есь настает конец
всех веков...
   - Куда пошли? - хором спросили дети.
   - Куда? - поразилась Джадис. - В ваш мир, конечно же.
   Дети в ужасе переглянулись. Полли-то королеву невзлюбила с
первого взгляда, но даже Дигори, выслушав историю Джадис, не
испытывал никакого желания продолжать это знакомство. Она явно
была не из тех, кого хочется видеть у себя в гостях. Да дети и
не знали, как можно было бы взять ее с собой. Им самим нужно
было домой попасть, но Полли не могла дотянуться до своего
кольца, а Дигори без нее никуда бы не отправился.
   - Н-н-наш мир, - пробормотал мальчик, краснея, - я... я
думал, вы туда не хотите...
   - Но зачем же вы явились, разве не забрать меня с собою?
   - Вам не понравится наш мир, - сказал Дигори, - точно, Полли?
Там скучно, и смотреть не на что.
   - Скоро там будет на что смотреть, когда я стану его
владычицей, - отвечала королева.
   - Но вы не сможете, - возразил Дигори, - у нас другие
порядки. Никто вас на трон не пустит.
   Королева презрительно улыбнулась.
   - Немало могучих королей думало, что они могут покорить Чарн,
- сказала она. - Все они пали, и их имена покрыты тьмой
забвения. Глупый детеныш! Разве не видишь ты, что с моей
красотой и с моими чарами весь ваш мир через год уже будет у
моих ног? Приготовься вымолвить свои заклинания и немедленно
доставь меня туда.
   - Ужас какой-то, - шепнул Дигори девочке.
   - Возможно, ты страшишься своего родича, - сказала Джадис. -
Но если он выскажет мне должное почтение, я сохраню ему и жизнь,
и трон. Я прихожу не для схватки с ним. Должно быть, он великий
чародей, если сумел послать вас сюда. Правит ли он всем твоим
миром или только частью?
   - Он вообще никакой не король, - ответил Дигори.
   - Ты лжешь. Чародейство требует королевской крови. Кто слышал
о чародеях-простолюдинах? Но сквозь твои слова я различаю
истину. Твой дядя - великий властелин и волшебник твоего мира.
Призвав свое искусство, он увидел тень моего лица в некоем
волшебном зеркале или заколдованном водоеме и, возлюбив мою
красоту, произнес могучее заклинание, до основания потрясшее ваш
мир, чтобы вы сумели преодолеть пропасть между мирами и
испросить моего благосклонного согласия прибыть к нему. Отвечай,
так ли это было?
   - Н-не совсем, - смутился Дигори.
   - Не совсем? - передразнила Полли. - Да все это чушь собачья,
от начала до конца!
   - Негодяйка! - Королева повернулась к Полли и ухватила ее за
волосы на макушке, там, где больнее всего. При этом она поневоле
отпустила руки детей. "Давай!" - крикнул Дигори. "Вперед!" -
подхватила Полли. И они засунули руки в карманы. Стоило им
только коснуться колечек, и весь этот жуткий мир мгновенно
исчез. Они понеслись вверх, где нарастало теплое зеленое сияние.

   Глава шестая

   КАК НАЧАЛИСЬ НЕСЧАСТЬЯ ДЯДИ ЭНДРЬЮ

   - Пустите! Пустите! - кричала Полли.
   - Да не трогаю я тебя, - отвечал Дигори.
   И головы их вынырнули из пруда в солнечную тишину Леса Между
Мирами, которая после того затхлого и разрушенного мира, что они
оставили, показалась им еще глубже и теплее. Мне кажется, что
они бы с удовольствием снова забыли, кто они такие и откуда
явились, чтобы снова лечь на землю и погрузиться в радостный
полусон, прислушиваясь к растущим деревьям. Но им было на этот
раз не до сна. Едва выбравшись из пруда на траву, они
обнаружили, что отнюдь не одиноки. Королева - или ведьма,
выбирайте сами - перенеслась сюда вместе с ними, крепко
ухватившись за волосы Полли. Вот почему девочка так отчаянно
кричала свое "Пустите!"
   Попутно, между прочим, выяснилось одно свойство колечек, о
котором дядюшка Эндрью не знал, и потому не сказал о нем Дигори.
Чтобы перенестись из одного мира в другой, достаточно было не
надевать кольца или касаться его, а просто дотронуться до того,
кто к нему притронулся. Колечки в этом смыcле действовали вроде
магнитов. Кто не знает, что уцепившаяся за магнит булавка
притягивает и другие булавки тоже.
   В Лесу Между Мирами королева изменилась. Она так побледнела,
что от ее красоты осталось совсем мало. И дышала она с трудом,
словно здешний воздух душил ее. Дети совсем перестали ее
бояться.
   - Отпустите! Отпустите мои волосы! - твердила Полли. - Чего
вы за них ухватились?
   - Ну-ка, - подхватил Дигори, - отпустите-ка ее. Сию секунду!
   Пришлось детям заставить королеву силой - вдвоем они
оказались сильнее своей противницы. Она отпрянула, задыхаясь, с
ужасом в глазах.
   - Быстро, Дигори, - сказала Полли, - смени кольца и давай
нырять в наш пруд.
   - Помогите! Помогите! - закричала ведьма слабым голосом,
ковыляя за ними. - Будьте милосердны, возьмите меня с собой, я
погибну в этом страшном месте!
   - А интересы государства? - съязвила Полли. Помните, как вы
прикончили всех жителей своего мира? Торопись, Дигори!
   Они уже надели зеленые колечки, когда Дигори вдруг охватил
приступ жалости.
   - Слушай, что же мы делаем?
   - Не будь идиотом, - отвечала Полли. - Зуб даю, что она
притворяется. Давай, давай же!
   И дети прыгнули в отмеченный заранее пруд. "Здорово, что мы
его не потеряли", - подумала Полли. Но во время прыжка Дигори
вдруг почувствовал, что кто-то ухватил его холодными пальцами за
ухо. Покуда они спускались все глубже, и в воздухе начали
появляться смазанные очертания нашего мира, хватка этих пальцев
становилась все крепче. К ведьме явно возвращалась ее былая
сила. Дигори вырывался, брыкался, но все без малейшего толку.
Спустя мгновение они уже были в кабинете дядюшки Эндрью, и сам
хозяин этого кабинета в изумлении смотрел на невиданное
существо, принесенное Дигори из другого мира.
   Его можно было понять. Полли и Дигори тоже замерли,
пораженные. Ведьма, без сомнения, оправилась от своей слабости,
и от ее вида в нашем мире, в окружении обыкновенных вещей,
попросту захватывало дух. Она и в Чарне-то вызывала тревогу, а в
Лондоне - просто ужас. Во-первых, дети только сейчас поняли,
какая она огромная. "Верно, она и не человек вовсе?" - подумал
Дигори. Между прочим, он, возможно, был прав. Мне доводилось
слышать, что короли Чарна ведут свой род от племени гигантов. Но
главное было даже не в росте королевы, а в ее красоте,
неистовстве и дикости. Дядя Эндрью то кланялся, то потирал
ручки, и, по правде сказать, выглядел насмерть перепуганным.
Рядом с ведьмой он казался сущей букашкой. И все же, как
говорила потом Полли, был он выражением лица чем-то похож на
королеву. Тем самым выражением, той меткой злых чародеев,
которой королева не увидала на лице Дигори. Одно хорошо: дети
теперь не боялись дядюшки Эндрью, как не испугается гусеницы
тот, кто видел гремучую змею, а коровы - видевший разъяренного
быка.
   Дядя знай потирал ручки да кланялся, пытаясь выдавить что-то
очень вежливое из своего пересохшего рта. Его эксперимент с
колечками прошел успешнее, чем ему бы хотелось, потому что хоть
он и занимался чародейством долгие годы, но опасностям
предпочитал подвергать других. Ничего даже отдаленно похожего
никогда с ним раньше не случалось.
   И тут Джадис заговорила. В ее негромком голосе было нечто, от
чего задрожала вся комната.
   - Где чародей, что перенес меня в этот мир?
   - Э... э... мадам, - пролепетал дядюшка, - чрезвычайно
польщен... премного обязан... такая нежданная честь... и если бы
я смог подготовиться к вашему визиту, я бы...
   - Где чародей, глупец?
   - Э... это, собственно, я и есть, мадам... надеюсь, вы
простите ту вольность, с которой с вами обращались эти
испорченные дети... уверяю вас, что со своей стороны...
   - Ты? - Голос королевы стал еще грознее.
   Одним скачком она пересекла комнату, схватила старика за
седые космы и откинула его голову назад, вглядываясь ему в лицо
точно так же, как в лицо Дигори в своем королевском дворце. Дядя
только моргал и беспокойно облизывал губы. Она отпустила его так
неожиданно, что он стукнулся спиной о стену.
   - Вижу, - сказала она с презрением, - какой ты чародей. Стой
прямо, пес, не вольничай, словно говоришь с равными! Кто научил
тебя колдовать? Готова поклясться, что в тебе нет ни капли
королевской крови.
   - Ну... в строгом смысле слова, - заикался дядя, не совсем
королевской, мадам, но мы, Кеттерли, знаете ли, весьма древний
род... из Дорсетшира...
   - Умолкни, - сказала ведьма. - Вижу, кто ты такой. Ты мелкий
чародей-любитель, колдующий по книгам и чужим правилам.
Подлинного чародейства нет в твоей крови и сердце. Такие, как
ты, перевелись в моем королевстве уже тысячу лет назад. Но здесь
я позволю тебе быть моим рабом.
   - Буду исключительно счастлив... рад оказать вам любую
услугу... любую, уверяю вас...
   - Умолкни! Твой язык невоздержан. Выслушай мой первый приказ.
Я вижу, что мы прибыли в большой город. Немедленно добудь мне
колесницу, или ковер-самолет, или хорошо объезженного дракона,
или то, что по обычаям ваших краев подходит для королей и
благородных вельмож. Затем доставь меня в те места, где я смогу
взять одежду, драгоценности и рабов, подобающих мне по моему
званию. Завтра я начну завоевание этого мира.
   - Я ... я пойду закажу кэб, - выговорил дядя.
   - Стой, - приказала ведьма, когда он направился к двери. - Не
вздумай предать меня. Глаза мои видят сквозь стены, я умею
читать людские мысли. Я повсюду буду следить за тобой, и при
первом знаке ослушания наведу на тебя такие чары, что где бы ты
ни присел, ты сядешь на раскаленное железо, и где бы ни лег - в
ногах у тебя будут невидимые глыбы льда. Теперь ступай.
   Старик вышел, напоминая собаку с поджатым хвостом.
   Теперь дети боялись, что Джадис отомстит им за случившееся в
лесу. Но она, похоже, совсем забыла об этом. Лично я полагаю, -
и Дигори со мной согласен, - что в ее голову просто не могло
уместиться такое мирное место, сколько бы раз она там ни бывала.
Оставшись наедине с детьми, королева не обращала на них ни
малейшего внимания. Неудивительно! В Чарне она до самого конца
не замечала Полли, потому что пользы ждала только от Дигори. А
теперь, когда у нее имелся дядюшка Эндрью, ей и Дигори был не
нужен. Я думаю, все ведьмы такие. Им интересно только то, что
может пригодиться; это ужасно практичный народ. Так что в
комнате одну-две минуты царило молчание, только Джадис
нетерпеливо постукивала об пол ногой.
   - Куда же пропал этот скудоумный старик? Надо было взять с
собой хлыст! - И она кинулась из комнаты на поиски дядюшки, так
и не бросив ни единого взгляда на детей.
   - Ух! - Полли вздохнула с облегчением. - Мне домой пора.
Страшно поздно, еще от родителей влетит.
   - Ладно, только, пожалуйста, возвращайся поскорее, - сказал
Дигори. - Ну и гадина! Слушай, надо что-то придумать.
   - Пускай твой дядюшка думает, - ответила Полли. - Не мы же с
тобой затевали все эти чародейские штучки.
   - Но ты все-таки возвращайся, а? Ты же видишь, что
происходит...
   - Я отправлюсь домой через наш проход, - сказала Полли с
холодком, - так быстрее. А если ты хочешь, чтобы я вернулась, то
не мешало бы извиниться.
   - За что? - воскликнул Дигори. - Ох уж эти девчонки! Да что я
такого сделал?
   - Ничего особенного, разумеется, - ехидно сказала Полли. -
Только руку мне чуть не оторвал в этом зале с восковыми
фигурами. И в колокол ударил, как последний идиот. И в лесу
замешкался, чтобы эта ведьма успела тебя ухватить перед тем, как
мы прыгнули в пруд. Вот и все.
   - Хм, - удивился Дигори, - ладно, прошу прощения. В зале с
фигурами я правда вел себя по-дурацки. А ты уж не вредничай,
возвращайся. Не то мои дела плохи будут.
   - Да что с тобой может случиться? Это ведь не тебе, а дядюшке
твоему сидеть на раскаленном железе и спать на льду, так?
   - Это здесь ни при чем, - сказал Дигори. - Я насчет мамы
своей беспокоюсь. Если эта ведьма к ней зайдет в комнату, она ее
до смерти перепугает.
   - Ладно, - голос Полли переменился. - Хорошо. Перемирие. Я
вернусь, если смогу. А покуда мне пора. - И она протиснулась
сквозь дверцу туннеля. Это темное место среди балок, которое
казалось ей таким заманчивым всего несколько часов назад, теперь
выглядело будничным и неприглядным.
   А теперь вернемся к дядюшке Эндрью. Когда он спускался с
чердака, сердце у него колотилось, как бешеное, а с морщинистого
лба катились крупные капли пота, которые он утирал платком.
Войдя в свою спальню, расположенную этажом ниже, он закрыл дверь
на ключ и первым делом полез в комод, где прятал от тетушки
Летти бутылку и бокал. Налив себе полный бокал какого-то
противного взрослого зелья, он выпил его одним махом, а затем
глубоко вздохнул.
   "Честное слово, - сказал он самому себе, - я жутко
взволнован. Страшно расстроен. И это в моем-то возрасте!"
   Налив второй бокал, он осушил и его, а потом принялся
переодеваться. Вы такой одежды никогда не видели, а я их еще
помню. Дядя надел высокий-высокий блестящий белый воротничок,
жесткий, из тех, что заставляют вас все время держать подбородок
кверху. Следующим на очереди был вышитый белый жилет, на который
дядя выпустил золотую змейку цепочки от часов. Затем он
облачился в свой наилучший фрак, который приберегал для свадеб и
похорон. После этого он вынул и почистил свой парадный цилиндр,
а в петлицу фрака вставил цветок из букета, который тетя Летти
поставила в вазу на его комод. Достав из маленького ящика комода
белоснежный носовой платок, из тех, каких теперь уже не купить,
он покапал на него одеколоном. Напоследок дядюшка Эндрью вставил
в глаз монокль на толстом черном шнурке и взглянул на себя в
зеркало.
   Дети, как вы хорошо знаете, делают глупости по-своему, а
взрослые по-своему. Дядя Эндрью в тот момент как раз был готов
на всякие взрослые глупости. Теперь, когда ведьмы рядом не было,
он позабыл о том, как она его перепугала, и думал только о ее
небывалой красоте. "Да, скажу я вам, поразительная женщина, -
твердил он про себя, - дивная женщина! Чудное создание!" Он
как-то ухитрился позабыть и то, что привели это "чудное
создание" дети - ему казалось, что сделал это он сам, своими
заклинаниями.
   "Эндрью, мой мальчик, - сказал он про себя, вглядываясь в
зеркало, - для своих лет ты чертовски хорошо сохранился! Ты
господин весьма достойной внешности!"
   Видите ли, старый дурень искренне начинал верить в то, что
ведьма может в него влюбиться. То ли два бокала были виноваты в
таких мыслях, то ли его лучшее платье, а может, и его павлинье
тщеславие, из-за которого, собственно, он и стал чародеем.
   Он отпер дверь, спустился, послал служанку за кэбом (тогда у
всех были слуги) и заглянул в гостиную, где, как и следовало
ожидать, увидал тетушку Летти. Стоя у окошка на коленях, она
чинила старый матрас.
   - Летиция, дорогуша, начал он, видишь ли, мне, как бы
выразиться, надо выйти. Одолжи-ка мне фунтов пять... будь
умницей...
   - Нет, Энди, - сказала тетя Летти твердым голосом, не
отрываясь от своей работы - я сто раз говорила тебе, что денег
взаймы ты от меня никогда не получишь.
   - Прошу тебя, не дури, дорогуша, - настаивал дядюшка, - это
чрезвычайно важное дело. Я могу из-за тебя оказаться в
исключительно, крайне неудобном положении.
   Эндрью, - тетя поглядела ему прямо в глаза, - как тебе не
стыдно просить денег у меня?
   За этими словами скрывалась длинная и скучная взрослая
история. Вам о ней достаточно знать только то, что дядюшка
Эндрью некогда "пекся о делах дражайшей Летти", при этом сам не
работал, платил из ее денег за свои сигареты и коньяк, так что в
конце концов тетя Летти теперь была куда беднее, чем тридцать
лет назад.
   - Дорогуша, - упрямился дядя, - ты не понимаешь. У меня
сегодня будут непредвиденные расходы. Мне надо кое-кого немножко
поразвлечь. Пожалуйста, не утомляй меня.
   - Но кого, кого же, скажи на милость, ты собираешься
развлекать? - спросила тетя Летти.
   - Одного очень важного гостя... он только что
   прибыл...
   - Важный гость! - передразнила тетя Летти. - К нам и в
дверь-то никто не звонил за последний час.
   Тут дверь внезапно распахнулась. Обернувшись, изумленная тетя
Летти увидала в дверях огромную, роскошно одетую женщину с
горящими глазами и обнаженными руками. Это была ведьма.

   Глава седьмая

   О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПЕРЕД ДОМОМ

   - Сколько еще мне ждать колесницы, раб? - прогремела ведьма.
Дядя Эндрью чуть не лишился чувств от страха. В присутствии
живой королевы из него мигом испарились все шаловливые мысли,
которым он предавался перед зеркалом. Зато тетушка Летти сразу
поднялась с колен и вышла на середину комнаты.
   - Позволь осведомиться, Эндрью, кто эта молодая особа? -
спросила она ледяным голосом.
   - Знат-тная иност-транка... весьма важная гость-тья, -
заикался он.
   - Чушь! - отрубила тетя Летти и обернулась к ведьме. -
Немедленно убирайся из этого дома, бесстыжая тварь, или я вызову
полицию! - Она приняла ведьму за цирковую актрису. Особенно ее
возмутили, между прочим, короткие рукава гостьи.
   - Кто эта несчастная? - спросила королева. - На колени,
ничтожество, или я сотру тебя в порошок!
   - Потрудитесь в этом доме, девушка, обходиться без
неприличных выражений, - сказала тетя Летти.
   В ту же секунду, как показалось дяде Эндрью, королева стала
еще выше ростом. Глаза ее засверкали. Она выбросила руку вперед
тем же движением и с теми же словами, что недавно превратили в
пыль ворота королевского дворца в Чарне. Но ничего не случилось.
Только тетушка Летти, приняв ужасное заклинание за обыкновенные
английские слова, сказала:
   - Так и есть. Эта женщина пьяна. Да, пьяна! Даже говорить
толком не может!
   Должно быть, колдунья здорово перепугалась в тот миг, когда
поняла, что в нашем мире ей не удастся превращать людей в пыль с
такой же легкостью, как в своем. Но самообладания она не
потеряла ни на секунду, и, не теряя времени, кинулась вперед,
схватила тетю Летти, подняла ее над головой, словно тряпичную
куклу, и бросила через комнату. Тетя еще не успела приземлиться,
как в комнату заглянула служанка, (которой выпало на редкость
интересное утро), чтобы сообщить, что приехал кэб.
   - Веди меня, раб, - сказала ведьма.
   Дядюшка Эндрью залепетал что-то насчет "прискорбного
насилия", с которым он "не может примириться", но потерял дар
речи от одного-единственного гневного взгляда королевы.
   Она вытащила его из комнаты, а затем и из дома, так что
сбежавший по лестнице Дигори успел увидеть захлопывающуюся
переднюю дверь.
   - Ой! - выдохнул он. - Теперь она по Лондону бегает. Вместе с
дядей. Что они натворят?
   - Ах, господин Дигори, - сказала в свою очередь служанка,
которая от души наслаждалась происходящим, - по-моему, мисс
Кеттерли ушиблась.
   И оба они побежали в гостиную выяснить, что случилось с
тетей.
   Упади тетушка Летти на голый пол или даже на ковер, она бы,
верно, переломала себе все кости, но упала она, по счастливой
случайности, на матрас. Нервы у нее были крепкие, как у многих
тетушек в те добрые старые времена, так что, понюхав нашатыря и
посидев пару минут, она заявила, что с ней не произошло ровным
счетом ничего страшного, разве что несколько синяков. Вскоре она
уже начала действовать.
   - Сарра, сказала она служанке (которая, заметим, не выглядела
счастливой), - немедленно отправляйся в полицейский участок и
сообщи, что в городе находится буйная сумасшедшая. Завтрак моей
сестре я отнесу сама. (Ее сестра, как вы поняли, была мама
Дигори).
   Когда она управилась с этим делом, они с Дигори позавтракали
тоже. После этого мальчик принялся за размышления.
   Требовалось как можно скорее отправить ведьму обратно в ее
мир, или уж, по крайней мере, выгнать из нашего. Никак нельзя ей
позволить бесчинствовать в доме, а то ее могла увидеть мама. И
более того, нельзя было позволить ей бесчинствовать в Лондоне.
Дигори не был в гостиной, когда ведьма пыталась "стереть в
порошок" тетушку Летти, зато он видел, как она превратила в прах
ворота дворца в Чарне. Так что о ее волшебных силах он знал, не
знал только, что она их в нашем мире потеряла. А ведь она ясно
говорила, что хочет завоевать наш ми