круг Авалона.  Гости сидели на низких диванах,  пили легкое вино,  а фея
перелетала от одной группы к другой и выслушивала поздравления.  Имя же-
ниха назвать она, однако, отказалась.
    А боцман Гангрена сердито настраивал гитару, вполуха слушая причита-
ния Ксении.
    Она справедливо беспокоилась насчет боцманского репертуара. Нетрудно
было представить себе,  какой эффект он произведет на прекрасных фей. Но
боцману вожжа под хвост попала,  он крутил колки,  дергал струны и огры-
зался.
    - Собаку перешагнули,  хвост остался!  - говорил он - Платье  мы  ей
сшили?  Связали!  Лошадь нашли?  В кармане принесли! Осталась мелочь. Не
дребезжи, обойдется. И пацана твоего вернем.
    Но именно теперь на Ксению и накатил девятый вал  ужаса.  Она  свято
верила в свою неудачливость.  Если до сих пор неимоверными усилиями боц-
мана Гангрены дело двигалось успешно,  то тем больше шансов было,  что в
последнюю секунду все сорвется к чертовой бабушке!
    - Ты пацана своего любишь?!  - неожиданно и яростно вопросил боцман.
Ксения закивала и разревелась.
    - Тогда - заткнись и не мешай.  В складках портьер возникло  точеное
лицо Горчичного Зернышка.
    - Следуйте за мной, - сказал эльф - Госпожа ждет.
    Он привел боцмана Гангрену и Ксению в гостиную.  - Ну, дама, - обра-
тилась к ней Дверинда,  - платье оказалось к лицу, коня уже кормят трав-
кой.  Осталось последнее - песня.  Помнишь ли ты условие? Песня, которая
вызовет улыбку на устах и слезы на глазах! Все мы ждем этой песни! Гости
негромко зааплодировали.  - И тогда ты вернешь мне сына? - Верну. Немед-
ленно. Вперед вышел боцман с гитарой. - Я спою, - сказал он.
    - Опять твой слуга...  - поморщилась фея - Неужели ты сама не в сос-
тоянии спеть песню?
    - Я за нее,  - отрубил боцман - Она споет в другой раз. У нее голоса
нет. Сегодня, то есть. А вообще - навалом.
    Он взял два аккорда и, пока фея не опомнилась, запел. Причем хриплый
и совершенно не поставленный голос немедленно вызвал требуемые улыбки.
    - Мой  фрегат  давно  уже на рейде борется с прибрежною волною,  - с
чувством пел боцман - Эй, налейте, сволочи, налейте!
    Феи шарахнулись от певца,  а он,  довольный произведенным  эффектом,
закончил куплет: - Или вы поссоритесь со мною!
    Это была замечательная песня, которую наверняка горланил в часы без-
делья десант, стуча кулаками по столу. И боцман увлекся ею, как увлекал-
ся там, в каюткомпании десанта, тем более, что были в ней и два лиричес-
ких куплета. Наконец дошло и до них.
    - Эй, хозяйка! Что ж& ты, хозяйка! - пел боцман, уставившись на Две-
ринду - Выпей с нами,  мы сегодня платим! Отчего же вечером, хозяйка, на
тебе особенное платье? Не гляди так долго и тревожно, не буди в душе мо-
ей усталость... Все равно ведь это невозможно!..
    Фея резко встала и взмахнула / рукой, приказывая оборвать песню.
    - До рассвета даже не останусь!  - И, завершив куплет, боцман шварк-
нул гитару об пол.
    Их глаза встретились.  Фея первой опустила взгляд. Возможно, потому,
что смотреть ей мешали слезы.
    - Хорошо,  - сказала она, справившись с волнением - Твой слуга дейс-
твительно спел такую песню... Третье задание выполнено... Но!!!
    Она вытерла длинным рукавом слезы и выпрямилась,  и вскинула  гордую
голову, увенчанную колпачком и облаком вуалей, и топнула ножкой.
    - Слушай меня,  дама. Ты ровно ничего не сделала, чтобы вернуть себе
сына!  Все сделал этот вот твой Слуга!  Я знаю, ты только путешествовала
вместе  с  ним  и мешала ему,  как могла.  И поэтому слушай мое решение!
Мальчика подучит он!  А ты останешься здесь,  и будешь служить мне  семь
дет. И ты научишься шить! И ты научишься петь! И будешь ухаживать за бе-
лым конем короля Клаодига!  Это будет справедливо.  А через семь  лет  я
посмотрю  на тебя и решу - возвращать тебя к сыну или оставить здесь еще
на семь лет. Все! Я сказала! Гости молча зааплодировали.
    - Дудки!  - рявкнул боцман Гангрена - Мало ли, что я все сделал! Так
и должно быть!
    - Как это должно быть?!  - упершись кулачками в бока,  повернулась к
нему фея.
    - А так! Чтобы женщина делала глупости, а мужчина их исправлял! Неш-
то это женское дело - за лошадьми ездить? Я обещал командиру, что вызво-
лю ее пацаненка - и я это сделал.  Разве я, мужик, могу позволить, чтобы
эта растяпа сама бралась за мужское дело? А? Странные у вас тут порядки!
Бабы у вас верховодят, а мужики хвосты за ними носят!
    Боцман ткнул пальцем в Паутинку и Горчичное Зернышко.
    - А как дойдет до дела,  что могут эти ваши сопляки?  Не-ет!  Бабе -
стоять у корыта,  а мужику - за нее жизнью рисковать, вот как я понимаю.
А иначе - грош цена и бабе, и мужику!
    Фея зажала пальчиками уши) чтобы не слышать  грубых  слов  "баба"  и
"мужик".
    - Что? Не по нраву? - не унимался боцман - В общем, дело ясно. Отда-
вай пацана нам обоим. И я его мужиком воспитаю. Увидишь! Цыц!
    Это уже относилось ко Ксении.  Она,  опомнившись после монолога Две-
ринды,  опять  ошалела  -  уже  от  боцманского  монолога,  и попыталась
встрять.
    Вдруг фея,  яростное лицо которой не предвещало оратору ничего хоро-
шего,  замерла, прислушиваясь, и остальные, повинуясь ее жесту, тоже за-
мерли.
    Что-то приближалось издалека,  и с приближением этой загадки  злость
на лице феи таяла,  губы раскрывались в трепетной улыбке. Дверные парчо-
вые портьеры,  как от дуновения ветра, разошлись в разные стороны и зас-
тыли в воздухе.  А на пороге возник коман - дир десанта Мишель. Он молча
обвел взглядом гостиную.
    Его явно не узнавали.  Гости молча переглядывались.  Он был  слишком
стар для этой моложавой компании - единственный,  чье лицо было в острых
морщинах, единственный, на чей лоб падали седые кудри.
    Лишь Дверинда глядела на него говорящими глазами,  но губы ее уже не
улыбались, а дрожали.
    - Мотылек!..  Зачем ты ушел к людям, Мотылек? - прошептала она - Что
с тобой стало?!
    - А что со мной стало?  - безмятежно спросил командир, проводя рукой
по лицу.
    - Мотылек!  - пронеслось по гостиной. Паутинка и Горчичное Зернышко,
бросив шлейф феи, устремились было к командиру, но наткнулись на спокой-
ный взгляд ультрамариновых глаз и попятились.
    - Точно! Мишель-Мотылек! Его так и прозвали! - вдруг воскликнул боц-
ман и выскочил вперед - Командир,  я все сделал!  Все три задания выпол-
нил!  Пусть она отдаст пацана!  Мы же договаривались! - Я знаю, - сказал
Мишель.
     - Как там ребята?  - умоляющим голосом спросил боцман  -  Командир,
там, наверху, уже остыли? Меня возьмут обратно в десант?
    Эльф в  десантном  комбинезоне  улыбнулся ему и сделал едва заметный
жест - мол,  погоди,  дай разобраться... Дверинда же смотрела, не отры-
ваясь, ему в лицо.
    - Отпусти мальчика, - мягко сказал ей МишельМотылек - Зачем он тебе?
    - Можно подумать,  тебя хоть когда-то интересовало, что мне нужно! -
воскликнула фея.  - Я всегда знал это,  - ответил командир.  - И поэтому
ушел?  Поэтому сбежал?..  - Как видишь,  я все же вернулся. Все замерли.
Все ждали поцелуя.  Но слишком хорошо знала Дверинда своего  строптивого
эльфа. Слишком хорошо знала она, что такие - не возвращаются...
    - Мотылек...  - прошептала Дверинда,  лаская губами любимое имя - Ты
же сейчас уйдешь? Ты же приходил только ради мальчика... Эльф улыбнулся.
    - Ты такая же юная и красивая,  как сорок лет назад, - сказал он - И
тут уж ничего не поделаешь.
    - Только ради мальчика? - беззвучно спросила она.
    Он пожал плечами,  странновато улыбнулся,  отступил на шаг назад - и
зависшие в воздухе портьеры сомкнулись за ним.
    Все смотрели на дверь,  за которой исчез седой эльф.  Потом  так  же
дружно все посмотрели на Дверинду. Она рвала в клочья одну из своих вуа-
лей.  Разорвав,  щелкнула пальцами.  Подлетела секретарша с диктофоном и
шустро включила его.
    - Королю Радужного острова - отказать!  - негромко сказала фея - Ве-
ликану из Трижды заколдован - ного леса - отказать! Повелителю рыб - от-
казать!
    Она посмотрела в глаза Кении, - может, потому, что Ксения ближе всех
стояла к ней.
    - Да, вот именно так!.. Да, вот такого... и такого, и старого, и се-
дого, и в морщинах, все равно!.. Только его, только его, понимаешь? Дру-
гого не будет!  - и фея стремительно вылетела из гостиной.  - Другого не
будет... - повторила Ксения. - Скорее! - шепнула Ксении и боцману секре-
тарша - Бежим за мальчиком!  Сейчас она будет плакать...  А потом, когда
ей скажут,  что вы его забрали,  она недолго будет сердиться... Все-таки
ее попросил об этом Мотылек!
    - С вами,  бабами,  не соскучишься! - буркнул боцман, хватая за руку
Ксению - Командира - и того с толку сбили! Такого мужика!
    Они прибежали в дальнюю часть парка. Видимо, здесь он и кончался. За
ручьем лежал цветущий луг, а по лугу шли, взявшись за руки, две фигурки.
    - Это они,  - сказала секретарша - Наша воспитанница, маленькая фея,
и ваш мальчик. Сейчас они будут здесь!
    Она помахала детям рукой. Не размыкая рук, они побежали, скрылись за
пригорком,  а потом сбежали с этого пригорка прямо к боцману,  Ксении  и
секретарше.
    - Это не он! - вскрикнула Ксения - Это не мой сын!
    Перед ней стояли юноша и девушка - оба шестнадцатилетние,  оба свет-
ловолосые и черноглазые.
    Девушка была в белом платье, с цветами на груди и в волосах, юноша -
в  белом  костюме пажа,  с небольшим мечом в красных ножнах на поясе и с
красным же рыцарским шлемом в руке. Шлем был полон свежих ягод.
    Ксения узнала этот меч и этот шлем...  Но узнать юношу она отказыва-
лась!
    - Мы опоздали! - горестно сказала секретаршаОни выросли!
    - Как  это  -  выросли?!  -  возмутился боцман Ган - грена - За одну
ночь, что ли?
    - Захотели - и выросли,  - объяснила секретарша - Ведь для этого де-
тям нужно просто очень захотеть. Но вы не бойтесь за него!
    Ксения думала, что опять, неизвестно в который раз за эту ночь, зап-
лачет. Но, видимо, слезы кончились. Сухими глазами она смотрела на свое-
го Мишку,  а Мишка на нее смотрел озадаченно,  пытаясь вспомнить, где он
видел эту растрепанную онемевшую женщину в  длинном  ободранном  платье.
Девушка же вдруг подбежала к ней и обняла ее.
    - Я, кажется, знаю, кто ты! - прошептала онаНо если бы ты знала, как
я его люблю!
    - Иди, дочка, - решительно сказал боцман - И парня уведи. Давай, да-
вай, нам тут разобраться надо.
    Понимая, что вот сейчас начнутся рыдания,  боцман обнял Ксению, уло-
жил ее голову к себе на грудь и приготовился гладить по плечу.
    Но Ксения решительно высвободилась из боцманский объятий.
    - Мишка!  Мишенька!  - воскликнула она - Это же я! Ты посмотри - это
же я!..
    Юноша с  немым вопросом взглянул на боцмана.  Он решительно не узна-
вал...  Боцман развел руками - и вдруг его осенило,  как осеняло во  всю
эту безумную ночь! - Трощения проси, дура! - рявкнул он - В ногах валяй-
ся!  Валяйся!  Ведь бросит он тебя к чертям собачьим!  Не признает, мимо
пройдет! И боцман обратился к Мишке:
    - Прости ее,  парень! Она же не со зла. Она по глупости! И больше не
будет.
    - Да что она такого сделала?  - изумленно спросил Мишка,  все еще не
узнавая Ксению.
    - Я так понимаю, что бросила она тебя, раститьвоспитывать не захоте-
ла,  вот ты к феям м подался...  Думаешь,  у них теплее будет?  Думаешь,
приняли,  оделиобули, в садик гулять выпустили - так они тебе и мать за-
менят?  Человек ты, парень, а не этот, с крылушками! Вот ведь и командир
от них к людям ушел! И ни на что он свой десант теперь не променяет! Че-
ловека люди должны растить.  Ну,  ошибаемся,  ну,  обижаем... Прости ее,
слышишь?
    И боцман Гангрена сжал кулаки. В ответ на это Мишка схватился за ру-
коять меча.
    - Стой! - Ксения повисла на боцманской шееНе тронь его! Не смей! Она
резко отпихнула боцмана и загородила собой сына.
    - Вот только тронь...  - прошептала она, - вот только тронь!.. Да, я
дура, да, я растяпа, да, у меня руки не тем концом вставлены! Знаю, слы-
шала!  Но ты к нему пальцем не прикоснешься!  Умру,  понял? Умру! Сперва
меня убей, а потом делай, что хочешь!
    - Ну,  ты чего,  Ксюха, ты чего? - испуганно забормотал боцман - Уй-
мись, глупая! Пошутил я!..
    - Нет,  не пошутил!  Грозил ты ему,  Вася! - Ксению колотила нервная
дрожь. Сказались, видно, все ночные похождения.
    - Ладно,  разбирайтесь сами!  - буркнул боцман,  повернулся и  пошел
прочь. Но его в три прыжка догнал Мишка.
    - Кто это? - спросил он, показывая шлемом на Ксению. - Ее спрашивай.
    - Я тебя спрашиваю! А она что-то странное говорит!
    Боцман положил  Мишке  на плечи огромные ручищи.  - Отец тебе нужен,
вот что...  Бабье воспитание до добра не доведет...  Ну,  мать она тебе.
Пришла вот за тобой. Забрать отсюда хочет. А ты никак ее признать не мо-
жешь...
    - Мишенька... - теряя силы, позвала КсенияТы же мой мальчик!.. Ты же
мой!..
    - Мать?  -  Мишка  испытующе  посмотрел  в  глаза боцману Гангрене -
Она?..
    - Ну!  - твердо сказал боцман - Она... Иди, иди к ней... Видишь - на
ногах не держится...
    Мишка впервые посмотрел Ксении в глаза и с криком "Мама-а-а!" кинул-
ся к ней.
    Бежать было - несколько шагов.  Но в объятиях Ксении оказался  пяти-
летний  мальчик  в ситцевой пижамке.  Она подхватила его на руки.  И тут
раздался детский плач.
    В три ручья рыдала девочка,  тоже дет пяти,  в белом платьице, вся в
цветах. - Ничего себе! - изумился боцман. - Расколдовались! - прошептала
фея-секретарша. И вдруг снялась с места и, хлопая непослушными крыльями,
улетела.
    - Докладывать понеслась,  - объяснил боцман - Пошли отсюда, Ксюха. И
взял девочку за руку.
    - Ты чего? - указывая глазами на маленькую фею, спросила Ксения.
    - Не оставлять же! Раз у них такая любовь! Ничего, воспитаем... Пош-
ли,  нам на землю выбраться надо,  ту калитку найти,  через которую сюда
попали. Оттуда - на корабль, а с корабля нас домой перебросят.
     Домой? - Ксения отошла подальше от боцмана - Это куда еще -  домой?
Ты что - из десанта уйдешь?
    - Не пустят меня больше в десант, - объяснил боцман - Я же там и так
жил контрабандно. Пора бросать якорь... - У меня дома?
    - На кого ж я тебя,  дуру,  брошу?  - вздохнул боцман - Если бы умел
бросать!..  Так нет же, настоящим мужикам такого удовольствия не положе-
но. Этот наш, ну, корриган... Думаешь, не мог той же травки наглотаться?
Там же ее до черта и больше!  А на кого он своих малявок покинет?  И ко-
мандир,  думаешь, не хотел остаться с этой ведьмой? А десант? Вот так же
и со-мной.
    - И  что же мы с тобой будем делать?  - грустно спросила Ксения - А,
Васенька?  - - Жить. Жить и детей растить, - твердо отвечал боцман Ганг-
рена.