Это  была
великолепная машина, совершенно непохожая на своих  неуклюжих  марсианских
собратьев. Он напоминал  очертаниями  тела  человека,  и  хотя  сверкающая
металлическая голова не походила на человеческую,  в  его  движениях  была
даже известная грация.
     Робот остановился в дверях  и  оглядел  помещение.  Мирлена  и  Кимри
думали, что им удалось хорошо спрятаться. Они ошибались.
     Робот подошел прямо к ним и остановился. Затем заговорил.  Ни  Кимри,
ни Мирлена, пораженные происходящим, не поняли ни слова.
     Робот замолчал, явно ожидая ответа. Мирлена, поняв, что  ее  пистолет
будет  бесполезен,  размышляла,  как  подействует  на  робота   оптическая
граната. Кимри явно собирался броситься на робота с голыми руками, надеясь
сбить его с ног.
     Но робот внезапно развернулся и, не говоря ни слова, двинулся к одной
из металлических полок. Он снял с нее сегмент туловища, вышел из склада  и
пошел по коридору.
     У Мирлены подогнулись колени, и она рухнула на пол. Кимри  гладил  ее
по голове, приговаривая  бессмысленные,  но  успокаивающие  слова.  Прошло
какое-то время, прежде чем они пришли в себя и продолжили свой путь.
     Каждая новая дверь вела в какое-то складское помещение  и  приближала
их к концу коридора, где дорогу им преграждала двустворчатая дверь.
     - Мы пойдем туда или попробуем следующий уровень? - спросила Мирлена.
     - Мы видели уже много странных вещей и даже металлического  человека.
Давай посмотрим, что нас ждет за этой дверью.
     Рука об руку они подошли к последней двери.
     Кимри толкнул ее, но ни одна из створок не сдвинулась с места.  Ручек
не было, и хотя дверь казалась сделанной  из  стекла,  она  не  пропускала
света.
     Внезапно раздался голос, произнесший на  языке,  слегка  напоминавшем
раннемарсианский и в то же время язык Кимри, странные слова.
     - Вы люди?
     Их так поразили эти слова,  что  секунду-другую  они  молчали.  Затем
Мирлена ответила:
     - Да, мы люди.
     - Приготовьтесь к сканированию.
     Раздался щелчок. По обеим сторонам двери отъехали в стороны небольшие
панели, открыв сверкнувшие  в  свете  ламп  линзы.  Медленно  и  тщательно
объективы оглядели их с головы до пят.
     Дверь распахнулась.
     За ней открылся короткий проход с двумя дверьми по сторонам и одной в
конце его.
     - Пройдите к двери  в  конце  коридора.  Другие  комнаты  вы  сможете
посетить позже.
     В молчании Кимри и Мирлена двинулись по проходу. Дверь  в  конце  его
автоматически открылась и  они  оказались  в  комнате,  которая  когда-то,
вероятно, была одновременно кабинетом и  спальней.  Кимри  она  показалась
очень странной, а Мирлена подумала, что ее каюта на корабле выглядит точно
так же.
     Комната была ярко освещена, но источник света запрятан  за  облицовку
стен. Кроме спартанской мебели в комнате стоял  большой  стол,  а  за  ним
кресло. Пол у  кресла  и  оно  само  было  усеяно  человеческими  костями.
Когда-то в кресле сидел скелет, от ветхости рассыпавшийся на части.
     Внезапно свет в комнате померк и над столом возник  светящийся  белым
сиянием куб. В нем мелькали оттенки всех  цветов,  которые  через  секунду
образовали изображение.
     Случилось невозможное. Перед ними сидел живой человек. Негр.
     Казалось, он видит в темноте Мирлену и Кимри. На его губах  появилась
легкая улыбка.
     - Приветствую вас, - произнес он. - Я  последний  представитель  моей
расы на Земле. Если вы, люди будущего,  слышите  мои  слова,  то  к  этому
моменту я буду уже мертв много столетий. Я делаю эту запись десятого  июля
две тысячи сто девяносто третьего года. Я выбрал  этот  день  датой  своей
смерти.
     Почему я говорю с вами, людьми из  будущего,  в  то  время,  когда  у
человечества  не  осталось  больше  будущего?  Не  знаю.  Возможно,   ради
собственного развлечения. Или я просто отказываюсь  поверить,  что  спустя
миллион лет  эволюции,  десять  тысяч  лет  цивилизации  и  пять  столетий
огромных технических достижений человечество может сгинуть так  легко.  Мы
создали ужасное оружие, что было страшной глупостью. Но оно не принесло бы
такого вреда, если бы ему не сопутствовала еще более ужасная ненависть.
     Я ученый, сын ученого, родившийся в этой подземной тюрьме, которую мы
стали называть Нью Атлантис.  В  конце  двадцатого  века  здесь  построили
международную антарктическую научную станцию.  Ее  обслуживали  ученые  из
многих стран, объединенные жаждой знаний, и у них был только один  враг  -
сама Антарктида, огромный ледяной материк, враждебный человеку. Оказавшись
на поверхности, человек погибал от холода за несколько минут.
     И вот, только потому,  что  у  некоторых  земных  жителей  кожа  была
черной, как у меня, а у других - белой, как у моих друзей, все еще живущих
здесь, в этих подземельях, Луна распалась на части, Землю опустошили, Марс
стал последним пристанищем горстки уцелевших негров, а  ледяной  континент
Антарктиды стал освобождаться от казавшихся вечными льдов.
     Не знаю, сможем ли мы начать историю человечества заново.  Нас  здесь
восемьдесят четыре человека и несколько десятков роботов. Некоторые из нас
ученые, и все мы дети ученых, родившиеся на  этом  континенте.  Мой  друг,
биолог, утверждает, что у нас имеется достаточно биологического материала,
чтобы,  соблюдая  осторожность,  начать  все  сначала.  Под  биологическим
материалом  он  подразумевает  нас,  обитателей  станции.   Но   люди   не
подчиняются простым законам математики или биологии.  Просто  потому,  что
они люди.
     Даже  если  уровень  радиации  уменьшится  и  мы  сможем   выйти   на
поверхность, сможет  ли  развиваться  новая  цивилизация?  Многие  из  нас
отвергают  науку,  обвиняя  ее   в   ужасных   преступлениях,   погубивших
человечество. Каждое последующее поколение будет терять доставшиеся ему по
наследству знания, пока наши  отдаленные  потомки  не  вернутся  к  своему
доисторическому состоянию, как это происходит сейчас с Антарктидой.
     Сегодня я покончу с собой. Я сделаю это по трем причинам.  Во-первых,
я неизлечимо болен. Когда-то эту болезнь было нетрудно вылечить в любой из
сотен тысяч клиник, имевшихся на Земле. Но уже более столетия их нет,  как
нет и врачей, разбирающихся в этой болезни. У нас здесь есть два  доктора,
но они бессильны мне помочь.
     Вторая причина в том, что я одинок. Я последний чернокожий на  Земле.
Безумная бойня уничтожила расу с великолепным будущим. Я не  участвовал  в
войне, но вина за нее лежит на мне, как и на моих белокожих товарищах. Они
составляют большинство обитателей Нью Атлантиса, и  с  генетической  точки
зрения их потомки будут белыми. Среди них нет смешанных браков.  Возможно,
это к лучшему. Но быть последним представителем своей расы так  странно  и
одиноко. Даже если бы я не заболел, то не смог бы вынести этого.
     Третья причина в том, что мои друзья - белокожие и желтокожие - любят
меня. Я горжусь тем, что белые женщины предлагали мне стать матерями  моих
детей, чтобы сохранить нашу расу. Их мужья  и  возлюбленные  не  возражали
против этого. Я люблю детей, но мысль об этом пугает меня. Что,  если  две
расы снова разойдутся на два враждующих лагеря и снова разразится  ужасная
катастрофа межрасовой войны? Мысль об этом не дает мне покоя, и  я  должен
распорядиться своей жизнью  прежде,  чем  поддамся  сладкому  и  страшному
соблазну.
     Мои друзья знают о моем  намерении.  Они  помогли  мне  записать  эти
слова, которые могут остаться неуслышанными. Для  этого  они  предоставили
мне помещение на складском этаже. Я  уже  попрощался  с  ними,  и  роботам
запрещен вход сюда.
     Эти роботы основаны на принципе  самовоспроизводства.  Их  изготовили
наши предшественники. Наших знаний на это уже не хватает. Иногда я  думаю,
что роботы переживут  человечество.  Они  не  подвержены  разрушению,  ибо
используют взаимозаменяемые части и  даже  могут  изготавливать  отдельные
компоненты. Возможно, в  этом  и  состоит  наказание,  которому  подвергла
природа человека. Может быть, на смену человеку придет  его  металлический
раб, и эти слова услышит  робот,  который  не  сможет  понять,  что  такое
любовь, надежда и одиночество.
     И все-таки, отказаться от надежды  для  меня  невозможно.  Пусть  мне
будет больно, но я продолжаю надеяться. Я последний негр на  Земле,  и  не
важно, как меня зовут. Я мог бы быть  Томасом  Малвани,  Мартином  Лютером
Кингом или дядей Томом. Но я человек, такой же, как все другие, и  горжусь
тем, чего достигло человечество. И я стыжусь того, что мы сделали с нашими
достижениями.
     Я больше не могу обращаться в пустоту. Я  слишком  устал  от  боли  и
одиночества. Пусть те, кто придет за нами, всегда помнят, что  прежде  чем
наступила катастрофа, наша планета была храмом жизни, что  разрушить  храм
гораздо легче, чем построить новый.
     Мне сорок семь лет, но я ощущаю груз прошедших столетий. Больше всего
я думаю о том, что никогда не слышал и никогда не услышу пение птиц.
     Изображение человека в кубе света растворилось в водовороте красок, и
он снова засветился ровным белым светом. Потом погас.
     Секунду в комнате было совершенно темно.  Затем  зажглось  нормальное
освещение.
     Кости,  лежавшие  кучкой  у  кресла  за  столом,  выглядели  обычными
высохшими костями. Их, как и все в комнате,  покрывал  тонкий  слой  серой
пыли.
     Мирлена взглянула на Кимри, не решаясь заговорить. Пропасть  столетий
казалась бездонной, но печаль, звучавшая в голове давно умершего человека,
перенеслась через эту пропасть и поразила их сердца.



                                    31

     Майрон Мендерс включил маневровые двигатели и отвел  десантный  катер
на километр от корабля. Все было  готово  для  торможения  и  перехода  на
траекторию снижения, которая приведет катер к месту  посадки  недалеко  от
развалин Бразилии. Программа автоматической посадки начала отсчет времени.
До включения маршевого двигателя оставалось четыре минуты.
     Молодой физик испытывал беспокойство. Его спутники, Джол Кверн и  Там
Мбела, сопровождавший его уже во второй раз, а также Райн Маркеш, спокойно
ожидали в своих  посадочных  креслах  начала  торможения.  Но  Майрон  был
обеспокоен  и  даже  встревожен.  Тревога  его  не   имела   отношения   к
непосредственной задаче  спуска  на  планету,  стоявшей  перед  ними.  Его
тревожила Мирлена Строза и ее спутники, но прежде всего, она сама.
     Сообщения  из   Ной   Лантиса   поступали   нерегулярно.   Они   были
захватывающими, но отрывочными. Несомненно, через шесть дней, когда  катер
подберет их и доставит на орбиту, все прояснится. Самым тревожным было то,
что Рудлан Оверс не вышел на очередной  сеанс  связи.  На  него  это  было
непохоже. Даже технические  неполадки  не  могли  бы  его  остановить.  Он
принадлежал к тому типу людей, которые могут собрать передатчик из  всего,
что сделано из металла.
     Майрон утешал  себя  тем,  что  беспокоиться  еще  рано.  Надо  ждать
следующего сеанса связи,  когда  орбита  корабля  снова  пройдет  над  Ной
Лантисом. К тому времени Майрон  и  его  спутники  уже  будут  исследовать
пустынные развалины некогда великого города  на  Южно-Американском  плато.
Стревен будет держать их в курсе всего, что  произошло  с  Мирленой  и  ее
товарищами.
     Подчиняясь неосознанному желанию, Майрон поднял ручной перископ  и  в
последний раз посмотрел на  корабль,  доставивший  шестнадцать  человек  с
уютного, цивилизованного Марса  на  негостеприимную,  опустошенную  Землю.
Когда-то ее называли зеленой планетой, единственной носительницей жизни  в
Солнечной системе.
     Разглядывая неподвижно повисший на фоне ослепительных звезд  корабль,
Майрон был поражен внезапной мыслью. Программа изменения климата,  которую
осуществляли поколения марсиан и которая потребовала у них напряжения всех
сил, в конце концов превратила  враждебный  для  жизни  мир  в  прекрасную
планету, способную  поддерживать  разнообразные  формы  жизни.  Нельзя  ли
разработать такую же программу и для Земли? Хотя  магнитное  поле  планеты
почти  исчезло,  ее  ось  сместилась,  а  жесткое  излучение  представляет
опасность почти на всей поверхности, кроме Антарктиды, Майрон  верил,  что
не все потеряно, что эту полумертвую планету еще можно вернуть к  жизни  и
заставить служить человеку.
     Люди,  которые  сумели  построить  великолепный  корабль,  пересекший
миллионы километров космического пространства, сумели бы изменить  и  этот
пустынный мир, заставить его расцвести второй  раз.  К  тому  же,  в  этой
пустыне обитали люди, пусть белые,  пусть  полудикие,  но  все-таки  люди.
Разве не стоило спасти их вместе с их умирающей планетой?
     Его мысли прервал голос Тама Мбелы.
     - Хватит мечтать, Майрон. Привязывайся скорее, у тебя всего пятьдесят
секунд. Поторопись, иначе тебя размажет по всему катеру.
     Майрон улыбнулся и пристегнул ремни своего кресла.  Его  мысли  снова
вернулись к Мирлене.
     Включился маршевый двигатель, мягко тормозящий  катер.  С  постепенно
нарастающей скоростью катер понесся вниз, теряя орбитальную скорость и все
больше попадая в тиски земного тяготения.
     Маневр торможения относился к самым простым  из  имевшихся  в  памяти
бортового компьютера. В определенный момент  маневровые  двигатели  должны
были развернуть корабль под другим углом к траектории снижения и  еще  раз
включить двигатель. От этого зависела скорость вхождения катера в  плотные
слои земной атмосферы.
     Но этот маневр не состоялся. Причиной  тому  был  пробой  двух  слоев
изоляции кабелей управления маневровыми двигателями.
     Когда Кимри принесли на катер несколько дней назад в  бессознательном
состоянии, в перьях его плаща запуталось несколько  крошечных  тропических
насекомых, заползших  туда,  пока  он  лежал  на  земле.  Как  только  его
доставили на борт катера, сам Мендерс тщательно провел процедуру  очистки,
как того требовали правила.
     Но один крошечный жук, потомок одной из 180 тысяч разновидностей вида
клеоптера, сумел избежать смерти под потоками дезинфицирующей  жидкости  и
спрятаться под панелью управления.
     Насекомое было чрезвычайно прожорливо и питалось  любым  органическим
веществом.  К   несчастью,   изолирующая   оболочка   кабелей   управления
маневровыми  двигателями  была  изготовлена   из   волокна   растительного
происхождения. Жуку  пришлась  по  вкусу  ткань  внешней  изоляции,  и  он
терпеливо грыз ее. Добравшись до пластика, он и его нашел съедобным.
     Когда сработало реле управления и по кабелю прошел мощный сигнал,  он
вызвал короткое замыкание, уничтожившее жука. Дублирующей цепи  на  катере
не было. Здесь все было подчинено принципу экономии места и веса.
     Катер сошел с орбиты и набирал скорость. Когда в  назначенный  момент
двигатель не включился, все поняли, что это означает. Времени на анализ  и
устранение неисправности не оставалось. Катер должен был войти  в  плотные
слои атмосферы со слишком высокой скоростью и сгореть в ней как метеор.
     Майрон молниеносно произвел в уме вычисления  и  понял,  что  у  него
остается примерно  полторы  минуты  до  того  момента,  когда  раскаленная
плазма, окутав корпус катера, прервет связь с кораблем.
     Его товарищ что-то кричали, но  огромным  усилием  воли  ему  удалось
сохранить контроль над собой. Он вызвал на связь капитана.
     - Слушай, Стревен. У тебя нет времени отвечать мне.  Запись  сохранит
мои слова, если даже ты меня не слышишь.  Отказали  маневровые  двигатели.
Нам конец. Скажи Мирлене, что я думал о  ней.  И  передай  Марсу...  пусть
оживят Землю...
     Майрон Мендерс так и не узнал, дошел ли его сигнал до корабля  сквозь
раскаленный слой ионизированной плазмы, бушевавшей  снаружи.  В  последнюю
секунду, когда система охлаждения разрушилась  под  воздействием  огромных
температур, перед его глазами  возникли  фантастические  картины  цветущих
зеленых садов.
     Катер вспыхнул ярким пламенем и подобно метеору,  пронесся  по  небу,
падая  в  сторону  развалин  Бразилии.  Ко  множеству  кратеров,  усеявших
высокогорное плато, добавился еще один.



                                    32

     Корд Венгель был мертв, раздавленный изуродованными обломками робота.
Он лежал среди осколков  стекла  и  обугленных  кусков  большого  полотна,
изображавшего обнаженную белую женщину.
     Мирлена и Кимри обнаружили его на втором  уровне  подземной  станции.
Пораженные тем, что нашли в складе  роботов,  они  продолжали  свой  путь,
слишком усталые, чтобы удивляться открытиям, ожидающим их на каждом шагу.
     Под складскими помещениями они наткнулись на  гигантские  сооружения,
вид которых ни о чем не говорил Кимри, но  заставил  Мирлену  замереть  от
восхищения. Ее космический опыт помог ей по достоинству оценить красоту  и
совершенство гидропонных установок. Система  была  законсервирована  много
лет назад, но явно все это время поддерживалась  в  рабочем  состоянии.  С
гидропонной системой были связаны установки по очистке воды и  воздуха,  а
также переработке  отходов.  Здесь  же  располагались  кухни  и  небольшой
госпиталь.
     На своем пути Мирлена и Кимри не раз  встречали  роботов,  но  те  не
обращали на них никакого внимания. Дважды  роботы  приближались  к  ним  и
заговаривали на незнакомом языке, как будто задавая  вопросы.  Не  получив
ответа, после короткой паузы они  отправлялись  по  своим  делам.  Видимо,
конструкторы этих машин когда-то создали  специально  для  этого  машинный
язык. Мирлене показалось, что роботы, не получая  от  человека  в  течение
многих столетий никаких команд, довольствовались  простым  поддержанием  в
порядке оборудования и изредка занимались собственным ремонтом.  Возможно,
думала Мирлена, у роботов просто  отсутствовало  представление  о  смерти.
Заложенная в их электронный мозг  программа  могла  предусматривать  такой
режим консервации подземного убежища, когда роботы пребывали в  убеждении,
что их хозяева в один прекрасный день вернутся.
     Спустившись с четвертого на третий уровень, а затем оттуда на второй,
они  обнаружили,  что  каждый  последующий  этаж   по   площади   превышал
предыдущий. Они довольно быстро справились с осмотром складских  помещений
на четвертом уровне. Однако  исследование  гидропонных  установок,  систем
очистки воды и воздуха, кухонь  и  госпиталя  потребовало  у  них  гораздо
больше времени.
     Когда они добрались до второго уровня,  сразу  стало  ясно,  что  это
жилой этаж. Он состоял частично из одно-, двух- и  трехкомнатных  квартир,
но рядом располагалась небольшая классная комната, рассчитанная на  десять
учеников, куда явно никто не входил тысячу лет, несмотря на то, что мебель
и оборудование сияли чистотой. По соседству они нашли небольшой  пустующий
плавательный бассейн, а также гимнастический зал.  Последним  по  коридору
располагался зал собраний.
     Из него вел короткий проход в картинную галерею.  Видимо,  для  давно
исчезнувших обитателей Нью Атлантиса это помещение служило еще  и  музеем,
где они собирались хранить вещи, связывающие их с погибшей цивилизацией.
     Корд Венгель первым обнаружил эту галерею. Неизвестно, шел ли он  тем
же путем, что Мирлена и Кимри. Неизвестно, наткнулся ли он  на  комнату  с
записывающим устройством и видел ли он видеозапись, так поразившую их.  Но
можно было сказать наверняка, что до галереи он добрался первым.
     Видимо, именно здесь нервы его сдали окончательно.  Корд  Венгель  не
был трусом. Во время своего путешествия по подземному городу ему удавалось
сдерживать страх и напряжение, которые он, несомненно,  испытывал.  Но  он
оказался не  готов  к  встрече  с  красотой,  с  красотой  белой  женщины,
запечатленной кистью и резцом  белого  художника,  не  скрывающего  своего
благоговения перед гармонией обнаженного тела.
     На  Марсе  были  художники,  но  их  работы  не  могли  сравниться