архая! - Вождь подался вперед, и,
на шаг опередив его, к краю трибуны выдвинулись молоденькие автоматчики.
-  Мы  не  хотели  войны,  нас  вынудили.   Веками   дархаец-созидатель,
дархаец-труженик был не более, чем грязью под ногами нелюдей в оранжевых
накидках. Вам ли говорить, какова была  судьба  жителей  гор  и  Долины?
Тысячами жизней вымощена дорога к возлюбленной Свободе; ее еще нет, есть
только слабые ростки грядущих дней, когда каждый дархаец увидит  Солнце.
Мы вступили на эту дорогу без трепета - и никто не сможет заставить  нас
свернуть или остановиться!
   - Дай-дан-дао-ду! - коротким ревом взорвалась толпа и снова  замерла.
Сотни тысяч глаз были устремлены на хрупкую фигуру Любимого и Родного. В
эту минуту каждый ощущал себя  лишь  крохотной  искрой  могучего  факела
Свободы, зажженного восемь лет назад  этим  худощавым  седым  человеком.
Впрочем, нет, не человеком. Вождем!
   Великий  город  Пао-Тун  пятнистой  курткой   борца   раскинулся   на
окровавленном глиноземе Долины. Пять лет  назад,  после  кровавых  боев,
здесь  простирались  только  развалины.  Не  боги,  ушедшие   вместе   с
полосатыми в священный Барал-Гур, а люди, стоящие сейчас перед трибуной,
восстановили его и сделали еще более прекрасным по безошибочным наметкам
Любимого и Родного.  Только  проспекты  остались  незамощенными,  как  и
тысячелетие назад. Ибо Вождь сказал: "Обычаи следует уважать".
   - Родные мои!  Врага  ничто  не  остановит,  если  мы  не  сплотимся.
Смотрите! -  один  из  автоматчиков  вытолкнул  к  самому  краю  трибуны
мальчишку в рваном, свисающем клочьями комбинезоне. - Этот юный герой  -
вестник Восемьдесят Пятой,  Бессмертной,  заставы.  Сколько  могли,  они
задерживали врага и пали смертью героев. Почтим их память...
   - Дай. Дан. Дао. Ду, - мерно произнесла площадь.
   - Чем можем мы воздать героям? Если бы  кайченг  Ту  Самай  был  жив,
сегодня он стал бы даоченгом. Я думаю, юный борец А Ладжок  не  посрамит
этого звания...
   Из толпы вырвался крик:
   - Равняемся на Ладжока!
   - Мальчик, с честью  носи  эти  нашивки.  И  помни:  народ  не  любит
угнетателей! - Вождь приблизил подростка к  себе,  приобнял  и  заглянул
прямо в глаза. - Борьба продолжается. Мы победим!
   С криками "Дай-дан-дао-ду!" толпа растекалась.
   Адъютант, неслышно возникнув на трибуне, почтительно наклонил голову:
   - Посол ожидает, брат Вождь...

***

   Плотные  оранжевые  портьеры  гасили   мелодичный   перезвон   мириад
священных бубенцов. Начальник  Генштаба  был,  как  всегда,  подтянут  и
сдержан. Он склонил голову перед Бессмертным Владыкой ровно на  столько,
на сколько полагалось  по  ритуалу  лицу,  принадлежащему  к  одному  из
Семнадцати Семейств.
   - Владыка! Первая часть  операции  прошла  безукоризненно.  Оранжевая
линия взломана!
   Холеное лицо Владыки оставалось бесстрастным.
   - Я не сомневался в этом, маршал. Придет  время  -  и  я  поблагодарю
ваших почтенных предков. А  пока  назначаю  вас  губернатором  Пао-Туна.
После взятия город необходимо почистить.
   - Весьма почтительно  припадаю  к  стопам  Бессмертного,  -  выдержка
начальника Генштаба не уступала выдержке Владыки. -  Осмелюсь  заметить,
что  взятие  вверенного  моим   заботам   Пао-Туна   предусмотрено   как
заключительный этап операции "Возвращение". И он невозможен... Простите,
вряд ли возможен без участия сверхтяжелых танков.
   - Чертог  Блаженств  рассмотрит  предложение  Генштаба.  Не  откажите
передать привет вашей прелестной супруге.
   Все-таки Владыка не сумел скрыть  охватившее  его  возбуждение:  чуть
расширились и сверкнули карие  с  желтинкой  глаза.  Начальник  Генштаба
позволил себе внутренне усмехнуться.  Умение  владеть  собой  -  высокое
искусство, доступное далеко не всем. И уж, конечно, не  сыну  танцовщицы
из края горных лунгов. Покойный Бессмертный Владыка, отец нынешнего, был
несколько вольнодумен - он выбирал наложниц за красоту.
   Когда вновь назначенный губернатор Пао-Туна был  уже  у  дверей,  его
остановил медовый голос личного секретаря Чертога Блаженств:
   - Маршал, вы забыли взять свой орден.
   ...Спустя  восемнадцать  минут  посол   дон   Мигель   Хуан   Родриго
Санта-Мария де Гуэрро-Бланко-и-Карвахаль принял Бессмертного Владыку.

***

   ОМГА сообщает:
   ...Трагическая неудача экспедиции в кратер Энарба на  планете  Галуг.
Доктор Зигель говорит: "Мы повторим попытку".
   ...Напряженные   дебаты   развернулись   на    пленарном    заседании
экономической  секции  Конференции  по  вопросам  использования  боэция.
Попытки обструкции терпят фиаско.
   ...Громкий скандал разразился в Управлении Финансового Контроля  ДКГ.
Инспектор, известный  под  прозвищем  "Малыш",  обвиняется  в  получении
колоссальных взяток.
   ...Послы  великих  держав  провели  серию  консультаций  в  связи   с
эскалацией    конфликта    на    Дархае.    Достигнута    принципиальная
договоренность. Встречи прошли в обстановке взаимопонимания.

3

   Земля, планета для всех. Уолфиш-Бей.
   3 июля 2098 года по Галактическому исчислению.

   Голубые волны  облизывают  бархатистый  песок.  В  небе  ни  облачка.
Февраль в Южной  Африке  -  мягкий,  вкрадчивый  месяц.  Далеко  еще  до
июльских ветров и до бурь августа.  Словно  в  насмешку  сохраняет  этот
райский  уголок  жутковатое  название  "Берег  Скелетов".   Изредка   из
возрожденной саванны приходят на пляжи  побережья  любопытные  антилопы:
посмотреть  на  странных  людей,  барахтающихся  в   соленой   воде,   с
достоинством пронести себя мимо шезлонгов и получить то, чем их  никогда
не балует старый бушмен Хендрик, смотритель заповедника.
   Около акульей выгородки, как  всегда,  бушует  толпа.  Зрелище  стоит
того: два любителя против двух  профессионалов.  Два  поклонника  острых
ощущений  против  двух  голубых  акул.  Некоторые  называют  этот  спорт
"корридой эпохи равновесия". Хотя в чем-то  они  правы,  однако  у  акул
почти нет шансов не только на победу, но и на спасение. Бывает, конечно,
и наоборот. Но так редко, что Вселенская Лига Друзей Живого который  год
ведет  борьбу  с  этой  разновидностью  убийства,   борьбу,   столь   же
бескомпромиссную,  сколь  и  безуспешную.  Вот  и  сейчас  среди   толпы
болельщиков нашлась миловидная девушка, подбадривающая рыб. Впрочем,  ей
не повезло: еще за две минуты до контрольного времени покрасневшая  вода
успокоилась, и акулы со вспоротыми животами пошли  на  дно.  Пожав  друг
другу руки, победители разошлись.

***

   - Лемурка, ты действительно хотела, чтобы со вспоротым брюхом  всплыл
я?
   - Называйте меня Эльмирой, Андрей.
   - Ну перестань... если я бы знал, что для тебя это так серьезно, я бы
не полез.
   - А я не нуждаюсь в одолжениях убийцы.
   - Но это же был честный бой...
   - Вот именно. Ты вел себя, как какой-то... древний солдат!
   - Обижаешь, начальник... Древнего солдата  эта  тварь  съела  бы,  не
моргнув. И вообще, чем тебе не нравятся солдаты?
   - Ну знаешь ли!
   Воистину, принципы - не какой-нибудь фунт изюма. Поступаться ими мало
кто умеет, а уж отстаивать до последнего вздоха  -  все  мастера.  Но...
Милые  бранятся,  только  тешатся.  И  хотя  Лемурка   была   убежденной
защитницей всего живого, но, право же, большая рыба с тупыми  глазами  и
рядами острых зубов, несмотря на безусловный трагизм своей участи,  была
не тем, что могло бы поссорить их всерьез. Во всяком случае,  к  пестрой
компании, вольготно расположившейся у кромки прибоя,  Андрей  и  Эльмира
вернулись еще не примирившимися окончательно, но уже и не переругиваясь.
Встретили их не без укора.
   - О, Андрюша! Гитара-то заждалась...
   - Да ладно, ребята, вы же уже все  слышали.  А  впрочем,  по  особому
заказу, - быстрый взгляд на Эльмиру, - одна очень старая песня!

   Задымилась земля в костре,
   Словно ночь расплескала медь.
   Вертолеты летят быстрей,
   Чем хотелось бы мне лететь.
   И молчанье, сводя с ума,
   Между нами встает опять;
   Ты не жди от меня письма,
   Мне отсюда нельзя писать...

   Мягкий перебор струн налился силой, окреп, гитара уже не Шептала, она
говорила, тихо и грозно.

   Горизонт распахнулся вширь,
   Исчерпав синеву до дна,
   Подо мной не война и мир,
   Подо мною - одна война.
   Те, кто пулю глотнул во мгле,
   Как и я, под сплетеньем трасс,
   Вместе с нами летят к земле,
   Потому что таков приказ...

   Песня зазвучала на два голоса. Давешний светловолосый напарник Андрея
по битве в акульей выгородке, высокий парень с алым  значком  на  груди,
оставив свою компанию, подсел поближе и подхватил последнюю строфу.

   Под ногами земля - тверда.
   Автоматы рычат давно,
   Те, кто ждал нас, кричат "Ура"
   Не по-русски, но все равно.
   Выползает из тьмы рассвет,
   Прерывает короткий бой,
   Надевает земля берет,
   Как и наш - голубой...

   Как-то незаметно обе компании слились в  круг.  Молоденький  паренек,
едва ли не самый младший здесь, попытался пробраться поближе  к  поющим,
но его оттерли, прикрикнув: "Яан, уши надеру!".

   Сигарету свою тушу,
   К вертолету бегу, скользя.
   Пуду дома - все расскажу,
   А писать, извини, нельзя...
   (стихи автора)

   Песня оборвалась коротким всхлипом струны, но  никто  не  шелохнулся.
Девушки зябко поеживались.
   - Странная песня, - сказала Эльмира.
   Светловолосый усмехнулся.
   - Солдатская песня.
   - Хорошая песня! - категорическим тоном заявил Яан из-за спин, и, как
ни странно, именно эта фраза сорвала оцепенение.
   - Странно все же: армий давно уже нет, а песни  еще  есть,  -  словно
ставя точку, откликнулась Эльмира.
   Больше об этом не говорили. Завязался и окреп разговор, переходящий в
общий гомон. Компании знакомились,  и,  как  нередко  бывает  на  пляжах
Земли, Планеты Для Всех, оказалось, что многие, если  и  не  встречались
раньше, то имеют общих знакомых, -  и  появились  темы,  интересные  для
всех, и были обсуждены шансы новобатумского "Реала" на Главный Кубок,  и
общим вердиктом была осуждена  бушменская  национальная  кухня  (личинки
непонятного происхождения в молоке и сушеный хвост пустынной  крысы),  и
многое, многое другое. Лишь двое не вмешивались в общий треп.
   - Приятно видеть человека, который знает солдатский фольклор. Андрей!
   - Джимми!
   - Давно в Уолфиш-Бее?
   - Вторая неделя. С делами отстрелялся - и сразу на Землю.
   - Послушай, Джим, а ты, случаем, не астрофизик?
   - Он самый.
   - Я тоже. Горная станция?
   - Так точно.
   - Церион-4?
   - Нет, Пенелопа-2.
   - Жаль. Я подумал - соседи.
   Помолчали.
   - Хорошо тут все-таки...
   - В отпуске везде хорошо. - Джимми приподнялся, сел, обхватив  руками
колени. - Кстати, твой заключительный удар там, в  бассейне...  Кажется,
старая мексиканская школа?
   - Нет, это из кэндо. А впрочем, какие уж там под водой школы? Акулы в
этом не разбираются...
   Между тем общий разговор окончательно сконцентрировался на спортивных
проблемах. Ничего удивительного - в год розыгрыша Кубка Галактики футбол
снова вошел в моду, опередив и  бесконечный  чемпионат  по  шахматам,  и
большие гонки Лютеция - Новый Дакар. В этом сезоне новобатумский  "Реал"
рвался вперед, как торпеда, быстро  наращивая  шансы  стать  новым,  сто
двадцать шестым членом клуба "Бессмертных команд Вселенной".
   - А все-таки "Реал"  -  не  команда!  -  прислушавшись  к  возгласам,
убежденно заявил Джимми.
   - Или я с этим спорю? - возмутился Андрей. - Если  бы  не  чехарда  с
тренерами, наш "Черноморец"...
   - Именно так, - глубокомысленно кивнул Джимми, - у  нас  в  "Челесте"
тоже с этим проблема.
   - Ничего, мы еще встретимся в финале, Джимми!
   - А как иначе, Андрэ!
   И они обменялись значками болельщиков. На  футболке  Джима  заблестел
бело-голубой значок  "Черноморца",  а  шею  Андрея  украсила  цепочка  с
золотисто-алой эмблемой "Челесты", выполненной нарочито грубовато.
   - Береги... - Джимми поправил медальон. - Сам делал.
   Откуда-то сверху обрушилась гитара.
   - Не отлынивайте, артисты! Твоя очередь, Джи-Джи!
   Солнечный  луч  прыгал  по  лакированным,   игриво   выгнутым   бокам
"Кремоны". Джимми подкрутил колки.
   - Песня бушмена Хендрика. Не возражаете?

   Когда нам умереть наступает срок,
   Приходит ветер, чтобы нас смести.
   Он взметает пыль и гонит песок,
   Чтоб навеки стереть следы наших ног.
   Чтобы наши следы унесли с земли -
   Со всех дорог, где мы в жизни шли.

   Джимми замолчал, но песня не оборвалась.  Сидящие  подхватили  ее,  и
светловолосому гитаристу не оставалось  ничего  иного,  как  подыгрывать
поющим.

   Потому что, останься нестертый след,
   Выходило бы так, что нам смерти нет,
   И поэтому ветер в назначенный срок
   Сметает с земли следы наших ног...
   (стихи А.Давидсона)

   Незаметно  подплыл  искрящийся  на  солнце  информационный   шар   и,
деликатно откашлявшись, сообщил:  "Джеймс  Патрик  О'Хара!  Вас  ожидает
переговорная кабина  девятнадцать.  Аршакуни  Андрей  Мирославович!  Вас
ожидает переговорная кабина двадцать два. Спасибо за внимание".
   Почти одновременно парни поднялись и  вразвалку  пошли  к  павильону.
Девушки смотрели им вслед.
   Над кабиной номер двадцать два мягко светился голубой плафон:  "Связь
установлена".
   - Ну, Джим, я пошел.
   - Лады.
   Андрей плотно прикрыл за собой дверь, нажал кнопку затемнения.  Экран
вспыхнул.  На  Андрея  смотрел  усталый  немолодой  человек  с  четырьмя
ромашками в петлицах.
   - Мой генерал, лейтенант Аршакуни по вашему приказанию явился!
   - Лейтенант, Родина требует, чтобы вы выполнили свой долг.
   - Слушаюсь!
   - За вами послан флаер. Собирайтесь.
   Когда Андрей вышел из кабины, холл был пуст. Плафон над девятнадцатой
источал голубоватое сияние. Во тьме кабины субалтерн Джеймс О'Хара стоял
навытяжку перед изображением человека  с  пятью  кленовыми  листьями  на
погонах.

***

   ОМГА сообщает:
   ...Беспрецедентное   побоище   в   Уолфиш-Бее!    На    гала-концерте
дринк-звезды Ози Гутелли вспыхнула драка соперничающих фэн-клубов.  Семь
человек  доставлены  в  больницы  города  с  незначительными   телесными
повреждениями.
   ...Заседания  всех  секций  Конференции  по  проблемам  использования
боэция зашли в тупик. Лорд Коркней призвал джентльменов  к  максимальной
сдержанности.
   ...Большая Дума Вселенской Лиги Друзей Живого  постановила  исключить
из рядов объединения леворадикальную группировку, призывающую  к  отказу
от   потребления   органических   продуктов.   Пикеты   экстремистов   у
штаб-квартиры Лиги!
   ...Обстановка на Дархае остается напряженной.

4

   Ормузд-2 (Единый Галактический Союз).
   Гея-Элефтера (Демократическая Конфедерация Галактики).
   17 июля 2098 года по Галактическому исчислению.

   Присутствующие  рассаживались  не  торопясь,  успевая  задержаться  у
одного-другого  кресла,  обменяться  новостями,  посмеяться  над  свежим
анекдотом. Соберись они в другом месте,  все  это  могло  бы  показаться
ежегодным слетом однокашников или пленарным заседанием  клуба  любителей
чего-нибудь. В зале было шумновато. Однако же место встречи  настраивало
на вполне определенный, деловой лад. И к  тому  моменту,  когда  тяжелый
багровый занавес бесшумно раздвинулся, открыв сцену с  небольшим  столом
посередине, шуршание и шелест стихли.
   Коренастый, немного сутулый человек в  форменной  куртке  с  четырьмя
ромашками в петлицах, с положенным по уставу (параграф 28,  статья  "Б")
мужественным и одновременно умным  лицом,  четко  прошагал  по  сцене  к
столику. Еще не сев в кресло, он повернулся  к  залу  лицом  и  негромко
сказал:
   - Здравствуйте, друзья!
   Зал отреагировал:  аплодисменты  не  стихали  три  минуты,  точно  по
уставу.
   - Друзья! Вы дети разных планет нашего Союза,  у  вас  различен  цвет
кожи и говорите вы на разных языках, но вас объединило великое и  святое
понятие - ненависть к насилию. Вы пожертвовали всем, даже  своей  личной
жизнью во имя того, чтобы Единый Галактический Союз развивался,  креп  и
процветал, чтобы нигде во Вселенной не лились кровь и слезы. Долгие годы
вы вынуждены были даже и от  матерей  своих  скрывать  свое  благородное
предназначение, но сегодня настало ваше время: зло поднимает голову!
   За спиной оратора засветился экран.
   Незнакомый  рисунок  созвездий.  Затем,  отдельно,  небольшая  звезда
класса Солнца  с  планетной  системой.  Крупнее  -  ее  вторая  планета,
серо-сиреневый шар, подернутый легкой голубоватой дымкой.
   - Дархай, - раздался бесстрастный голос,  -  вторая  планета  системы
Д-5, четырнадцатый сектор восьмого региона Магелланова облака.
   В темноте зала кто-то произнес:  "Однако!".  Чуть  дальше  озадаченно
присвистнули. Информатор  привел  общую  характеристику,  особо  выделив
постоянную плотную облачность над планетой.
   - В остальном условия близки к земным. Четыре  пятых  планеты  Дархай
занимает океан.
   На экране высветилась карта: сплошная синева, испещренная  крохотными
точками  архипелагов,  и  вытянутый  вдоль  экватора   материк,   чем-то
напоминающий сказочного дракона...
   Джимми смотрел с интересом.
   Пожилой, благородного вида дархаец в оранжевой мантии, сопровождаемый
семнадцатью старцами, сверкающими ножницами срезал продолговатый плод  с
ветки невысокого, прихотливо изогнутого деревца.
   - Традиционное политическое устройство - монархия. Император,  он  же
Бессмертный Владыка, располагает всей полнотой власти, которая, впрочем,
подконтрольна Совету Семнадцати. В настоящий момент  дархайский  престол
занимает Харьядарван IX Лаудитья, сын человека, которого вы видели.
   Экран полыхнул оранжевым. Сотня, пожалуй, даже  полторы  ("Сто  сорок
восемь", - уточнил информатор) юношей в ярких накидках  плечом  к  плечу
выстроились во внутреннем дворике дворца. Камера выделила лицо одного из
них. Спустя  мгновение  именно  он,  преклонив  колени,  принял  из  рук
Бессмертного Владыки глянцевитый плод.
   - Принц Лаудитья в момент официального провозглашения его наследником
престола. Сто двенадцатый сын  императора  Харьядарвана  VIII.  Почетный
доктор философии и  права.  Магистр  теософии.  На  дархайском  престоле
седьмой год.
   На экране возникло нечто  столь  яркое  и  помпезное,  что,  даже  не
вглядываясь, можно было узнать коронацию. Джимми, да и  не  только  ему,
бросилась в глаза странная деталь: среди общего блеска, в  самом  хвосте
процессии пристойно рыдающие служители торжественно несли десятки  ("Сто
сорок семь", - уточнил информатор) богато украшенных гробов...

***

   Андрей стиснул подлокотники кресла.
   Там, на экране,  били  ребенка.  Сытый  кругломордый  надсмотрщик  со
скучающим видом отсчитывал удары.
   - Основной предмет экспорта Дархая  -  плоды  ла,  обладают  высокими
тонизирующими и  общеукрепляющими  свойствами,  сырье  для  производства
психотропных препаратов. Так до недавнего времени  наказывали  взрослого
дархайца, не выполнившего дневную норму уборки. Официальное  наступление
трудовой зрелости по законам Империи - пять лет от роду.
   В тишине зала кто-то громко сглотнул.
   - А  сейчас  вы  видите  имперскую  каторгу.  Впрочем,  во  владениях
Семнадцати Семейств имелись собственные зоны изоляции,  неподконтрольные
центральным властям.
   Сотни полуголых изможденных людей, утопая по колено в  лиловой  жиже,
двигались строго в  затылок  по  кругу,  держа  на  плечах  бесформенные
базальтовые глыбы. Упавшие не поднимались; по ним проходили, все  глубже
и глубже втаптывая в жижу.
   - Это расправа с пленными после разгрома  одного  из  первых  отрядов
"борцов  Свободы  Дархая".  Зверства  центральных  властей  и  наемников
Семнадцати Семейств лишь укрепили волю народа к борьбе.
   На полу тесной лесной хижины сидит почти  совсем  седой,  хотя  и  не
старый дархаец в пятнистом комбинезоне. Он  говорит  что-то,  жесты  его
скупы и выверены, лицо спокойно, только в глазах  -  боль  и  ярость.