Ленни внимательно слушал его и тихонько шевелил  губами,  повторяя
про себя каждое слово. Джордж продолжал;
     - Помнишь Энди Кашмена, Ленни? Он с нами в школе учился.
     - И его мать еще пекла для детей пирожки?- спросил Ленни.
     - Во-во. Он самый. Ты всегда запоминаешь,  когда  речь  о  жратве.
Джордж внимательно разглядывал карты. Он положил  на  грифельную  доску
туза,  а  сверху  двойку,  тройку  и  четверку  бубен-  Энди  сейчас  в
СанКвентинской тюрьме, а все из-за бабы,- сказал он.
     Ленни забарабанил пальцами по столу.
     - Джордж...
     - Ну чего тебе?
     - Джордж, а скоро у нас будет маленькое ранчо,  и  мы  будем  сами
себе хозяева?.. И... заведем кроликов?
     - Понятия не имею,- сказал Джордж.- Надо скопить деньжат.  Я  знаю
ранчо, которое можно купить задешево, но даром его ведь не отдадут.
     Огрызок медленно повернулся на койке. Глаза  у  него  были  широко
раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.
     Ленни попросил:
     - Расскажи мне про это ранчо, Джордж.
     - Да ведь я только вчера рассказывал.
     - Ну, расскажи... расскажи еще, Джордж.
     - Так вот... там десять акров  земли,-  сказал  Джордж.-  Ветряная
мельница. Маленький домик  и  курятник.  А  еще  кухня,  садик:  вишни,
яблоки, персики,  орехи  да  всякая  ягода.  Есть  место,  где  посеять
люцерну, и много воды для полива. Есть свинарник...
     - И кролики, Джордж!
     - Крольчатника покуда нету, но нетрудно сделать несколько  клеток,
а кормить их можешь люцерной.
     - Могу, конечно, могу!- подхватил Ленни.- Честное слово, могу!
     Джордж перестал раскладывать пасьянс. Голос его постепенно теплел.
     - А еще мы можем завести свиней. Я построю коптильню,  вроде  той,
как у моего деда; заколем свинью, станем коптить сало и окорока, делать
ветчину. А поднимутся по реке лососи, мы  будем  ловить  их  сотнями  и
засаливать или коптить. Будем есть их на завтрак.  Нет  ничего  вкуснее
копченой лососины. Когда  поспеют  фрукты,  мы  станем  заготовлять  их
впрок, и помидоры тоже, это очень легко. На воскресенье зарежем куренка
или кролика. Может заведем корову или козу, и у нас будут такие  густые
сливки, что их хоть режь да ложкой ешь.
     Ленни глядел на Джорджа,  широко  раскрыв  глаза,  и  старик  тоже
глядел на него. Потом Ленни сказал тихо:
     - Мы будем сами себе хозяева.
     - А как же,- сказал Джордж.- У нас будут на огороде всякие  овощи,
а захотим выпить виски  -  продадим  десяток-другой  яиц,  или  немного
молока, или еще чего-нибудь. Будем себе жить там, на  своем  ранчо.  Не
придется больше мыкаться и жрать стряпню какого-нибудь  япошки.  Врешь,
брат, у нас свой дом есть, нам незачем спать в бараке.
     - Расскажи про дом, Джордж,- попросил Ленни.
     - Ну, само собой, у нас будет свой домик, и в нем удобная спальня.
Пузатая железная печурка, зимой в  ней  завсегда  будет  гореть  огонь.
Земли на ранчо немного, так что спину  гнуть  особо  не  придется.  Ну,
разве что часов по шесть или семь в день.  Не  то  что  по  одиннадцати
часов ссыпать ячмень. Поспеет урожай, и мы его снимем. И  всегда  будем
знать, ради чего работали.
     - А еще кролики,- сказал Ленни нетерпеливо.- Я  буду  их  кормить.
Расскажи про это, Джордж.
     - Очень просто -  пойдешь  с  мешком,  накосишь  люцерны.  Набьешь
мешок, принесешь люцерну и положишь кроликам в клетки.
     - А они будут есть!- сказал Ленни.- Я видел, как кролики едят.
     - Каждые полтора месяца,- продолжал Джордж,они  приносят  приплод,
так что нам хватит и для еды и на продажу. А еще заведем голубей, пусть
летают вокруг мельницы, как у нас во двор?, когда я был  ребенком.-  Он
мечтательно поглядел на стену поверх головы Ленни.И все это будет наше,
никто нас не выгонит. А если нам самим кто не  понравится,  мы  скажем:
"Скатертью дорога", и
 ему придется убраться. А для друга-что  ж, для друга у
 нас завсегда найдется свободная койка, и мы скажем: "От-
 чего бы тебе у нас не заночевать?"-и он заночует. У нас
 будет собака, сеттер, и две полосатые кошки, но придется
 следить, чтоб не таскали крольчат.
     Ленни вэволнованяо засопел.
     - Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю...  я...  я  их
палкой.
     И он забормотал что-то под  нос,  угрожая  иесуществующим  кошкам,
посмей они тронуть несуществующих кроликов.
     Джордж сидел, завороженный собственной выдумкой.
     И когда Огрызок вдруг заговорил, оба вскочили, словно их поймали с
поличным. Огрызок спросил:
     - А у тебя и впрямь есть на примете такое ранчо?
     Джордж насторожился.
     - Ну, положим, есть,- ответил он.- А тебе-то что?
     - Я не спрашиваю, где. Это не важно.
     - Само собой,- сказал Джордж.- Уж будь спокоен... Тебе  его  и  за
сто лет не найти.
     - А сколько надобно уплатить?
     Джордж подоарительно взглянул на старика.
     - Ну... можно сторговаться за шесть сотен. Старики хозяева  совсем
на мели, старуха больна, нужно ее оперировать. Но тебе-то что до этого?
Мы сами по себе, в наши дела не лезь.
     Огрызок сказал:
     - Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на
этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести
пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено,  в  банке  лежат,
готовенькие. Вот вам уже триста, а  еще  пятьдесят  я  получу  в  конце
месяца. И я  вам  скажу...-  Он  всем  телом  подался  вперед.-  Может,
возьмете меня? Моя доля - триста пятьдесят долларов. Само собой, пользы
от меня немного, но я могу стряпать, смотреть за курами да  копаться  в
огороде. Ну, как?
     Джордж прищурился.
     - Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем...
     Старик его перебил:
     - Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому
как родичей у меня давным-давно  нету.  У  вас,  ребята,  есть  деньги?
Может, купим это ранчо прямо сейчас?
     Джордж с досадой сплюнул себе под ноги.
     - У нас на двоих всего-то навсего  десять  долларов.Потом  добавил
задумчиво:- Послушай, если мы с Ленни проработаем месяц и  не  потратим
ни цента, у нас накопится сотня долларов. Вот уже четыреста  пятьдесят.
За эти деньги наличными старики наверняка уступят  ранчо.  Вы  с  Ленни
устроитесь там и возьметесь за дело, а я подыщу себе место и  заработаю
остальное. А вы покудова будете продавать яйца, ну и прочее.
     Все умолкли. Они смотрели друг на друга с удивлением. Они  никогда
не верили, что такое может сбыться. И Джордж сказал, едва дыша:
     - Господи боже! Я уверен, что  они  уступят.-Он  был  ошеломлен.-Я
уверен, что они уступят,-повторил он тихо.
     Старик сел на край койки. От волнения он скреб  ногтем  культю.  -
Меня искалечило четыре  года  назад,-  сказал  он.Скоро  меня  отсюдова
прогонят, вышвырнут, как только я  не  смогу  подметать  барак.  Может,
ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы  позволите  мне  копаться  в
саду, даже когда толку от меня никакого не будет, и я стану мыть посуду
и смотреть за курами. Ведь я  буду  жить  у  себя  дома  и  работать  у
себя,сказал он с тоской.- Вы видели, чего  они  сделали  нынче  с  моей
собакой? Сказали, что от нее никому никакого прока да сама она  себе  в
тягость. Когда меня выгонят... да лучше  бы  кто  меня  пристрелил.  Но
этого они не сделают. Мне некуда идти, и я нигде  не  найду  работы.  А
пока вы,  ребята,  соберетесь  кутить  ранчо,  я  получу  еще  тридцать
долларов.
     Джордж встал.
     - Значит, решено! -сказал он.- Купим ранчо и будем там жить.
     Он снова сел.
     Теперь все сидели недвижно, завороженные  заманчивой  картиной,  и
мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все  это  свершится  на
деле.
     Джордж сказал задумчиво:
     - А когда в городе  будет  праздник,  или  бейсбольный  матч,  или
приедет  цирк,  или  еще  чего...-Старик   одобрительно   кивнул.-   Мы
беспременно  пойдем  туда,-  сказал  Джордж.-  Ни  у  кого  нс   станем
спрашиваться. Просто скажем: "Ну, двинули",- и двинем.  Подоим  корову,
подбросим зерна курям и двинем.
     -  Но  сперва  зададим  кроликам  люцерны,-подхватил  Ленни.-Я  не
позабуду их накормить. А когда это будет, Джордж?
     - Через месяц. Обожди всего-навсего месяц. Знаешь, чего я  сделаю?
Напишу старикам, хозяевам ранчо, что мы его покупаем. А Огрызок  пошлет
сотнягу в задаток.
     - Само собой,- сказал Огрызок.- А печь там хорошая?
     - Печь что надо, можно топить хоть углем, хоть дровами.
     - Щенка я тоже возьму,- сказал Ленни.- Ей-ей, ему там понравится.
     Снаружи послышались голоса. Джордж быстро сказал:
     - Но смотрите-молчок, никому ни слова. Только мы трое будем знать,
больше никто. А то нас  выгонят,  и  мы  ничего  не  заработаем.  Пусть
думают, что мы собираемся всю жизнь ссыпать зерно, а в один  прекрасный
день возьмем свои денежки - и до свиданья.
     Ленни и Огрызок кивнули, радостно улыбаясь.
     - Смотри же, молчок, никому ни слова,-оказал сам себе Ленни.
     - Джордж,- сказал Огрызок.
     - Ну, чего тебе еще?
     - Лучше бы мне самому пристрелить собаку,  Джордж.  Не  надо  было
позволять чужому.
     Дверь отворилась. Вошел Рослый, за ним Кудряш, Карлсон  и  Уит.  У
Рослого руки были в смоле, и он хмурился. Кудряш шел за ним по пятам.
     - Я не хотел тебя обидеть. Рослый. Я просто так  спросил,-  сказал
Кудряш.
     - Уж больно часто об этом спрашиваешь,- отозвался Рослый.- Мне это
давно уж осточертело. Не можешь уследить за своей  вертихвосткой,  а  я
виноват? Оставь-ка лучше меня в покое.
     - Говорю же, просто так спросил,- повторил Кудряш.- Думал,  может,
ты ее видел.
     - Велел бы ты ей сидеть дома, носа не высовывать,сказал  Карлсон.А
то позволяешь ей шляться по баракам. Глядишь, поднесет тебе  подарочек,
тогда поздно будет.
     Кудряш круто повернулся к Карлсону.
     - А ты не лезь не в  свое  дело,  не  то  я  тебя  живо  за  дверь
вышвырну.
     Карлсон рассмеялся.
     -  Эх  ты,  молокосос  несчастный,-  сказал  он.-  Хотел  запугать
Рослого, и ни хрена у тебя нt  вышло.  Он  сам  тебя  запугал.  Вон  ты
побелел весь. Мне начхать, что ты лучший боксер в округе. Попробуй меня
хоть пальцем тронь, я из тебя дух вышибу.
     Старик тут же его поддержал.
     - Эх, рукавица вазелиновая,- сказал он презрительно.
     Кудряш сверкнул на него глазами.  Потом  его  взгляд  скользнул  в
сторону и остановился на Ленни; а  Ленни  все  еще  радостно  улыбался,
думая о ранчо.
     Кудряш, как собачонка, набросился на Ленни.
     - Ну а ты какого хрена  смеешься?  Ленни  растерянно  взглянул  на
него.
     - Чего?
     И тут Кудряш взорвался.
     - Эй ты, дубина стоеросовая! Встать! Я никому не позволю надо мной
надсмехаться! Я покажу, кто побелел со страху.
     Ленни беспомощно поглядел на  Джорджа,  потом  встал,  намереваясь
уйти. Но Кудряш не зевал. Он врезал Ленни левой, а потом сильным ударом
правой расквасил ему нос. Леняи  испуганно  завопил.  Из  носа  у  него
хлынула кровь.
     - Джордж! - завопил Ленни.- Скажи, чтоб он отстал!
     Он пятился до тех пор, покуда не уперся спиной в стену,  а  Кудряш
наседал на него и бил по лицу. Руки Ленни беспомощно висели, как плети.
Он был слишком перепуган и даже не защищался.
     Джордж вскочил и крикнул!
     - Дай ему, Ленни! Не позволяй себя бить!
     Ленни прикрыл лицо ручищами и взвизгнул от страха. Он крикнул:
     - Скажи, чтоб он перестал, Джордж!
     Тут Кудряш ударил Ленни под ложечку, и у того перехватило дыхание.
     Рослый вскочил.
     - Скот вонючий!- крикнул он.- Я сейчас сам с ним разделаюсь.
     Джордж схватил Рослого за плечо.
     - Обожди! - крикнул он. Потом приложил руки ко рту рупором: -  Дай
ему, Ленни.
     Ленни отнял ладони от лица и поглядел на  Джорджа,  а  Кудряш  тем
временем ударил его в глаз. Широкое  лицо  Ленни  было  залито  кровью.
Джордж крикнул снова;
     - Дай ему, тебе говорят!
     Кудряш снова занес кулак, но тут Ленни  схватил  его  за  руку.  И
Кудряш сразу затрепыхался, как  рыба  на  крючке,  кулак  его  исчез  в
огромной ручище Ленни. Джордж подбежал к нему через весь барак.
     - А теперь отпусти, Ленни. Отпусти...
     Но Ленни лишь смотрел  со  страхом  на  трепыхавшегося  человечка.
Кровь текла у  него  по  лицу,  глаз  был  подбит.  Джордж  влепил  ему
пощечину, потом другую, но Ленни все  не  разжимал  руку.  Кудряш  весь
побелел и скрючился. Он трепыхался все  слабее,  но  отчаянно  вопил  -
кулак его по-прежнему был зажат в руке Ленни.
     А Джордж все кричал:
     - Отпусти его, Ленни! Отпусти! Рослый, да  помоги  же,  не  то  он
вовсе без руки останется.
     Вдруг Ленни разжал пальцы. Он присел у  стены  на  корточки,  чтоб
быть как можно незаметнее.
     - Ты сам мне велел, Джордж,- сказал он жалобно.
     Кудряш сел на пол, с удивлением глядя на  свою  изувеченную  руку.
Рослый и Карлсон наклонились над  ним.  Потом  Рослый  выпрямился  и  с
опаской взглянул на Ленни.
     - Надо свезти  Кудряша  к  доктору,-  сказал  он.-  Похоже,  кости
переломаны.
     - Я не хотел!- крикнул Ленни.- Я не хотел сделать ему больно.
     Рослый распорядился:
     - Карлсон, запрягай лошадей. Надо свезти Кудряша  в  Соледад,  там
вылечат.
     Карлсон выбежал на двор. Рослый повернулся к скулящему Ленни.
     - Ты не виноват,- сказал он.- Этот  сопляк  сам  полез  на  рожон.
Только он и вправду чуть без руки не остался.
     Рослый поспешно вышел и тут же  вернулся  с  жестянкой  воды,  дал
Кудряшу попить.
     Джордж сказал:
     - Ну что. Рослый, теперь  нас  беспременно  выгонят?  А  ведь  нам
деньги позарез нужны. Как думаешь, выгонит нас папаша Кудряша?
     Рослый  криво   усмехнулся.   Он   опустился   на   колени   подле
пострадавшего.
     - Ты еще не отключился? Слышишь, что говорю? - спросил он.  Кудряш
кивнул.- Так вот,- продолжал Рослый.- Рука  у  тебя  попала  в  машину.
Ежели ты никому не скажешь, как дело было, мы тоже не скажем.  А  ежели
скажешь и потребуешь, чтобы этого малого выгнали, мы всем расскажем,  и
над тобой будут смеяться.
     - Я не скажу,- простонал Кудряш. На Ленин он избегал смотреть.
     Во дворе затарахтели колеса. Рослый помог Кудряшу встать.
     - Ну, пошли. Карлсон свезет тебя к доктору.
     Он вывел Кудряша за дверь. Тарахтенье колес замерло вдали.  Рослый
вернулся в барак. Он поглядел на Ленни тот все еще жался к стене.
     - Покажи-ка руки,- сказал он.
     Ленни вытянул руки.
     - Боже праведный, не хотел бы я, чтоб ты на меня осерчал,-  сказал
Рослый.
     Тут в разговор вмешался Джордж.
     - Ленни просто испугался,- объяснял он.- Не знал, чего  делать.  Я
всем говорил, его нельзя трогать.  Или  нет,  кажется,  я  это  говорил
Старику.
     Огрызок кивнул с серьезным видом.
     - Да, говорил,- сказал он.- Нынче же утром, когда Кудряш в  первый
раз напустился на твоего друга, ты  сказал:  "Лучше  пусть  не  трогают
Ленни, ежели себе зла не желает". Так и сказал.
     Джордж повернулся к Ленни.
     - Ты не виноват,- сказал он - Не бойся. Ты сделал то, что  я  тебе
велел. Иди-ка вымой лицо. А то бог знает, На кого похож.
     Ленни скривил в улыбке разбитые губы.
     - Я не хотел ничего такого,- сказал он.
     Он пошел к двери, но, не дойдя до нее, обернулся.
     - Джордж...
     - Чего тебе?
     - Ты позволишь мне кормить кроликов, Джордж?
     - Само собой. Ведь ты ни в чем не виноват.
     - Я не хотел ничего плохого,- сказал Ленни.
     - Ну ладно. Ступай умойся.

                                  * *
                                   *

     Конюх Горбун жил при конюшне, в клетушке, где хранилась упряжь.  В
одной стене  этой  клетушки  было  квадратное,  с  четырьмя  маленькими
стеклами оконце, в другой- узкая дощатая дверь, которая вела в конюшню.
Кроватью служил  длинный  ящик,  набитый  соломой  и  прикрытый  сверху
одеялами. У окошка были вколочены гвозди, на них висела  рваная  сбруя,
которую Горбун должен был чинить, и  полосы  новой  кожи;  под  окошком
стояла низенькая скамеечка, на ней - шорный  инструмент,  кривые  ножи,
иглы, мотки шпагата и маленький клепальный станок. По стенам тоже  была
развешана упряжь- порванный хомут, из которого вылезал  конский  волос,
сломанный крюк от хомута и лопнувшая постромка. На койке стоял  ящичек,
в котором Горбун держал пузырьки с лекарствами для себя и для  лошадей.
Здесь и коробки с дегтярным мылом, и прохудившаяся жестянка со  смолой,
из которой торчала кисть. По полу  валялись  всякие  пожитки;  в  своей
каморке Горбун мог не прятать вещи, а за долгие годы он накопил  больше
добра, чем мог бы снести на себе.
     У Горбуна имелось несколько пар башмаков,  пара  резиновых  сапог,
большой  будильник  и  старый  одноствольный  дробовик.  А  еще  книги:
истрепанный словарь и рваный томик гражданского кодекса Калифорнии 1905
года издания, старые журналы, и на специальной полке над койкой  стояли
еще какие-то книги. Большие очки в золоченой  оправе  висели  рядом  на
гвозде.
     Каморка  была  чисто  подметена.  Горбун  -  гордый,   независимый
человек,-  сторонился  людей  и  держал  их  от  себя  на  почтительном
расстоянии. Из-за горба  все  тело  у  него  было  перекошено  в  левую
сторону; блестящие  глубоко  посаженные  глаза  смотрели  пристально  и
остро. Худое, черное лицо избороздили глубокие морщины;  губы,  тонкие,
горестно сжатые, были светлее кожи на лице.
     Уже наступил субботний вечер.  Из-за  открытой  двери  на  конюшню
слышались удары копыт, хруст сена, позвякивание цепочек.
     Маленькая электрическая лампочка скупо освещала каморку желтоватым
светом.
     Горбун сидел на койке. В одной руке он  держал  склянку  с  жидкой
мазью, а другой, задрав на спине рубашку, натирал себе хребет. Время от
времени он капал мазью на розовую ладонь, потом лез рукой под рубашку и
тер спину. Поеживался, вздрагивал.
     На пороге бесшумно появился Ленни  и  остановился,  озираясь.  Его
широкая фигура совсем заслонила дверной проем. Сперва Горбун  этого  не
заметил, потом поднял голову и сердито уставился на незваного гостя. Он
выпростал руку из-под рубашки.
     Ленни робко и дружелюбно улыбнулся.
     Горбун сказал сердито:
     - Ты не имеешь права сюда входить. Это моя комната.  Никто,  кроме
меня, не смеет сюда входить.
     Ленни проглотил слюну, и улыбка его стала подобострастной.
     - Я ничего. Прост? пришел поглядеть своего щенка. И  увидал  здесь
свет,- объяснил он.
     - Я имею полное право зажигать свет. Уходи из моей  комнаты.  Меня
не пускают в барак, а я никого не пускаю сюда.
     - Но почему же вас не пускают?- спросил Ленни.
     - Потому что я негр. Они там играют в карты, а мне нельзя,  потому
что я негр. Они говорят, что от меня воняет. Так вот что я тебе  скажу:
по мне, от вас воняет еще пуще.
     Ленни беспомощно развел ручищами.
     - Все уехали в город,- сказал он.- И Рослый и Джордж - все. Джордж
велел мне оставаться здесь и вести себя хорошо. А я увидал свет.
     - Ну ладно, тебе чего?
     - Ничего... Просто я увидал свет. И подумал,  что  можно  зайти  и
посидеть.
     Горбун поглядел на Леями,  протянул  руку,  снял  с  гвоздя  очки,
нацепил на нос и снова поглядел на Ленни.
     - Никак не пойму, чего тебе здесь надо, в  конюшне,  сказал  он  с
недоумением.- Ты не возчик. А тем, кто ссыпает зерно в  мешки,  незачем
сюда и заходить. На что тебе сдались лошади?
     - Я пришел поглядеть щенка,- снова объяснил Ленни.
     - Ну и гляди своего щенка. Да не суйся, куда тебя не просят.
     Улыбка исчезла с лица Ленни. Он перешагнул порог, потом сообразил,
что ему говорят, и снова попятился к двери.
     - Я уже поглядел. Рослый сказал, чтоб я не гладил его долго.
     - Ты все время вынимал его из ящика,- сказал Горбун. -Удивительно,
что сука не перенесла их куда-нибудь в другое место.
     - Ну, она смирная. Позволяет мне его брать.
     Ленни снова вошел в дверь.
     Горбун нахмурился, но улыбка Ленни его о