ы  в
этот момент виртектор дал не третий пробный импульс, а врубился до отказа.
     Теперь пришлось отказаться от удобного харстонского  рейса  в  18:10,
вместо этого отправляясь на  Литтон,  еще  одну  из  "независимых"  земных
колоний с либеральным законодательством о выезде, в 17:00.  На  обреченной
планете оставались двое осуществляющих контроль. И Олни. Олни  исчезла  из
его поля зрения, избавив Хэйфа от бремени решения.  Теперь  вся  улетевшая
шестерка подтвердит, что он  не  имел  возможности  предупредить  Олни  об
изменении  срока.  А  впрочем,  Хэйфу  было  жаль  несчастную   обреченную
девушку...
     ...На геостационарной орбите медленно наводилась на цель  орбитальная
платформа с мощным деструктором на борту.


     Было 17:02, когда Чирский распорядился прекратить  поиски  и  объявил
эвакуацию персонала. В 17:15  должен  был  стартовать  последний  глайдер.
Мелкий холодный дождь уже несколько часов сочился из  разодранного  ветром
черного неба. Я накинул на голову капюшон, по которому уже  текли  струйки
воды, и докуривал сигарету. Мое присутствие здесь оказалось напрасным -  я
ничем не мог помочь этим поискам иголки в стоге сена.
     Сзади  послышалось  движение.   Я   обернулся.   Это   был   Чирский.
Председатель шел куда-то не разбирая дороги  и  не  глядя  под  ноги.  Его
когда-то белая рубашка превратилась во что-то грязно-мокрое и прилипшее  к
телу. Увидев меня, он поднял голову:
     -  А-а,  Лобин,  что  же  вы  здесь?  Эвакуируйтесь,  покидайте   это
обреченное место!
     - Докурю, - нехотя ответил я.
     - Сознайтесь, ведь это вы виноваты в  происходящем,  Лобин,  -  голос
председателя был усталым и бесцветным. - Если бы вы имели мужество  сразу,
с  первого  дня  сообщить  о  ваших   контактах,   то   ничего   подобного
происходящему не могло бы случиться.
     - Возможно, - я пожал плечами. - Только у вас, лично у вас  были  все
возможности не допустить и предпосылок катастрофы!
     - Конечно, Лобин, - так же глухо ответил Чирский.
     -  Вы  считаете,  что  в  сложившихся  обстоятельствах  имеете  право
возглавлять Комитет?
     - Имею ли я право? Не злитесь, Лобин, все решено и приговор  мне  уже
вынесен. Только не думайте, что  без  меня  Комитету  повезет  больше.  Он
исторически обречен. Вся эта авантюра с колонизацией  космоса  исторически
обречена потому, что мы такие, какие есть.  Место  человека  -  здесь,  на
Земле.
     Он развернулся и пошел от меня прочь, все также,  прямо  по  грязи  и
лужам, углубляясь в сторону полигона. Я не сразу понял, зачем он идет туда
- Чирский хотел остаться здесь.
     Мне не было необходимости ждать места в  пассажирском  глайдере  -  у
меня был свой. Я выплюнул в лужу окурок и  направился  на  стоянку.  Потом
сообразил,  что  надо  зарегистрироваться,  чтобы  меня  не  искали.   Это
оказалось  правильным,  поскольку  находящийся  на   глайдерной   площадке
подполковник КГБ Памфилов в полный  голос  орал,  комбинируя  цензурные  и
нецензурные выражения, на двух своих сотрудников, которые никак  не  могли
обнаружить одну из поисковых групп. Старшего  той  исчезнувшей  команды  я
знал - Михаил Рябушкин, когда-то мы работали вместе. Нет, Миша был  не  из
тех, кто мог исчезнуть из страха...  Повинуясь  безотчетному  импульсу,  я
обратился к Памфилову:
     - Мой вам совет: свяжитесь с космопортом и проверьте, не улетает ли с
Земли кто-нибудь из "исчезнувших".
     - Да пусть бегут,  паникеры  чертовы,  какое  наше  дело?  -  рявкнул
Памфилов даже не обернувшись ко мне. - Не хотят как люди...
     - Не люди! До вас что, не доходит, что те, кто ставил этот прибор, не
будут ждать, пока он сработает!
     - Не мешайте работать, идиот! - заорал на  меня  подполковник.  Кровь
ударила мне в голову. Сейчас в лице Памфилова я видел всех  своих  врагов,
всех тех, из-за кого в хрупкую женскую  фигурку,  бегущую  на  встречу  со
мной,  ударил  огонь  бластера.  Размахнувшись,  вложив  все  силы  в  это
движение, я впечатал кулак в зубы КГБеру. Памфилов мешком рухнул на землю.
Прежде, чем на меня кинулись его подчиненные, я выхватил бластер:
     - Убью, собаки!
     Они были вооружены,  и  казалось,  сейчас  кто-то  выстрелит  первым.
Разрастание  конфликта  предотвратил  неизвестно  как  оказавшийся   рядом
Хэскетт с его командой из ЮСФЕ. Нас  растащили,  мне  капитан  посоветовал
немедленно убираться, но я все же успел передать  ему,  кого  и  где  надо
проверить. Было  17:13,  когда  я,  наконец,  покинул  территорию  городка
Комкола.


     Капитан Хэскетт находился на борту глайдера, в  15  км  от  полигона,
когда шереметьевский компьютер прислал  ответ  на  запрос.  Один  из  трех
исчезнувших покинул Землю в 17:00. Это заставляло предположить,  что  срок
подрыва изменен,  но  не  давало  возможности  определить  точный  момент.
Командование ЮСФЕ отреагировало на сообщение  Хэскетта  тем,  что  привело
платформу в состояние готовности к немедленному удару. На момент 17:15  на
территории городка Комкола находилось около ста человек.
     В 17:15:00  расположенные  на  платформе  энтродатчики  зафиксировали
четкий сигнал, за 0.12 секунды  преодолевший  расстояние  от  полигона  до
синхронной  орбиты.  Автоматика  выдала  команду  на  деструктор,  который
произвел  немедленный  удар.  Рельеф   Подмосковья   пополнился   кратером
диаметром в пять и глубиной в полкилометра. Энтропийный удар был погашен в
адском пламени разрушаемого вещества.  Выставленная  вокруг  зоны  полевая
защита выстояла. Кроме одного узкого сектора, в котором теперь полыхал лес
и трещали счетчики Гейгера.


     Я мчался со скоростью не менее четырехсот километров в  час,  гонимый
не столько необходимостью покинуть зону - линию дезактиваторов  и  полевых
генерирующих установок я уже пересек, сколько раздраженными нервами.
     Ярчайшая вспышка позади была неожиданной. Краем глаза я заметил,  что
глайдер, идущий в сотне метров от меня, чуть  сзади,  немедленно  метнулся
вниз, и счел за лучшее  произвести  такой  же  маневр,  хотя  вспышка  уже
прекратилась. Через несколько секунд деревья качнул порыв ветра  -  должно
быть, слабый отзвук ударной  волны,  затратившей  энергию  на  преодоление
силового поля. Но к этому моменту я уже приземлился.
     Стоявшим невдалеке глайдером, приземлившимся  одновременно  со  мной,
был синий "Сатурн-1012". "Как у...", - подумал я. Нет, не "как  у  нее"  -
это был ее глайдер, каким бы ветром не занесло сейчас  в  это  место  Олни
Лаймис.
     Наверное, она узнала меня (если встреча была случайной),  потому  что
дверца открылась, и я увидел знакомую фигурку. Я щелкнул  замком,  перенес
ноги с пола кабины на землю и направился к ней.
     - Здравствуй, Витя. Вот мы и встретились, - услышал  я  ее  бархатный
голос. Я присел на маленький неудобный пенек, оставшийся, наверное,  после
того, как дерево сломало ветром. Олни встала рядом,  насмешливо  глядя  на
меня. Я спросил:
     - Не ожидал я тебя здесь увидеть. Твои коллеги, кажется, уже улетели?
     - Коллеги? - она рассмеялась  белозубым  смехом,  не  без  некоторого
злорадства, как мне показалось. - Да, мои коллеги улетели.
     - А жаль. Вас надо уничтожать, как бешеных собак. Впрочем, я надеюсь,
что вашу банду задержат по месту прибытия.
     - А я, естественно, надеюсь на обратное.
     - Дрянь!
     Ругательство сорвалось у  меня  импульсивно,  под  действием  пламени
эмоций, уже несколько часов  бушующих  у  меня  внутри.  Олни  побледнела,
выпрямилась:
     - Ах вот как, Лобин!
     Когда говоришь что-то лишнее или просто не  совсем  то,  что  хочешь,
очень трудно взять свои слова назад. Обычно продолжаешь в том направлении,
в котором начал, усугубляя сказанное. Так и теперь, я бросился в атаку:
     - Кто вас звал сюда? Как очутилась здесь ты, раз ты такая чистая, как
хочешь казаться? Вы сволочи и убийцы, будь ты проклята - на  твоих  нежных
ручках слишком много крови!
     Ярость уже ударила мне в голову. Я вскочил, схватил ее  за  плечи,  с
силой встряхнул. В то же мгновение меня обжег  сильный  удар  по  щеке.  Я
выпустил ее, тяжело дыша.
     Олни отступила на шаг. Несколько секунд мы молчали: я - остывая,  она
- собираясь с мыслями. Наконец, она подняла глаза и обратилась ко мне:
     - Витя... Выслушай меня,  пожалуйста.  Сегодня  мы  точно  видимся  в
последний раз. Мне все равно, конечно, но все же не хотелось бы,  чтоб  ты
думал обо мне хуже, чем я есть.
     - Хочешь оправдаться?
     - Мне не в чем оправдываться. В  чем  я  виновата:  что  родилась  не
здесь, а на столь ненавидимом вами Дрейне?
     - Что делать, историческое прошлое  не  позволяет  относиться  к  вам
лучше. 2074-й, 2179-й, 2186-й, - начал перечислять я.
     - Тогда уж лучше  сразу  2189-й  и  десять  лет  оккупации  потом.  Я
родилась позже. Мне повезло. Я не пережила того, что пережила в  эти  годы
моя семья.
     - Должно быть, твои предки заслужили то, что пережили?
     - Мои предки занимали достаточно высокое положение для того, чтобы не
быть равнодушными к оскорблениям родной планеты. Видят звезды, мне есть за
кого мстить, и никакие законы морали не могли бы осудить меня за  это.  Но
из живущих здесь я никому не причинила зла.
     - Зачем ты здесь?
     - Я уже говорила тебе когда-то: не только вы допускаете  ошибки.  Два
режима  в  Галактике  виновны  в  применении  запрещенной  наукой   прямой
виртекции - ваш Советский Союз и мой Неприсоединившийся Дрейн.
     - Республика Дрейн, ты хочешь сказать?  -  произнес  я  презрительным
тоном представителя цивилизации победителей.
     - Мой мир имеет свое название, и ваше я принять  не  могу.  Так  вот,
Витя... Последние тридцать лет,  пусть  в  меньшей  степени,  чем  вы,  мы
применяли виртекцию  на  своих  колониях.  Были  отдельные  предупреждения
ученых, но возобладала официальная линия... Впрочем, теперь ты сам знаешь,
как это бывает. Институт, в котором  я  работала,  разрабатывал  программы
расширения использования виртекции, когда  началась  катастрофа  на  ваших
колонизатах. Я провела тогда расчеты и предположила, что это  -  следствие
энтропийной нестабильности, причина которой -  виртектор.  Мое  начальство
было возмущено.  Мне  оставалось  уйти  из  института  или  доказать  свою
правоту. Да только не существует отступления для клана Лаймис. Я  решилась
лететь сюда. Не одна, конечно. И не я командовала группой.
     - И скоро ты поняла, что имеешь возможность свести счеты с врагами  -
Дрейна и личными? Так?
     - Нет, Витя, нет. Неважно, как я к вам  отношусь.  Я  слишком  хорошо
понимаю, что если бы наша диверсия удалась, -  я  заметил,  что  глаза  ее
заблестели стальным блеском, холодным и колючим, - ваши ЮСФЕ, разбросанные
по базам в Галактике, успеют испарить не только Дрейн.  Не  я  виновата  в
том, что наше руководство в слепой ярости встало на грань самоубийства...
     - Ты могла бы помешать! - почти крикнул я, - могла...
     - Я сделала все, что могла!
     - Ах вот как, Олни! В чем же это выразилось? В том, что ты  заставила
меня  получить  данные,  из  которых  следовало,  что  Землю  так   просто
уничтожить?
     - Глупый, я предупредила вас, тебя, о том, что готовится. Ведь это  я
звонила твоей Марине!
     - Так это ты... Так это из-за тебя...
     Наверное, что-то сломалось у меня внутри. Я  развернулся  и  медленно
побрел  к  своему  глайдеру.  И  снова  перед  глазами  та  площадь  перед
Представительством и хрупкая женская фигурка, в которую бьет ослепительный
плазменный шнур.
     Я машинально опустил руку в карман.  Пальцы  ощутили  холод  рукоятки
бластера. Сдвинув большим пальцем предохранитель, я вынул оружие,  еще  не
понимая, что именно хочу сделать.
     Олни, как и я, шла, опустив голову, к  своему  "Сатурну-1012".  Может
быть, она  почувствовала  мои  мысли,  но  вдруг  повернула  ко  мне  свое
прекрасное лицо, казавшееся сейчас таким невинным и беззащитным... Она  не
успела ничего сказать. Я вскинул руку и нажал спуск. И  еще  раз.  И  еще.
Вспышка ослепила глаза, и долго потом на месте  огненного  шнура  видел  я
черный пустой канал - след адского пламени на сетчатке моих глаз...
     За лесом вставало зарево - пылал тот сектор, где не выдержала полевая
защита. Я швырнул бластер на землю. Мне было душно,  не  хватало  воздуха.
Сжимавшая горло пуговица рубашки долго не поддавалась, и я, сильнее рванув
за ворот, выдрал ее с корнем. Это помогло. Глубоко  вздохнув,  я  пошел  к
своему глайдеру...