Ну кого  ты  защищаешь?  Пойми
же, они чужие для тебя, весь этот мир для тебя чужой! Родина ждет от  тебя
решительных действий!
     - Кого я защищаю? Эта планета не  успеет  еще  превратиться  в  пыль,
когда будут подняты  с  разбросанных  по  половине  Галактики  баз  тысячи
астропланов  ЮСФЕ.  Что  вы  будете  делать   тогда?   Кричать   о   своей
невиновности?
     - Думай, дитя мое, думай и не бросайся обвинениями. Между  прочим,  я
составил на  тебя  прекрасную  характеристику.  Мне  так  не  хотелось  бы
ошибиться... И пойми, глупая, без твоего участия операция не  остановится.
Так что, думай!
     Олни закрыла лицо руками и сидела так без движения несколько секунд.
     - Ну? - нажимал шеф.
     - Хорошо, Хэйф, я подумаю.
     Через два часа она набирала известный ей терминальный код:
     - Мне нужна Марина Силанова.


     - Вам инкриминируется шпионаж в пользу Дрейна,  господин  Лобин.  Это
стоит  25  лет  по  вашим  законам,  если  я  не  ошибаюсь.  Вы,  конечно,
опровергаете?
     - Это дикий бред, капитан Хэскетт, - возмутился я.
     - Вполне возможно. КГБ настаивает  на  вашей  немедленной  выдаче.  Я
думаю, вы этого не хотите.
     - Не хочу.
     - Наше командование такого же мнения. Но в  таком  случае  вы  должны
понимать, что бремя расследования ложится теперь на нас.
     - Прекрасно понимаю. Только не сейчас. За эту ночь я устал как собака
и хочу хоть немного выспаться. Или я просто сдохну.
     - Хорошо. Когда вы нам потребуетесь, вас разбудят.
     - И еще одно, капитан. Я хотел бы организовать  пресс-конференцию.  Я
должен рассказать о происходящем.
     Хэскетт помрачнел.
     - Прессу в это дело? Нет, только не это. Во всяком случае, пока мы не
разберемся в ситуации.
     Настаивать у меня не было ни  сил,  ни  настроения.  Меня  провели  в
комнату. Как убитый, я свалился на диван и через минуту уже  погружался  в
бездну сна...


     - Марина Силанова слушает. Кто вы?
     - Неважно. Считайте, что я  -  лучший  друг  известного  вам  Виктора
Лобина.
     - Ах вот как. Ну, что же, я догадывалась. И вы  еще  имеете  наглость
мне звонить!
     - Замолчите, глупая гусыня, и не произносите ни одного слова, пока  я
не закончу!
     - Почему я должна вас слушать? Я не хочу...
     - Я сказала - молчать! После этого разговора вы  должны  связаться  с
Виктором и передать ему, что  сегодня  ночью  на  полигоне  Комкола  будет
производиться  опасный   эксперимент.   Тот   самый,   который   проводить
категорически нельзя. Все взлетит на воздух,  если  только  он  не  найдет
способ вмешаться. Повторите!
     Марина безропотно повторила. Затем робко поинтересовалась:
     - Но я не знаю, где он. Я не видела его уже несколько дней. А сегодня
у меня были двое в штатском, с нейтринными фонарями. Они искали Виктора  и
какие-то кристаллеты. Они рассказывали про  него  жуткие  вещи,  -  Марина
всхлипнула. - Просили сообщить в КГБ, если вдруг я что-то узнаю. Кто вы?!
     - Виктор Лобин - в Представительстве ЮСФЕ. Во всяком случае, был там.
КГБ это уже известно. Можете им рассказать, но сначала вы свяжетесь с ним.
Лучше - немедленно.
     Раздалась трель, сигнализирующая, что звонившая  отключилась.  Марина
отрешенно смотрела на экран, который был  темным  все  время  разговора  -
неизвестная  не  захотела  открыть  свое  лицо.  Глаза   Марины   медленно
наполнялись слезами и наконец, не выдержав, она бросилась лицом в  подушку
и забилась в рыданиях.
     Через несколько минут, придя в себя и выпив стакан холодной  воды  из
холодильника,  она  вновь  села   к   терминалу.   Она   не   знала   кода
Представительства и поэтому лишь назвала адресата в  микрофон  компьютера.
За  доли  секунды  аппарат  произвел  поиск  и  осуществил  автоматическое
соединение. Экран засветился.
     - Мне можно переговорить  с  инспектором  Лобиным?  -  чуть  дрожащим
голосом спросила Марина. - Он у вас?


     Мне показалось, что разбудили меня сразу, как только я заснул. Хмурый
штаб-сержант сообщил, что со мной хочет говорить некая рыжая дама, а затем
предупредил, что канал связи прослушивается КГБ.
     - Витя! Здравствуй, Витя! -  услышал  я  голос  Марины.  У  нее  были
красные заплаканные глаза. Никогда раньше она  не  решилась  бы  предстать
передо мной в таком виде. Похоже, за воротами Представительства начиналось
что-то ужасное.
     - Витя, что же ты натворил? Про тебя  рассказывают  страшные  вещи  -
какой-то шпионаж в пользу Дрейна. Ведь это  чушь,  скажи,  что  это  чушь!
Почему ты скрываешься в Представительстве?
     - Все очень сложно, маленькая. Я ни  на  кого  не  работаю,  все  эти
обвинения - бред сумасшедшего, но ты помнишь, как у тебя отобрали материал
о происшествии в Меридиане-6?
     - Ну...
     - Руководство Комкола завело  нас  на  грань  катастрофы.  Я  рискнул
выступить против Чирского. Вот и все.
     - Витя...  Мне  сообщили,  сегодня  ночью  на  вашем  полигоне  хотят
проводить  какой-то  запрещенный  эксперимент,  от  которого   все   может
взорваться! Ты слышишь?
     - Кто это сказал?
     Экран вдруг погас.  Я  несколько  раз  пытался  набрать  ее  код,  но
бестолку.
     - Вас отсоединили с того центра, откуда велось прослушивание. Скажите
спасибо КГБ. Мы три раза меняли канал, прежде чем они нас перехватили.
     Я вздохнул:
     - Сержант, могу я  попросить  у  вас  чашку  кофе  покрепче?  Я  хочу
заняться делом - спать времени нет.
     Сержант кивнул головой, а я направился к Хэскетту.
     - Проснулись? - кивнул мне он.
     -  Я  только  что  узнал,  капитан,  что  сегодня   ночью   ожидается
взрывоопасный эксперимент на полигоне Комитета. Источник информации...
     - ...Нам известен. Погодите,  Лобин,  не  все  сразу.  Во-первых,  мы
проверили ваши расчеты. Все абсолютно правильно. В том числе - в отношении
Земли.  Нужна  срочная  дезактивация  -  энтропийное   равновесие   крайне
неустойчиво. Проблемой занялись большие силы - я  думаю,  что  она  вполне
разрешима. Но если тот эксперимент, о котором  говорила  ваша  знакомая  с
рыжими волосами,  связан  с  активацией  виртектора  даже  в  самых  малых
размерах и на самое малое время -  сегодня  ночью  планета  превратится  в
пыль.
     - Черт! - я ударил кулаком по коленке. - Что вы хотите предпринять?
     - Во-первых, связаться с КГБ и Комколом и  обрисовать  им  положение,
если они не понимают. А  в  крайнем  случае  -  уничтожить  ваш  проклятый
полигон и все в радиусе десяти километров от него.
     Наверное, я сильно побледнел, потому что Хэскетт даже опустил взгляд.
Мы  продолжили  разговор  не  касаясь  этой  темы,  но  перейдя   к   моим
взаимоотношениям с Олни. Олни и Дрейн - извечный  потенциальный  противник
Земли, а временами и враг? Дрейн,  первая  иноцивилизация,  открывшая  нас
полторы  сотни  лет  назад;  цивилизация,  ставшая  для  многих   символом
Враждебного Космоса, мир, от которого мы терпели  поражения  в  войнах,  и
который в конце концов победили, но даже годами оккупации  не  сломили  до
конца... И Олни - резидент разведки Дрейна... Нет, никоим образом я не мог
ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение.
     Через некоторое время сообщили Хэскетту, а он - мне:
     - Комкол  решительно  отрицает  проведение  каких-либо  экспериментов
сегодня. Они готовы принять наблюдателя от нас.
     - Этого следовало ожидать. Чирский...
     - А вам не  кажется,  что  это  могло  быть  провокацией  со  стороны
компании вашей Олни?
     В кабинет ворвался все тот же штаб-сержант.
     - Ну? - выпрямился в кресле Хэскетт.
     - Господин Лобин, вашу знакомую звали Марина Силанова?
     - Да.
     - Только что, в десяти метрах от входа  в  Представительство,  в  нее
стреляли из дальнобойного бластера с большого расстояния.


     Хэйф устало потирал руки. Обстановка чуть-было не  вышла  из-под  его
контроля: непредсказуемая Олни звонит какой-то своей знакомой, а у той КГБ
уже делало обыск. Что  передала  ей  непокорная  аристократка?  Неужели  и
впрямь решила встать на пути паровоза? Похоже  на  то  -  через  несколько
минут  после  разговора  с  Олни  та  женщина  бросается   к   московскому
Представительству ЮСФЕ. Нужны немедленные меры.
     Меры были приняты - жестокие, но  необходимые.  Теперь  противник  не
скоро узнает подробности операции. Для страховки Хэйф решил сдвинуть время
ее начала на 16:00.
     Трое из их команды работали в качестве сотрудников Комкола, с  правом
свободного доступа на  полигон,  находящийся  в  сотне  метров  от  здания
Комитета и занимающий площадь в несколько квадратных  километров.  Кто  бы
мог  подумать,  что  принятый  на  испытания  мощный   энергоагрегат   для
преобразования  рельефа  местности  на  планетах,  несет  в  своей  основе
проклятый виртектор? Сегодня на этом крокодиле ожидаются  подготовительные
работы, которыми займутся его, Хэйфа, ребята.
     В течении  часа-полутора,  начиная  с  16:00,  предстояло  опробовать
технику на микровключениях. Затем запустить  временной  механизм,  который
должен сработать в 19:00, превращая эту планету в пыль...
     В 18:10 из Шереметьева стартует астроплан на Харстон. А оттуда  можно
и   домой   -   харстонское   эмиграционное   законодательство,    правила
въезда-выезда  и  так  далее,  много  либеральнее  союзовских.  Двоих,   к
сожалению, придется оставить: кто-то должен следить за датчиками.  Они  не
знают, разумеется, что  остаются  навсегда...  Тут  у  Хэйфа  промелькнула
мысль, что  вместо  одного  из  них  можно  было  бы  оставить  строптивую
аристократку Олни. Нет, только не так: так станет известно, и ее  семейный
клан сживет Хэйфа со света. Она пока не знает о переносе времени  -  может
быть и не стоит ей знать? Будет ждать рейса в 23:30.
     Было 13:15, и Хэйф еще не  знал,  что  обстоятельства  изменились,  и
огромная машина ЮСФЕ уже набирала обороты.


     Было 16:05, когда чувствительные  энтродатчики  зафиксировали  слабый
всплеск. Не менее десяти минут понадобилось, чтобы возглавлявший  операцию
после гибели Буркова подполковник Памфилов понял, что этот сигнал означает
то, что противник  начал  раньше,  чем  ожидалось,  на  отдачу  команды  о
немедленном поиске активированного  виртектора  и  на  то,  чтобы  команда
начала выполняться. Всплеск был слишком слаб  и  кратковременен,  так  что
локализовать объект поиска удалось в пределах половины площади полигона.
     В 16:15  начался  поиск  силами  Комкола.  В  16:18  прибыла  команда
профессионалов САРК - Командования поиска и спасения в составе ЮСФЕ,  и  с
ними   капитан   Хэскетт.   В   ход   пошло   нейтринное    просвечивание,
гравиметрический, энтрометрический поиск, но время шло,  а  результаты  не
приближались.
     В 16:32 был зафиксирован еще один всплеск, что позволило еще  раза  в
полтора  сократить  площадь  поисков.  Оставалось  около  двух  квадратных
километров, до отказа заполненных  испытываемой  техникой,  среди  которой
размещался и проклятый энергоагрегат, во внутренностях которого скрывалась
адская машина.


     На этом чрезвычайном заседании присутствовали трое из весьма  высоких
сфер: уже известный председатель Комкола Чирский; человек, лицо которого и
фамилия были слишком мало знакомы широкой  общественности  -  председатель
КГБ Кириллов, а третий, еще более засекреченная личность,  возглавлял,  по
всей видимости, ЭМКОМ ЮСФЕ -  Командование  по  действиям  в  чрезвычайных
ситуациях.
     - Хоть какие-то результаты к настоящему моменту есть? - задал  вопрос
представитель ЭМКОМа. Кириллов пожал плечами, кивая на  Чирского.  Чирский
ответил, что результатов нет.
     - Вы определили, сколько им потребуется  времени,  чтобы  осуществить
полный пуск? - спросил эмкомовец.
     - Порядка двух часов, - ответил Чирский.
     - По нашим данным - также где-то два  часа.  За  вычетом  времени  от
первого сигнала остается около  полутора.  Вы  можете  поручиться,  что  в
течении этого срока устройство будет обезврежено?
     - Естественно, - раздраженно ответил Чирский. Кириллов пожал плечами.
Чрезвычайщик продолжил:
     - А я совершенно не вижу оснований для оптимизма. То, что  устройство
будет обнаружено - слишком маловероятное событие,  ждать  которого  явится
превышением степени допустимого риска. Со своей стороны я на это пойти  не
могу.
     - Что вы предлагаете? - спросил Кириллов.
     - Не позже 17:30 уничтожить ваш полигон с околоземной орбиты.
     - Вы с ума сошли, коммандер! - вспылил  Чирский.  -  Это  в  тридцати
километрах от Москвы, небольшая неточность, и...
     - Я скорее поручусь за точность, нежели за то, что вы что-то найдете.
     - Что вы хотите применить: космический деструктор?
     - Да.
     - Примерно из  зоны  радиусом  10  километров  придется  эвакуировать
людей.
     - Так эвакуируйте! У вас час времени.
     - Это тысяч сто, не меньше! - заводился Чирский.
     - Место для полигона выбирал не я, - сухо ответил коммандер.
     - Эвакуируйте. Поймите же, черт возьми, у нас нет другого выхода!


     Трое двигались с аппаратом нейтринного просвечивания в руках: старший
группы Михаил Рябушкин,  помощник  его  Римантас  Гиляндис  и  только  что
прикомандированный к ним молодой сотрудник одной из научных  групп  Руслан
Халилов.
     - Что слышно снаружи? - поинтересовался у новоприбывшего Рябушкин.
     - Снаружи большая паника. Население эвакуируют.
     Снаружи творилось что-то жуткое.  На  улицах  нескольких  городков  и
поселков, попавших в  зону  эвакуации,  выстроились  колонны  многоместных
пассажирских глайдеров. Эвакуировали без вещей, дав лишь пятнадцать  минут
одеться и взять документы.  Никто  не  удосужился  объяснить  происходящее
населению. Естественно, были паникеры, кто-то пытался без  очереди  занять
место в салоне. Полиция поддерживала видимость порядка, время  от  времени
применяя  силу.  Заполненные  людьми  глайдеры   поднимались,   высаживали
пассажиров на окраине Москвы и вновь возвращались в зону.
     - С ума все посходили, - хмыкнул Гиляндис. - Сказано же,  если  бомба
взорвется - Земля не уцелеет. Куда их эвакуируют - на Марс?
     - Почему же с ума посходили, - зловеще улыбнулся Рябушкин.  -  Более,
чем логично. Вывезут население, может быть - вывезут нас, а  затем  просто
деструктируют все это место.
     - Правильно, а я-то думал, зачем выставляют дезактиваторы  у  дороги,
километрах в семи отсюда, - обрадовался Халилов.
     - Во избежание утечек радиации, - ответил Рябушкин.
     -  Стойте!  -  вдруг  подал  голос   Гиляндис.   Они   находились   у
энергоагрегата. - А вот это  просветить  нужно  обязательно.  Машина  дает
сложную  конфигурацию  полей,  на  фоне   которой   все   всплески   будут
замаскированы. Если бы бомбу прятал я - то именно здесь.
     - Сомневаюсь. Агрегат слишком заметен, чтобы  кто-то  придумал  такую
дурь. Мы зря потеряем время, - фыркнул Халилов, делая недовольное лицо.
     - Отчего же, проверим,  -  сказал  Рябушкин,  открывая  шифрозамок  и
проникая внутрь машины. За  ним  последовал  Римантас,  а  последним  влез
прикомандированный. Через две минуты раздался возглас  "Эврика!"  Это  был
Гиляндис, только что высветивший характерного вида устройство, связанное с
дистанционным пультом управления.
     - Поздравляю вас, джентльмены! - выразил эмоции Рябушкин.
     - Сочувствую вам,  джентльмены,  -  ледяным  тоном  добавил  Халилов.
Повернувшийся к нему Рябушкин еще успел заметить наведенное на него черное
жерло бластера... Блеснувший огонь разложил Михаила на атомы, а еще  через
мгновение судьбу своего начальника разделил Римантас Гиляндис.
     Халилов возвратил бластер  на  место  и,  подбежав  к  дистанционному
пульту, отлаженными движениями стал перекодировать время срабатывания.


     Секунды падали, как капли алой крови... Последние  секунды,  когда  я
еще на что-то надеялся - уже не на всесилие медицины, а, скорее, на  чудо.
Сейчас выйдет врач-ревитатор и скажет, что ничего  более  сделать  нельзя.
Хотя так мало успело прожить на Земле это невинное существо...
     Когда слова были сказаны, я наклонил голову в знак того,  что  понял,
развернулся и медленно побрел к выходу. Наверное,  я  недооценивал  место,
которое занимала Марина в моей жизни. Тем более - в эти последние  дни.  Я
шел по коридору, и мне хотелось взвыть, закричать, отомстить за  еще  одну
смерть. Наверное, слишком много для обычного человека за два дня  потерять
старого друга, любимую женщину, хорошего знакомого,  помощь  которого  мне
сейчас была бы  очень  нужна.  Я  ненавидел  весь  мир  вокруг:  ненавидел
Чирского, допустившего, чтобы наша планета превратилась в пороховую бочку,
ненавидел за безответственность  и  трусливое  желание  последствия  своей
безответственности скрыть. Я не  мог  без  ненависти  вспоминать  Олни,  с
появлением которой моя жизнь  вступила  в  трагическую  полосу,  ненавидел
Дрейн, связана с ним Олни, или нет. Я ненавидел КГБ - даже не за  то,  что
эта черная сила загнала меня в угол, а за беспомощность перед противником.
И все они вместе свернули, скрутили нить  обстоятельств  так,  что  Марина
мчалась сообщить мне что-то, а ее подстерегла слепящая струя плазмы...
     Сзади меня догнал лейтенант госбезопасности. Кажется,  один  из  тех,
кто в последние дни стерег от шпионов здание Комкола.
     - Виктор Павлович!
     Я обернулся к нему.
     - Лейтенант Рябцов, - представился он. - Мне поручили привезти вас  в
Комкол. Вас очень просят прибыть.  Объявлена  тревога.  Похоже,  противник
перенес время операции.
     - Зачем я там понадобился? - огрызнулся  я.  -  Я  же  теперь  шпион,
диверсант с Дрейна, или откуда там?
     - Виктор Павлович, от лица КГБ я приношу вам свои извинения. Мы  тоже
иногда ошибаемся. Но мы исправляем наши ошибки.
     - А это вы тоже  можете  исправить?  -  я  кивнул  в  сторону  камеры
ревитации.
     - Поверьте, мы искренне сочувствуем вашему горю, но обстановка сейчас
такова, что если не решить главную проблему, погибнут слишком многие. Ваше
место, как специалиста, там, а не здесь.
     - Хорошо, поедем.
     -  Оказалось,  что  они  пригнали  мой  глайдер.  Несмотря  на  вялое
сопротивление лейтенанта, я завернул домой. Зачем? Было ли это осознанным,
или же подсознание в трудных случаях  перехватывает  управление  на  себя,
ищет способы почувствовать себя значительнее, чем ты есть на  самом  деле?
Все-таки в оружии есть нечто завораживающее, некий гипнотизм,  побуждающий
тебя обхватить ладонью крепкую рифленую рукоятку, вскинуть руку, ощущая  в
ней весомость Последнего Довода... Тяжелый "десантный"  ДСБ  -  бластер  с
динамическим сопровождением, хранился у меня со времен  работы  в  дальнем
космосе. Хранился как память, и я меньше всего думал, что придет  день,  и
здесь, на Земле, мне захочется почувствовать у сердца его броню...
     В дороге лейтенант успел рассказать мне о положении  дел.  Когда  мы,
промчавшись над  опустевшим  эвакуированным  поселком,  припарковались  на
глайдерной площадке Комкола, было 16:45.


     Хэйф покидал Землю. Их, точнее - его план,  столь  чудесный  и  точно
рассчитанный, оказался вдруг  под  угрозой.  И  лишь  чистая  случайность,
везение позволило коллеге Халилову спасти  ситуацию.  Ясно  было,  что  на
Земле зафиксировали те слабые сигналы, которые виртектор испускал при  его
подготовке к применению.  Учитывая,  что  те  модели,  которые  использует
Комкол, требуют на "разогрев" где-то два часа,  можно  было  предположить,
как противник оценит время подрыва:  примерно  18:00.  Затем  они  возьмут
полчаса для гарантии  на  тот  случай,  если  модель  превосходит  земные.
Следовательно, в 17:30 следует ожидать удара  по  территории  полигона.  С
другой  стороны,  аппарат  почти  подготовлен,  и  при  досрочном  запуске
продержится секунд тридцать. По расчетам, этого  должно  хватить.  Проведя
это несложное рассуждение, коллега Халилов выставил 17:15,  так,  чтоб