ого,  как  все  вы  появились  на  свет,  и  все
созвездия изменились с тех пор.
     - Потрясающе! - тихо пробормотал Эдмунд. - Это звезда на пенсии.
     - А теперь Вы больше не звезда? - спросила Люси.
     - Дочь моя, я  отдыхающая  звезда,  -  ответил  Раманду.  -  Когда  я
закатился в последний раз, дряхлый и старый  настолько,  что  вы  даже  не
можете себе это представить, меня отнесло на этот остров. Теперь я не  так
стар, как был тогда. Каждое утро птица  приносит  мне  огненную  ягоду  из
Солнечных Долин, и каждая огненная ягода делает  меня  немного  моложе.  А
когда я стану таким же молодым, как родившийся  вчера  младенец,  я  снова
взойду на небосвод: ведь мы находимся у восточного  края  земли,  и  снова
вступлю в великий хоровод.
     - В нашем мире, -  заметил  Юстас,  -  звезды  -  это  огромные  шары
горящего газа.
     - Даже в твоем мире, сын мой, звезда только сделана из этого,  но  не
является этим на самом деле. В нашем мире вы уже  встретили  одну  звезду,
так как, я думаю, вы побывали у Корайэкина.
     - А он тоже отдыхающая звезда? - спросила Люси.
     - Ну, не совсем так, - ответил Раманду,  -  Его  отправили  управлять
Дафферами не совсем в качестве отдыха. Вы, скорее, могли  бы  назвать  это
наказанием. Если бы все было хорошо, он мог  бы  еще  тысячу  лет  светить
зимой на южном небосклоне.
     - Что же он сделал, Сэр? - спросил Каспиан.
     - Сын мой, - ответил Раманду, - не тебе,  сыну  Адама,  знать,  какие
ошибки может совершить звезда. Но  послушайте,  мы  теряем  время  в  этих
разговорах. Решились ли вы уже? Поплывете ли вы дальше на  восток  с  тем,
чтобы возвратиться, оставив там навсегда одного из вас, и  развеять  чары?
Или же вы поплывете на запад?
     - Конечно, же Сир, - заявил Рипичип, - не может быть  разногласий  по
этому поводу. Совершенно  очевидно,  что  частью  наших  поисков  является
спасение трех лордов от чар, сковавших их.
     - Я так-же думаю, Рипичип, - ответил Каспиан. - И я бы  очень  сильно
огорчился, если бы мы не подплыли к Краю Света настолько близко, насколько
это  возможно  на  "Рассветном  Путнике".  Но  я  думаю  о  команде.   Они
подрядились искать семерых лордов, а не  плыть  на  край  земли.  Если  мы
отсюда поплывем на восток, то мы будем искать край востока, край света.  И
никто не знает, как это далеко. Они храбрые ребята,  но  я  вижу  признаки
того, что некоторые из них устали путешествовать и мечтают о минуте, когда
нос корабля снова повернется к Нарнии. Я думаю, что не имею права вести их
дальше без их согласия, и не сообщив им, что нас ожидает. И, кроме того, с
нами еще бедный Лорд Руп. А он сломленный человек.
     - Сын мой, - сказал Раманду, - было бы  совершенно  бесполезно,  даже
если бы ты и хотел этого, плыть на Край Света с несогласной или  обманутой
командой. Так не развеять великие чары. Они должны  знать,  куда  и  зачем
направляются. Но кто этот сломленный человек, о котором ты говоришь?
     Каспиан рассказал Раманду историю Рупа.
     - Я могу дать ему то, в чем  он  больше  всего  нуждается,  -  сказал
Раманду.  -  На  этом  острове  можно  спать  сколько  угодно  долго,   не
просыпаясь, и никогда здесь не  была  слышна  даже  самая  легкая  поступь
сновидений. Пусть он сядет рядом с этими тремя и пьет забвение  до  вашего
возвращения.
     - О, Каспиан, давай так и сделаем! - воскликнула Люси, -  Я  уверена,
что это как раз то, в чем он нуждается.
     В этот момент их беседу прервал  шум  шагов  и  голосов:  приближался
Дриниэн со своими людьми. Они замерли в удивлении, увидев  Раманду  и  его
дочь,  а  затем,  так  как  те,  совершенно  очевидно,  были  благородного
происхождения, обнажили перед ними головы. Некоторые матросы с  сожалением
поглядели на пустые тарелки и кувшины на столе.
     - Милорд, - обратился Король к Дриниэну, -  будьте  добры,  отправьте
двух человек обратно на "Рассветный Путник"  с  посланием  к  Лорду  Рупу.
Передайте ему, что здесь спят последние из его  старых  товарищей  -  спят
сном без сновидений - и что он может разделить с ними этот сон.
     Когда это было исполнено, Каспиан попросил остальных сесть и  изложил
им ситуацию. Последовало долгое молчание. Несколько  человек  пошептались,
и, наконец, Старший Лучник поднялся на ноги и заявил:
     - Ваше Величество, некоторые из нас давно уже хотели спросить, как мы
доберемся домой, когда повернем обратно, независимо от того, сделаем ли мы
это здесь или где-нибудь дальше. Всю дорогу, кроме тех дней,  когда  стоял
штиль, дули северный и северо-западный ветры. И если ветер не  измениться,
то я хотел бы знать, как мы надеемся доплыть до Нарнии. Вряд ли  мы  долго
протянем на наших запасах, если будем все время грести на обратном пути.
     - Речь сухопутной крысы! - с презрением воскликнул Дриниэн. - В  этих
морях поздним летом всегда преобладают западные  ветры,  но  после  Нового
года они всегда меняют направление. Когда мы поплывем на  запад,  попутный
ветер будет, и к тому же гораздо более сильный, чем нам того хотелось бы.
     - Это  сущая  правда,  -  подтвердил  старый  моряк  из  Галмы.  -  В
январе-феврале с  востока  приходит  довольно  гнусная  погода.  С  Вашего
позволения, сэр, если бы  я  командовал  этим  кораблем,  я  бы  предложил
перезимовать здесь, а в марте отправиться в обратное путешествие.
     - Чем бы вы стали питаться во время зимовки? - спросил Юстас.
     - Каждый день на закате, - ответил Раманду, -  на  этом  столе  будет
приготовлен пир, достойный короля.
     - Вот это да! - воскликнули несколько матросов.
     - Ваши Величества, леди и джентльмены, -  начал  Райнелф,  -  я  хочу
сказать только одно.  Никого  из  нас  не  принуждали  отправиться  в  это
путешествие. Все мы - добровольцы. И некоторые из нас, кто сейчас с  таким
интересом смотрит на этот стол, раздумывая  о  королевских  пирах,  громко
кричали о приключениях в тот  день,  когда  мы  вышли  из  Кер  Перавел  и
клялись, что не вернутся обратно, пока мы не дойдем до края  света.  А  на
причале среди провожающих стояли многие из тех, кто отдал бы  все,  что  у
них есть, чтобы только отправиться с нами. Тогда считалось, что лучше быть
юнгой на "Рассветном  Путнике",  чем  носить  перевязь  рыцаря.  Не  знаю,
уловили ли вы то, что я хочу сказать. Но я имею в виду следующее: я думаю,
что люди, отправившиеся в путь так, как это сделали  мы,  будут  выглядеть
глупо как... как эти Даффлпады,  если  возвратятся  домой  и  скажут,  что
добрались до начала края света и побоялись плыть дальше.
     Некоторые из матросов бурно одобрили эту речь, однако другие сказали,
что все это очень хорошо, но...
     - Похоже, это будет не очень-то весело, -  прошептал  Эдмунд  на  ухо
Каспиану. - Что мы будем делать, если половина этих ребят откажется?
     - Подожди, - тихо ответил ему Каспиан. - У меня есть еще одна карта.
     - Неужели ты ничего не скажешь, Рип? - прошептала Люси.
     - Нет. Зачем Ваше Величество ждет моих слов? -  ответил  Рипичип  так
громко, что большинство присутствующих его услыхало. - Для себя я уже  все
решил. Пока я смогу, я буду плыть на восток на "Рассветном Путнике". Когда
он бросит меня, я погребу на восток в своей плетеной  лодочке.  Когда  она
потонет, я поплыву сам, гребя всеми четырьмя лапами. А когда  я  не  смогу
плыть дальше, то, если я к тому времени не доберусь до страны  Аслана  или
не перевалю через край света в каком-нибудь гигантском водопаде, я потону,
повернувшись носом к восходу солнца, и Рипичип навсегда  останется  главой
говорящих мышей Нарнии.
     - Слушайте, слушайте! - воскликнул один матрос. - Я  бы  сказал  тоже
самое, за исключением пассажа о плетеной лодочке, которая меня  просто  не
выдержит. - Он добавил более тихо:
     - Я не позволю, чтобы какая-то мышь меня переплюнула.
     Тут Каспиан вскочил на ноги.
     - Друзья мои, - сказал он, - мне кажется, вы не совсем понимаете Нашу
цель. Вы рассуждаете так, словно Мы  пришли  к  вам  с  протянутой  рукой,
умоляя, чтобы хоть кто-нибудь отправился с Нами. Но  дело  обстоит  совсем
по-другому. Мы, Наши королевские брат и  сестра,  их  родич  сэр  Рипичип,
добрый рыцарь, и Лорд Дриниэн должны кое-что сделать на  краю  света.  Нам
угодно выбрать из  тех,  кто  готов  на  это,  людей,  которых  мы  сочтем
достойными  такого  великого  дела.  Мы  не  сказали,  что  каждый   может
предложить свою кандидатуру. Поэтому Мы теперь приказываем Лорду  Дриниэну
и Мастеру Ринсу тщательно обдумать, кто из вас храбрее  всех  в  сражении,
кто самый опытный моряк, чья кровь самая чистая, кто больше других  предан
Нашему королевскому величеству, кто ведет самый доблестный образ жизни,  -
и представить Нам список с их именами. - Он остановился и продолжал  более
быстро:
     - Клянусь гривой Аслана! - воскликнул он. - Неужели вы  думаете,  что
просто так сможете получить право увидеть самый край света? Ну,  а  потом,
каждый, кто поплывет с Нами, сможет  передать  все  своим  потомкам  титул
"Тот, кто был на "Рассветном Путнике", - и, когда, возвратившись домой, мы
пристанем в Кер Перавел, он получит золото и землю - в  таком  количестве,
чтобы всю жизнь ни в чем не нуждаться. А теперь - разбредитесь по острову,
все вы. Через полчаса я должен получить список, который принесет мне  Лорд
Дриниэн.
     Произошло  некоторое  замешательство  и,  после  недолгого  молчания,
матросы поклонились собравшимся и  разошлись  в  разные  стороны,  держась
вместе по несколько человек и обсуждая услышанное.
     - А теперь разберемся с Лордом Рупом, - сказал Каспиан.
     Он повернулся к столу и увидел, что Руп уже там. Он  подошел  тихо  и
незаметно, пока шло обсуждение, и его  усадили  рядом  с  Лордом  Аргозом.
Рядом с ним стояла дочь Раманду, словно она только что помогала ему  сесть
в кресло; сам Раманду подошел к нему сзади и возложил обе  руки  на  седую
голову Рупа. Даже при дневном свете слабое серебряное сияние  исходило  от
рук звезды. На изможденном лице Рупа появилась улыбка.  Он  протянул  одну
руку Люси, а другую  -  Каспиану.  Какое-то  мгновение  казалось,  что  он
собирается что-то сказать. Затем его  улыбка  стала  шире,  как  будто  он
испытывал  какое-то  приятное  ощущение,  долгий   удовлетворенный   вздох
вырвался из его уст, голова его упала на грудь, и он заснул.
     - Бедный Руп, - задумчиво проговорила Люси. - Я  так  рада  за  него.
Должно быть, он пережил ужасные годы.
     - Давай лучше даже не будем думать об этом, - сказал Юстас.
     Тем временем,  речь  Каспиана,  возможно,  подкрепленная  волшебством
этого острова, возымела именно  такое  действие,  как  он  и  предполагал.
Многие из тех, кто раньше стремился прекратить это путешествие, совершенно
по-другому отнеслись к тому, что могли оказаться просто  оставленными.  И,
конечно же,  как  только  какой-нибудь  матрос  заявлял,  что  он  решился
попросить разрешения плыть дальше, остальные чувствовали, что  численность
их все падает, и им становилось  все  более  и  более  неловко.  Так  что,
задолго до того, как прошло полчаса, некоторые буквально подлизывались (по
крайней мере, в моей школе это называлось именно так) к Дриниэну и  Ринсу,
чтобы получить хорошие отзывы о себе.
     Вскоре остались  только  три  человека,  не  желавших  участвовать  в
дальнейшем путешествии, и эти трое очень  старались  убедить  остальных  в
своей правоте. А еще через некоторое время остался только один. И в  конце
концов и он испугался остаться там в полном одиночестве и передумал.
     По истечении получаса они всей толпой  вернулись  с  Столу  Аслана  и
выстроились возле него, в то  время  как  Дриниэн  и  Ринс  сели  рядом  с
Каспианом и докладывали ему о каждом; и Каспиан  принял  в  команду  всех,
кроме того человека, который передумал в самую последнюю минуту. Его звали
Питтенкрим, и все то время, пока остальные искали Край Света, он оставался
на острове Звезды, и очень сожалел о том, что не отправился с ними. Он  не
был тем человеком, который обрадовался бы беседе с Раманду и его  дочерью,
да и им это не доставило бы удовольствия, кроме того, почти все время  шел
дождь, и хотя на Столе каждый вечер появлялись великолепнейшие кушанья, он
не очень-то был им рад.
     Он рассказывал, что у него по спине мурашки бегали,  когда  он  сидел
там один, да еще и под дождем, с этими четырьмя спящими Лордами  во  главе
стола. А когда остальные  возвратились,  он  почувствовал  себя  настолько
лишним, что на обратном пути остался на Одиноких Островах и уехал  жить  в
Калормэн, где рассказывал потрясающие истории о своих приключениях на Краю
Света до тех пор, пока не поверил в них сам.
     Так что, можно сказать, что, в  некотором  смысле,  он  жил  долго  и
счастливо. Только мышей вот он терпеть не мог.
     Этим  вечером  они  пировали  все  вместе  у  большого  Стола   между
колоннами, где кушанья появлялись каким-то чудесным таинственным  образом.
И на следующее утро, после того, как появились  и  снова  улетели  большие
птицы, "Рассветный Путник" вновь поднял паруса.
     -  Королева,  -  сказал  Каспиан  на  прощанье,  -  я  надеюсь  снова
поговорить с Вами, когда я развею чары.
     И дочь Раманду посмотрела на него и улыбнулась.



                         15. ЧУДЕСА ПОСЛЕДНЕГО МОРЯ

     Вскоре  после  того,  как  они  оставили  остров  Раманду,  им  стало
казаться, что  они  уже  заплыли  за  край  света.  Все  было  по-другому.
Во-первых, они обнаружили, что им нужно  меньше  сна,  чтобы  восстановить
свои  силы.  Не  хотелось  ни  спать,  ни  много  есть,  ни   даже   много
разговаривать. Во-вторых, было слишком много света.  Каждым  утром,  когда
всходило солнце, оно казалось в два,  если  не  в  три  раза  больше,  чем
обычно. И каждое утро, что производило на Люси самое странное впечатление,
огромные белые птицы человеческим голосом пели песни на непонятном  языке,
пролетая над  кораблем,  и  исчезали  за  кормой,  направляясь  к  Острову
Раманду. Несколько позже они возвращались обратно и исчезали на востоке.
     - Какая изумительно чистая вода! - подумала Люси, на второй день рано
утром, перегнувшись через борт корабля.
     Вода действительно была очень чистой и прозрачной. Первым,  что  Люси
заметила, был маленький черный предмет, размером с башмак, плывущий  рядом
с кораблем с той же скоростью. Какое-то время она думала, что  это  что-то
на поверхности. Но затем мимо проплыл кусочек черствого хлеба, который кок
только что выкинул из окна камбуза. В какой-то момент Люси показалось, что
этот кусочек столкнется с темным предметом, однако  он  проплыл  над  ним.
Тогда Люси поняла, что  темный  предмет  не  может  быть  на  поверхности.
Внезапно он вдруг увеличился в размерах, а через секунду снова  уменьшился
до нормальной величины.
     Тут Люси осознала, что где-то она уже видела нечто подобное,  -  если
бы она могла только вспомнить,  где  именно.  Она  схватилась  за  голову,
нахмурилась и даже высунула язык от напряжения, пытаясь вспомнить. Наконец
ей это удалось. Конечно же! Это было похоже на то, что  можно  увидеть  из
окна поезда ясным солнечным днем. Вы видите, как черная тень вашего поезда
бежит по полям с той же скоростью, что и поезд. Затем вы проезжаете  между
двумя холмами: немедленно эта же тень  начинает  мелькать  рядом  с  вами,
увеличиваясь в размерах, скачет по траве, растущей на насыпи. Когда  холмы
кончаются, черная тень внезапно снова уменьшается до нормальных размеров и
снова бежит по полям.
     - Это же наша тень! - тень  "Рассветного  Путника",  -  сказала  себе
Люси. - Наша  тень  бежит  рядом  по  дну  моря.  В  тот  раз,  когда  она
увеличилась, там наверное, был холмик. Но в таком случае вода должна  быть
еще чище, чем я думала! Боже мой, я же смотрю на дно моря,  на  глубину  в
несколько десятков саженей.
     Как только она произнесла  это,  она  поняла,  что  большое  огромное
серебряное  пространство,  которое  она  видела,  не  замечая  в   течение
некоторого времени, на самом деле является  песком  на  дне  моря,  и  что
всевозможные  темные  и  яркие  пятна  -  вовсе  не  отблески  и  тени  на
поверхности, а настоящие выступы и впадины на нем. В эту самую  минуту,  к
примеру, они проплывали над  мягкой  пурпурно-зеленой  массой  с  широкой,
изгибающейся светло-серой полосой посередине. Но теперь, когда Люси знала,
что это дно, она могла гораздо лучше  все  разглядеть.  Она  увидела,  что
темные кусочки гораздо выше всех остальных и слегка покачиваются.
     - Совсем, как деревья на ветру, - сказала себе Люси. - И я думаю, что
так оно и есть. Это подводный лес.
     Они проплывали прямо  под  ним.  С  первой  бледной  полосой  слилась
другая.
     - Если бы я находилась там внизу, - подумала Люси, -  то  эта  полоса
могла бы быть для меня дорогой через лес. А то место, где они соединяются,
это  развилка.  О,  как  бы  я  хотела  оказаться  там.  Смотрите-ка!  Лес
кончается. И я думаю, что это действительно дорога! Вон  она  продолжается
по открытому песку. Теперь она другого цвета и чем-то отмечена по краям  -
какими-то черточками. Может это камушки. А теперь вот расширяется.
     Но на самом деле дорога не расширялась, просто она оказалась ближе  к
поверхности воды. Люси поняла это по тому,  как  стремительно  увеличилась
тень корабля. А дорога - теперь она окончательно убедилась в этом -  пошла
зигзагами. Очевидно, она вела на  крутую  гору.  А  когда  Люси  повернула
голову и посмотрела назад, то, что она увидела, было очень похоже на вид с
вершины горы на извилистую дорогу. Она могла даже видеть, как лучи  солнца
пробивались в лесную долину через глубокую воду, а вдалеке все сливалось в
смутную зелень. Но некоторые места, освещенные солнцем, - подумала она,  -
были ярко-ультрамариновыми.
     Но она не могла  терять  времени,  глядя  назад:  то,  что  виднелось
впереди, было слишком интересно. Дорога теперь,  очевидно,  взобралась  на
вершину горы и вела  прямо  вперед.  По  ней  туда-сюда  сновали  какие-то
маленькие пятнышки. Вдруг в поле зрения Люси  появилось  нечто  совершенно
удивительное, к счастью, хорошо освещенное  солнцем  -  настолько  хорошо,
насколько  это  возможно,  когда  лучи  проникают  сквозь  толщу  воды  на
несколько саженей.  Этот  предмет  был  шишковатым  и  зазубренным,  цвета
жемчуга, или, может быть, слоновой кости. Люси находилась над ним, так что
сперва она не могла разобрать, что это такое. Но когда она заметила  тень,
которую он отбрасывал, все стало ясно. Солнце светило позади Люси, и  тень
непонятного предмета вытянулась за ним на песке. По тени Люси ясно поняла,
что это башни, шпили, минареты и купола.
     - Так это же город или огромный замок! - воскликнула Люси. - Но зачем
же они построили его на вершине такой высокой горы?
     Впоследствии, когда  они  с  Эдмундом  снова  оказались  в  Англии  и
вспоминали все свои приключения,  они  придумали  объяснение  этому,  и  я
уверен, что оно было правильным. В море, чем глубже, тем темнее и холоднее
становится, и именно там, в глубине и холоде живут всякие опасные твари  -
осьминоги, Морской Змей и сам Кракен. Морские долины -  дикие,  враждебные
места. Морской Народец относится к своим долинам так же, как мы  к  горам,
и, наоборот, к горам так, как мы к долинам. Только на большой высоте, или,
как мы сказали бы, на мелководье, тепло и спокойно. Бесстрашные охотники и
храбрые морские рыцари спускаются в  глубины  в  поисках  приключений,  но
возвращаются домой наверх для мирного отдыха, придворной жизни,  турниров,
песен и танцев.
     Они проплыли мимо города, а дно моря все поднималось. Теперь оно было
лишь в нескольких сотнях футов под кораблем. Дорога  исчезла.  Теперь  они
плыли над открытой местностью, похожей на  парк  и  усыпанной  там  и  сям
небольшими рощицами яркой растительности. А затем - Люси чуть не завизжала
от восторга - она увидела Морской Народец.
     Это был отряд из пятнадцати-двад