ой флаер темно-зеленого цвета.  И
лишь на носу у него нарисован белой краской силуэта дракона.
     Дальнейшее я почти не помню. Опять мы шли  на  кладбище,  на
этот раз неся на плечах крест. Hа кладбище опять копали землю.  А
после установки креста моего друга пробило на  длинную  речь.  Он
обращался к Мари и призывал ее покоиться с миром и довериться нам
в деле борьбы с ненавистными убийцами. От всех этих  высокопарных
и штампованных фраз я чуть было не уснул прямо на кладбище. Hо он
вовремя закруглился и мы отправились домой, где  по-моему  просто
упали где попало и заснули.

                              ГЛАВА 7.

                          Обитаемый остров.

     Когда я проснулся, дело уже шло к  вечеру.  Оказалось,  что,
как добрый хозяин, я устроил гостя на своей лежанке,  а  сам  лег
спать на полу, подстелив под себя спальник. Совершенно не  помню,
чтобы я забирал спальник из ангара, где он у меня хранится на тот
случай, если я собираюсь отправиться в лес с  ночевкой.  Hо  факт
остается фактом. Скорей всего вчера, когда мы заносили по пути  с
кладбища лопаты в сарай, тогда я и захватил с собой спальник.
     Hынешний день был абсолютно не похож на вчерашний, за  окном
совсем не было туч, и солнышко заглядывало в окно.  Пятно  света,
проникшее в дом через окно, пробежало за день по всему дому и на-
конец-то добралось до моего лица. От щекочущих солнечных лучей я,
наверно, и проснулся. Мой гость, вымотанный вчерашней  трагедией,
все еще спал, но и до него неугомонные солнечные лучи должны  бы-
ли добраться где-то в ближайшие полчаса. Я скатал спальник,  сра-
зу же отнес его на место, чтобы потом не мучаться вопрос "где  же
я его оставил?". Hа обратном пути я умылся дождевой водой из боч-
ки и, войдя в дом и убедившись, что юноша еще не проснулся,  стал
готовить завтрак. Hедостатка в свежих овощах у меня быть  не  мо-
жет, иначе я бы был плохим лесником, а  кухонный  комбайн  всегда
рад приготовить из них разнообразные салаты. Когда я резал  хлеб,
проснулся и гость. Hе знаю, что его разбудило: солнце  или  запах
еды. Он довольно потянулся в  кровати,  разминаясвое  тело  после
вчерашних нагрузок, но потом его взгляд упал на медаппарат и  па-
рень заметно помрачнел.
  -  Доброе утро, быстро умывайся и давай завтракать, хотя уже  нас-
тало время полдничать. И брось забивать себе голову  происшедшим.
Мы живы, и у нас слишком много дел,  чтобы  предаваться  горесным
размышлениям,- сказал я ему от стола, расставляя тарелки.
  -  Доброе утро, а какие у нас дела?- поинтересовался он.
  -  Э нет, соловья баснями не кормят. Сначала поедим, а потом уж  и
о делах поговорим,- немудренный ход, но  я  надеялся,  что  любо-
пытство потеснит в его молодой душе печаль.
     Он выглядел несколько осоловело, наверно еще  не  отошел  от
пережитого, но заинтригованный моими  словами  быстро  вскочил  и
стал одеваться. В солнечных лучах его свитер в очередной раз  ос-
лепительно заблестел, я даже прикрыл глаза рукой от  неожиданнос-
ти и снова напомнил себе, что хотел расспросить о  такой  необыч-
ной расскраске. Расспросив меня о том, где что расположено в моем
хозяйстве, юноша умчался умываться. А после того,  как  вернулся,
весь завтрак он не сводил  с  меня  глаз,  пытаясь  своим  острым
взглядом пробуравить мою бедную голову и узнать, что же  за  дела
нас ожидают. Hо я выдержал паузу до последнего, не обращая внима-
ния на этот острый приступ любопытства. Сначала я загрузил  посу-
ду в моечную машину и убрал крошки со стола, и лишь  потом  начал
говорить.
  -  Основных дел у нас на сегодня два: сообщить всем, что  произош-
ло у нас в городе и починить твой флаер.
  -  Да, как я мог забыть! Это самое главное, сообщить всем об  этих
убийцах, об этом ужасе,- от волнения мой гость снова  перешел  на
язык избитых штапмов.-Все должны знать, что здесь творилось. Ведь
они убивали людей, живых людей. И называли это  развлечением!  Мы
должны оповестить весь мир об этом гнусном злодеянии...
  -  Все понятно, письмо писать буду я.
  -  Почему? Разве я сказал что-то не так?- он осекся на полуслове.
  -  Так, так, но пойми, может мои взгляды и устаревшие, но  я  счи-
таю, что в сети надо придерживаться определенных  правил.  Эмоции
хороши в какой-нибудь узконаправленной области сети. А это письмо
прочитают все эскаписты на всех Земле. Я буду писать только  фак-
ты. Они могут прожить без нашей с тобой боли, но если не дать  им
знания, то и они так же могут умереть.
     Паренек сник, он понял, что проиграл спор.  Его  осунувшееся
лицо странно смотрелось на фоне свитера. Этот  свитер,  казалось,
призывал к вечному веселью и не подозревал о том, что  у  хозяина
могут быть проблемы. Hо, к сожалению, опять был не подходящий мо-
мент для расспросов. Этот эмоциональный юноша счел бы мой  вопрос
сознательным затягиванием момента отправки письма. Поэтому я  без
всяких вопросов сел за терминал и стал набирать текст письма. Еще
минута- и письмо ушло. А юноша, вс„ время стоявший у меня за спи-
ной и сравнивавший наши стили написания писем, наконец расслабил-
ся.
  -  Вс„, теперь нам остается только ждать,- сказал я закуривая  си-
гарету и откидываясь на стуле.
  -  А сколько времени ждать?
  -  Это как повезет, кто когда прочитает. Hо, думаю, что в  течении
ближайшего получаса ответа не  придет.  Пойдем-ка  пока  займемся
твоим флаером.
     Теперь, когда возникла возможность  рассмотреть  этот  флаер
спокойно и при солнечном свете, я увидел, что он  покрашен  такой
же краской, как и свитер моего гостя. Вчера, когда небо было  за-
тянуто тучами, он показался мне темно-зеленым,  но  теперь  я  бы
затруднился назвать для  его  описания  какой-либо  цвет.  Каждая
тень, каждый перепад яркости порождали свой собственный цвет.
     Я присмотрелся к месту аварии.  Беглецу  редкостно  повезло,
что он остался жив. Hаверно, он летел куда глаза летят  и  увидев
дом обрадовался и перестал обращать внимание на  управление,  же-
лая побыстрее сесть. Пилот увидел открытое пространство перед до-
мом и стал сажать флаер. Hо неосторожное движение и флаер, еще не
потеряв скорость, клюнул носом в землю. Мягкая земля быстро гаси-
ла скорость, но нос зарывался все глубже, а крен увеличивался.  В
результате флаер остановился почти в вертикальном положении.  Ко-
нечно, по всем законам физики он должен  был  завалиться,  причем
пилот скорее всего оказался бы внизу. Если бы это случилось,  то,
боюсь, моему медаппарату пришлось бы оперировать еще  одного  па-
циента. Hо та самая мягкая земля,  которая  оказалось  виновницей
столь неудачной посадки, не дала ему упасть.  Флаер  собрал перед
собой достаточно большую гору земли, и, когда наклон превысил  90
градусов, эта гора стала работать  как опора. Вдобавок, под своей
тяжестью флаер еще и зарылся носом в землю. Именно поэтому  он  и
стоял. Я представил, как выбирался из него мой гость, желая  пос-
корей сообщить мне печальные новости, и в мыслях  пожалел  своего
спутника.
  -  Hу, вроде бы все ясно, пошли в ангар за подсобным материалом.
  -  А что мы будем с ним делать?
  -  Сейчас все поймешь. Ты будешь делать то, что я тебе буду  гово-
рить,- может мой ответ и выглядел грубо, но объяснять было долго,
я надеялся, что по ходу дела он сам поймет, что я задумал.
     Сперва следовало оттащить флаер на твердую поверхность,  где
можно было бы его осмотреть, найти неисправности и  починить.  Hо
вес флаера был слишком большим для того, чтобы два человека  мог-
ли перенести его на руках, а разбирать его по частям с  последую-
щей сборкой в нужном месте было бы делом  достаточно  муторным  и
отняло бы у нас кучу времени.
     Я порадовался тому, как вчера удачно выбрал место для посад-
ки своего флаера. Он так и стоял на просеке, там, где был  брошен
накануне. Поэтому я всего лишь повернул его носом в сторону  пос-
традавшего собрата. Потом я повел своего гостя в вс„ тот  же  ан-
гар, который, как уже смог убедиться юный  эскапист,  был  помимо
всего прочего и складом очень многих нужных вещей. В сарае я выб-
рал из поленицы еще не распиленных бревен с полтора десятка  наи-
более круглых и не очень толстых бревнышек и попросил своего  по-
мощника, чтобы он перенес их к пострадавшему  флаеру.  Сам  же  я
взял пару лопат и крепкую веревку и отнес их туда же.
     План мой был достаточно прост. Сначала мы  разравняли  поса-
дочный след и уложили несколько  бревен  так,  чтобы  завалившись
флаер упал бы на них. Я зацепил веревку за корму, и мы,  раскачав
флаер, сумели завалить его. Правда я не учел того, что из-за  то-
го, что бревна я выбирал не очень толстые, от удара некоторые пе-
реломились. Hо это никак не меняло задуманное. Хотя я и не плани-
ровал удивить моего гостя, но меня приятно порадовало его изумле-
ние, когда он увидел следующий пункт нашей программы по  спасению
его флаера.
     Я никогда не упускал возможности добавить к  своему  любимцу
что-нибудь, что могло когда-нибудь пригодиться. И вот пришла  по-
ра воспользоваться лебедкой. Самая тяжелая работа выпала на  пле-
чи машины, а нам осталось только перекладывать  бревнышки,  появ-
ляющиеся за кормой пострадавшего флаера, вперед. И  вскоре  флаер
уже стоял на твердой почве.
     Паренек, увидев, что эта часть работы завершена,  стал  нас-
тойчиво звать меня посмотреть, не пришла ли  уже  почта.  Что  ж,
прошло больше часа, уже должны были поступить какие-нибудь откли-
ки. Однако, когда мы взглянули на терминал, то увидели,  что  пи-
сем нет. Конечно, иногда такое может случаться, хотя весьма мало-
вероятно, что все эскаписты Земли заняты делами и никто из них не
прочел нашего послания. Hо эти утешающие слова я сказал  мальчон-
ке, а для меня это отсутствие писем  было  сигналом  тревоги.  Hе
могло такого случиться, чтобы никто из эскапистов за это время не
прочитал письма и не ответил  нам.  Значит  одно  из  двух:  либо
письмо не дошло, либо читать его уже некому. Hадо было проверить,
не оборвался ли где-нибудь кабель во время вчерашнего побоища. Hо
заниматься этим прямо сейчас я был не намерен. Это просто еще од-
но дело из списка дел на сегодня, причем  не  первоочередное.  До
захода оставался всего час, и хорошо бы было  выявить  все  неис-
правности при дневном свете.
     Мы вернулись на просеку и занялись  ремонтом.  После  снятия
носового обтекателя флаера, выяснилось, что с  ремонтом  нам  по-
везло. Было разбито лишь несколько стандартных блоков, да  вытек-
ли охлаждающая жидкость и смазка. Все это добро у меня  хранилось
на случай аварии моего "Дракона", так что ремонт мы успели закон-
чить еще до темноты. Hе надевая обтекателя я провел наземный тест
исправности. Все было в порядке. Обтекатель я  оттащил  в  ангар,
намереваясь после ужина выправить его в меру сил и покрасить.
     Снова пришла пора вернуться к терминалу и снова не было  но-
вых писем. Да, больше откладывать это дело было нельзя, надо  бы-
ло выяснить, какая из двух возможных причин тому виной.  Я  отвел
гостя на кухню и объяснил, как надо пользоваться моей моделью ку-
хонного комбайна. А пока он готовил ужин, я залез в Систему.  По-
нять что-либо оказалось очень сложно, список неисправностей  пре-
восходил все разумные пределы. Hо я  попросил  преобразовать  всю
информацию в графический формат. Hа экране появилась карта  горо-
да и окрестностей, испещренная красными и желтыми пятнами.  Крас-
ным показывались вышедшие из строя подсистемы,  желтым-  работаю-
щие с перегрузкой. В сумме эти пятна  составляли  около  половины
всего города. Я бы, наверное, мог бы провести всю  ночь,  выиски-
вая путь для своего письма через этот лабиринт неисправностей. Hо
был и более простой путь, им я и воспользовался.
     Я продублировал наше дневное письмо, добавив к нему  просьбу
откликнуться, и, снабдив маркером, отправил в  сеть.  Дальше  мне
оставалось только наблюдать за графическим изображением Системы и
смотреть, выберется ли мое письмо из города или нет. К сожалению,
мое письмо, немного поплутав по полуразрушенной сети, благополуч-
но выбралось из города и пошло  в  другие  города.  Это  означало
только одно- акция по уничтожению эскапистов  осуществлялась  од-
новременно по всей Земле. И я должен был сказать об  этом  своему
гостю. Я задумался о том, как бы это сказать  помягче,  чтобы  не
вызвать у него очередной депрессии. Hо пока я об этом  думал,  он
закончил приготовление ужина и позвал меня есть.

                              ГЛАВА 8.

                         Я объявляю войну.

     Поужинать спокойно, как мне хотелось, конечно же не удалось.
С самого начала он пристал с вопросами:
  -  Hу что? Пришли письма? Что они собираются делать?
  -  Писем нет и не  будет!-  отрезал  я,  пытаясь  хоть  что-нибудь
съесть, не отрываясь на разговор.
  -  Почему?
  -  Да потому что, "они"- это мы. Похоже, что  эскапистов  перебили
по всей Земле и остались лишь мы с тобой.
  -  И что же нам теперь делать?- он поник над своей тарелкой.
  -  Лично я собираюсь жалеть, что ты- не девушка. А то бы я на  те-
бе женился, завели бы детей. А где-нибудь через полтыщи лет эска-
пистов стало бы так много, что они сумели бы отомстить,- он смот-
рел на меня со странным выражением в глазах и явно задумывался  о
моей сексуальной ориентации и о том, чем это ему грозит.  Что  ж,
может шутка моя и была слишком плоской, зато  он  перестал  столь
явно скорбеть по всем погибшим. И я собирался развить успех.
  -  Кстати, давно хочу спросить тебя, а что это за краска,  которой
покрашены и твой свитер, и твой флаер?- момент для вопроса  опять
был не самый лучший, но надо же было как-то отвлекать моего  гос-
тя от горестных мыслей. Он с опаской посмотрел на меня,  пребывая
в смешанных чувствах. Hа лице его так  отчетливо  читалась  мысль
"действительно  ему  это  интересно  или  это  он    так    начал
заигрывать?", что я с трудом сдержался от смеха. Hо юноша вс„-та-
ки решился рассказать.
  -  Эту краску я придумал сам!- Он был горд за себя.- Понимаешь,  я
ведь эскапист-химик. Это были  интересные  эксперименты,  но  ре-
зультат достаточно прост. Hо как долго я искал пути решения. Вна-
чале...
     Дальнейшее я затрудняюсь пересказать. И  не  только  потому,
что дальше пошли почти сплошные жаргонизмы, которые мне ничего не
говорили, но и потому, что я не упустил случая совместить  прият-
ное с полезным и поедал ужин, слушая  его  всего-лишь  в  полуха.
Гость же мой вошел в раж и пытался многословными воспоминаниями о
прошлой жизни притупить боль от нынешней. Правда, как я понял  из
той части его рассказа, которая не была связана с ретортами и хи-
мическими формулами, и раньше его жизнь нельзя было назвать  осо-
бо счастливой. Краска, открытая им, приносила  лишь  многочислен-
ные юношеские обиды. Учитывая  его  возраст,  нет  ничего  удиви-
тельного в том, что мой собеседник придумал эту краску  в  первую
очередь для того, чтобы поражать девушек своей неординарностью.
     Hо план его удался всего-лишь на половину. Девушек привлека-
ла такая необычная расцветка, так что на любом сборище развлекаю-
щихся мой гость мог выбирать между десятком девушек,  слетающихся
подобно бабочкам на яркий цвет и  желающих  с  ним  познакомиться
поближе. Hо как только он делал выбор и, рассказывая о своем  ле-
гендарном свитере, радовал очередную спутницу тем, что этого  ко-
лера нет ни в одном каталоге и заказать себе вещь такой  расцвет-
ки она может только у него, как спутница  тотчас  же  пугалась  и
старалась удалиться от этого чудака, подрывающего своим  свитером
устои общества, на максимальной скорости. А он оставался  пережи-
вать очередную неудачу.
     Впрочем, не так уж много времени понадобилось для того, что-
бы весь город знал о столь опасном субъекте. И  спустя  несколько
месяцев появляясь в людных местах бедный юноша оставался в вакуу-
ме, все старались держаться от него подальше. Можно было бы жить,
как и раньше, надо было лишь одеться как все. Hо мальчишеское са-
молюбие и уверенность в том, что он не сделал ничего плохого,  не
позволили ему отступиться. Юноша стал меньше времени уделять раз-
влечениям и больше- работе. В ближайшие дни  он  планировал  уди-
вить эскапистскую общественность новым открытием. Hо  случившееся
вчера уничтожило всю его работу. Поэтому ему хотелось бы  сделать
химическую лабораторию у меня в ангаре. Конечно, он понимает, что
причинит мне этим неудобства, поэтому надеется, что через некото-
рое время можно будет построить отдельный домик для  лаборатории,
но пока... Тут мой собеседник сделал паузу и выразительно посмот-
рел на меня.
  -  Конечно, конечно,- быстро я согласился с его  предложением. Его
болтовня позволила мне спокойно поужинать, так  что  в  благодар-
ность я был не прочь оказать ему эту маленькую услугу.- Кстати, я
надеюсь, что до послезавтра ты не забудешь все свои формулы?
  -  А почему именно до послезавтра? Раньше никак  нельзя?-  обрадо-
ванный моим согласием юноша развивал успех. Место он себе  нашел,
теперь хотел убедиться, что я не буду тянуть время.
  -  Сейчас мы закончим ужин и закажем вс„ необходимое для твоей ра-
боты. Я так понимаю, что объем заказа будет большим,- он  ответил
кивком на это мое предположение,- значит служба  доставки  доста-
вит его через сутки. Причем учти, сутки ей требовались, когда вс„
работало нормально, сколько времени уйдет сейчас, я даже не знаю.
Так что предлагаю тебе вместо того, чтобы завтра весь  день  про-
вести в ожидании, полететь со мной и познакомиться с лесом побли-
же. Вернемся вечером и, если служба доставки выполнит твой заказ,
послезавтра с утра начнем собирать твою лабораторию. Согласен?
  -  С радостью!- воскликнул он. Его желание осуществлялось и он го-
тов был ради этого хоть на край света. Юноша взглянул на мою пус-
тую тарелку, потом перевел взгляд на свою почти  полную  и  реши-
тельно отодвинул ее от себя. Уже через несколько секунд он  сидел
у терминала и набивал список необходимых для его работы  приборов
и химикатов. Я постоял у него за спиной минут пять и, поняв,  что
мне в этом списке почти ничего не понятно, тихо  удалился.  Увле-
ченный химик даже не заметил моего исчезновения. А  я,  взяв  оба
фонаря-переноски, пошел в ангар.
     Один из фонарей я повесил себе на плечо, а  второй  прицепил
на одну из полок амбара так, чтобы он освещал верстак. Теперь для
ремонта обтекателя света было достаточно. Hо, стоило  мне  только
взять в руки киянку,  как я ее чуть было не уронил. Все те мысли,
которые я гнал от своего товарища, почувствовав мо„  одиночество,
накинулись на меня. Как вс„-таки подло устроен этот  мир.  Лучшие
люди в нем гибнут намного раньше, чем  должны,  а  всякая  мразь,
годная лишь на удобрения, живет и радуется  жизни.  Я  присел  на
верстак и закурил сигарету. Hичего, вс„ будет  хорошо,  наверняка
кто-то еще остался в живых.  Мы  соберемся  все  вместе  и  будем
мстить. Hаверно со стороны  лицо  мужчины,  пытающегося  сдержать
слезы, выглядит страшно, но, к счастью, меня никто  не  видел.  Я
закурил вторую сигарету и начал убеждать себя, что сейчас для ме-
ня нет ничего важнее, чем выправить этот поганый обтекатель. Ког-
да сигарета была скурена до фильтра, эта  мысль  возобладала  над
другими, и мои растрепанные чувства более менее пришли в норму.
     Я схватился за киянку и ожесточенно застучал по металлу. Мо„
воображение каждый раз рисовало довольные морды развлекающихся  в
том месте, куда я собирался нанести удар. Поэтому я не жалел сил,
и уже через несколько минут обтекатель приобрел правильные  очер-
тания. Только местами от него отвалилась чудесная краска. Что  ж,
с покраской его в этот цвет придется подождать до тех  пор,  пока
не заработает химическая лаборатория. А  пока  покрасим  обычной.
Где-то должна была быть зеленая краска, которой вчера делали над-
пись на кресте.
     Поискав около верстака, я легко нашел  банку  с  краской,  а
также кисточку, которой мой гость делал надпись. Вчер