сятнику, во всем этом великолепии моим  был
только меч.
     Путь   к   месту   церемонии   лежал  через  толпу  воинов
Посланника. На нас смотрели. Я видел, как  приветствуют  идущих
первыми  вождя  и  его  всадников,  слышал  крики и звон медных
монет, которые бросали из толпы. Бросали не мне.
     Я стиснул зубы от унижения.  Помни,  сказал  я  сам  себе.
Сейчас ты -- почти никто. Осанси, позабывший.
     Но придет день, подумалось мне, и я буду первым. И это мне
будут предназначены пригоршни меди, а в хвосте племени -- моего
племени!  --  будет  плестись  другой, обливаясь потом, в чужих
латах. И в этот день  я  раскрою  череп  каждому,  кто  посмеет
назвать меня Осанси.
     Я  погладил  рукоять  Желтого Брата -- единственного моего
друга и защитника. Говорят -- сам я этого не помню -- что когда
торговый караван Медияк наткнулся на меня в пустыне,  этот  меч
был  воткнут  в  песок  рядом  со мною. Раз так, то, по крайней
мере, однажды, он уже спас мне седине жизнь, то хотя бы  честь.
Человека мечом -- воин, и его нельзя продать в рабство.
     Барабаны  грохнули  в  последний  раз и смолкли. Несколько
секунд над толпой  висела  тишина,  нарушаемая  лишь  звяканьем
оружия  да  хриплым  ревом  боевых  верблюдов.  Затем зазвучала
флейта, выводя простую и плавную мелодию. Контраст с грохотом и
треском был  ошеломляющий.  Вождь  отбросил  мечи  поднялся  на
сложенное  из  валунов  возвышение,  на  вершине которого стоял
простой походный котел. Началось Великое Испытание.
     Собственно говоря, никто или почти никто  в  многотысячной
толпе не воспринимал происходящее как чудо, разве что варвары с
северо-западных  долин  Инкбары,  лежащих  у Чужого берега. Был
наркотик, обладающий удивительным свойством. -- убивать лжецов.
Если же человек произносил правду, он оставался жив. Думаю, сам
по себе напиток Великого испытания не являлся ядом --  он  лишь
усиливал до предела способность человека к самовнушению.
     Навстречу  вождю  с  трех сторон возвышения поднялись три.
человека, символизирующие группы населения  Инкбары:  одетый  в
боевые  доспехи, но без меча воин-авсит, символизирующий кулаки
Посланника;  задрапированный  в  бесконечные  складки   материи
авсит-переселенец  -- воля посланника и не-авсит, представитель
племени, не успевшего еще или не  пожелавшего  принять  религию
Посланника, но уже принявшего его покровительство. Вождь, таким
образом,  предстал  как бы перед лицом всей Империи, принося ей
свой вудсиф -- просьбу о покровительстве. В  сущности,  подумал
и,   это   есть   ничто   иное,  как  торжественно  оформленная
капитуляция. Во имя Посланника.
     Вождь  осушил  предложенную  ему  чашу  и  произнес  слова
клятвы. Затем настала очередь всадников... Я вновь почувствовал
себя  стоящим в конце племени. Авситы справа и слева от нас, на
расстоянии двух шагов, откровенно рассматривали  новоприбывших.
Они-то  были  в  собственных доспехах -- военная добыча Империи
неизмеримо превышала то, о чем могли бы мечтать  воины  Медияк,
да и сейчас, в мирное время, они получали немалую пенсию.
     Наконец  подошла моя очередь. В отличие от всех остальных,
я не отбросил Желтого  Брата  в  сторону,  чтобы  подобрать  на
обратном  пути,  а аккуратно воткнул его в каменистую землю. По
рядам воинов пробежал одобрительный рокот.
     Авсит-воин  неторопливо  зачерпнул   из   котла   зеленую.
жидкость и, протягивая мне ковш, произнес коротко: "Пей".
     Напиток  оказался  сладковатым  я  терпким,  с  сильнейшим
ароматом каких-то трав. После первого, же глотка я почувствовал
странную легкость в теле. Солнце уже не пекло, лямки панциря не
резали плечи, а заливающий глаза пот не казался помехой.
     -- Клянись. --
     --  Клянусь,  --  произнеси  громко,   --   служить   делу
Посланника  до самой смерти, а если понадобится, то "после нее!
В  толпе  вновь  возник  одобрительный  шумок.  Спустившись   с
возвышения,  я  выдернул  из  земли  Желтого Брата и, поскольку
церемония была, по сути дела, закончена,  пошел  прочь.  Теперь
дистанция  между  мною  и  авситами  вроде бы сократилась, меня
хлопали по спине и поздравляли, но  кто  и  что  --  я  уже  не
помнил.  Видимо, начиналась вторая стадия действия наркотика. С
большим трудом я добрался до шатра Аши, отдал доспехи одной  из
его  многочисленных  жен и, отойдя в тень, растянулся на песке.
Воин Посланника.
     В полусне я лениво наблюдал за стервятником, описывающим в
вышине круги над лагерем. Войско третий месяц стояло лагерем  в
пустыне  близ  оазиса  Нуа,  принимая  в себя все новые и новые
племена и семьи. Армия чудовищной империи, история которой едва
насчитывала сотню лет. Истории здесь  не  стыдились,  наоборот,
стремительный  излет  служил предметом гордости, считалось, что
он  доказывает  истинность  веры,  принесенной  Посланником   и
Советниками   людям.   Однако   год   назад  экспансия  Империя
завершилась...
     Империя  занимала   теперь   весь   континент,   и   перед
наместником встал естественный вопрос -- что делать дальше? Все
враги   были  сломлены,  все  соседи  ассимилированы.  Тогда-то
Советники и показали князьям Инкбары огненные ворота, ведущие в
ад, страну черного дыма. Ад, сказали они,. следует  уничтожить,
и тогда царство Бога будет построено на земле.
     Итак,   армия   стояла   в   оазисе   Нуаи  вокруг  "ждала
выздоровления наместника от лихорадки низин. Обычного  человека
эта  болезнь  убила  бы  за неделю, но наместник не был обычным
человеком, и мало кто сомневался в его выздоровлении.
     Солнце, сместилось, и я передвинулся, возвращаясь  в  тень
шатра.  Интересно, кто же я все-таки, такой? Что за сила лишила
меня памяти? Кто бросил меня умирать в  пустыне,  отобрав  все,
кроме  меча,  --  странного  меча  из  желтой  стали? А ведь я,
наверное, был важной птицей -- взять хотя бы манеру логического
мышления и  систематического  сбора  информации.  Насколько  я,
знаю,  для  обычного  воина  история Империи -- цепь легенд, не
более, а вот Осанси-позабывший сумел разложить ее по полочкам.
     От размышлений меня отвлек шорох  песка  под  сапогами.  Я
обернулся  и  увидел  незнакомого  человека, безусловно, воина.
Судя по вышитым на одежде гербам, он состоял  в  свите  принца.
Вида  человек  был  атлетического,  и  я решил, что это один из
знаменитых телохранителей. -- Воин присел  на  песок  рядом  со
мной.
     -- Рат?
     --  Он  явно  обращался  ко мне. Рат? Запомним. Это вполне
могло быть именем, причем даже моим, а  могло  быть  и  званием
или.  просто  приветствием.  --  Да?  --  на  всякий  случай я,
улыбнулся.
     -- Клянусь Белой Дорогой, -- воскликнул воин. --  Куда  ты
делся?  --  Белой дорогой, подумал я. Ни какой-нибудь, а именно
Белой.
     -- Почему -- делся? Я -- вот...Мой собеседник  нахмурился,
затем произнес:
     --  Постой-постой,  а где остальные? Ор, Биг, Си-ву... от,
как его... Лин? Тут я счел за благо: промолчать, и только пожал
плечами.
     -- А этот, -- продолжал воин, -- пленник.... Да, Олег? Где
он?
     -- Где ему быть... --  пробормотал  я.  Видимо,  я  сказал
что-то не то, потому, что лицо воина перекосилось.
     -- Ты соображаешь, что говоришь?! -- прохрипел он.
     --  Ты...  отдал его Хамелеонам?! , Хамелеонам, подумал я.
Очень мило.
     -- А, что делал ты? -- спросил я. --
     -- Постой-постой,  --  забормотал  воин,  --  ты  что,  не
доверяешь мне?. _ Я вновь пожал плечами.
     --  Ладно,  поговорим  серьезно.  Ты понимаешь, что это --
Власть?! -- Мой собеседник  схватил  меня  за  плечи  и  сильно
встряхнул.  Я  по-прежнему  ничего  не  понимал.  Власть.  Рат.
Хамелеоны.
     -- Отпусти мня. Воин разжал руки.
     -- Подумай, Рат, --  произнес  он  с  угрозой.  --  Хорошо
подумай,  в  чьем ты лагере. Я еще найду тебя. -- Он поднялся и
быстрый шагом пошел, прочь.
     Тогда я встал и направился в  центр  стоянки  Медияк,  где
мужчины  упражнялись  с  мечами.  Еще одно доказательство моего
высокого происхождения -- их фехтование  казалось  мне  детской
забавой,  сам  я  умел  драться  гораздо лучше любого из них. Я
извлек из ножен Желтого Брата и поработал некоторое время  без.
партнеров.  Затем  проголодался  и  пошел  обедать, а пообедав,
решил посмотреть на Церемонию. В лагерь постоянно прибывали все
новые и новые племена, так что на верность Посланнику присягали
весь день, а может быть, и всю ночь. Ей сейчас присягало  племя
Нолем,  и  я  уже  стоял  в  толпе и глядел на вереницу воинов,
поднимавшихся на клятвенный  холм.  Когда  мимо  меня  проходил
последний  в  колонне, я, повинуясь неожиданному порыву, выгреб
из  кармана  несколько  медных  монет,  составлявшие  все   мое
состояние, и бросил на него. Монетки с веселым звоном осыпались
по  доспехам,  но  воин не обрадовался этому знаку внимания, а,
напротив, втянул голову еще глубже в плечи...
     Меня дерзнули за рукав. Дернули, видимо, не в первый  раз,
но  я  был  слишком  занят  собой и своими мыслями. Рядом стоял
мальчишка  лет  одиннадцати-двенадцати,  явно  не-авсет,  но  с
гербами  Нолем  на  одежде.  Убедившись,  что я его заметил, он
сделал мне жест следовать за собой и, стал выбираться из толпы.
     Похоже, что в этих дюнах  меня  знает  каждая  песчинка  и
каждой есть, что мне прошуршать...
     Мальчишка  шел  вперед,  быстрым  шагом, почти не увязая в
песке. Время от времени он оборачивался, проверяя, иду ли я  за
ним. Лавируя между шатрами, он постоянно менял направление, так
что  я  никак не мог понять, куда мы идем. Лагеря я практически
не знал, но ведь племя Мелем прибыло сюда позже нас, а  значит,
мальчишка имел еще меньше времени для его изучения.
     Мой    странный   гид   обернулся,   я   заметил   гримасу
неудовольствия у него на лице.  Резко  свернув  в  старину,  он
направился к кучке подвыпивших воинов неизвестного мне племени,
что-то  оживленно обсуждающих. На него не обратили ни малейшего
внимания, но когда пришла моя очередь,  воины  как  по  команде
замолчали  и повернулись в мою сторону. Двое или трое заступили
дорогу.
     "Ловушка"! -- подумал я. -- И как  примитивно!"  Мальчишка
постоял  несколько  секунд,  разглядывая  образовавшуюся  немую
сценку, затем повернулся побрел прочь.
     Один из воинов подошел ко мне и задумчиво подергал нашитую
на моем рукаве эмблему.
     -- Вы  не  поверите,  --  произнесен,  обращаясь  к  своим
товарищам  и  дыша  мне в лицо жутким букетом дешевых вин Южной
провинции, -- но я не знаю этих эмблем... Не знаю, и все!  А?..
-- Он заглянул мне в глаза.
     Я  стиснул  зубы,  пытаясь  подавить желание раздавить это
животное. Он всего лишь наемник, сказал я себе, а  меня  должны
интересовать  лишь те, кто его использует. Положив руку на эфес
Желтого Брата, я произнес небрежно:
     -- Ваши эмблемы мне тоже не знакомы, воин.
     -- Да? И что же? -- Тут он дернул меня за  рукав  сильнее,
ветхая ткань затрещала.
     -- Полегче, -- тихо сказал я. -- Дуэли не запрещены, а мне
как раз подойдут твои доспехи.
     --   Что?!  --  Воин  расхохотался  и  потащил  из,  ножен
гигантский зазубренный меч. Многие почему-то считают,  что  чем
больше  весит  оружие,  тем  оно  опаснее.  Это  верно, но лишь
Доопределенного предела.
     Ножны, в которых находилось это чудовищем были медными,  е
тяжелым  костяным  шаром на конце. Я подцепил их носком сапога,
поднял  и  перехватил  правой  рукой.  Перевязь,  состоящая  из
десятков    совершенно    бесполезных    ремней    и   цепочек,
перекрутилась, а меч висел рукоятью вниз, так что мой противник
лишен был возможности извлечь его из ножен. Продолжая движение,
я ударил грубияна костяным Шаром в висок.
     -- Один! -- произнес я, обращаясь к остальным.  --  Честно
говоря,  я ожидал, что те испугаются, но просчитался. Нападение
последовало столь стремительно, что,  я  едва  успел  выхватить
свое оружие. Восемь человек... Ну что же! Осанси, быть может, и
позволил бы себя убить, но не Рат, кем бы он ни был.
     Через  минуту  их осталось четверо. Я знал закон мести, и,
не наносил смертельных ударов. Убийце пришлось бы иметь дело со
всем, родом, в то время как живой воин Должен  мстить  за  себя
сам.
     Зачерпнув  песок  носком  сапога,  я  швырнул  его в глаза
очередному нападающему и очень удачно чиркнул его кончиком меча
по ноге на полпальца ниже коленного щитка.
     --  Неплохо,  неплохо!  --  раздался  насмешливый   голос.
Отскочив на всякий случай в сторону, я резко обернулся и сразу:
узнал  это  лицо,  совершенно  желтое  от  лихорадки,  что лишь
усиливало сходство с изображениями на  монетах.  Четверо  дюжих
рабов  держали  накрытый  пестрым  тентом  паланкин,  а  вокруг
толпились  телохранители.  Наместник  решил   подышать   свежим
воздухом.
     Я  поколебался,  но  увидев,  что мои, враги становятся на
колени, счел возможным последовать их примеру.
     -- Подойди. Как твое имя, воин?
     -- Рат-Осанси.
     -- Осанси... -- задумчиво повторил  Наместник.  Голос  его
вовсе не, казался голосом больного. -- И что же ты позабыл?
     -- Все, Наместник.
     --  Все...  Но ты помнишь, как держать меч, и это главное.
-- Он усмехнулся. -- Завтра я еду молиться в священную лощину и
хочу видеть тебя в моей свите.
     --  Слушаюсь.  Наместник  кивнул,  и  процессия  двинулась
дальше.  Я  оглянулся  и с удовольствием констатировал, что мои
обидчики куда-то исчезли.


x x x


     Я  открыл  глаза.  Стояла  глубокая  ночь,   и   когда   я
пошевельнулся,  подомною  заскрипел  иней.  Где-то  в отдалении
кричала пустынная сова, и эхо неохотно повторяло ее вопли.  Сон
окончательно  слетел с меня, я сел на повозке и осмотрелся. Все
тихо и спокойно.  И  все-таки  что-то  ведь  случилось,  что-то
такое,  что  заставило  меня  проснуться  среди ночи. Невдалеке
племя Тамриф жгло костры из сухого степного кустарника, и ветер
доносил до меня вкусный запах жареного мяса.  Но  племя  Медияк
предпочитало   спать,  оно  было  не  настолько  богато,  чтобы
пировать по ночам. Да и в этом случае --  кто  пригласил  бы  к
своему котлу Осанси?
     Я  пожал  плечами  и  вновь  прилег.  В следующий миг меня
сдавили сильные руки, а к лицу прижали тряпку с резко пахнущей.
жидкостью. Мне все-таки почти удалось освободиться -- пинком  я
отшвырнул одного из нападающих и попытался было вскочить, но не
смог.  Свет  костров вдруг померк, и во всем мире остались лишь
волны, запаха...
     -- ..С пробуждением!
     Я открыл глаза. Передо мною двигалось расплывчатое  пятно.
Затем  мне  в  лицо  плеснули  водой, и пятно сфокусировалось в
давешнего знакомого -- воина, назвавшего меня Ратом. Я лежал на
топчане, в средних размеров шатре.
     -- Как ты себя чувствуешь? --  озабоченно  спросил  он.  Я
попытался пошевелиться и обнаружил, что крепко связан.
     -- Прекрасно. Чем ты меня?
     --  Хлороформ,  -- улыбнулся. он. -- Всего лишь хлороформ.
Это слово мне ничего не говорило
     -- И что дальше? -- поинтересовался я.
     -- Гм... Рат, дружище... Мне нужен Олег.
     -- Олег, значит...
     -- Рат, -- почти умоляюще произнес  он,  --  я  ведь  тебя
знаю,  ты  же идеалист. Ты не мог отдать Олега серым. Не мо-ог!
Так отдай его мне!
     Может быть, подумал я, Олег. -- это вовсе  не  человек,  а
скажем,  имя  самоцвета...  Крупный  алмаз...  Хотя нет, он же,
вроде, пленник...
     -- Зачем он тебе?
     -- Я говорил, -- последовал ответ, и  я  увидел  в  глазах
своего. похитителя огонек безумия. -- Это властью Власть!
     -- Для кого? --
     -- Пусть для Хамелеонов, все равно они не забудут того кто
им помог.
     -- Тебя, то есть?
     -- И тебя. Так где он?
     --  Не  знаю.  С  минуту  мы  молчали. Затем он вздохнул и
произнес:
     -- Ты сам виноват...
     Он извлек  из-под  моего  ложа  коробку  с  двумя  гибкими
отростками.  Один  из  них  он  обернул вокруг моей шеи, другой
примотал к безымянному пальцу левой руки.
     -- Нет?
     -- Нет.
     Что-то сухо щелкнуло, и  в  тот  же  миг  чудовищная  боль
выгнула меня дугой. Секунд через пять я потерял сознание...
     Не знаю, сколько я пробыл без памяти. Все тело ломило, рот
был полон  крошкой  отколотой  от  зубов  эмали.  Сильно  пахло
горелым.
     Мой мучитель  поднял  коробку  так,  чтобы  я  мог  видеть
лежащую на ней руку.
     Коробка дернулась, и один из отростков повис, перерезанный
пополам.
     -- Зря ты так, Одорф! -- произнес звонкий детский голосок.
Одорф?
     Одорф  вскочил на ноги озираясь. С трудом повернув голову,
я  увидел,  что  в  дальней  стене  шатра  появился  аккуратный
треугольный  проход,  и  в  нем  стоит  мальчишка-провокатор из
племени Нелем, поигрывая тонким клинком.
     Самое удивительное, что грозному воину  стало  страшное  Я
отчетливо  видел,  как  дрожала  его рука, сжимавшая меч, и как
выступили у него на лбу бисеринки пота.
     -- Итак? -- с усмешкой спросил мальчишка и пошел вперед. В
ответ Одорф взревел и ринулся в атаку. Его маленький  противник
легко  отступил  на шаг, взмахнул клинком и..: исчез. Я даже не
сразу понял, что произошло. Отступив, мальчишка разрубил стенку
шатра у себя за спиной и выскочил в разрез, так что меч  Одорфа
врубился в сшитый из шкур полог -- и ничего больше...
     Не  успел  он  обернуться,  как  мальчишка  возник вновь и
быстро, я бы  сказал,  невероятно  быстро,  освободил  меня  от
веревок.  Я  откатился за топчан и с трудом, но все же поднялся
на ноги. В голове стоял грохот, почище чем вчера на церемонии.
     Мгновение,  поколебавшись,  мальчишка  бросил   мне   свое
оружие.  Я поймал его На лету. Одорф замер в нерешительности, и
я использовал это время, чтобы размять затекшие суставы.
     -- Не советую, Одорф, --  бес  так  же  насмешливо  сказал
мальчишка,  и  воин,  вняв  его  совету, пятясь, покинул шатер,
бросив мне на прощание полный угрозы взгляд.
     -- Здравствуй, Рат! -- Мальчишка подошел ко мне и протянул
руку. Я осторожно ее пожал.
     -- Здравствуй...
     -- Лин. Меня зовут Лин. -- Мальчишка забрал  у  меня  свое
оружие,  и  повесил  стона пояс. -- .Я все знаю -- атом, что ты
забыл. Я расспрашивал Медияк. -- Он  усмехнулся.  --  А  я  вот
оруженосец  внука вождя Нолем. Ничего совпадение? -- Он сбросил
на пол пыточную  коробку.  --  Садись.  А  ты  меня  совсем  не
помнишь?
     --  Нет, -- ответил я, после чего счел нужным добавить: --
Ты великолепно владеешь оружием. Мальчишка странно посмотрел на
меня. -- Я отказался от Силы, а не от умения.
     --  Могу  я,   наконец,   узнать,   что   происходит?   --
поинтересовался я. -- И кстати -- не покинуть ли нам это место?
Если Одорф вернется...
     --  Вряд  ли.  Он  же  не знает, что я уже не Воин. Ладно,
слушай. Он рассказал мне о Центральном мире и граничных  мирах,
кланах  и торговцах, и о многом другом. Честно говоря, я ему не
поверил -- все это звучало как сказка, не более.
     -- Так значат, ты утверждаешь, что я торговец? Не воин,  а
всего лишь проводник караванов?
     --  Не  так.  Торговец  между  мирами  --  это  и  воин, и
проводник. И еще многое сверх того. Ты действительно все забыл,
Рат. -- кто такой Одорф?
     -- Твой товарищ. Тоже торговец. Он  решил  договориться  с
Хамелеонами и передать им Олега.
     .  --  Кто  такой  этот Олег, что из-за него столько шума?
Вождь? Князь?
     -- Олег был моим пленником, я  захватил  его  в  запретном
мире.  Это  ключ  к  власти над миром. Над мирами. В общем, над
всем. Потом.., Ну, когда я встретил ваш караван. Тапис  --  это
был  твой  начальник,  --  так вот, он организовал события так,
чтобы меня постепенно,  ну...  Отодвинуть.  А  тебя,  наоборот,
приблизить к Олегу. Правда, я и сам не очень сопротивлялся. Мне
показалось,  что  Хамелеоны,  клан,  который  меня  послал... В
общем, что они неправы.
     -- А потом?
     -- Одорф организовал нападение на караван.  Вас  с  Олегом
захватили...  Ну  и меня. Одорф уже почти достиг своей цели, но