на маневрах
флагмана.
     При этом он рассеянно  играл  ниткой,  длиной  сантиметров
десять, серебристый цвет которой напомнил мне что-то. Посмотрев
на  судно, я понял. Ткань, из которой сшиты были паруса корабля
си-Турмана.
     Тем временем флагман прошел мимо  последнего,  ближнего  к
берегу  судна  и,  сделав  разворот,  устремился  к королевским
скалам. В тот же миг на нем были подняты и флаги -- синий  флаг
Онизоти  и  королевский  штандарт  --  уже знакомая мне цветная
капуста. Си-Турман провел корабль мимо скал, затем направил его
через гигантскую каменную клешню.
     -- Время, -- едва слышно произнес Си-ву. Тапис  кивнул  и,
намотав  нитку  на  палец, разорвал ее резким рывком. Флагман в
это  время  находился  строго  между  скалами.  В  прошлом  мне
приходилось  ходить  под  парусом,  и я хорошо представлял себе
сложность операции -- провести судно  по  узкому  коридору  при
сильном  боковом ветре и волнении. Тем не менее си-Турман почти
справился со своей задачей -- почти, потому  что,  когда  Тапис
разорвал  нитку  --  часть, как я понимаю, груза нашей парусной
ткани, той самой, из которой сшиты были паруса  флагмана,  они,
эти  самые  паруса,  растаяли  без  следа.  Все словно замерло.
Обернувшись, я увидел музыкантов, поднявших трубы, уже  готовых
играть  марш...  Или  что  там  играют  в Онизоти на коронации?
Секунды две эта немая картинка  сохранялась,  а  затем  флагман
бросило  на  камни.  Я  увидел,  как  сломалась  фок-мачта, как
накренился, зацепившись снастями за правую  скалу,  корабль,  и
посыпались с его палубы маленькие, словно игрушечные, фигурки.
     Тапис  распахнул  на  груди  куртку,  и  крыса, до тех пор
неподвижно сидевшая у него за пазухой, выскочила  наружу  и,  в
три прыжка преодолев расстояние до обрыва, исчезла из виду. Тут
же  внизу  что-то  гулко бухнуло, и от берега к гибнущему судну
устремилась гигантская акула -- самой  рыбы  не  было  видно  в
мутной  воде, зато хорошо просматривался десятиметровый спинной
плавник.
     -- К бою, -- спокойно произнес Тапис, а  затем,  набрав  в
легкие  побольше  воздуха,  проревел:  -- Да здравствует король
Си-Орет  Веселый!!!  Честно  говоря,   я   подумал,   что   наш
предводитель  спятил  -- такое бывает при обращении с магией. В
голове у меня вереницей пронеслись ужасные сцены  нашей  гибели
--  чтобы  вы  получили  о  них  представление,  замечу,  что в
качестве варианта спасения  я  всерьез  рассматривал  прыжок  с
обрыва  в  море. Однако все оказалось не так страшно. Видимо, в
армии имелись серьезные разногласия  по  поводу  того,  кто  же
должен   быть   королем   Онизоти,   а  что  касается  торговой
аристократии, то, полагаю, после затопления нижнего города  эти
люди имели все основания ненавидеть узурпатора. Так что, вместо
быстрой  и  жестокой расправы над бедными торговцами, на обрыве
возникла -- назовем это так, дуэль на пять-шесть тысяч человек.
Нас, естественно, сразу же закрутило и разделило, единственное,
что я еще слышал, это был боевой клич Одорфа, больше похожий на
рев мамонта.
     Первым на меня напал -- о человеческая неблагодарность! --
наш офицерик-сопровождающий. Он возник передо мной  и,  нимало,
видимо,  не озаботясь тем, что я совершенно безоружен, взмахнул
шпагой. Драться меня учил  Бигольби,  и  один  из  его  советов
звучал  примерно так: "Если тебе хотят отрубить голову, подбери
с земли камень и запусти  этому  мерзавцу  в  рожу".  Так  я  и
сделал.  Булыжник  попал  офицерику  в  лоб, и тот свалился как
подкошенный. Бросившись вперед, я подобрал  шпагу  --  и  очень
вовремя.  Не  знаю, то ли военные сделали правильный вывод, что
виной всему происходящему являются торговцы, то ли  они  просто
атаковали  всех,  кто  был в штатском, но теперь на меня напали
сразу  четверо.  Положение  сильно  осложнялось  тем,  что  моя
рубашка-кольчуга  из каменной парусины исчезла без следа вместе
с парусами покойного короля. Это  было  очень  неприятно  --  я
чувствовал себя таким уязвимым!
     "Имей  в  виду,  --  учил  меня Бигольби, -- что твой враг
должен  бояться  сильнее".  Поэтому,  не  дожидаясь,  пока  они
возьмут меня в кольцо, я сделал зверское лицо и прыгнул вперед,
не  забывая,  впрочем,  об  осторожности. Батман, укол в руку и
удар тяжелым башмаком в коленную  чашечку  освободили  меня  от
первого  противника,  второго  я уложил, сделав двойной финт, и
когда он сосредоточился на моей шпаге,  свалив  его  кулаком  в
челюсть.  Не  думайте  пожалуйста, что я жалел своих врагов, --
средний торговец втрое сильнее среднего человека, и говоря, что
я кого-то  ударил  по  челюсти,  я  имею  в  виду  перелом  или
сотрясение мозга. Или то и другое сразу.
     Третий  солдат  не имел, видимо, о фехтовании ни малейшего
представления, зато его шпага весила втрое больше  моей,  и  он
махал  ею  как  бешеный.  Наверное, я мог бы к нему подойти, но
было страшно. Угрожая шпагой, я отступал до тех пор,  пока  он,
решив,  видимо,  покончить  со  мной  одним ударом, не взмахнул
своим оружием так, как это делают  обычно  с  двуручным  мечом,
забыв,   что   фехтование  на  последнем  предполагает  наличие
панциря. Я прыгнул вперед, целя в сердце. Черт возьми! У  этого
парня  под  мундиром оказалась кираса! Шпага моя разлетелась на
куски, и мне ничего не оставалось, как  отскочить  и  повторить
трюк  с  булыжником. Потом я обернулся к четвертому нападающему
-- как раз чтобы встретить его -- и восемь человек подмоги. А я
ведь даже не успел поднять шпагу! Ближний  солдат  улыбнулся  и
сделал глубокий выпад...
     ...Его    рука    со   шпагой   продолжала   движение,   и
перевернувшись  в  воздухе,  упала  у  моих  ног.  Сам  же  он,
рассеченный  надвое,  повалился  набок, словно кукла, продолжая
улыбаться. Я повернутся и вздрогнул --  остальные  восемь  моих
противников  лежали  на  земле, и нигде не было видно того, кто
это сделал.
     -- Спасибо, Лин, -- прошептал я. Почему-то среди криков  и
звона  оружия  я  говорил шепотом. -- Спасибо, воин. -- Затем я
поднял  с  земли  шпагу,  отодрал  от  нее  обрубок  кисти,   и
направился в гущу боя.


x x x

     Через  два  дня  наш  караван  тащился  по пыльной дороге,
вымощенной потрескавшимися треугольными плитами из  желтоватого
камня, прочь из Онизоти. Нельзя сказать, чтобы мы не пострадали
--  невредимым  из  переворота и всего, что за ним последовало,
вышел только Лин.  Впрочем,  был  еще  Олег,  которого,  честно
говоря, я рассматривал лишь как пленника. Он тоже не пострадал.
Как  я понял, в первые же минуты боя Лин вытащил его за шиворот
из толпы и где-то спрятал, а затем вернулся. Очень  кстати,  по
крайней мере, для меня. Что же до остальных, то мы представляли
собой весьма живописное зрелище -- перевязанные, с синяками, ну
и  так  далее.  На мою долю достался великолепный удар эфесом в
голову -- теперь, после этого события,  я  стал  гораздо  более
высокого  мнения о своей голове, в смысле ее прочности. Добавлю
также, что наши фургоны в ходе беспорядков  сгорели,  а  лошади
были угнаны.
     Зато  в  результате  описанных  событий  на престоле вновь
оказался Си-Орет.  Прекрасно  понимая,  кому  он  этим  обязан,
король   буквально  обрушил  на  нас  свою  благодарность,  что
выразилось   главным   образом   в   ценных   Подарках,   праве
беспошлинной  торговли,  а  также  -- вот уж неожиданность -- в
присвоении нам всем дворянских титулов. Так что звался я теперь
чур-Рат. Лошади и фургоны тоже были королевские. ,
     Итак, мы покидали Онизоти, причем я не имел  ни  малейшего
понятия  о  том,  куда именно мы направляемся. Тапис никогда не
делился с нами своими планами, а мы вполне доверяли  ему  выбор
маршрута.  Но  учитывая  характер  нашего  груза...  Я потрогал
перебинтованную голову  и  чертыхнулся.  Сидящий  рядом  --  на
козлах вполне хватало места -- Лин улыбнулся. В последнее время
парнишка научился этому искусству. Не без моей помощи...
     Кроме   того,   он   ужасно   любит  задавать  вопросы.  И
задумывается над моими  ответами.  Нетипичный  такой  Хамелеон.
Правда,  мне от этого не легче... Тапис, да... С одной стороны,
его желание покинуть Онизоти как можно скорее я вполне понимал.
Добрая треть армии, поддерживавшая  ранее  си-Турмана,  ушла  в
горы  и  вела  теперь  партизанскую  войну.  Им  было прекрасно
известно, кто уничтожил флагманский корабль и кто  выпустил  на
барахтающегося в воде короля акулу-оборотня, так что оставаться
здесь было, пожалуй, небезопасно.
     Но,  с  другой  стороны,  с этим Олегом я не стал бы долго
задерживаться  и  в  Центральном  мире,  там  Хамелеоны   имели
достаточно   власти,   чтобы   нас  найти.  Так  что,  по  всей
вероятности, Тапис просто решил сменить наше местопребывание  с
одного  мира  На  другой,  более  спокойный.  Но что потом? Что
делать с этим самым пленником -- ведь, если верить легендам,  а
они  обычно  не  лгут,  то  с его помощью можно утопить в крови
пол-Вселенной...
     -- Расскажи мне о мирах, -- попросил Лин.
     --  Что  именно  тебя  интересует?  --  отозвался   я.   И
насторожился, вдобавок.
     --  Ну...  Не  знаю...  Ты  много  видел, я имею в виду --
путешествовал. Вы ведь ходите по всем каналам Центрального?
     -- Нет, -- усмехнулся я в ответ.  --  Что  ты!  Во-первых,
каналов много больше, чем мы могли бы пройти за всю жизнь, даже
если  бы  занимались только этим. Ты видел -- небо Центрального
мира словно состоит, из искр?
     -- Да.
     -- Так вот, это  звезды  граничных  миров.  Каждая  светит
сквозь   свой  канал,  и,  добавлю,  нам  до  этих  каналов  не
добраться. Слишком высоко.
     Глаза у Лина стали  совсем  круглые.  --  Все  небо...  --
произнес  он  ошарашенно.  --  Кроме  того,  -- продолжал я, --
каналы есть и под землей. -- Из глубины фургона выбрался Олег и
пристроился сзади. Я не  обратил  на  него  внимания.  --  Если
копать  здесь,  --  я ткнул пальцем вниз, -- можно, в принципе,
прокопать планету насквозь. Ты знаешь, что такое планета?
     Лин кивнул.
     -- А если копать в Центральном -- просто рано  или  поздно
натыкаешься  на  открытый  канал.  Есть  даже  подозрение,  что
Центральный мир -- не планета вовсе, а плоскость.
     --  Разве  никто  не  пытался  обойти   его   кругом?   --
поинтересовался Олег.
     -- Пытались, наверное, -- я пожал плечами, -- только никто
пока не  вернулся,  чтобы  рассказать,  что там происходит. Там
есть опасные места... Это еще одна причина, по которой доступны
не в каналы. Вдоль границ -- и на  море  и  на  суше  --  полно
пиратов  граничных  миров,  да  и  гвардия, клан Света, тоже не
особенно стесняется. Что еще? Ну да, еще Белая  дорога.  Ею  мы
почти пользуемся.
     --  Как?  --  изумился  Лин.  -- Ведь главные каналы... --
Закреплены на Белой дороге, верно. Но!  Когда  Древние  строили
эту штуку, они, верно полагали, что люди станут пользоваться ею
в  мире  и  согласии... А может, не предполагали, -- добавил я,
подумав. --  Может,  эта  дорога  была  им  нужна  для  чего-то
другого. Или не нужна вовсе, а так -- отход производства... Так
или  иначе,  но  сейчас  на  ней  тесновато. Из мира в мир идут
войска, вдоль дороги сплошные бои,  банды  этих...  романтиков.
Там на наш караван напали бы уже раз двадцать за то лишь время,
что мы с тобой беседуем. К сожалению, люди очень любят воевать.
     -- А вы?
     -- А мы -- нет. Мы -- торговцы, нам война противна. Пускай
ею занимаются  держатели  сил,  если им нравится проливать крою
Тут я замолчал, сообразив, что сказал, пожалуй, лишнее.
     -- Кто такие держатели сил?  --  поинтересовался  Олег.  Я
промолчал.
     --  Это  мы.  Хамелеоны,  --  тихо  ответил  Лин. Затем он
посмотрел на меня. -- Значит, ты считаешь, что мы любим пролива
кровь? -- Не сердись, -- буркнул я. -- Ответь мне. ,  --  Серый
клан...  Да  ладно,  Лин.  Забудь! -- Не забуду, -- пообещал он
серьезно. Помолчал и сказа -- Ты рассказывал о каналах, которые
для вас недоступны Продолжай.
     -- Еще, --  обрадовавшись  перемене  темы,  сказал  я,  --
закрыт практически весь восток. -- Почему?
     --  Судя  по нашим летописям, было два мира -- мир... э...
Вози... Кажется, Бозис, а второго не помню. И вот один из них а
надо сказать, что оба мира были богатыми и сильными,  --  напал
на  другой.  Лет  этак  двести  пятьдесят  тому  назад.  Напал,
естестве но, пройдя через Центральный мир,  а  каналы  как  раз
находились  на  востоке.  В  ходе  войны  мир-агрессор пришел в
упадок.  Его  побеждали,  он  проигрывал.  И  вот,  когда  была
осаждена  последняя  крепость  и в ее ворота уже бил таран, а к
стенам были приставлены штурмовые лестницы, командир  гарнизона
решился примени против нападающих биологическое оружие.
     Лин  изумленно  вскинул  голову,  но вспомнив, видимо, что
речь шла о граничном мире, кивнул.
     -- Так вот, вторгшиеся в крепость солдаты  обнаружили  там
только  с  десяток странных синих существ; были они двуногими и
двурукими, нона этом, пожалуй, сходство с человеком  кончалось.
Впрочем,  я  видел  только изображения... Если ты путешествуешь
между мирами, то никакой чертовщиной тебя не. удивишь. Полагаю,
пленникам  тихо  завернули  за  спину  руки  без  суставов,   и
потащили...  ну, скажем, на допрос. Однако, не пройдя и десятка
шагов, конвоиры отпустили своих подопечных, и тоже превратились
в таких же существ! Что тут можно сказать? Армия погибла.  Все,
к кому хотя бы прикоснулись больные синей чумой, заболели тоже.
Причем,  это  не  болезнь в обычном смысле слова. Заболевший не
умирает,  он  просто  становится  другим.   Меняется   психика,
биология...  Вот  так.  Ныне  оба  мира  лежат  в  руинах.  А у
восточных появился пиратский флот. Чумной. Море и побережье, по
сути, в их власти, поэтому торговцы и не любят восточный путь.
     -- А почему синие не пошли на запад?
     -- Их не пускает Хранитель. -- Тут мне в голову пришла еще
одна возможная концовка истории с Олегом. Если  с  его  помощью
Хранителя   удастся   уничтожить,   то,   пожалуй,  синюю  чуму
сдерживать придется простым смертным. -- Где  находится  канал?
--  поинтересовался  Лин. -- На востоке... -- Нет, наш, куда мы
едем.
     -- Не знаю, -- признался я. -- Старый канал уходит в гору.
Король правда, обещал его расчистить, но пока суд да дело...  В
общем, Тапис ведет нас через второй канал..
     -- Ясно, -- протянул Лин. -- А скажи, мне, те два мира, на
востоке, имели хорошую технику?
     --  Не  очень, -- отвечая, я совсем забыл, что имею дело с
Воином, прошедшим специальную подготовку. -- Мечи, копья...  --
Тогда  откуда  к  ним  попало  запрещенное  оружие?  "Влип", --
подумал я. -- Ну откуда... Взяли, видимо,  в  каком-то  мертвом
мире...
     -- Лжешь, -- бесцветным голосом произнес Лин. -- И знаешь,
что лжешь. Меня учили отличать правду от лжи.
     Я  почувствовал,  как во мне закипает злость. Кто, в конце
концов, этот мальчишка, чтобы я его так обхаживал?
     -- Ты хочешь знать правду? -- поинтересовался я.
     -- Да.
     -- Подумай, ВОИН, может быть, ты  все-таки  НЕ  хочешь  ее
знать?
     --  Не  понимаю,  --  Лин  выглядел растерянным, -- что ты
имеешь в виду?
     -- Синяя чума была  создана  серым  кланом  восемьсот  лет
назад -- у нас есть записи.
     --  Нет!  --  Лин помолчал, разглядывая меня в упор, затем
обреченно произнес: -- Да, это правда. Но зачем?
     -- В  одном  из  этих  миров  находился  рудник  Звездного
серебра.
     -- Ну и что?
     -- Рудник черного клана.
     --  И из-за этого было уничтожено два мира? Не может быть!
Должна существовать другая причина!
     Я невольно пожалел  его.  Не  далее  как  вчера  Воин  Лин
побывал  в  затопленном  нижнем городе, так что представить два
уничтоженных мира, я полагаю, он мог со всеми подробностями. --
Других причин нет. И этой достаточно. Лин отвернулся  и  молчал
минут десять. Затем, не меняя позы, попросил:
     -- Расскажи мне о сером клане.
     -- Я?! Я -- торговец, что я могу знать?! -- Расскажи.
     --  Что  бы  тебе  рассказать, -- задумчиво произнес я. --
Истории вашего появления я не знаю. Хамелеоны возникли как клан
раньше торговцев. Возникли и овладели силами Тени -- что и как,
тебе лучше знать. -- Я не знаю.
     -- Затем, -- продолжал  я,  не  обращая  внимания  на  эту
реплику,  --  произошло  окончательное  оформление  трех кланов
Центрального мира.  Начались  войны  между  ними.  Может  быть,
рассказать  тебе о последней войне? Я в ней участвовал. Кстати,
приготовься к бою -- сейчас будет канал.
     А не сбежит ли он  вместе  со  своим  пленником,  едва  мы
попадем  в  Центральный мир? Липкая паутина, жжет глаза... Свет
становится пасмурным. Утро  или  вечер?  Я  смотрю  на  небо  и
фокусирую Серый Крест. Утро.
     Едва  я  успел отдышаться после первого канала, как фургон
Таписа вторично растаял в  воздухе.  Чертыхнувшись,  я  стегнул
лошадей  --  не  привыкшие  к  переходам,  они  дико  храпели и
норовили увезти нас вправо.  Свет  совсем  померк,  теперь  нас
окружали  морозные сумерки. Я видел только каменистую почву под
колесами да силуэты растений странной формы  вокруг.  Словно  в
пустыне.  вдруг  вырос  лес -- и мы двигались сквозь него. Было
холодно, при дыхании образовывался пар.
     -- Ты говорил о войне, -- подал голос Лин.
     -- Война, да... Всё началось  с  падения  активности  силы
Света  --  циклического  падения.  Уровень  любой  Силы  всегда
колеблется, но на этот раз одновременно росли Тьма и Тень.  Мне
было  тогда чуть больше двадцати, и торговал я... В общем, было
во мне тогда что-то от разбойника, а от  торговца  очень  мало.
Помнится,  я  сам предложил свои услуги Тени. Платили Хамелеоны
неплохо. Естественно, никто не собирался драться в Центральном.
Бои шли в пяти граничных мирах,  один  из  которых  принадлежал
Черным, а остальные четыре -- гвардии. Клан Света называет себя
гвардией  Хранителя,  -- пояснил я для Олега. -- Безо всяких на
то оснований. Ну вот, а затем все  пять  миров  были  разрушены
дотла.  Лично  я дрался в мире Висва. Год назад решил навестить
милые сердцу руины. Что ты думаешь? Там до сих  пор  не  растет
даже трава...
     -- Что получилось из этой войны? -- поинтересовался. Лин.
     --  Очень  забавная  вещь.  Клан  Света,  как  и следовало
ожидать, ушел в глухую защиту. А после, когда Свет  вновь  стал
набирать  силу,  перешел  в  контратаку. Тут Хамелеоны -- ты уж
извини -- заключили союз с гвардией и оттяпали  изрядный  кусок
из-под  влияния  клана  Тьмы,  Сила  которого  как  раз  начала
убывать. А еще через полгода они заключили  мир  и  с  Тьмой  и
теперь божатся, что так было всегда.
     -- Нас так учили.
     -- Не огорчайся.
     --  Я  не  знал  всего  этого. Я думал... -- Лин замолчал,
рассматривая покореженный браслет. -- Жаль, что я Воин.
     Вот тебе раз!  Уж  этого  я  от  него  не  ожидал.  Может,
лукавит, вызывает на откровенность? Но что ему с того...
     -- Так уйди из клана, -- посоветовал я ему.
     --  Это  невозможно.  Если клан отдаст приказ, браслет все
равно вынудит меня подчиниться.
     -- Сними браслет, -- сказал я. И услышал в ответ:  --  Мне
не  хватит  Силы.  Затем он подумал и спросил: -- Скажи, Рат, а
если Олег попадет во власть  какого-нибудь  клана  --  что  они
смогут сделать?
     --  Лучше  тебе этого не знать, -- пробормотал я, -- но уж
если интересуешься... Думаю, мертвыми станут не пять миров... И
не пятьдесят...
     -- Я так и думал. -- Лин опять замолчал, а затем, погладив
браслет, вдруг выдал: -- За нами погоня. -- Где?!!! --  В  двух
часах отсюда.
     Через минуту мы уже неслись во весь опор, сменив к тому же
направление.  Погоня  по ночному лесу... Полупрозрачные сумерки
успели  смениться  глубокой  безлунной  ночью.  Дробный   топот
конских  копыт  эхо  превращало в грохот обвала, из темноты нам
навстречу  вылетали  деревья,  словно  слепленные  из  шаров  и
эллипсоидов,  и