ня  ведь  там
служба, семья...
     - Дети? - с любопытством уточнил дедок.
     - Да нет... Детей нету...
     - А! Следовательно, нежная любящая супруга?
     Василий насупился.
     - Да уж любящая там! - буркнул он, все еще не зная,  куда  пристроить
надкушенную капсулу. - Я вон в высшую следственную поступать хотел - так и
подготовиться не дала! Как увидит меня с книжкой - аж затрясется вся...
     - Что так? - поинтересовался дедок, небрежно  бросая  на  пол  пустую
оболочку.
     - Говорит: выпендриваюсь...  Ищи,  говорит,  себе  образованную...  И
главное, как поскандалим - так выкидыш!.. А потом я же и виноват...
     Дедок Сократыч сочувственно и скорбно кивал.
     - Послушайте,  Василий,  -  сказал  он.  -  Только   ради   Бога   не
обижайтесь!.. Но если все действительно обстоит так, как вы рассказываете,
то положение у вас там было не лучше моего...
     - Здесь, что ли, лучше?
     - Господи, да конечно же! - Старичок даже руками всплеснул.  -  Какое
может быть сравнение! Это  вы  просто  с  непривычки  растерялись,  а  вот
обживетесь, присмотритесь... Ну, вообразите, что вы попали в рай...
     Василий ошалело посмотрел на старичка.
     - Ни хрена себе рай! - содрогнувшись, возразил он.  -  А  эта?..  Ну,
эта!.. - Он поднес растопыренную пятерню к глазам и подвигал  ею,  как  бы
стирая черты лица.
     Сократыч недоуменно поморгал, но вскоре лицо его прояснилось.
     - А! Так вы, стало быть, и с куклой  Машей  познакомиться  успели?  -
вскричал  он  и  покивал,  опечалившись.  -   Представьте,   безобиднейшее
создание!.. Хотя опять же с непривычки... Сильно испугались?
     - Кто она? - отрывисто спросил Василий.
     - Долго рассказывать... -  отмахнулся  старичок.  -  Нет-нет,  вы  не
подумайте, я не увиливаю! Просто кукла Маша - это, знаете ли... Это  такая
история...  Ее  ведь  в  отрыве  от  всего  остального  не  расскажешь!  А
рассказывать все целиком - это мы и к завтрему не кончим...  Но  на  вашем
месте, Василий, я бы подумал. Крепко подумал бы.
     - Я, между прочим, еще присягу принимал, - мрачно напомнил Василий. -
Так что зря соблазняете.
     - Да не соблазняю я! - жалобно воскликнул дедок, молитвенно складывая
желтовато-розовые ладошки. - Я, как бы это выразиться, утешить вас хочу!
     Василий как раз решился определить капсулу на  пол,  но  движения  не
завершил. Медленно прозревая страшную истину, повернулся к собеседнику.
     - Что?.. Вообще никак? - Голос его сел до шепота.
     - Вы знаете... К сожалению!  -  подтвердил  дедок  и  виновато  пожал
хрупкими старческими плечами. - Сколько здесь живу - вернуться еще  никому
не удавалось.
     - А пробовали хоть? - с надеждой спросил Василий.
     - Хм... - Дедок Сократыч озадаченно вздернул седенькую бровь,  отчего
морщины на его лбу пошли волной. - А, собственно, зачем?
     - То есть как?!
     - О Господи,  Василий!  Ну  вы  сами  подумайте:  если  человек  сам,
добровольно, без принуждения лезет в летающее блюдце, то какая же  у  него
была жизнь?! Взять, к примеру, меня. Или вас!
     - Меня брать не надо, - хмуро предупредил Василий.
     - Хорошо. Не буду... Возьмем меня. Мне куда прикажете возвращаться? В
клинику? В дом престарелых?.. Благодарю покорно!..
     Дедок фыркнул и умолк. Вид у него был несколько взъерошенный. Василий
тоже молчал - темнея лицом и поигрывая желваками.
     - Зачем же они так делают? - вырвалось вдруг у него.
     - Кто?
     - Да хозяева... Или вы с ними об этом не говорили?
     Седенькие брови вспорхнули изумленно, и дедок, слегка  отодвинувшись,
уставился на собеседника.
     - Василий! Голубчик! - сказал он. - Опомнитесь! Я же  вам  битый  час
уже втолковываю, что я даже и не видел здесь ни  разу  никаких  хозяев!  И
никто не видел!..  Вам,  правда,  потом  многие  будут  рассказывать,  что
видели, общались, но вы им не верьте! Это  они  таким  образом  цену  себе
набивают... Ну вот! - огорченно вскричал он вдруг. - Что ж вы  еду-то  зря
выдавливаете! Сами ведь трудились, ломали!..
     Василий уставился на  судорожно  стиснутую  надкушенную  капсулу,  из
которой на руку и на пол обильно выдавливались тонкие маслянистые колбаски
кофейного цвета.
     - Так вас здесь много, что ли?
     - О,  целая  колония!..  Нет-нет,  не  в  том  смысле,  в  каком   вы
подумали... Небольшой, знаете, такой социум человек в двадцать...
     - Ничего себе... - пробормотал Василий, отбросив капсулу и машинально
облизнув кулак. Язык опалило вновь. - А как же  мы  тут  сутки  плутали  -
никого не встретили...
     - Видите ли... - Дедок замялся. - Дурацкая, ей-богу, традиция,  но...
Словом, когда  прибывает  очередной  новичок  (а  случается  это  довольно
редко), все прячутся...
     - На хрена? - пораженно спросил Василий.
     - Полагают, что смешно, - уныло шевельнув бровью,  пояснил  дедок.  -
Хотя я лично никакого юмора тут не вижу... Но  не  идти  же,  согласитесь,
против  всех!..  И  я  бы  спрятался,  просто  никто  меня  не  удосужился
предупредить...
     - Стоп! - Василия озарило. - Так, выходит, это они пугали? Ну, в доме
в этом... на потолке...
     - Выходит, так, - со вздохом согласился дедок.
     - А если бы я пристрелил кого? - В запальчивости Василий достал из-за
пазухи "макаров".
     - А что, он у  вас  еще  стреляет?  -  обеспокоенно  полюбопытствовал
Сократыч.
     Василий крякнул, нахмурился и, не отвечая, запихнул пистолет обратно.
Хотел застегнуть для верности, но позеленевшая пуговица  легко  отделилась
от лохмотьев кителя, как будто не позавчера была пришита.
     - Да-да, - сочувственно подтвердил  дедок.  -  Распадается  прямо  на
глазах. Здешние вещи практически вечны, а вот все земное... Кстати, на пол
ничего не ставьте. Что на пол упало, то пропало...  И,  знаете,  я  бы  на
вашем месте сменил одежду... Видите ли, к сожалению, не  все  относятся  к
милиции как должно... Есть тут у нас, например, один уголовник... Нет,  не
то, что ваш товарищ, а настоящий уголовник, c зоны...
     - А этот-то как сюда попал?
     - А убежал, - любезно  объяснил  дедок.  -  Вывели  их  демонтировать
какой-то морально устаревший памятник, и  тут,  можете  себе  представить,
опускается рядом летающее блюдце... Охрана, понятно, растерялась, а он, не
будь дурак, видя такое дело, бегом к люку - и внутрь! Солдаты опомнились -
давай стрелять. Блюдце, естественно, тут же  закрылось  -  и  поминай  как
звали... Собственно, это он так рассказывает. Как было  на  самом  деле  -
сказать трудно... Кстати, вот он иногда грозится: я, мол, с зоны убежал  и
отсюда убегу... Колобок этакий... Но вот что-то не бежит пока.
     - Да, компания... - пробормотал Василий.
     - Разные люди, разные... -  согласился  дедок.  -  И  знаете,  о  чем
тоскует? Все, говорит, здесь хорошо, одно плохо - ментов нету (это он  так
милиционеров зовет). Попади, говорит, сюда хоть один мент -  ух,  говорит,
что бы  я  с  ним  сделал!..  Вообще,  ужасно  грубый  молодой  человек...
Сейчас-то он еще немного присмирел - это после того, как мне все  передние
зубы одним ударом выбил... За что и получил так называемый щелчок, причем,
заметьте, вполне заслуженно... Так что теперь уже  руки  не  распускает  -
боится... Но все равно: что ни слово - то мат! Ужасно...
     Ничего не понимая, Василий присмотрелся  к  подвижным  губам  бойкого
старичка. Речь вроде не шепелявая, да и рот не проваленный... Заметив  его
взгляд, дедок рассмеялся, старательно обнажив зубы до самых десен. Зубы  у
него были, что называется, сахарные, без изъяна.
     - А? - сияя, сказал дедок. - Неплохо,  правда?..  Так  что  имейте  в
виду, Василий: нас здесь, знаете ли, берегут! Ценят.
     - Хозяев, значит, нет, - проговорил Василий, - а зубы, что  же,  сами
вставились?..
     Старичок не услышал - занят был очередной капсулой.
     Откуда-то приковыляли два серебристо-пушистых зверька, причем  вид  у
обоих был какой-то пришибленный. Присели на  корточки  метрах  в  пяти  от
обедающих  и,  растерянно  переговариваясь  вполщебета,  уставили  на  них
алчущие бесстыжие зыркалы.
     - А ну пошли, пошли отсюда!  -  прикрикнул  на  них  дедок  Сократыч,
поспешно вскидывая веки. - У! Глазищи-то, глазищи! Спицей не  выщербишь!..
Все равно ничего не дам!.. Пр-редатели!..
     -  Почему  предатели?  -  несколько  враждебно  осведомился  Василий,
которому очень нравились пушистые зверьки и,  честно  говоря,  все  меньше
нравился обаятельный прожорливый старичок.
     - А то кто же? - запальчиво проговорил тот. - Как увидели, что у меня
с камушком этим ничего  не  получается,  -  туда  же!  издеваться  начали,
чирикать... А потом и вовсе убежали...
     - А кто они вообще?
     -  Н-ну...  обычно  их  здесь  называют  мартышками,   побирушками...
По-разному называют... Во всяком случае, смею вас уверить, это не хозяева.
     - Ну, может быть, одичавшие?..  -  неожиданно  для  себя  предположил
Василий. Лучше бы не предполагал - аж самому жутко стало.
     - Ого! - с уважением отозвался  дедок  и  посмотрел  на  собеседника,
прищурив глаз и склонив голову к плечу. - А вы, Василий, штучка!  Мне  вот
потребовался месяц,  чтобы  до  такого  додуматься...  Однако  должен  вас
разочаровать:  гипотеза,  конечно,   прелюбопытная,   но...   критики,   к
сожалению, не выдерживает. Как-нибудь потом мы  все  это  с  вами  обсудим
подробно, не  торопясь,  со  вкусом...  Кстати,  давешняя  ваша  версия  о
невменяемости хозяев - тоже, знаете ли...
     Василий стиснул зубы и с ненавистью взглянул  на  невероятно  высокий
потолок, где, согласно законам перспективы, сходились  чуть  ли  не  встык
золотистые титанические колонны. В следующий миг голова  его  вздернулась,
так что крутой затылок звучно соприкоснулся с глыбой. Василий вскочил.
     - Что это?
     По потолку шел человек. Вниз головой. Крохотный, как если бы  Василий
смотрел на него, наклонясь с какого-нибудь там двадцатого этажа.
     Дедок Сократыч тоже поднял голову, но вскакивать не стал.
     - Это?.. - переспросил он, прищуриваясь. - Хм... А действительно, кто
бы это мог быть?.. На таком расстоянии, знаете, и  не  разглядишь  даже...
Кажется, Леша Баптист... А, нет! Леша - полнее...
     - Почему он не падает?
     - А почему мы не падаем? - почти  дословно  цитируя  Ромку,  спокойно
возразил Сократыч. - Что вас, собственно удивляет, Василий?  Нам  кажется,
что он - на потолке, а ему кажется, что мы - на потолке...
     - Да не может же этого быть! - Василий с тоской следил, как крохотный
человечек, там, наверху, неторопливо  пересекает  "улицу",  направляясь  к
округлым белым камушкам - несомненно, все тем же глыбам.
     - Я, конечно, не физик, - мягко заметил дедок, -  но,  полагаю,  коль
скоро явление существует, то, следовательно, оно возможно... - Изрекши эту
глубокую мысль, он снова прищурился.  -  Нет,  совершенно  точно,  это  не
Леша... Да и с чего бы он вылез, если все прячутся?.. Послушайте, Василий!
А уж не ваш ли это товарищ?
     Василий вздрогнул и вгляделся еще раз. Действительно, на такой высоте
рассмотреть что-либо было трудно. Макушка - не поймешь: то  ли  стриженая,
то ли не стриженая...
     - Ромка-а!.. - что было сил закричал Василий.  Дедок  отшатнулся,  но
человечек наверху не отреагировал.
     - Какой у вас голос громкий!.. - позавидовал дедок, заправляя мизинец
в ухо. - Только, знаете, к сожалению,  звук  туда  не  доходит.  Проверяли
уже...
     Василий резко повернулся к нему.
     - Как туда  попасть?  -  отрывисто  спросил  он,  указав  глазами  на
потолок.
     - Да как угодно! - сказал  дедок.  -  Хоть  пешком.  Но  вам,  как  я
понимаю, хотелось бы побыстрее... Тогда "скоком"!.. Хм, а какой же  "скок"
туда выходит?.. А!  Это,  кажется,  не  доходя  Клавы,  возле  Пузырька...
Впрочем, до того "скока" идти далековато... - Дедок встал, озираясь. - Или
знаете что? Если вы воспользуетесь вон тем, у стены,  то  вас  выбросит...
Так... Куда же вас выбросит...
     Дедок запрокинул аккуратную седенькую бородку и принялся высматривать
что-то на потолке.
     - Вон куда вас выбросит! - победно сообщил он, указывая пальцем вверх
и вправо. - Вон за той колонной!.. Вы ее тогда  бегом  обогните  и,  может
быть, как раз его там и перехватите! Пойдемте!
     Быстрым шагом они пересекли "улицу" и подошли к одной из опор.
     - Вот, - сказал дедок, останавливаясь перед теневым  овалом.  -  Это,
как бы вам объяснить...
     - Да я уже им пользовался, - нетерпеливо прервал его Василий.
     - Вот как? - поразился старичок. - Что ж, тем проще...  А  что  глаза
закрывать  надо,  знаете?  Нет?  О-бя-зательно  закройте,  а   то   голова
закружится!.. Да! Спасибо вам за помощь!
     - Вам спасибо, - буркнул в ответ Василий и,  плотно  зажмурив  глаза,
шагнул в теневой овал.


     Голова и впрямь  не  закружилась,  но  ориентировку  Василий  утратил
полностью. Во всяком случае, открыв глаза, он просто не понял, куда теперь
нужно бежать. Взглянул вверх, надеясь  увидеть  крохотного  Сократыча,  но
того что-то нигде не было. Ну правильно: старичок ведь  предупреждал,  что
Василия выбросит "за той колонной"... За какой же это "за  той",  хотелось
бы знать...
     Озираясь, Василий двинулся к ближайшей  опоре,  обогнул  выступ  -  и
остановился. Навстречу ему шел человек - надо полагать, тот самый.
     Если белоснежная хламида Сократыча как-то  совершенно  естественно  и
ненавязчиво вписывалась в пейзаж, то  одежды  идущего  навстречу  казались
нелепыми именно  в  силу  своей  узнаваемости.  Собственно,  из  одежд  на
незнакомце были одни штаны. Короткие,  скособоченные,  плетеные  на  манер
корзины  из  толстых   мягких   проводов,   они   тем   не   менее   гордо
свидетельствовали о мужском достоинстве их носителя.
     Увидев Василия незнакомец обомлел. Он явно  не  верил  своим  глазам.
Наконец губы его шевельнулись в счастливой улыбке.
     - Мент... - тихо и нежно, словно боясь спугнуть удачу, выдохнул он. -
Заклепать мои карие очи - мент!..



                                    10

                                                   Ахнул дерзкий - и упал!
                                                          Михаил Лермонтов

     -  А  не  досчитался  я  с  вами,  драконами,  -  напевно   выговорил
незнакомец, не сводя с Василия влюбленных глаз. Пальцы обеих рук он держал
при этом несколько врастопыр, словно собирался ударить по клавишам. -  Ох,
не досчитался...
     Возраст - двадцать пять-тридцать, рост - от ста  семидесяти  пяти  до
ста восьмидесяти пяти, сложение  -  жилистое,  худощавое,  лоб  -  низкий,
наличие морщин  -  отсутствуют,  глаза  -  зеленые  (не  карие!),  средней
величины, уши - большие, прижатые, нос - утиный. Особые приметы... Василий
не поверил и всмотрелся еще раз. Особых примет не было. То есть вообще  ни
одной.
     Незнакомец,  надо  полагать,  сомнение  это  уловил  -  и  лицо   его
болезненно дернулось.
     -  В  рифму,  свисток,  берешь?  -  совсем  уже   мяукающим   голосом
осведомился он. - Ты здесь на цырлах бегать  будешь,  понял?  Бейцалы  мне
отлэкаешь!
     Произнесено все было правильно, только вот зубы доверия  не  внушали.
Неровные (стало быть, свои, а не вставные)  и  слишком  уж  целенькие  для
отбывавшего срок.
     - Клыки жмут? - холодно поинтересовался Василий. - Или башка на плечи
давит?.. Наблатыкался и думаешь - автор?
     Побледнев от обиды, незнакомец подался навстречу, умудрившись впрочем
не сделать при этом вперед ни шагу.
     - Ночник ты красноперый! - с угрозой выговорил он. - Выстеклю, помою,
врача приглашу!
     - А ну? - с интересом спросил Василий, неспешно  закладывая  руку  за
пазуху и доставая "макаров".
     Незнакомец обрадовался.
     -  Нычь  бедолагу-то,  -  ласково  посоветовал  он.   -   Отплевалась
сестренка...
     Василий взвесил пистолет на ладони и задумчиво поглядел незнакомцу  в
низкий, без морщин, лоб.
     - Чего уж там плевать-то? - сказал он. - Дам звона по кумполу - и все
дела.
     - За кого ж ты меня, пала, стрижешь? -  процедил  тот.  -  Да  я  три
лысака как от хозяина!
     Василий сочувственно поцокал языком.
     - Сидел... Вижу: сидел... Вся жопа, небось, в шрамах...
     Лицо незнакомца свело судорогой. Он дернулся к ненавистному менту, но
тут же о чем-то, видать, вспомнил, заматерился - и снова отшагнул.
     - Да я - Крест! - злобно и беспомощно  закричал  он,  ударяя  себя  в
грудь кулаком.
     - Трекало ты базарное, - тихо и внятно  отвечал  Василий,  глядя  ему
прямо в глаза. - Наколка где?
     Вместо  ответа  назвавшийся  Крестом  незнакомец  вздрогнул  и  резко
повернул голову, как бы предъявляя для опознания еще и профиль. Видя такое
дело, скосил глаз и Василий,  держа  однако  собеседника  в  поле  зрения.
Оказалось,  что  причиной  тревоги  была  самая  обыкновенная   "мусорка",
катящаяся  к  ним  по  стеклистому  гладкому  покрытию  подобно   огромной
вытянутой капле ртути. При условии, конечно, что ртуть  можно  окрасить  в
густо-чернильные тона.
     Крест вновь повернул к Василию теперь уже откровенно испуганное лицо.
     -  Ап!  -  выдохнул  он  еле  слышно  и   начал   отступать,   трогая
растопыренными пальцами воздух. - Шары, начальник! Разборка - потом...
     - Да нет, чего уж потом?  -  Василий  сунул  пистолет  за  пазуху  и,
решительно, вразвалку приблизившись к отступающему,  схватил  за  жилистую
руку. Тот рванулся, в глазах его мелькнул ужас.
     - Ты! Радостный! Я ж не пургу мету! Надзорка пасет!
     Некоторое время они боролись, тяжело дыша. Крест был  мужик  сильный.
Василий - тоже. Кроме того, очень уж разозлил  его  этот  черт.  Слышалось
сдавленное:
     - Бесогон!.. Бивень!.. Волк ты тряпочный!..
     Внезапно светлый мерцающий мир  беззвучно  взорвался,  обдало  жаркой
болью,  и  противники  разлетелись,  словно  шары  на  бильярде.   Василия
нечувствительно  приложило  о   покрытие,   перед   глазами   закривлялись
ярко-зеленые амебы. Ощущение - будто хорошо дернуло током.
     Приподнялся рывком, ища глазами табельное оружие. Лохмотья с сержанта
как бы сдуло разрядом, и теперь он лежал на стеклисто посверкивающем  полу
голенький - что твой младенчик. Пистолета нигде видно не  было.  "Мусорка"
деловито подъедала разлетевшиеся обрывки милицейской формы.
     Рядом, болезненно кряхтя, ворочался Крест.
     -  Б-бельмондо  ты  н-недоделанное!..  -  страдальчески  крикнул   он
Василию, поднимаясь на колени. Плетеные на  манер  корзины  штаны  местами
расплелись, так что  теперь  Кресту  приходилось  их  придерживать,  чтобы
совсем не развалились. - Звонил же без булды: н-надзорка пасет!..
     -  Что,  Крест,  опять  щелчок  заработал?  -  послышался   спокойный
насмешливый голос, и Василий оглянулся. Шагах  в  пяти  стоял  и,  склонив
голову к плечу, с  любопытством  смотрел  на  них  морщинистый  незнакомый
мужикашка в кольчужно посверкивающем короткоштанном полукомбинезончике.
     Подергиваясь,  как  контуженный,  Крест  повернул  голову   к   вновь
прибывшему и, злобно обложив его запинающимся матом, поковылял прочь.
     Тот лишь ухмыльнулся ему вослед. Потом сочувственно оглядел Василия.
     - Ну что, Вась, ожил? Пойдем колпачок налью - поправишься...


     По гнутым  соломенно  поблескивающим  стенам  помещения  неправильной
формы (другого определения  Василий  так  и  не  смог  подобрать)  порхали
цветные блики. Морщинистый похожий  на  алхимика  Пузырек,  обдаваемый  то
мертвенно-ртутным, то розовым полусветом, что-то  там  поправлял  в  своем
аппарате.
     - Да никакой он, по-моему, не блатной, -  хмуро  говорил  Василий.  -
Так, приблатненный...
     Пузырек оставил в покое змеевик, обвивавший поросшую инеем  трубу,  и
обернулся, отогревая дыханием замерзшие кончики пальцев.
     -  Не,  блатной-блатной,  -  сказал  он.  -  Как  бушлатик   на   нем
расползаться начал, мы прямо ахнули. Весь как есть в татуировке. Разве что
на лбу ничего не в