на  тростниковых  полях,  напротив,  замахали   ножами
помедленнее, многозначительно переглядываясь и надеясь с минуты на  минуту
услышать команду к общему построению. Наверное, даже  кокосовым  крабам  в
уцелевших от вырубки пальмовых рощах было ясно, что в самом скором времени
острову гореть.
     Ждали событий. Ждали, что, прибыв на Высокий мыс, Сехеи тамахи первым
делом  "вывяжет  единицу",  то  есть   объявит   чрезвычайное   положение,
сосредоточив всю власть в своих  руках.  И  пойдут  взрываться,  треща,  в
хижине со стенами  из  двойных  циновок  слепящие  электрические  разряды,
полетят по острову  из  зеркала  в  зеркало  серии  вспышек  -  приказ  за
приказом.
     Но время шло, а Высокий мыс молчал. Ни одного  распоряжения  за  весь
вечер. А потом начался шторм.
     Первый шквал обрушился на побережье с мощью  ракетного  залпа.  Ломая
пальмы и свайные постройки, он расшибся о горбатый панцирь каменного краба
и, с  воем  перемахнув  гребень,  ворвался  в  долину.  Он  оборвал  канат
подвесной дороги, в бухте - взбил вдоль берега пятиметровые  хребты  серой
пены, черным смерчем крутнулся над рудником и ослабел лишь в теснине,  где
шелестела распадающейся серой листвой Мертвая роща. Мертвая - после аварии
в спиртохранилище.
     На юго-восточном склоне было относительно тихо. Сырой ветер, войдя  в
наполовину раскрытую стену, свободно гулял по хижине.
     - Сядь, - сказал Сехеи. - Почему он отстранил тебя  от  командования?
Что было поводом?
     Предки Таини тамуори  жили  когда-то  на  сожженном  ныне  Ана-Тарау,
владели узелковым письмом, вырезали из камня бесполезные узорчатые  столбы
с человеческими лицами и считали дикарями все прочие племена.
     Статная, рослая, темнолицая, Таини прошла через хижину  и  опустилась
рядом на циновку.
     - Поводом был один провинившийся, - нехотя сообщила  она.  -  Сегодня
утром он заявил при всех, что не собирается выходить на свободу.
     - Не понимаю, - Сехеи нахмурился.
     - Я тоже не совсем понимаю его, -  призналась  она,  помолчав.  -  Он
сказал, что лучше остаться в живых "на тростнике", чем  сгореть  заживо  в
нейтральных водах. И еще он сказал,  что  это  не  трусость,  а  доблесть,
поскольку он знает, на что идет. Когда мне доложили об этом,  я  приказала
доставить его сюда, на Высокий мыс.
     - Зачем?
     - Его бы убили, - просто ответила Таини. - Ты же  знаешь,  что  такое
"тростник". Если провинившиеся хотя  бы  заподозрят,  что  кто-то  из  них
нарочно работает плохо, надеясь удлинить срок, -  этот  кто-то  немедленно
исчезает, а потом его находят на  решетках  стока...  А  тут  человек  сам
заявил, что отказывается воевать...
     - Я знаю, что такое "тростник", - сквозь зубы проговорил Сехеи. - И я
спрашивал не об этом. Зачем тебе понадобилось спасать его?
     Таини тамуори ответила не сразу. Слышно было, как ветер треплет кроны
пальмовых деревьев на гребне Высокого мыса.
     - Этого  никогда  не  случалось,  тама'и.  -  Как  и  все  выходцы  с
Ана-Тарау, Таини выговаривала слова удивительно мягко,  заменяя  отдельные
согласные придыханием. Но теперь казалось, что ей просто  не  хватает  сил
произнести слово отчетливо и громко. - Тама'и, "тростник" всегда  считался
позором и для воина, и для мастера. И если нашелся человек,  для  которого
это не наказание... Я должна была с ним поговорить.
     - Поговорила?
     - Нет, - с сожалением отозвалась  она.  -  Хеанги  перехватил  его  и
отправил обратно. Теперь уже, наверное, этого человека нет в живых...
     - И это все? - досадливо морщась, спросил Сехеи.
     Повод и вправду был смехотворный: отстранить  от  командования  Левую
руку стратега из-за какого-то штрафника, отбывающего срок "на тростнике".
     Таини медленно повернула к нему темное лицо,  надменное,  как  маски,
которые ее предки вырезали на каменных столбах.
     - Как ты себе представляешь эту войну, тама'и?
     Сехеи промолчал.
     - Мы сожжем архипелаг, - очень тихо, почти про себя сказал она. -  Мы
уничтожим его... Перемирие затянулось. Мы успели  накопить  слишком  много
техники, напалма... Нам просто некуда отступать.
     - Вечерним тоже, - недовольно напомнил Сехеи.
     - Да, - машинально согласилась она. - Вечерним тоже...
     Сквозь шум дождя и ветра послышался тяжелый  тупой  удар.  Потом  еще
один удар. Потом еще. Пять тяжелых тупых ударов,  следующих  через  равные
промежутки времени. Арсенал испытывал стволы.
     -  Бессмыслица,  -  проговорила  она  с  тоской.  -  Источник,  какая
бессмыслица!.. Утренние - на западе, вечерние -  на  востоке...  Во  всем,
даже в этом...
     Трудно поверить, но два года назад эта девчонка, командуя соединением
легких авианосцев и получив от Сехеи приказ прервать связь вечерних  с  их
третьим флотом, атаковала  координационный  центр  противника  на  Ледяном
Клыке. Строго говоря, приказ  был  выполнен,  только  вот  связь  вечерние
утратили не с  одним,  а  с  четырьмя  флотами  сразу.  Какой  момент  для
возобновления войны! Но даже сам Сехеи  -  и  тот  растерялся,  когда  ему
доложили об успехе операции. Он, собственно,  предполагал  потревожить  их
"зеркалки" на атоллах, не более. О Ледяном Клыке и речи  не  шло  -  тогда
считалось, что эта цитадель вечерних неприступна... Старый, помнится,  был
в бешенстве - Таини при этом нарушила  одно  из  основных  табу,  и  Сехеи
пришлось потратить немало времени и сил, чтобы уберечь свою будущую  Левую
руку... И что с ней стало теперь?..
     Таини молчала, упоров подбородок в безупречную татуировку  на  груди.
Потом подняла голову, и в ее темных больших глазах  он  увидел  бесстрашие
приговоренного.
     - Почему мы воюем, тама'и?
     - Женщина! - Сехеи впервые повысил голос.
     Ее  темное  красивое  лицо  внезапно  исказилось.  Свирепо,  дикарски
блеснули зубы и белки глаз.
     - Я не женщина! - огрызнулась она. - Я отстраненная  от  командования
Левая рука стратега! И я спрашиваю тебя, тама'и: почему мы воюем?
     Сехеи, не отвечая, ошеломленно глядел на ее левую щеку. Ну,  конечно!
Вот она - та  загадочная  неправильность  татуировки,  точь-в-точь  как  у
вестника Арраи! Один  и  тот  же  рисунок.  Попала  девчонкой  под  особое
наблюдение воспитателей, но ни в чем не виновата...
     - Воевали всегда, - оправясь от удивления, сказал он.
     - Нет! - бросила она. - Так, как воюем мы, никто никогда  не  воевал.
Дикари хеури тоже воюют, но их  хотя  бы  можно  понять:  разные  племена,
разные веры... Из-за чего воюем мы?
     - И из-за чего же? - спросил Сехеи. Он уже решил терпеливо  выслушать
все, что она ему скажет.
     Таини отцепила от пояса шнур и протянула его стратегу.
     - Развяжи!  -  почти  потребовала  она.  -  Это  узлы  тридцатилетней
давности. Даже  тебя  не  было  на  свете,  когда  они  были  завязаны.  Я
скопировала их в архиве на Руонгу.
     Пожав плечами, Сехеи ощупал узлы. Обрывок какой-то  древней  легенды.
Опять легенда...
     "Давным-давно, когда Старые были молоды, на атолле Та жили два друга:
Ани и Татуи. И упал кокосовый орех. И  они  поспорили,  чей  он.  И  стали
биться. И начал Татуи одолевать".
     - Очень интересно, - сухо заметил Сехеи. - И что, я должен  развязать
этот бред до конца?
     - Да!
     Сехеи вздохнул.
     "И пошел Ани к Старым (в битве, что ли, перерыв?) и  попросил:  дайте
мне блестящий камень тиангу, ибо одолевает меня Татуи. Старые были добры и
дали ему то, что он просил. И начал Ани одолевать".
     Далее Ани и Татуи поочередно просили у Старых горящую воду, крылья из
тапы и пожирающий землю пламень. И Старые были добры.
     - Второй шнур утерян, - сказала она, внимательно следя за  выражением
его лица. - Там дальше должно идти, что Старые в конце концов  разделились
и стали воевать друг с другом. Одни - за Ани, другие - за Татуи.
     - И что? - спросил стратег.
     - А ничего, - угрюмо ответила она. - Просто эта сказочка единственное
- понимаешь ты? - единственное упоминание о том, с  чего  все  началось!..
Шестьдесят лет войны из-за кокосового ореха!.. Послушай, ведь  утренние  и
вечерние - это не  два  племени,  это,  скорее,  один  народ,  рассеченный
надвое! Чем мы отличаемся друг от друга? Говорим на одном и том же  языке,
поем одни и те же песни, верим в одно  и  то  же  Пророчество!..  Сними  с
кораблей вымпелы - и  попробуй  отличи,  кто  перед  тобой:  утренний  или
вечерний!..
     Семи невольно усмехнулся.  Вымпелы  с  кораблей  впервые  сняла  сама
Таини. Мало того, она приказала  поднять  на  авианосцах  голубые  вымпелы
противника, что и позволило ей тогда прорваться к Ледяному  Клыку.  С  тех
пор каждый корабль запрашивают кодом по гелиографу: "Чей ты?"
     - Ты можешь бросить меня акулам, тама'и, - с вызовом продолжала  она,
- но, право, будет лучше, если вопрос: "Почему мы воюем?" - стратег задаст
себе раньше, чем простой воин. А мы  уже  опоздали,  тама'и.  Уже  нашелся
человек, который предпочел умереть, но не стрелять в вечерних.
     Все это время Сехеи задумчиво изучал татуировку на ее левой щеке.
     - Что-то я не совсем понимаю, - сказал он,  дождавшись  паузы.  -  Ты
просто  хочешь  выговориться  напоследок  или  у  тебя   есть   конкретные
соображения?
     - Есть, - бросила она. - Объединить архипелаг.
     Сехеи моргнул  несколько  раз  подряд,  что  вообще-то  было  ему  не
свойственно.
     - И ты говорила об этом с Хеанги?
     - Нет, - отрывисто сказала она. - То есть да, говорила, но... Не  так
откровенно, как с тобой.
     - Тогда я понимаю,  почему  он  отстранил  тебя  от  командования.  -
Пристальный взгляд  стратега  не  обещал  ничего  хорошего.  -  Объединить
архипелаг... Всего-навсего! И что же способно, по-твоему, его объединить?
     Таини молчала, угрюмо вслушиваясь в треск пальмовых веток.
     - Я, кажется, задал вопрос.
     - Третья сила,  -  отозвалась  она.  -  Вмешательство  третьей  силы,
которая бы одинаково грозила и утренним, и вечерним.
     На лице Сехеи проступило выражение откровенной скуки - первый признак
того, что разговор пошел всерьез.
     - "Прозвучит Настоящее Имя Врага, - медленно процитировал он, - и  не
будет отныне  ни  утренних,  ни  вечерних..."  Ты  веришь  в  Пророчество,
женщина?
     - Это неважно, - ответила она. - Важно то, что в него верят многие.
     -  Инсценировать  Пришествие...  -  вслушиваясь   в   каждое   слово,
проговорил он. - Я правильно понял тебя? Ты предлагаешь именно это?
     - Да.
     - Каким образом?
     Секунду Таини  смотрела  на  него,  не  смея  надеяться.  Всего  лишь
секунду.
     - Произнести Слово, - торопливо сказала она.  -  Послать  к  вечерним
парламентера с Настоящим Именем Врага.
     - Так. Допустим... Дальше.
     - В Пророчестве довольно подробно описан внешний вид кораблей  Врага,
- подавив дрожь в голосе, продолжала она. - Построить нечто подобное труда
не составит.
     - Вечерние обнаружат подделку, - заметил он, устало прикрыв глаза.
     - Не успеют, - возразила Таини. - Корабли помаячат на горизонте и тут
же исчезнут.
     Сехеи, казалось, засыпает, слушая. Допустим, о посланце вечерних и  о
"стальной чайке" ей могли сказать. Да, но значение  слова,  произнесенного
вестником, известно на базе лишь одному человеку  -  самому  Сехеи...  Тем
более не должна она знать ни о странном запросе Старого четыре дня  назад,
ни о его сегодняшнем ответе... То есть дошла  до  всего  своим  умом...  А
кроме того - татуировка, татуировка?.. Нет, Таини, отправить  тебя  сейчас
"на тростник" было бы непростительной глупостью.
     - Паника, перегруппировка сил... - предположил он. -  И  все  это  на
глазах у вечерних, так?
     - Да, - сказала она. - Но этого мало. Необходим союзник.
     - Союзник? Кто?
     - Те, которые  не  воюют,  -  поколебавшись,  проговорила  она.  -  Я
слышала, ты каким-то образом связан с ними...
     Сехеи смотрел на нее, размышляя. Те, которые не воюют... Проще говоря
- миссионеры. Впрочем,  у  них  было  еще  одно  имя  -  оборотни.  А  как
по-другому назвать человека без татуировки?.. На своих легких и фактически
безоружных судах они пускались в открытый океан на  поиски  новых  земель.
Отыскав населенный остров, татуировали по местным канонам одного, а чаще -
нескольких своих людей и каким-то образом внедряли в племя. А когда  через
пару лет у берегов острова появлялись корабли  утренних  (или  вечерних  -
если с туземцами работали  миссионеры  противника),  прием  им  оказывался
самый радушный.
     Как они при этом делили территорию - ведомо только Старым. Во  всяком
случае, о вооруженных стычках между двумя группами оборотней никто никогда
не слышал. Отсюда еще одно их  прозвище  -  друзья  вечерних.  Или  друзья
утренних - если оскорбление исходит из уст вечернего... Да,  Таини  права,
это был бы хороший союзник...
     - Те, которые не воюют... - как бы проверяя фразу на  звук,  повторил
Сехеи. - Скажи, ты давно об этом думаешь? Как, это вообще  пришло  тебе  в
голову?
     Видимо,  поймав  наконец  направление  его  взгляда,  Таини   тронула
кончиками пальцев татуировку на левой щеке.
     - Давно, - призналась она. -  Еще  девчонкой  на  Детском  острове...
Наверное, будет лучше, если я расскажу тебе все сама...  Шла  проверка  на
выживание, и меня высадили  ночью  без  ножа  на  каком-то  рифе.  Задание
обычное: продержаться десять суток... А утром  я  обнаружила,  что,  кроме
меня, на риф высажен мальчишка с  точно  таким  же  заданием.  Просто  его
высадили на день раньше. Он был с другого Детского острова, понимаешь? Мы,
конечно, решили, что воспитатели хотят усложнить нам задачу. Сделали  ножи
из больших раковин, мы  все  помогли  друг  другу  выжить...  А  потом  за
мальчишкой пришло каноэ... Ты, наверное, уже все понял, тама'и.  Это  было
каноэ вечерних. В последнем договоре обнаружилась ошибка: получалось,  что
эти рифы принадлежат сразу и нам, и им. Узел перевязали. Но  девять  суток
моим лучшим другом был враг...
     - Как звали мальчишку? - спросил Сехеи.
     - Какое это теперь имеет значение! - сказала она. -  Мальчишку  звали
Арраи...
     Сехеи кивнул. Честно говоря, он ожидал чего-нибудь подобного.
     - И ты уверена в успехе?
     - Нет, - сказала она.  -  Не  буду  тебя  обманывать,  нет...  Просто
Пришествие  -  это  единственный  шанс  оттянуть  войну.  И  если  у  тебя
действительно есть связь с миссионерами...
     Источник! До чего все-таки живучи слухи!...  Сехеи  досадливо  качнул
головой. Она думает, раз он руководил когда-то миссией, то,  значит,  имел
дело с оборотнями. Как бы не так! Под началом у  опального  стратега  было
четверо  таких  же,  как  он,  штрафников,  обучавших  местных   ребятишек
узелковому письму да  рассказывавших  им  об  авианосцах,  ракетопланах  и
прочем, отчего у  маленьких  дикарей  разгорались  глаза.  Хотя,  конечно,
кто-то из оборотней мог быть внедрен и в само племя... все поступки  Сехеи
волшебным образом становились известны Старому...
     А вот чего она наверняка не знает - так это том,  что  в  свое  время
Сехеи чуть было сам не стал одним из них. И  тогда,  и  сейчас  миссионеры
буквально охотились за светлокожей ребятней на Детских островах - отбирали
лучших. Пристрастие  совершенно  загадочное:  куда  они  потом  собирались
внедрять этих "светленьких" - непонятно. Не к южным же хеури,  в  конце-то
концов!..  Словом,  при  распределении  на  группы   четырехлетний   Сехеи
приглянулся сразу и миссионерам,  и  военным,  которым  тоже  всегда  были
позарез  нужны  сообразительные  карапузы  с  замашками  лидеров.   Тяжба,
естественно, решилась в пользу оборотней, но пока она решалась, военные  в
обход  всех  правил  успели  зататуировать   Сехеи   лицо.   Склока   была
грандиозной, потребовалось  вмешательство  Старого,  кто-то  загремел  "на
тростник", но сделанного не  поправишь:  на  лбу  малыша  уже  красовалась
татуировка класса "риф", и в оборотни он уже не годился никак...
     - Это легенда, - хмуро сказал Сехеи. - С ними ни у  кого  нет  связи.
Оборотни подчиняются непосредственно Старому.
     - А что, если... сам Старый?
     И во второй раз за сегодняшний день Сехеи подумал, что ослышался.
     - Ты в своем уме? - спросил он наконец.
     - Тама'и! - умоляюще проговорила она. - Но ведь Пророчество придумано
именно Старыми! Зачем, тама'и? Мы уничтожаем вечерних, вечерние уничтожают
нас, и в то же время  и  нам,  и  им  с  детства  вбивают  в  головы,  что
когда-нибудь все изменится, что  не  будет  ни  утренних,  ни  вечерних...
Никакого Великого Врага нет, тама'и!..
     - Как сказать... - задумчиво обронил он. - В том мире, откуда  пришли
Старые, Великий Враг был.
     - Да, но в нашем-то мире его нет! А если даже есть, то слишком далеко
- иначе бы с ним столкнулись те же миссионеры! И Старый  понимает  это  не
хуже нас с тобой... Поговори с ним, тама'и, скажи ему!.. Ты  единственный,
кого он выслушает... Объясни ему, что архипелаг  доживает  последние  дни,
что если Слово не будет произнесено сейчас...
     - Оно уже произнесено, - сказал он, пристально  глядя,  как  меняется
лицо Таини. - И произнес его вестник вечерних Арраи... Да-да, скорее всего
тот самый мальчишка. Теперь это один из лучших их пилотов... А чтобы ты до
конца поняла, насколько все серьезно... Четыре дня назад Старый послал мне
запрос, не отправлял ли я в тыл вечерним разведчика, напоминающего корабль
Врага, как они описаны в Пророчестве...
     Ее длинные  сильные  пальцы  медленно  соскальзывали  с  щеки,  вновь
открывая неправильность татуировки.
     -  Нас  опередили,  тама'и,  -  через  силу,  с  понимающей  усмешкой
проговорила она.
     - Да, - сказал Сехеи. - У меня тоже такое впечатление, что кто-то  из
вечерних пытается реализовать твой план...
     - Что ты собираешься делать?
     - Дождаться конца шторма, - проворчал он. - А потом мне  надо  лететь
на Руонгу. Зачем-то я понадобился Старому... Поэтому  постарайся  за  ночь
вывязать  все  варианты  с  Настоящим  Именем  Врага.  Все.   Даже   самые
сумасшедшие. Утром доложишь... И еще одно... Ты  не  хочешь  поговорить  с
ним?
     - С кем?
     - Ну, с вестником, разумеется, с кем же еще?
     Она встала в смятении.
     - Не знаю... Он под стражей?
     - Нет, - сказал Сехеи, внимательно глядя на нее снизу вверх. - Старый
приказал не причинять ему  вреда.  Я  приставил  к  нему  только  Хромого.
Вернее, он сам себя к нему приставил...
     Лицо ее снова стало - как на каменных столбах Ана-Тарау.
     - Я не имею права приблизиться  к  нему,  -  напомнила  она.  -  Меня
отстранили от командования. Я даже не знаю, кто я теперь...
     - Ты по-прежнему моя Левая рука, - сказал он. - Свяжись  с  Хеанги  и
передай, что я отменил его распоряжение. Еще передай,  что  я  жду  его  у
себя. Иди.
     - А что с провинившимся?
     - С провинившимся? - Сехеи подумал. Честно говоря, вся эта  возня  со
штрафником не нравилась ему с самого начала. - Да, пожалуй... Это на  твое
усмотрение. Иди.
     Тай ни тамуори вышла. Некоторое  время  Сехеи  сидел  ссутулившись  и
слушал, как шторм всаживает заряд  за  зарядом  в  северо-западные  склоны
острова. Точно так же обрушивается он  сейчас  на  искалеченные  ракетными
залпами  скалистые  уступы  Тара-Амингу  и  размалывает  о  камни  обломки
ракетоносца, и встает грохочущей водяной пеленой над  Барьерным  рифом,  и
ревут где-то там  в  ночи,  перекрывая  бурю,  плавильные  печи  железного
острова Ана-Тиангу, и,  вцепившись  якорями  в  дно  возле  Гнилых  рифов,
содрогаются под  ударами  ветра  корабли  вечерних,  а  на  Ледяном  Клыке
просчитывает варианты девятнадцатилетний стратег противника Ионги, то ли в
самом  деле  ища  мира,  то  ли  просто  затевая   очередную   грандиозную
провокацию... И дрейфуют на окраинах архипелага застигнутые штормом легкие
суденышки миссионеров. Этим труднее всего. По слухам, даже если они  будут
тонуть вблизи деревни дикарей - п