Лицо  его...  Все  невольно  оглянулись  на  светлокожего   оборотня,
пораженные сходством, затем повернулись к пленному.
     Отличная мишень, как и все  дикари  с  их  любовью  к  ярким  цветам.
Накидка из алой тапы. Ноги до колен заключены в тяжелую кожу, туловище - в
сверкающий панцирь, подобный панцирю краба. Глупого краба, который думает,
что его не пробьет острога... Да, кажется, Старые были правы:  металла  на
континенте много, но что с ним делать, там явно не знают...
     Слева и чуть сзади от пленного стоял и ослепительно  улыбался  Ахи  -
воспитатель диверсионной группы, организатор и  исполнитель  похищения.  В
руках он держал то, что  счел  необходимым  у  дикаря  отобрать:  какое-то
жалкое подобие ручного ракетомета (кажется,  даже  однозарядное)  и  нечто
вроде плоской металлической остроги с бессмысленно сложной рукояткой.
     Внезапно Старый утренних мелко закашлялся, отвернув лицо к плечу. Это
длилось довольно долго, и сидящие начали уже беспокоиться, но затем поняли
вдруг, что никакой это не кашель, а просто приступ нервного смеха.
     Дело было в том, что  кроме  массивной  золотой  цепи,  шею  пленника
охватывала  серебряная  цепочка  потоньше.  И  на  цепочке  этой  как  раз
посередине   груди   адмирала,   словно   некий   орден   или   редкостная
драгоценность, болталась стреляная керамическая ракета малого калибра.



              КАРАВЕЛЛА "СВЯТАЯ ДЕВА". ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПЛАВАНИЯ

     Грешен я перед тобой, о Господи, ибо не было надежды в сердце моем, а
было лишь отчаяние, когда падали с неба воющие драконы и  шли  на  абордаж
нагие татуированные слуги сатаны, когда гнался за нами и  не  мог  догнать
призрачный их корабль, когда в злобе своей он начал бросать вослед  клочья
адского пламени и горела вокруг вода!
     Грешен  я  перед  тобой,  о  Господи!  Не  верил  я,   малодушный   и
усомнившийся, что свершится чудо и  невредимой  пройдет  каравелла  сквозь
геенну огненную и сквозь водную пустыню!
     Прости недостойного раба твоего, что  не  сразу  уразумел  он  тайный
смысл ниспосланного тобой испытания. Ослепленные гордыней, ринулись мы  во
владения дьявола, забыв, что человек - всего лишь прах земной, не более.
     Смирением и благодарностью полны наши  сердца,  о  Господи!  Тридцать
дней и еще два дня шла каравелла обратным путем, и ад неотступно  следовал
за нами. Каждый день слышали мы в отдалении продолжительный воющий  свист,
леденящий душу, и мерещились на горизонте  корабли-призраки,  и  думалось,
Господи: пришел наш последний час.
     Слезы застилают мой взор и мешают видеть показавшиеся в морской дымке
родные берега. Даруй им покой, о Господи!  Пусть  мирно  трудится  пахарь,
пусть молятся за него пастыри, пусть суд кесаря будет справедлив и мудр! И
пусть никто никогда не дерзнет направить судно свое в океан, ища богатства
и славы!
     Вот опять этот отдаленный воющий свист! Даже здесь не покидает он нас
и словно грозит вослед. Но нет, напрасно злобствует ад - вот уже глаз  мой
различает устремленные к  небесам  очертания  собора,  и  розовеет  правее
дворец, и теснятся дома... Но что это? Вой как будто становится ближе,  он
крепнет, растет, он падает на нас со стороны солнца...
     Не покинь нас, Господи!