нажми курок -
                            убей вечернего!..

     - А вечерние  поют:  "Убей  утреннего",  -  явно  желая  поддразнить,
обронил кто-то из абордажной команды.
     Песенка  оборвалась.  Подросток  уставился  на  говорящего,  потом  -
испуганно - на Ити-Тараи.
     - Прямая передача с базы! - звонко доложил связист.
     - Прими, - буркнул Сехеи и, в последний раз взглянув  на  дельтаплан,
перешел на палубу малого корпуса. Что-то не нравилось ему небо на  севере.
Похоже, приближался шторм...
     Напряженно всматриваясь в слабые вспышки далекого гелиографа, связист
вывязывал узлы. Сехеи, прищурясь, встал рядом.
     База передавала обычным  кодом.  Что-то  там  случилось...  Источник!
Этого еще не хватало...
     - Дай-ка, - хмурясь, сказал Сехеи и взял из рук связиста шнур. Так...
Узлы лаконично сообщали, что за время отсутствия стратега его Правая  рука
отстранил от командования его Левую руку. О чем и докладывал  -  сухо,  не
вдаваясь в подробности и не называя причин.
     Сехеи медленно скомкал и сжал шнур в кулаке.
     - Передай! Приказываю: до моего возвращения...
     Договорить ему не дали.
     - Цель! - раздался  отчаянно-веселый  крик  со  скрещения  Л-образной
мачты.
     Сехеи вскинул  голову.  Воины  в  считанные  секунды  разобрались  по
номерам. Циновки с палубы были сорваны, и она предстала в боевой наготе  -
вся в лишаях от концентрированного соляного раствора. Грозно  развернулись
ракетные установки.
     - Четверть вправо от курса! - продолжал  выкрикивать  наблюдатель.  -
Идет на нас без отклонений!..
     Когда Сехеи добрался до огневой площадки, там уже  стоял  Хромой.  На
боку его чуть пониже ребер и совсем рядом с ожогом красовалась свежая, еще
кровоточащая татуировка - знак отличия за сегодняшнюю разведку.
     - Где? - быстро спросил Сехеи. Хромой молча показал.
     Одиночный гидроплан. Догоняет со стороны Тиуру.  Непонятно...  Почему
он один?
     - Второй - к  старту!  -  До  чего  все-таки  пронзительный  голос  у
Ити-Тараи! Звон в ушах после ее команд!
     За  спиной  страшно  взвыли  сдавленными  голосами.  Правая  "стрела"
очертила широкий полукруг и вынесла машину за  борт.  Поплавки  гидроплана
коснулись воды, и замок разжался. Затем - гулкий всплеск, и  волны  вокруг
аппарата волшебно сгладились, заблистали маслянисто...
     - Третий - к старту!
     Теперь полукруг очертила левая  "стрела".  Сзади  раздался  протяжный
грохот. Это стартовала "двойка". Гидроплан оторвался от воды и, волоча  за
собой толстый черный хвост дыма, круто полез ввысь.  Затем  дымная  полоса
оборвалась,  отгоревший  пороховой  ускоритель  отделился  от  машины   и,
кувыркаясь,  полетел  вниз.  Грохот  сменился  ровным  свистом.  Относимое
течением маслянистое пятно  занялось  и  горело  теперь  красным  коптящим
пламенем.
     Следом стартовала "тройка", и оба перехватчика ушли навстречу цели.
     - Ну, посмотрим-посмотрим, как он будет выкручиваться, -  оживившись,
заметил Хромой.
     - Не нравится мне, что он один, - сказал  Сехеи.  -  Может,  ответная
разведка?
     Хромой всмотрелся и неопределенно повел  темным  лоснящимся  от  мази
плечом.
     Цель вела себя странно. Она позволила нападающим занять выгодное  для
атаки положение и продолжала полет,  не  меняя  ни  скорости,  ни  высоты.
Перехватчики зависли над ней без выстрела.
     То  ли  глаза  устали,  то  ли  в  самом  деле  позади  чужой  машины
просматривалось какое-то  едва  уловимое  мельканье...  Вот  оно  что!  За
ракетопланом полоскался длинный белый вымпел. Парламентер.  Лицо  у  Сехеи
мгновенно стало сонным. Слово "парламентер" вышло из  употребления  девять
лет назад. Точнее сказать, сам Сехеи вывел  его  из  употребления.  И  вот
теперь, точно забыв, который  нынче  год,  вечерние  снова  цепляют  белое
полотнище к гидроплану...  Кажется,  игра  становится  интересной.  Ладно,
начнем переворачивать ракушки  -  посмотрим,  под  какой  из  них  спрятан
камушек...
     -  Акулья  пасть!  -  изумленно  выдохнул  Хромой.  -  Да  ведь   это
"рутианги"!
     Сехеи мог ослышаться. Хромой  мог  оговориться.  Наконец  его  просто
могло подвести зрение... Да нет же,  нет!  Хромой  никогда  не  ошибается!
Перехватчики вели к катамарану именно "рутианги" - засекреченную "стальную
чайку" вечерних.
     Девять лет назад из добровольцев в парламентеры принято было выбирать
наиболее мужественных и наименее талантливых пилотов. И посылать  их  было
принято  на  тихоходных  устаревших  машинах...   Но   отдать   противнику
истребитель завтрашнего дня! Да еще накануне войны!.
     - Доложи-ка еще раз, - попросил Сехеи. - Все. И как можно подробнее.
     Он понимал, что смертельно  обижает  Хромого  -  доклады  разведчиков
такого класса не нуждаются ни в дополнениях, ни в поправках.  Хромой  лишь
коротко взглянул  на  брата  и  тут  же  отвернулся,  снова  прищурясь  на
приближающуюся тройку ракетопланов.
     - Вышли на цель со стороны Трех Атоллов, - завел он  еще  монотоннее,
чем раньше. Сехеи жадно вслушивался в каждое слово.
     Так... так... Сразу же были обстреляны... Не  то!  Второе  попадание,
Анги...  Третий  флот  вечерних.  Гнилые  рифы...   Количество   единиц...
Источник, все не то!..
     Нет, это безнадежно. Хромой -  лучший  разведчик  флота.  Если  бы  в
обороне противника была брешь, он бы заметил... И все же Хромой  пропустил
что-то очень важное.  Настолько  важное,  что  вечерним  пришлось  послать
вдогонку "стальную чайку"...
     Впрочем, есть еще одна версия, но она слишком хороша, чтобы принимать
ее всерьез. Версия следующая: никакой это не парламентер -  просто  личной
разведке Старого удалось наконец угнать из-под носа вечерних засекреченный
истребитель, прицепив к нему для отвода глаз белый лоскут.
     Вестнику указали направление посадки, "рутианги" пошел  на  снижение.
Красивая машина. Красивая  и  странная.  По  центру  тонкой,  как  лезвие,
несущей плоскости хищно выдается вперед горбатый клюв кабины. Два коротких
фюзеляжа  с  высокими  килями  соединены  поверху  еще  одной  плоскостью.
Поплавков нет вообще. Как же он будет садиться?
     Оба корпуса "рутианги" разъялись вдоль, и нижние их половины медленно
отвалились, превратись в поплавки. Неплохо...
     Сехеи оглянулся, ища глазами Ити.
     - Слушай, Тараи... Свяжись с базой. Пусть поднимут группу  прикрытия.
Перехватчиков пока подержи в воздухе... Есть у меня ощущение, что пока  мы
тут будет с ним разбираться, нас попробуют достать с Тиуру...
     - Машину на борт не принимать?
     - Разумеется!
     Могла бы и не спрашивать. Отлично ведь знает,  что  впервые  трюк  со
"взрывчатым парламентером" применил именно  Сехеи.  Девять  лет  назад  он
подсунул  вечерним  вестника   в   гидроплане,   начиненном   боеголовками
авиационных ракет. И в тот самый миг, когда машину  подняли  "стрелой"  на
палубу флагмана, смертник-парламентер ударил по взрывателю...
     Обезглавив таким образом первый флот вечерних и затем почти полностью
его уничтожив, восемнадцатилетний Сехеи тамахи высадил  крупный  десант  и
закрепился на южном побережье цветущего острова  Тара-Амингу.  После  чего
был срочно  отстранен  от  командования  и,  чудом  избежав  отправки  "на
тростник", возглавил миссию на окраине архипелага.
     Сброшенный  за  борт  балансирный  челнок  вскинул  косой   парус   и
направился  к  чужой  машине,  покачивающейся  метрах  в   пятидесяти   от
катамарана. Видно было, как колышется под  водой  подобно  огромной  белой
водоросли длинный вымпел вестника.
     Даже если ракетоплан минирован - тратить на подрыв заурядного легкого
авианосца засекреченный истребитель? Нелепость... Во всяком случае, это не
"охота за  стратегом"  -  откуда  вечерним  знать,  где  в  данный  момент
находится Сехеи тамахи!
     - Может, "ведут" нас, Хромой? - тихо спросил Сехеи. - Почему  они  не
подняли за тобой погоню? Может, им как раз было нужно, чтобы ты долетел?
     - Я не летел, - проворчал Хромой. - Я падал. И они это видели.
     Наблюдатель, угнездившийся на скрещении  мачт  "Тахи  тианга",  через
равные промежутки времени весело оповещал о том, что противника  нигде  не
видно.  Балансирный  челнок  уже  шел  обратно  -  с   парламентером.   По
захваченному гидроплану ползали двое ребят  Ити-Тараи.  Вот  один  из  них
выбрался на крыло  и  подал  условный  знак.  При  первом  осмотре  ничего
похожего на взрывное устройство не обнаружено.
     Сехеи знал одно: это - война. Теперь уже скоро, очень скоро  -  может
быть, через несколько дней, может быть, даже завтра... Сегодня - вряд  ли,
помешает надвигающийся  с  севера  шторм.  Во  всяком  случае,  изучить  и
скопировать "рутианги" вечерние им не дадут.
     Челнок приблизился. Все примолкли. Тяжелые вздохи волн стали  громче,
пятнистые паруса шумно полоскались над головами. Парламентер ухватился  за
один из свисающих с борта канатов - и вот он уже на  палубе  катамарана  -
воин  из  поколения  Акулы.  Красив  невероятно.  Редко  встретишь   такую
роскошную ветвисто-сложную татуировку.  Она  была  сравнима  разве  что  с
татуировкой Хромого, но у того узор нарушался  многочисленными  шрамами  и
ожогами. Вне всякого  сомнения,  перед  стратегом  стоял  один  из  лучших
пилотов противника.
     Воины - те, что поближе - тоже  рассматривали  исподтишка  татуировку
пришельца, безошибочно читая все ее спирали и петли.
     Вестника звали Арраи, и повоевать он успел  хорошо.  Разгром  первого
флота... четыре сбитых машины...  Один  авианосец...  Источник!  Так  вот,
значит, кто сжег  "Мурену"!  Да,  это  был  снайперский  залп  -  четырьмя
ракетами в кормовую турбину...  Испытывал  новую  технику...  Потом  снова
фронт... шесть сбитых машин... Потерял истребитель над Тара-Амингу,  пойдя
на таран...
     Сехеи покосился на  брата.  Хромой  в  совершенно  ребячьем  восторге
изучал былые подвиги парламентера. Ведь это его, Хромого, таранили над уже
сожженными Тара-Амингу четыре года назад. Надо же, какая приятная встреча!
     - Я послан к Сехеи тамахи, - без  выражения  сообщил  вестник,  глядя
поверх голов.
     - Я слушаю тебя, - сказал Сехеи.
     Парламентер,    опешив,    уставился    на    татуировку    стратега,
удостоверяющую, что перед вестником  стоит  именно  тот,  к  кому  он  был
послан. Нет, вестник явно не ожидал встретить здесь Сехеи. Совпадение...
     Высокая светлокожая девчушка ласково улыбалась неподалеку. Палец - на
спусковом крючке, так что резких движений парламентеру делать не стоит.
     - Я слушаю тебя, - повторил Сехеи.
     Вестник Арраи нахмурился,  помолчал,  сосредоточиваясь,  и  медленно,
старательно, слог за,  слогом  выговорил  какое-то  нелепое,  невообразимо
громоздкое слово. Бессмысленный, почти непроизносимый набор звуков.
     Хромой даже ухом не  повел  -  его  интересовала  только  татуировка.
Подростки из огневого расчета скалились - слово показалось им смешным. Ити
удивленно оглянулась  на  Сехеи  и  вдруг  вся  подобралась,  увидев,  как
изменилось его лицо.
     - Кто тебя послал?
     - Ионги.
     Ионги... Стратег группы флотов противника,  базирующихся  на  Ледяном
Клыке. Молод, назначен недавно - вот пожалуй, и все о нем данные...
     - Ты знаешь, что означает его слово?
     - Нет. Мне было приказано заучить его и передать тебе.
     - Ничего не прибавляя?
     - Да.
     "Срочно связаться со Старым, - подумал Сехеи. - Срочно..."
     Только что, несколько биений сердца  назад,  вестник  вечерних  Арраи
произнес Настоящее Имя Врага, известное лишь Старым да стратегам.
     - А ваши Старые знают, с чем тебя сюда послал Ионги?
     - Да.
     - И тот, и другой?
     - Да.
     -  Лжет,  как  вестник!..  -  вспомнил  кто-то  в  восторге   древнюю
поговорку, но тут же спохватился и прикусил язык.
     В  небе  пели  двигатели  гидропланов.  Это  подошла  с  базы  группа
прикрытия. Тиуру молчал. Нигде ни одной машины  вечерних.  На  севере  все
выше и выше вздымалась облачная мгла - приближался шторм.
     Сехеи подозвал связиста.
     - На Руонгу передать успеем?
     Мальчишка, прищурясь, оглядел рвущиеся ввысь облака.
     - Успеем...
     Не успели. Где-то на северо-западе, в семидесяти милях отсюда, личный
связист Старого развернул рабочую плоскость  своей  установки  под  нужным
углом, и луч уходящего солнца, отразившись, полетел вдоль Барьерного рифа,
чтобы, ударившись в зеркало, укрепленное на безымянной скале, отпрянуть  к
Атоллу связи-8.
     - Руонгу передает через атоллы! - Звонкий голос наблюдателя  заставил
их броситься к борту.
     На фоне растущих облачных  хребтов  вспышки  были  хорошо  различимы.
Связист сорвал с пояса тонкий шнурок из  кокосового  волокна,  пальцы  его
стремительно вывязывали узлы, значения которых он  не  понимал,  -  Руонгу
передавал личным кодом Старого.
     Единственный человек на борту "Тахи тианга", знающий этот код,  стоял
оцепенев. Машинально принял  он  из  рук  связиста  шнур  и  ощупал  узлы,
подтверждающие, что вспышки были им прочитаны правильно.
     "Источник (начало передачи). Старый -  Сехеи.  Парламентеру  вечерних
вреда не причиняй. Сразу после шторма плыви ко мне на Руонгу. Тьма  (конец
передачи)".
     Старый ответил раньше, чем Сехеи успел задать вопрос.
     - Шнур! - бросил он, не глядя протягивая руку.
     "Источник. Сехеи - Старому, - сосредоточенно  вывязывал  он  узел  за
узлом. - Сообщение принял. Парламентеру  вреда  не  причиню.  Сразу  после
шторма прибуду на Руонгу. Тьма".
     - Ити! - позвал он, отдав шнур связисту.  -  Прими  машину  на  борт.
Возвращаемся на базу. Вестника не трогать, ясно?
     Он поискал глазами вестника Арраи и нашел  его  рядом  с  Хромым  под
присмотром  ласково  улыбающейся  светлокожей  девчушки.  Вестник   Арраи,
несколько утратив приличествующее парламентеру ледяное выражение  лица,  с
явным  интересом  присматривался  к   татуировке   Хромого,   с   которым,
оказывается, не раз сходился в воздушных боях на Тара-Амингу...
     Что же он затеял,  этот  самый  Ионги  тамахи?  Настоящее  Имя  Врага
разглашению не подлежит.  За  такие  вещи  отстраняют  от  командования  и
отправляют "на тростник"... А откуда мог Старый узнать о парламентере?.. И
этот  странный  запрос  четыре  дня  назад...  И  Сехеи  еще  раз  оглядел
исподлобья  посланца  вечерних.  Совершенно  безупречная  татуировка!  Вот
только на левой щеке правильность рисунка слегка нарушена. Что-то, значит,
натворил вестник Арраи - давно, еще мальчишкой на Детском острове.  Причем
что-то весьма серьезное... Тогда почему отсутствует линия вины? Странно...
Попал под особый надзор воспитателей, а ни в чем не виноват. У кого же это
еще видел Сехеи подобный рисунок на левой щеке?..
     Он отвернулся и некоторое время смотрел на темнеющий горизонт, откуда
плотной толпой шли навстречу ветру короткие и словно  обрубленные  спереди
волны.
     Настоящее Имя Врага... Неужели правда?..
     - Европейцы, - с трудом и как бы про себя выговорил он это чудовищное
по звучанию слово. - Европейцы...



           КАРАВЕЛЛА "СВЯТАЯ ДЕВА". СОРОК ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ ПЛАВАНИЯ

     Велико милосердие Божие - уже на второй  день  перед  нами  ангельски
воссияли в морской дали паруса трех остальных каравелл, и я вознес молитву
благодарности. Кем бы ни был послан встретившийся нам корабль-призрак - он
не осмелится преградить путь королевской эскадре.
     Пушечный  выстрел  огласил  пустынные  воды,  знаменуя  воссоединение
флотилии. Однако на ликующие возгласы наших матросов  флагманский  корабль
ответил  хмурым  молчанием.  Позже  спрошенный  мною  офицер  рассказал  с
неохотой, что  в  пути  они  замечали  не  однажды  некую  дурно  пахнущую
жидкость, разлитую по волнам. Все сочли это зловещим  предзнаменованием  и
прозвали ее "слюной дьявола". Офицер не скрывал, что более всего на  свете
он хотел бы повернуть назад. Мужество явно оставило этого человека.
     К вечеру Господь ниспослал нам безлюдный остров с глубокой  бухтой  -
дать отдых усталым членам и восстановить сломанную штормом мачту одной  из
каравелл.
     Увы, адмирал внимательно выслушал наш рассказ о дьявольском  судне  и
исполненными гордыни словами  поклялся,  что  теперь  тысяча  дьяволов  не
заставят его отступить. Он приказал принести дорогой ларец искусной работы
и, достав из него некий предмет, принятый мною поначалу  за  продолговатый
отшлифованный прибоем камушек, предложил нам осмотреть его.
     Камушек был опоясан двумя гладкими кольцами из  светлого  металла.  И
хотя металл этот не был золотом, его блеск ласкал глаза и вселял в  сердце
надежду. Уже четыре больших и девять малых островов узрели  свет  истинной
веры, но ни на одном из них жители не ведали  ни  о  золоте,  ни  о  каком
другом металле. Якоря их лодок - из камня, оружие -  из  твердого  дерева,
акульих зубов и резной кости, а вместо денег - презренные раковины.
     И это тем более странно, что именно здесь, согласно  древним  картам,
должны лежать Золотые  острова,  где  люди,  будучи  искусны  в  обработке
драгоценных металлов, не знают их подлинной цены, и золото лежит брошенное
за порогами хижин.
     Призвав на всякий случай имя Божие, я взял в руки  странный  предмет.
Это был продолговатый каменный, а возможно, и глиняный сосуд, столь малый,
что я не мог поместить в него даже кончик мизинного пальца.  Металлические
кольца были врезаны в сосудец с великим  тщанием,  отсутствие  же  на  них
узора выдавало скудость ума, свойственную дикарям.
     Несомненно, что сосудцем пользовались не для питья. На внутренних его
стенках я обнаружил следы черного, твердого, как камень, пепла. Пораженный
мыслью, что в руках у меня, возможно, часть  утвари,  предназначенной  для
какого-то сатанинского обряда, я поспешно передал странный  предмет  алчно
ожидавшему своей  очереди  дворянину,  что  отплыл  с  нами  на  каравелле
"Благодать  Господня",  тщась  уйти  от  возмездия  за   богопротивную   и
смертоубийственную дуэль.
     Затем адмирал поведал нам, что жители  острова,  на  песчаном  берегу
которого был  найден  сосудец,  при  виде  его  явили  страх  и  уважение.
Подвергнутые испытанию, они, не зная угодных Господу языков,  все  указали
на юг. Там,  несомненно  там,  за  линией  горизонта,  лежали,  по  мнению
адмирала, желанные Золотые  острова,  губернатором  которых  его  назначил
король.
     В нашем присутствии  он  приказал  прикрепить  сосудец  к  серебряной
цепочке и надел ее на шею, дабы все видели его уверенность в том, что цель
близка, и воспряли духом.
     Зная вспыльчивый нрав адмирала, я не  дерзнул  указать  ему,  что  не
пристало воину, заслужившему грозное имя Десницы Божьей, носить  на  груди
предмет, бывший, может быть, когда-то кадильницей дьявола, и что за  такой
поступок он был бы в другое время примерно наказан  церковью.  Но  в  море
владыка - он. А я? Что я есть? Смиренный слуга Господа, не более...



                           ИТУ, БАЗА УТРЕННИХ.
             ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВЫЙ ГОД ВЫСАДКИ. ДЕНЬ ДВЕСТИ ПЯТЫЙ

     Очертаниями  остров  был  похож  на  искалеченного  краба.  Уродливый
каменный  краб,  выставивший  из-под  горбатого  панциря   Высокого   мыса
атакующую клешню Скалистой бухты. Там, отражаясь в неподвижной, как мутное
зеркало, воде, среди радужных пятен сивушных  масел,  замер  на  якорях  в
ожидании шторма второй флот утренних. Мерзко пахло бардой и дохлой  рыбой.
У решеток сточных канав вздымались серые шапки зловонной пены.
     Машину  парламентера  уже  успели   переправить   на   Высокий   мыс.
Транспортировали зачехленной -  из  соображений  секретности.  Из  тех  же
соображений экипаж "Тахи тианга" не был отпущен на берег, и это  было  тем
более обидно, что известие о захвате "стальной чайки" все  равно  облетело
базу в полчаса...
     Прекрасно сознавая, что это значит, на верфях  без  приказа  ускорили
сборку.  Штрафники