мени, - сказала она.  -  Мы  можем
вызвать шерифа Рейлли, и пусть он его изловит.
   - Ты не понимаешь. У нас мало времени.  Если  последний  размножится,
все начнется сначала.
   - Ты сильно ранен, - запротестовала Линн. - Я хочу, чтобы ты пошел  к
доктору Молинаро.
   - Твои раны хуже.
   - Хорошо. Пойдем вместе.
   - Завтра.
   - Когда они загноятся, да?
   Билли знал, что правда на стороне матери, но он при этом  чувствовал:
здравый смысл велит ему срочно искать Полоску. Несмотря  на  обыкновение
слушаться матери по той простой причине, что она часто была права, Билли
покачал головой.
   - Я ухожу, - сказал он. - Пока свежи его следы, и  он  еще  не  успел
размножиться.
   - Ну ладно.
   Он нашел рюкзак и положил Подарка туда. Забежав  наверх,  он  натянул
свитер, чтобы было потеплее. Внизу в прихожей натягивая пальто, он нащу-
пал холодный металлический предмет в кармане.
   Линн смотрела, как он вытаскивает его. Это был флакон "Рейда".
   - Это мое тайное оружие, - сказала она. - Может быть, оно тебе приго-
дится. И не забудь меч.
   Схватив фонарь и закинув рюкзак с Подарком  за  спину,  он  поцеловал
мать и вышел в снежный вечер.

                               ГЛАВА 16

   Немногие испытывали желание посетить замечательную миссис Раби Дигл у
нее дома, и еще меньшее число людей осмеливалось  потревожить  львицу  в
берлоге даже по необходимости. Конечно,  так  хотела  миссис  Дигл.  Чем
меньше посетителей, тем лучше. Даже ее покойный муж, Дональд, хотя и был
богатым продавцом недвижимости, был для нее обузой в последние годы жиз-
ни. Дело было не в том, что он долго болел; ей не нравилось, что он бол-
тался рядом. Он послужил выполнению ее задачи, создав  финансовую  импе-
рию, которая обеспечивала ей очень хорошую жизнь, и когда  он  отошел  в
мир иной, Раби Дигл испытала скорее облегчение, нежели горе.
   Живя теперь одна с девятью кошками, она начала  свой  обычный  вечер,
разлив им еду в миски, но не поставив на пол, пока они не помурлыкали  и
не потерлись об ее ноги по меньшей мере пять минут. Таков  был  для  них
расчет за бесплатную еду - послушание, обожание и смиренное признание ее
безграничной власти.
   Засмеявшись, она поставила миски на пол в смотрела, как  ее  питомицы
нападают друг на друга, борясь за еду.
   - Кошки, - сказала она себе. - Они намного лучше людей. И не ноют  по
поводу проблем с деньгами.
   Когда они закончат есть, миссис Дигл отдохнет перед телевизором, пос-
мотрит свои любимые программы игр. Ей особенно нравились те,  в  которых
участников заставляли полностью унижаться ради денежных призов.
   - Интересно, какие дураки выставятся сегодня, -  сказала  она  вслух,
запахивая атласный халат поплотнее.
   В большом старом доме было прохладно, но миссис Дигл не нагревала по-
мещение больше чем до пятидесяти пяти градусов Фаренгейта, даже когда по
краям окон образовывался лед. "Зачем мне обогащать нефтяные компании?" -
спрашивала она, когда ее племянник Уелдон забегал с какими-нибудь  дело-
выми бумагами и жаловался на холод.
   Она также не обогащала мебельные компании, пользуясь обстановкой, ко-
торая была куплена сразу после их с Дональдом  свадьбы;  к  этим  старым
стульям и столам прибавлялись в течение многих лет предметы мебели, кон-
фискованные у семей, которые не смогли заплатить ренту или выкупить зак-
ладную вовремя. В результате огромные комнаты - темные из экономии и  до
потолка заставленные разной рухлядью - напоминали склад предметов,  пос-
тупающих на аукционы невостребованных вещей. Если другим это не  нравит-
ся, думала миссис Дигл, ничего не поделаешь. Она чувствовала себя  уютно
в таком несколько мрачном окружении, и это было главное.
   Единственной ее уступкой современной технологии - ибо даже  телевизор
был старый, черно-белый, - было устройство, приделанное к лестнице. Фак-
тически это было кресло-каталка с мотором и приводом, его порекомендовал
врач миссис Дигл, чтобы она не утруждала свое слабое сердце подъемом  по
ступеням. Хотя она пользовалась им в силу серьезной причины, миссис Дигл
все равно испытывала некоторое волнение и восторг, когда садилась в  не-
го, нажимала на соответствующую кнопку и  автоматически  поднималась  на
второй этаж. Хотя она никогда бы в этом не призналась, она часто изобре-
тала поводы подниматься и спускаться, чтобы насладиться поездкой.
   Она уже уселась в это устройство и собиралась нажать кнопку  "ВВЕРХ",
когда раздался звонок в дверь.
   - Черт! - рявкнула она. - Кто это может быть в такое  время?  Что,  у
людей нет уважения к чувствам других?
   Она медленно подошла к парадной двери, открыла ее и выглянула на ули-
цу.
   Это была миссис Хэррис, закутанная в старое пальто. Дрожа, она протя-
гивала конверт рукой в перчатке.
   Миссис Дигл не пригласила ее войти.
   - Да? - сказал она холодно.
   - Я принесла Вам деньги по закладной за прошлый месяц, - сказала мис-
сис Хэррис несколько гордо. - Мы продали кое-какие вещи и...
   - Меня это не интересует, - выпалила миссис Дигл в ответ.  -  У  меня
есть банк, который занимается моими делами.
   - Да, мадам, но я просто не успела собрать деньги  до  того,  как  он
закрылся, а поскольку Вы сказали...
   - Насколько я помню, я сказала, что хочу получить все, что мне причи-
тается, а не то, что мне причиталось месяц назад.
   - Извините, мадам.
   - Это так?
   - Да, мадам.
   Миссис Дигл протянула руку, выхватила конверт и злобно улыбнулась.
   - Возможно, Вам не придется больше думать о том, как  иметь  дело  со
мной, - сказала она, - поскольку я намереваюсь продать большую часть мо-
ей собственности "Хайтокс Кемикал". Это относится и к  Вашему  дому.  До
свидания.
   Оставив миссис Хэррис с явно смущенным и несчастным выражением на ли-
це, миссис Дигл захлопнула дверь.
   Вернувшись на кухню, где кошки начали драться, миссис  Дигл  прибрала
вокруг кошачьих мисок, приготовила себе чашку растворимого  супа,  чтобы
поесть, пока будет смотреть телевизор, и перебралась в мрачную пещеру из
вытертого бархата, которую она называла своей гостиной.
   Только она уселась в старое кресло-качалку, как зазвенел дверной зво-
нок.
   - Опять! - закричала она. - Это отвратительно. Эта неудачница, навер-
ное, стояла там десять минут, собирая мужество, и теперь  хочет  умолять
меня изменить решение. Дональд был прав. Все эти людишки - ленивые  без-
мозглые бродяги, которые хороши лишь для двух вещей -  грубой  работы  и
потребления пищи...
   Направляясь к двери, она добавила от себя:
   - И образования мусора. Он про это забыл.
   Открыв дверь, она услышала рождественскую песенку, которую пели слег-
ка не в лад, но с большим энтузиазмом.

        "Радость миру..."

   Миссис Дигл подняла руки, и  этому  жесту  сопутствовала  не  громкая
осанна, но вопль отчаяния.
   - Прекратите! - заорала она. - Прекратите выливать  содержимое  вашей
клоаки мне на уши!
   Юные исполнители, поколебленные, но полные решимости побороть  миссис
Дигл, продолжили:

        "Господь пришел,
        Пусть земля примет своего Царя..."

   - Убирайтесь! Я ненавижу рождественские  песни!  -  закричала  миссис
Дигл. - Убирайтесь с моего газона! Уносите  свои  голоса  куда-нибудь  в
другое место! К очистным сооружениям! Убирайтесь!!!
   Ее резкий голос вызвал разброд среди исполнителей. Мелодия начала ис-
чезать и сменилась разрозненными звуками.
   - Так-то лучше, - заявила миссис Дигл, улыбнувшись замолчавшей  груп-
пе. - Если вы будете просто стоять на снегу с закрытыми ртами,  мне  это
будет гораздо приятнее.
   Она развернулась, и дверь захлопнулась за ней.
   Смущенные и обиженные, ребята посмотрели друг на друга в поисках уте-
шения. Долго никто ничего не говорил.
   - Давайте попробуем сходить в те новые дома, - наконец предложил один
из них. - Там молодые люди, очень приятные, не как эта старая...
   - Женщина, - добавил другой благородно.
   Когда группа пошла по полю, они один за другим поняли, что среди  них
появился новенький. Он был совершенно спрятан под толстым шарфом. Он или
она был или была меньше других, и потому каждый решил, что новый  участ-
ник - младшая сестра или брат кого-нибудь из группы, который нарядился в
соответствующий костюм. Со временем, когда  он  присоединился  к  пению,
своим голосом новичок привлек больше внимания, чем внешним видом. Он пел
как будто со сжатыми зубами, слова у него выходили размытыми и  тонкими,
получалось нечто среднее между звуком еврейской арфы и неясным фальцетом
бурундука.
   - Может быть, - высказал предположение один из  исполнителей,  -  все
проблемы из-за этого паренька.
   - Не, - ответил другой. - Это просто миссис Дигл. Она всех ненавидит.
   - Да, ну и что? Мы же не церковный хор. Мы  поем,  чтобы  людям  было
приятнее.
   - Да, Наверное, ты прав.
   Несмотря на предложение, не критиковать новичка за  его  пение,  один
мальчик решил, что нужно по крайней мере выяснить, что  это  за  вольный
певец. Подойдя ближе, он с удивлением обнаружил, что тот быстро отбегает
от него.
   - Эй, - сказал мальчик. - Ты что, не хочешь разговаривать?  Я  просто
хотел узнать, кто ты.
   Маленький человечек не отвечал.
   - У тебя хороший костюм, но не для этого праздника. Сейчас Рождество,
а не Новый год.
   Ответа по-прежнему не было.
   - Держу пари, я знаю, кто ты - Эрик Воллмэн. Так?
   Маленький человечек не отвечал.
   Список примерно десяти имен местных мальчиков и девочек не вызвал ни-
какой реакции.
   - Эй, поди сюда. Я хочу поговорить с тобой.
   Новичок не приблизился, и тогда мальчик побежал за ним. Хотя малыш  в
неудобном костюме бежал по снегу удивительно быстро и ловко, более широ-
кий шаг помог преследователю быстро оказаться на  расстоянии  нескольких
дюймов от него. Когда мальчик протянул руку, чтобы схватить таинственно-
го незнакомца, он неожиданно наткнулся на необычайно враждебный  рев,  и
руку его пронзила острая бодь.
   - О! - закричал он.
   Посмотрев вниз, он увидел, как кровь сочится сквозь оборванный  рукав
куртки. Скорее от злости, чем от боли он, сложив руки рупором,  закричал
вслед убегавшему.
   - Ты все равно отвратительно поешь! Ты нам не нужен! У  тебя  мерзкий
голос!

   Уже около часа они шли от четкого следа трехпалой  лапы  Гремлина  по
смазанным пятнам и потом - обычно благодаря везению, а не  мастерству  -
снова выходили к четким отпечаткам. Чтобы поддержать дух и сохранить яс-
ность мысли. Билли все время разговаривал с Подарком и  с  самим  собой,
планируя следующий шаг.
   - Подарок, мне сейчас кое-что пришло в голову, - сказал Билли. - Вода
помогает, вам размножаться, так? А снег - это просто замерзшая вода. Но,
видимо, снег не имел никакого действия на Полоску. Иначе все здесь  было
бы усеяно этими существами. Как они кстати называются? Это, конечно,  не
Могваи. Они скорее похожи на те существа, о которых мне  говорил  мистер
Фаттерман. Как он их называл? Греббли? Гремлины? Да, точно.  И  подумать
только, я считал, что он спятил. Во всяком случае,  для  того  чтобы  вы
размножались от воды, должно быть теплее. Полоска не найдет  такой  воды
на улице, значит, удача на нашей стороне.
   Билли знал, что болтает ради  прибавления  уверенности,  но,  излагая
свои мысли вслух хотя бы Подарку, он мог заодно привести их в порядок.
   Он вспомнил, как однажды в средней школе, когда  он  писал  доклад  о
Шерлоке Холмсе, на него оказало большое впечатление то, что он  узнал  о
силе разума легендарного сыщика. В большинстве случаев - по крайней  ме-
ре, в тех рассказах, которые Билли помнил лучше всего. Холмс мог  предс-
казать следующий шаг злодея, просто-напросто поставив себя на место про-
тивника. Теперь Билли начал это делать по отношению к Полоске.
   - Давай подумаем. Подарок, - сказал он. - Куда бы мы пошли  на  месте
Полоски?
   Если принять во внимание узкие границы, в которых мог действовать По-
лоска, вопрос был не такой уж сложный.
   - На улице темно, и он может свободно двигаться куда ему  угодно,  но
снег явно слишком холодный, чтобы использовать его  для  размножения,  -
рассуждал Билли. - В доме есть то, что он, наверное, ищет - более теплая
вода. Но большинство домов сейчас ярко освещены. Кроме того,  существует
проблема - как пробраться внутрь. Он может сделать  это?  Да,  он  может
свернуться в шарик и броситься через окно, как у нас дома. Но это  прив-
лечет внимание, и его могут поймать... Если только он  не  выберет  дом,
где никого нет... Или... он может  попытаться  проскользнуть,  например,
когда кто-то входит внутрь... или если дверь откроют на минутку...
   В это время он смутно услышал пение на некотором расстоянии. Он  слу-
шал его около четверти часа, прежде чем сообразил,  что  здесь  возможна
связь.
   Побежав быстрее, он направился на звук голосов.
   - Может быть, это далеко от истины, - сказал он Подарку, - но на мес-
те Полоски, я думаю, мы попытались бы увязаться за этими  исполнителями.
В худшем случае они помогли бы нам замести следы. А если  бы  кто-нибудь
оставил дверь открытой, пока они поют, может быть,  у  нас  появился  бы
шанс проскользнуть вовнутрь... Во всяком случае,  нетрудно  их  расспро-
сить. Может быть, они видели его во время своего похода.
   Убедив себя, что он здорово все придумал. Билли плотнее затянул крыш-
ку рюкзака, чтобы укрыть Подарка от холода и быстро побежал. Через  чет-
верть мили он нагнал исполнителей.
   - Привет, - сказал он. - Я ищу малыша примерно вот такого роста.
   Он держал руку примерно футах в двух с половиной от земли.
   Реакция была мгновенной.
   - Да, - сказал один из певцов. - Мы его видели. Он Ваш  младший  брат
или кто?
   - Не совсем. А что?
   - Потому что он мерзавец. Нил пытался выяснить, как его зовут,  а  он
убежал. Когда Нил догнал его, он пырнул его ножом.
   Билли оглянулся.
   - Нил здесь? - спросил он.
   - Нет, - сказал другой. - Он ушел домой, когда увидел, как  сильно  у
него порвано пальто. И из руки у него шла кровь.
   - Почему вы ищете мерзкого карлика? - спросил другой певец.
   - Потому что ему надо домой, - ответил Билли. Он решил не  пугать  их
правдой. - Куда он вообще-то пошел?
   Несколько человек указали на темное здание, которое нависало  тяжелой
тенью между двумя маленькими ярко освещенными домами.  Это  было  здание
ИМКА.
   - Не знаю, почему он туда пошел, - сказал один из певцов. - Там  зак-
рыто крепко-накрепко.
   - Может, он просто испугался, - предложил другой.
   - Спасибо, - сказал Билли. - И скажите Нилу, что  я  прошу  прощения,
если малыш поранил его.
   Когда он начал отходить, трое или четверо мальчиков одновременно  за-
метили Подарка, который высунулся изпод крышки рюкзака,  и  побежали  за
ним.
   - Эй, - позвал один из них. - Что это за зверек? Какой хорошенький.
   - Это Могвай, - ответил Билли.
   - Откуда он?
   - Издалека. Послушайте, мне надо идти. Большое спасибо за помощь.
   Быстро махнув им на прощание, он побежал к темному зданию, найдя зна-
комый трехпалый след Полоски меньше чем через минуту.  Побежав  быстрее,
он проследовал по свежим следам почти полностью вокруг здания, пока  они
не оборвались.
   Прямо под разбитым окном.
   - Должно быть, это то самое место, Подарок, - сказал Билли, в  голосе
его послышалась смесь предвкушения и волнения.
   Когда Билли вынимал оставшиеся куски стекла из рамы, чтобы  забраться
через разбитое окно, он вспомнил скандал, который  разразился  несколько
месяцев назад, когда из конторы ИМКА украли пишущую  машинку.  Некоторые
возмущенные жители, может быть, слишком живо  воспринявшие  случившееся,
предложили напичкать каждое общественное здание во всем  городе  лучшими
сигнальными устройствами и патрулировать их круглые  сутки  вооруженными
охранниками. Другие, те, кто гордился репутацией Кингстон Фоллз как  бе-
зопасного для жизни места, решили, что пока эта кража не окажется чем-то
большим, нежели единичное преступление, достаточно обычных мер предосто-
рожности. Было заменено несколько заманчиво слабых замков в средней шко-
ле и в ИМКА, а также вставлены выбитые стекла на первых этажах.  Теперь,
пробираясь через отверстие, Билли вспомнил  один  из  основных  моментов
крупных дискуссий прошлым летом относительно руководства Кингстон Фоллз.
   "Я всецело за то, чтобы потратить деньги  на  оборудование  служебной
части этих зданий устройствами против грабителей, - сказал один из  чле-
нов совета, - но я не понимаю, почему мы должны тратить  деньги  на  то,
чтобы защищать от грабителей первый этаж ИМКА. Там ведь только несколько
привинченных к полу металлических сейфов, баскетбольная площадка и  дру-
гие вещи, которые невозможно унести. Что там будут красть? В любом  слу-
чае, полиция как следует патрулирует этот район, и соседи тоже  присмат-
ривают".
   Теперь, опасно балансируя на раме, Билли подумал: что  если  несмотря
на погоду и плохую видимость, кто-нибудь уже заметил его? Если это  так,
он знал, что очень скоро услышит вой сирены, поскольку  жители  Кингстон
Фоллз гордились своим уважением к закону и порядку и не были склонны от-
ворачиваться, когда сталкивались с преступной деятельностью.
   Преступная деятельность, думал он, неужели я  в  такое  ввязался?  Он
знал, что это не так, но ему пришлось признать: для  постороннего  глаза
его действия казались явно противозаконными. Что бы он мог сказать, если
бы его поймали внутри здания? Поскольку никакое оправдание не показалось
бы логичным в такой ситуации, его арестовали бы за взлом -  просто  так.
Интересно, разрешили бы ему получить рождественские подарки в тюрьме.
   - Значит, опять наружу, - сказал он громко. - Последний шанс...
   Приняв собственный вызов, он резко прыгнул в здание. Приземлившись на
бок в темноте, он быстро нашел фонарь, который выпал из кармана и  начал
вставать на ноги. В этот момент он услышал неземной страшный хохот,  ко-
торый пронесся по нижнему этажу. Он прозвучал близко, но  поскольку  зал
был просторным и пустым, Билли знал, что Полоска мог быть  в  пятидесяти
или ста футах от него.
   Помедлив, он решил дать возможность глазам привыкнуть к темноте преж-
де чем двигаться вперед. Прошла минута. Не было слышно  ни  звука  кроме
позвякивания цепей машины, проехавшей недалеко от центра. Проползла  еще
минута. Билли чувствовал теплое дыхание Подарка на  шее,  слышал  легкий
шорох ткани, когда его рука изменила положение на боку. Кроме этого, ни-
чего... Не слышно ни скрежета когтистых лап, ни смеха, ничего...
   Наконец тишину пронзил звук. Не мягкий или тихий звук, выдающий  мес-
топребывание кого-то, но явный и четкий звук, которого можно  было  ожи-
дать в таких условиях.
   Стук баскетбольного мяча.
   Тук... Тук... Тук-тук-тук...
   Это не намеренный стук мячом,  поправился  Билли.  Это  баскетбольный
мяч, который упал и теперь останавливается.
   Сориентировавшись, он двинулся так быстро, насколько позволяла темно-
та, в направлении отсека с оборудованием - части первого этажа, про  ко-
торую член совета забыл, когда утверждал, что там нечего красть. Но  от-
сек всегда был заперт, насколько Билли помнил, и не каким-нибудь  навес-
ным замком, который можно отпилить или сорвать. Подойдя к двери, он про-
тянул руку и потрогал бронзовый квадрат, всегда напоминавший ему  замки,
которые показывают в фильмах про тюрьму. Он слегка толкнул дверь,  потом
сильнее. Дверь не поддавалась.
   Тогда как же, начал он спрашивать себя...
   Твердый предмет, ударивший ему в голову, был ответом. За ним  тут  же
последовал громкий истерический смех, который зазвучал прямо над ним.
   Направив фонарь вверх. Билли услышал, как хохот сменился криком боли,
а потом чем-то очень похожим на длинное ругательство на могвайском  язы-
ке. Луч фонаря ударил в красные глаза Полоски, и когда  голова  Гремлина
конвульсивно дернулась назад, Билли увидел, что между потолком и верхни-
ми прутьями решетки отсека есть пространство в шесть-восемь дюймов.  Для
человека оно было бы