Что такое тарарам? - спросил Путц.
     - Он хочет сказать "Та дерар зеню", "Tasde rares ennuis", -  объяснил
Лерой. - Это значит "просто не знаю какой ужас".
     - Верно, - согласился Ярвис.  -  Я  не  знал,  какой  ужас,  и  вылез
посмотреть.  Шум  был  такой,  как  будто  стая  ворон   расправляется   с
канарейками: свист, кудахтанье, карканье,  щелканье,  все  что  хочешь.  Я
обогнул кучу обломков. Тут-то я и увидел Твила.
     - Твила? - повторил Гаррисон.
     - Тфила? - повторили Лерой и Путц.
     - Этот чудной страус, - объяснил рассказчик. - По крайней мере точнее
мне связно произнести не удается.  Он  это  произносил  так  что-то  вроде
"Т-р-р-р-в-и-и-р-р-л-л-л".
     - А что он делал? - спросил капитан.
     - Не давал себя есть. И визжал, конечно, невероятно.
     - Есть? Кому?
     - Я это понял позднее. В тот момент  мне  удалось  разглядеть  только
клубок черных щупалец,  обвившихся  вокруг  чего-то,  что,  как  вам  Путц
правильно сказал, было похоже на  страуса.  Естественно,  я  не  собирался
вмешиваться. Если обе твари опасны, одной останется меньше.
     Но эта штука, похожая на  птицу,  дралась  отлично  и  между  воплями
наносила приличные удары своим длинным, дюймов в восемнадцать,  клювом.  И
кроме того, мне удалось разглядеть, что было  на  конце  этих  щупалец.  -
Ярвис содрогнулся. - Но решающим доводом было то, что я заметил на  шее  у
птицы маленькую черную сумку, или футляр. Это было разумное существо!  Или
ручное, может быть. Так, или  иначе,  это  помогло  мне.  Я  вытащил  свой
пистолет и выстрелил в клубок щупалец.
     Щупальца всплеснулись, хлынула какая-то черная мерзость, и чудовище с
отвратительным свистом  скрылось  в  норе  вместе  со  щупальцами.  Второе
существо испустило какие-то трескучие звуки и, шатаясь, повернулось ко мне
- ноги у него были толщиной с палки для гольфа. Я держал оружие  наготове,
и мы оба уставились друг на друга.
     Марсианин на самом деле не был птицей. Он даже  и  не  был  похож  на
птицу, разве что с первого взгляда. Клюв-то у  него  был  и  что-то  вроде
перьев, но это был не настоящий клюв. Он был вроде как  бы  гибкий.  Видно
было, что кончик медленно изгибается то  в  одну,  то  в  другую  сторону;
что-то среднее между клювом и  хоботом.  На  ногах  по  четыре  пальца,  и
четырехпалые такие штуки - можно назвать их руками, и  маленькое  округлое
тело с длинной шеей, а на конце крохотная головка и  этот  клюв.  На  дюйм
выше меня и... ну, Путц его видел!
     - Ja, я видал!
     Ярвис продолжал:
     - Итак,  мы  разглядывали  друг  друга.  В  конце  концов  эта  тварь
затрещала, защебетала и протянула руки, пустые. Я решил, что  это  признак
дружелюбия.
     - Может быть, - предположил Гаррисон, - увидев твой нос, она  решила,
что ты ее родственник?
     - Ха! Тебе обязательно открывать рот,  что  бы  сойти  за  умника.  В
общем, я спрятал пистолет и сказал что-то вроде  "ах,  что  вы,  не  стоит
благодарности", и эта тварь подошла поближе, и мы познакомились.
     К этому времени солнце стояло уже совсем низко, и было ясно, что пора
или развести огонь, или влезть в  спальный  мешок.  Я  предпочел  развести
огонь. Я выбрал местечко у подножия  скалы,  с  которой  спустился,  чтобы
тепло отражалось от скалы и попадало мне в спину. Потом начал ломать куски
этих сухих марсианских растений. Мой компаньон понял, в чем дело, и принес
целую охапку. Я полез за спичками, но марсианин покопался в сумке и  вынул
какую-то штуку, похожую на тлеющий уголек. Он только прикоснулся к веткам,
и пламя запылало - а вы ведь помните, чего нам  стоило  развести  огонь  в
этой атмосфере!
     А эта его сумка! - продолжал  рассказчик.  -  Это  было,  друзья,  не
кустарное изделие. Нажмешь сбоку - открывается, нажмешь в середине  -  она
закрывается так плотно, что и не видно, где  было  открыто.  Лучше  всякой
"молнии".
     Ну  смотрели  мы,  смотрели  на  огонь,  и  я  решил  попробовать   с
марсианином пообщаться. Я показал на себя и сказал: "Дик". Он понял  сразу
же, протянул свою когтистую лапу и повторил: "Тик".  Затем  я  показал  на
него, и он издал свист, который я обозначил  "Твил",  потому  что  не  мог
усвоить его произношения. Дело шло на лад; что бы закрепить достигнутое, я
повторил "Дик", а затем, указывая на него, - "Твил".
     Тут-то мы и застряли! Он защелкал вроде бы  отрицательно  и  произнес
что-то вроде "П-п-про-от". И это было только начало; я всегда  был  "Тик",
но что касается его  -  иногда  он  был  "Твил",  иногда  "П-п-про-от",  а
остальное время - еще целых шестнадцать разных трескучих названий.
     Мы просто  не  могли  найти  общих  точек.  Я  пробовал  "камень",  и
"звезда", и "дерево", и "огонь", и бог знает что еще, и, как я не пытался,
я не мог добиться от  него  ни  единого  названия.  Ни  одно  название  не
повторялось два раза подряд, и если это называется языком, то  тогда  меня
можете звать алхимиком. В конце концов я потерял терпение, стал звать  его
Твилом, и вроде бы сошло.
     Но Твил некоторые мои слова понял. Несколько из них он  усвоил,  и  я
считаю, что это большое достижение, если вы привыкли к  языку,  в  котором
названия придумываются на ходу. Но я не мог его понять: то  ли  я  чего-то
основного не мог уловить, то ли мы просто _д_у_м_а_л_и_ по-разному. Думаю,
последнее вернее.
     У меня есть основания так думать. Через некоторое время я бросил  это
дело с языком и попробовал математику. Я нацарапал на земле "дважды два  -
четыре" и продемонстрировал это на камешках. И снова  Твил  понял,  в  чем
дело, и сообщил мне, что трижды два - шесть. Опять дело пошло на лад.
     Теперь, когда я выяснил, что у Твила есть хотя  бы  среднее  школьное
образование, я начертил на земле кружок, обозначающий Солнце,  перед  этим
указав на него. Затем нацарапал Меркурий, Венеру, матушку-Землю,  Марс,  а
затем, указав на Марс по схеме, провел рукой вокруг себя,  показывая,  что
сейчас мы находимся именно там. Я собирался как-нибудь  дать  ему  понять,
что мой дом на Земле.
     Твил, будьте уверены, отлично понял  мой  чертеж.  Он  ткнул  в  него
клювом и с кудахтаньем и щебетанием добавил к Марсу Деймос и  Фобос,  а  к
Земле пририсовал Луну!
     Вы понимаете, о чем это говорит? Это говорит  о  том,  что  его  раса
использует телескопы, у них цивилизация!
     - Необязательно, - фыркнул Гаррисон. - Луну отсюда видно  как  звезду
пятой величины. Ее вращение можно видеть невооруженным глазом.
     - Луну да, - сказал Ярвис. - Ты меня не понял. Меркурий не  видно.  А
Твил знает о Меркурии, потому что он нарисовал Луну у третьей  планеты,  а
не у второй. Если бы он не знал о Меркурии,  он  бы  сделал  Землю  второй
планетой, а Марс не четвертой, а третьей. Понятно?
     - Хм! - произнес Гаррисон.
     - В общем, - сказал Ярвис, - я продолжал урок. Все шло хорошо, и  мне
казалось, что я смогу объяснить ему свою мысль.  Я  показал  на  Землю  на
своей схеме, затем на себя, затем, чтобы было убедительнее, на себя  и  на
нашу Землю, которая светилась ярко-зеленым почти в зените.
     Твил  так  раскудахтался,  что  я  был  уверен,  что  он  понял.   Он
подпрыгнул, потом указал на себя, потом на небо, потом  опять  на  себя  и
опять на небо. Потом себе на живот, а затем на  Арктур,  потом  на  Спику,
потом себе на ноги и еще на полдесятка  звезд,  а  я  смотрел  на  него  в
изумлении. Потом ни с того ни с сего он подскочил. Ну и  прыжок  это  был,
скажу я вам! На семьдесят пять футов в высоту, ни дюйма меньше.  Я  увидел
его силуэт на фоне неба, затем он перевернулся и  свалился  вниз  головой,
клювом в землю, как стрела. Вонзил клюв прямо в центр моей  схемы,  как  в
мишень!
     - Чушь, - сказал капитан, - просто чушь!
     - Я тоже так подумал. Пока он вытаскивал голову из песка и становился
на ноги, я смотрел на него разинув рот. Потом я подумал, что  он  меня  не
понял, и начал объяснять всю эту ерунду с самого начала, а закончилось все
это точно так же, и Твил опять лежал, уткнув нос в центр моей картинки.
     - Может, это религиозный обряд? - предположил Гаррисон.
     - Может быть, - сказал Ярвис с сомнением. - Ну  вот  так  оно  все  и
было. Мы могли обмениваться идеями до  определенной  степени,  а  затем  -
фьють! - что-то такое было у нас разное, несовместимое. Я уверен, что Твил
считал меня таким же чудным, как я его. Просто наши  разумы  видят  мир  с
разных точек зрения, и, может быть, его точка зрения так же верна,  как  и
наша. Но мы не могли найти общий язык, вот и все. И все  же,  несмотря  на
все эти сложности, мне Твил _н_р_а_в_и_л_с_я_, и у меня какая-то  странная
уверенность, что я ему тоже.
     В конце концов мы подошли к подножию утесов Ксантуса, когда день  уже
был на исходе. Я решил, если возможно, ночевать на плато.  Я  считал,  что
если поблизости и бродит какое-либо опасное существо, то скорее в зарослях
моря Хрониум, чем в песках Ксантуса. Не то чтобы я видел вокруг какой-либо
призрак  опасности,  ничего  не  было,  кроме  того  черного  чудовища   с
веревками-щупальцами, которое схватило Твила, а оно явно красться не умело
и как-то завлекало свои жертвы. Меня оно завлечь не могло,  пока  я  спал,
тем  более,  что  Твил,  по-моему,  вообще  не  спал,  а  терпеливо  сидел
поблизости всю ночь. Мне хотелось узнать, каким образом  эта  тварь  могла
завлечь Твила, но спросить его об этом я не мог. Позже я и  это  узнал,  и
это было просто жутко.
     Пока что мы бродили вокруг подножия утесов,  ведущих  на  Ксантус,  в
поисках более удобного подъема. По крайней мере я.  Твил  легко  мог  туда
прыгнуть, потому что  утесы  были  гораздо  ниже,  чем  Тайль,  так  футов
шестьдесят. Наконец я нашел удобный путь  и  стал  взбираться,  чертыхаясь
оттого, что на спине у меня был привязан бак с водой. Он мешал мне  только
при подъеме. Как вдруг я услышал звук, который показался мне знакомым:  вы
уже знаете, как в  этом  разреженном  воздухе  искажаются  звуки.  Выстрел
звучит как выхлоп пробки из бутылки.  Это  было  явно  гудение  ракеты.  И
точно, милях в десяти к западу, между мной и заходящим солнцем летела наша
вторая подсобная!
     - Это пыл я, - сказал Путц. - Искать тебя.
     - Ну да. Я это знал, но что толку? Я уцепился одной рукой за  утес  и
орал, и махал свободной рукой. Твил ее тоже  увидел,  и  раскудахтался,  и
вспрыгнул на вершину утеса, а потом в воздух. Но машина, жужжа, скрылась в
южном направлении.
     Я вскарабкался на вершину утеса. Твил все  еще  возбужденно  щебетал,
подпрыгивал и зарывался клювом в песок. Я указал на юг, потом на  себя,  и
он сказал: "Да-да-да"; но каким-то образом я все же понял, что он  считает
этот летающий предмет чем-то вроде моего родственника,  может  быть,  даже
родителем. Возможно, я недооценил его интеллект; сейчас  я  именно  так  и
считаю.
     Я  ужасно  расстроился,  что  не  сумел  просигнализировать.  Вытащил
спальный термомешок и залез в него, потому что ночной холод  уже  давал  о
себе знать. Твил сунул клюв в песок, подобрал ноги и руки  и  выглядел  ну
точно как вот этот голый куст. Наверное, он всю ночь так и просидел.
     - Защитная мимикрия! - заликовал Лерой. - Вот видите! Это существо из
пустыни!
     - Утром, - продолжал Ярвис, - мы снова отправились в путь.
     Я устал и был расстроен тем, что Путц меня не заметил,  а  кудахтанье
Твила и его прыжки действовали мне на нервы. Так что я просто молча  шагал
час за часом по этой однообразной пустыне.
     Ближе к вечеру мы увидели на горизонте темную линию. Это был канал, я
его пролетал в ракете. И это означало, что мы прошли только  третью  часть
Ксантуса. Приятная мысль, да? И все-таки я шел, как наметил себе.
     Мы медленно приближались к каналу. Я вспомнил,  что  по  краям  этого
канала есть широкая полоса растительности и что именно там  этот  город  -
куча мусора, как вы его назвали.
     Как я уже сказал, я порядком устал. Шел и мечтал  о  вкусном  горячем
ужине, а затем я стал думать о том, что  после  этой  сумасшедшей  планеты
даже на Борнео будет приятно и уютно, а  потом  мои  мысли  перескочили  в
старый милый Нью-Йорк, а потом я вспомнил о знакомой девушке, которая  там
живет, - Фэнси Лонг. Знаете ее?
     - Которая по телевизору выступает? - спросил Гаррисон. - Видел я  ее.
Приятная блондинка. Танцует и поет в программе "Ерба Мэйт".
     - Она самая, - сказал Ярвис. -  Я  ее  хорошо  знаю.  Просто  друзья,
понимаете? Хотя она нас и провожала, когда  мы  улетали  на  "Аресе".  Ну,
думал я о ней и чувствовал себя ужасно одиноко, и в это время мы подходили
все ближе к линии кустарника.
     И затем я сказал: "Какого черта?" - и вытаращил глаза. И она была там
- Фэнси Лонг. Стоит себе как ни в  чем  не  бывало  под  этими  идиотскими
деревьями, улыбается, рукой машет - ну точно как я ее  видел  в  последний
раз, когда мы улетали.
     - Ну, теперь ясно, ты тоже рехнулся, - заметил капитан.
     - Старик, я и сам так подумал! Я смотрел и смотрел, и ущипнул себя, и
глаза закрыл, и снова посмотрел - и все время она там стояла, Фэнси  Лонг,
улыбается  и  рукой  машет!  Твил  тоже  что-то  увидел.  Он  защебетал  и
закудахтал, но я его почти не слышал. Я двигался к ней по песку, настолько
пораженный, что ни о чем себя даже не спрашивал.
     Я был от нее уже футах в двадцати, когда Твил нагнал меня этим  своим
летающим прыжком.  Он  схватил  меня  за  руку  и  пронзительно  закричал:
"Нет-нет-нет!". Я пытался его стряхнуть - он легкий,  как  бамбук,  но  он
вцепился в меня когтями и вопил. И в конце концов разум вроде  бы  ко  мне
вернулся, и я остановился футах  в  десяти  от  нее.  Она  стояла  там  ну
совершенно наяву, ну как ты сейчас, Путц!
     - Наяфу? - спросил инженер.
     - Она улыбалась и махала, махала мне, и  улыбалась,  а  я  стоял  там
дурак дураком, как вот Лерой, а Твил пищал и кудахтал.  Я  _з_н_а_л_,  что
этого не может быть, но она же была!
     В конце концов, я позвал: "Фэнси! Фэнси Лонг!". А она все улыбалась и
махала мне совершенно  наяву,  как  будто  не  осталась  на  Земле,  в  37
миллионах миль отсюда.
     Твил вытащил свой стеклянный пистолет и прицелился в нее.  Я  схватил
его за руку, но он пытался меня оттолкнуть. Он указал  на  нее  и  сказал:
"Нет тышит! Нет тышит!". И я понял, что он хочет сказать, что  эта  штука,
которая Фэнси Лонг, не живая. Голова у меня шла  кругом!  И  все-таки  мне
было не по себе, когда он в нее целился. Я  не  знал  почему,  я  стоял  и
смотрел, как он тщательно целится, но я  стоял.  Потом  он  сжал  рукоятку
своего оружия, появилось маленькое облачко пара, и и Фэнси  Лонг  исчезла!
Вместо нее там была та ужасная извивающаяся тварь вроде той, от которой  я
спас Твила!
     Бредовое чудовище! У меня голова закружилась. Я стоял и смотрел,  как
оно умирает, а Твил щелкал и свистел. Наконец он дотронулся до моей  руки,
показал  на  эту  корчившуюся  тварь  и  сказал:  "Ты  один-один-два,   он
один-один-два". После того как он повторил это раз восемь, десять, до меня
дошло. А до вас?
     - Oui! - закричал Лерой. - Moi - je le  comprends!  Он  сказал  -  ты
думать о что-то, эта зверь знает, и ты видишь! Un chien - голодная собака,
она бы видеть кость с мясом! Или чуять - нет?
     - Верно, - сказал Ярвис. -  Эта  бредовая  тварь  использует  желания
своих жертв и заманивает их в ловушку. Птица весной увидела бы себе  пару,
лиса на охоте увидела бы беззащитного кролика!
     - Как это он делает? - спросил Лерой.
     - Почем я знаю? Как на Земле змея завлекает себе  в  пасть  птицу?  И
потом есть какие-то глубинные рыбы, они  тоже  завлекают  жертву  прямо  в
пасть. Господи!  -  Ярвис  содрогнулся.  -  Вы  понимаете,  насколько  это
чудовище коварно? Мы уже предупреждены, но отныне  мы  не  можем  доверять
собственным глазам. Вы можете увидеть меня, а я одного  из  вас  -  и  это
может оказаться такая вот черная пакость!
     - Откуда твой приятель это знал? - резко спросил капитан.
     - Твил? Сам не знаю. Может, он думал о том, что меня  явно  не  могло
заинтересовать, и, когда я побежал, он  сообразил,  что  я  увидел  что-то
другое, и все понял. Или, может быть, эта тварь может проецировать  только
одно изображение, а Твил увидел то, что видел  я,  или  вообще  ничего  не
видел. Я не мог его спросить. Но это только лишний раз доказывает, что  он
равен нам по разуму, а может быть, и выше нас.
     - Он просто ненормальный, говорю я вам, - сказал Гаррисон.  -  Почему
ты думаешь, что его интеллект не ниже, чем у человека?
     - Я не мог усвоить ничего из его языка, а он  из  моего  усвоил  слов
шесть-семь. А ты представляешь себе, какие сложные мысли он сумел выразить
с помощью этих нескольких слов? Одной фразой он сумел мне  объяснить,  что
передо мной смертельно опасный гипнотизер. Это как, по-вашему?
     - Хм, - сказал капитан.
     - Хмыкай, хмыкай! Ты бы сумел это сделать,  зная  только  шесть  слов
по-английски? А смог бы ты пойти еще дальше, как Твил, и сообщить мне, что
еще одно существо обладает разумом,  настолько  отличным  от  нашего,  что
взаимопонимание невозможно - еще менее возможно, чем между Твилом и мною?
     - Да? Это еще что?
     - Потом. Я хочу сказать, что Твил и его раса достойны  нашей  дружбы.
Где-то на Марсе - и вы увидите, что я прав,  -  существуют  цивилизация  и
культура, равные нашим, а может быть, и больше, чем равные. И между ними и
нами возможна коммуникация, Твил это доказал. Может быть, понадобятся годы
терпения, потому что их разум, который мы встретили, разумеется, если  это
был _р_а_з_у_м_.
     - Встретили? Кого еще встретили?
     - Люди из этих грязевых городов на каналах. - Ярвис нахмурился, затем
продолжал: - Я думал,  что  невозможно  представить  себе  что-либо  более
странное, чем это чудище из пирамиды и бредовая тварь, но я ошибался.  Эти
существа еще более чужды нам, их еще меньше можно  понять,  найти  с  ними
общий язык, чем с Твилом, с которым можно дружить, а если иметь  терпение,
то и обмениваться мыслями.
     Ну, - продолжал он, - мы оставили черное чудовище умирать у его  норы
и пошли вдоль канала. Там был этот  зеленый  ковер  живой  травы,  которая
расступалась перед нами, и когда мы дошли до берега, то  увидели,  что  по
дну течет желтая струйка воды. Город, который я заметил  с  ракеты,  лежал
справа в миле от нас, и мне было любопытно взглянуть на него.
     Когда я его впервые увидел, мне показалось, что  он  заброшен,  ну  а
если  там  кто-нибудь  есть,  мы  с  Твилом  оба  вооружены.  Кстати,  его
стеклянный пистолет - интереснейшая штука.  Я  его  разглядел  после  того
случая с  черным  чудовищем.  Он  стреляет  стеклянными  шипами,  наверное
отравленными, и там их в обойме не меньше сотни.  А  вместо  взрывчатки  -
пар. Просто пар!
     - Пар? - повторил Путц. - А откуда?
     - Из воды, разумеется. Через прозрачную рукоятку ее  видно,  и  около
пинты какой-то другой жидкости, желтоватой и  густой.  Когда  Твил  сжимал
рукоятку, курка там не было, в барабан просачивалась капля  воды  и  капля
желтой жидкости, вода испарялась - п-ш-ш! - это несложно. Мы бы тоже могли
создать  оружие  по  такому  принципу.  Концентрированная  серная  кислота
нагревает воду почти до кипения, и негашеная известь  тоже,  и  натрий,  и
калий...
     Конечно, его оружие не так  далеко  стреляет,  как  мое,  но  в  этом
разреженном воздухе оно действовало бы совсем  неплохо  и  в  нем  большая
обойма - как у ковбойского пистолета в  вестерне.  И  он  эффективный,  по
крайней мере для марсианских условий. Я его  попробовал  на  одном  чудном
растении, и будь я проклят, если это растение не испепелилось. Разлетелось
на мелкие куски. Поэтому я и думаю, что стеклянные шипы отравленные.
     Ну, шли мы, шли к городу, и я стал размышлять о том, зачем  строители
города выкопали каналы. Я показал на город, потом на канал, и Твил сказал:
"Нет-нет-нет!" - и указал на юг. Я это  понял  так,  что  кана