Степан Вартанов.
    Белая дорога


 © Copyright Степан Вартанов


     Дорога  шла  по  живописному  склону.   Справа   и   слева
расстилался сплошной зеленый ковер, усеянный пятнами цветов. По
крайней  мере  раз  в  полгода мне приходилось спускаться в эту
долину, и каждый раз возникало беззаботное ощущение  праздника.
Страна  вечной весны. Я привстал на козлах и поглядел назад, на
сверкающие снегом вершины, затем вновь окинул взглядом  долину.
Нечего  себя обманывать, подумал я. На самом деле такие же горы
и луга с ручейками я видел и в тысяче других мест.  Не  в  этом
деле.  А  дело в том, что из этих кустов в тебя никто и никогда
не пустит стрелу. Здешний  народ  не  знает  "знать  не  желает
такого слова, как война. В отличие от всех прочих народов.
     Да,  наверное,  дело  было  в этом -- в отсутствии угрозы.
Странная, вроде бы, вещь, за тридцать-то лет я  должен  был  бы
привыкнуть -- ан нет. Человеку нравится, когда его не бьют.
     Горное селение, из которого мы возвращались, называлось не
то Рестак,  не  то Рестат. Круглый год местные жители лазили по
горам, собирая удивительные лечебные травы. А  потом  приезжали
мы,  и  выменивали  их  на  ножи, топоры и прочие хозяйственные
мелочи. Грабеж, если вдуматься... Впрочем, я уже  давно  отучил
себя вдумываться в такие вещи. Торговля есть торговля.
     Я уселся поудобнее и отпустил вожжи. Лошади знают дорогу и
достаточно  хорошо обучены, так что можно без помех насладиться
покоем летнего дня. Чуть слышный скрип  колес,  полет  чайки  в
вышине.  Наверное,  ее  нанесло сюда бурей, подумал я. И в этот
самый миг, словно почувствовав мой взгляд, чайка сложила крылья
и молнией спикировала к первому из трех наших  фургонов.  Через
секунду он остановился. Я тронул вожжи и подъехал поближе.
     Чайка,  точнее,  создание, принятое, мною за чайку, сидело
теперь на плече у Таписа, а Ор, его напарник, извлекал у нее из
глотки какой-то предмет. Подошли остальные торговцы  --  Одорф,
мой напарник, и Бигольби с Си-ву из третьего фургона.
     "Курьер",  -- подумал я удивленно. Курьеров на моей памяти
не  использовали  ни  разу.  Одна  такая  механическая   птица,
способная  найти  адресата,  где  бы  он  не  находился, стоила
дороже, чем десять наших караванов.
     Ор выудил наконец цилиндрик с посланием и отвинтил крышку.
Вынув оттуда записку, он вручил ее Тапису. Несколько минут  наш
предводитель беззвучно шевелил губами, переводя строки шифра на
обычный язык...
     --  Нам  предлагается,  --  произнес он наконец, -- срочно
отправиться в мир Кланзон. Поворачиваем...
     "Нам  предлагается,  --  подумал  я  иронически.  --   Что
собственно говоря, означает -- предписывается".
     Я  был  изрядно  озадачен  этим  сообщением, да и напуган,
пожалуй.  Мы  --  я  имею  ввиду  торговцев  --   не   являемся
организацией  с  развитой  вертикальной  структурой. Причин для
этого великое  множество.  Сложно  управлять  и  координировать
деятельность   многочисленных   полуразбойничьих  формирований,
путешествующих везде и всюду. Сложно с точки зрения  исполнения
-- добропорядочный гражданин охотно сделает у нас покупки, но я
позволю  себе усомниться, что он согласится стать одним из нас.
От  бандитов  торговцы  отличаются   двумя   особенностями   --
во-первых,  образованием  и,  во-вторых,  тем, что предпочитают
обменивать товары, а не отбирать их  силой.  Прибыль  от  этого
если  и  уменьшается,  то не так существенно, как можно было бы
ожидать. Многие  из  нас  грабили  прежде  на  большой  дороге.
Поэтому  заставить  торговцев  подчиниться  какому бы тони было
приказу крайне сложно.  Против  воли,  я  имею  в  виду.  Хотя,
конечно, попытки были и, видимо, будут впредь.
     Вторая  сложность -- чисто техническая. Во главе маленьких
караванов стоят  обычно  такие  люди,  как  наш  Тапис,  а  они
настолько  хорошо знают свое дело, что попросту не нуждаются ни
в чьих советах.
     Ну и, конечно, создание любого рода координирующего центра
для управления нашими перемещениями  неминуемо  потребовало  бы
организаций разветвленной системы всевозможных связей и средств
обработки  и  хранения  информации, складов товаров... А ведь у
торговцев не так уж мало врагов, так стоит ли строить то,  чему
все равно суждено обратиться в дымящиеся развалины?
     Сам  я  считаю, что нынешняя наша система совершенна У нее
две задачи, и с обоими она справлялась  до  сих  пор  блестяще.
Первая -- сбор и хранение сведений, -- тех крох знания, которые
нам  удавалось  купить, украсть или завоевать. Хороший торговец
-- это эксперт в технике, медицине, философии, религии. Никогда
не знаешь, что может пригодиться.  Вторая  задача  --  спасение
торговцев,  попавших  в  беду.  Это  тоже  обычно удается. Все.
Больше никаких целей и никаких ограничений.
     И все-таки центр или, по крайней мере, его подобие, у  нас
есть.  Назовем  это  советом наиболее опытных торговцев. Вовсе,
кстати, не обязательно -- самых старых. Мы вполне доверяем этим
людям решение глобальных задач, а в мелкие  они  и  не  суются.
Последний  и  единственный  на моей памяти раз этот совет подал
голос десять лет назад, когда началась Война. И вот...
     Прибыть  срочно.  Что  значит  --  срочно?   Я   попытался
вспомнить все, что знал о Кланзоне. Это был мир-самоубийца, вот
и  все,  что мне удалось вспомнить. Одорф знал не больше моего.
Не началась бы новая заварушка, подумалось мне.  Подозрительно,
когда  тебе  назначают встречу в месте, наверняка нашпигованном
всевозможным оружием. Конечна, возможны варианты. -- Одорф!  --
Да?  --  Допустим,  это  не  война.  Тогда что? Одорф почесал в
затылке, -- Война, Рат, -- заявил он. -- Война или подготовка к
войне. -- Он заворочался  в  темноте  фургона,  устраиваясь,  а
затем добавил: -- Станем проходить канал -- буди.
     Канал...  Некоторое  время  я смотрел, как проплывают мимо
гигантские валуны, покрытые  бурым  мхом.  Цветущие  луга  моей
долины   вечной  весны  остались  позади,  теперь  наш  караван
приближался к перевалу. Затем короткий спуск и опять подъем  --
между двух гор, по руслу высохшей реки. А в конце пути нас ждал
канал.  Мы  пересекли  бегущий  с  горы ручеек, и я, не покидая
своего места, зачерпнул горсть ледяной воды.
     Проклятье! Если б я умел закрывать каналы! Я закрыл бы  их
--  все  три  дороги, ведущие в долину вечной весны. Есть места
слишком хорошие, чтобы позволять человеку их портить.  Говорят,
что Древние умели закрывать каналы... Да мало ли, что говорят о
Древних!  Может  быт,  их  вовсе  и не было, а была чья-то злая
шутка? Впрочем, если они  всё-таки  существовали  когда-то,  то
шутка  получилась  не  умнее.  -- Одорф! Мой напарник отодвинул
брезентовый полог и завертел головой.
     --  Ага,  --  констатировал  он,  --  приехали.  --  Затем
завздыхал  и  принялся  растирать  лицо.  Прохождение канала --
процедура весьма неприятная.
     -- Минут десять, --  заметил  Одорф,  а  затем  скрылся  в
глубине  фургона  и. зазвенел там железом. Вернулся он, держа в
руках наши перевязи с оружием  и  два  арбалета  в  придачу.  Я
натянул  через  голову  перевязь  и  стал  глядеть  на канал, к
которому мы двигались. Ничего там не было -- ничего особенного,
я хочу сказать. Просто небольшой участок пыльной дороги.  Можно
проехать  по  нему  тысячу  раз  --  и  ровным счетом ничего не
случится. Но в  передней  повозке  Тапис  достает  из  шкатулки
голубой  кристалл...  --  Ближе  --  произнес Одорф. -- Сократи
дистанцию. Я тронул вожжи: -- Н-но!
     Сперва ничего не произошло, а затем чуть дрогнула земля --
и первый фургон вдруг растаял в воздухе.  А  еще  через  десять
секунд я испытал такое ощущение, словно пробивался лицом сквозь
паутину.  Многослойную  паутину с прочными липкими нитями. Свет
померк и вспыхнул снова.
     -- Вроде все тихо, -- Одорф опустил арбалет и  расслабился
--    настолько,    насколько    вообще    может   расслабиться
стодвадцатикилограммовый гигант, всю жизнь зарабатывавший  свой
хлеб опасным трудом.
     Теперь  мы двигались па холмистой равнине, покрытой редким
кустарником, бесконечной равнине, тающей в дымке  у  горизонта,
которого  на  самом  деле  не  было.  Небо  над головой было не
голубым, а серым, непривычно высоким. В нем вспыхивали и  гасли
мириады серых искр, а солнца не было вовсе, ибо мы находились в
великом  Центральном  мире, в котором светят все звезды. Каждая
сквозь свой канал, словно искорка в небе.
     Торговец -- не торговец без чувства направления, и все  же
я  не смог отказать себе в удовольствии поиграть в старую игру.
Поглядев на небо, я задержал  дыхание  и  сосчитал  до  десяти.
Искры,  словно  почувствовав  мое к ним внимание, замигали чуть
по-другому,  и  вскоре  через  весь  небосвод  протянулись  две
широкие  линии, образующие Серый Крест. Понятия не имею, почему
так происходит. Потрясающее зрелище, и очень полезное,  кстати,
так  как по кресту можно ориентироваться -- он всегда указывает
на север, юг, запад и восток. Некий странный аналог  горящих  в
нёбе созвездий прочих миров.
     Второй  переход  мы совершили к вечеру, проехав по равнине
Центрального не меньше двадцати лиг. Канал находился  почти  на
самой   вершине   пологого  холма,  земля  вокруг  была  изрыта
копытами. Забавно, подумал я. Обычно подобные  места  сразу  же
становились объектом внимания разного рода грабителей, но здесь
все почему-то было спокойно. Но тут я увидел всадника в сером и
сразу  понял  причину,  Это  был человек из клана Хамелеонов --
организация достаточно могущественной,  чтобы  стереть  с  лица
земли  любую  банду.  До  недавнего  времени, мы, я имею в виду
торговцев, старательно делали вид, что  никаких.  Хамелеонов  в
природе  не  существует, а они отвечали нам тем же. Но, видимо,
времена изменились, раз служители Тени охраняют для нас дорогу.
     Когда  Фургон  проезжал  мимо,  Хамелеон  поднял  руку   в
приветственном жесте. Я счёл нужным поступить так же.
     --  Интересно,  --  пробормотал  Одорф,  --  у  нас с ними
перемирие или военный союз?
     Я  промолчал.  Хамелеоны  были  бойцами   беспощадными   и
умелыми.  Люди-невидимки.  Сотни  лет  этот клан разрабатывал и
оттачивал способы отвлечения внимания  --  чтобы  противник  не
видел  тебя вплоть до того момента, когда ему перережут глотку.
На наш обоз, к примеру, хватило бы одного бойца  --  я  имею  в
виду  рядового  члена  клана.  А  ведь  у Хамелеонов были ещё и
воины. Вот только с момента  последней  Войны  и  до  сих  пор,
насколько  я  знаю, вся активность серого клана была направлена
на самосохранение. Так почему же они зашевелились? Скрип  колес
фургона...  Липкие  нити  невидимой  паутины  ложатся  на лицо.
Храпят кони, скрипит тетива арбалета... Серый  свет  становится
серебряным,   и   все  предметы  приобретают  вдруг  необычную,
противоестественную глубину.  Ночь.  Мы  движемся  по  покрытой
высокой травой равнине, залитой ярким лунным светом. Луна висит
в  черном  беззвездном  небе.  Тихо  как во сне, ни облачка, ни
ветерка. Мир Кланзон. Если двигаться достаточно долго, переходя
из мира в мир, то примерно один из десяти окажется  мертвым.  Я
не имею в виду земли, на которых почему-либо вообще не возникла
разумная  жизнь,  или те, откуда население ушло по доброй воле.
Таких мало. Мертвый мир  --  это  мир,  где  человек  уничтожил
самого себя, мир-самоубийца.
     Иногда,  когда на меня находит хандра, мне представляется,
что все люди, сколько бы их ни было на свете, упрямо  стремятся
покончить  с  собой. В разных местах это происходит по-разному.
Иногда -- хотя и не очень часто -- это война. За идеалы или  за
земли или за то и другое вместе, а в результате идеалы теряются
в веках, а земли становятся безлюдными.
     Чаще  же  бывает  так,  что истощаются ресурсы, уходят под
воду или превращаются в пустыню  плодородные  поля,  с  которых
брали больше, чем они могли дать.
     Были  и  места,  которые  стали  полем  боя жителей других
миров. Десять лет назад я был на такой планете, и отнюдь не как
проповедник  мира  и  братства,  так   что,   как   бы   я   не
философствовал, не следует считать меня сторонним наблюдателем.
Впрочем,  Кланзон,  видимо,  пустовал давно. Вокруг была только
степь, жутковатая степь, в которой росла, кажется, трава  всего
одного  вида,  но  ни  скелетов,  ни  развалин  я  не  видел. И
прекрасно. Затем раздался дробный топот, и мимо, совершенно  не
скрываясь,  проскакал  отряд Хамелеонов. На нас они не обратили
ни малейшего внимания. -- Они  в  походной  форме,  --  заметил
Одорф, -- не в боевой.
     --  Ну  и хорошо, -- отозвался я. -- Только имей в виду --
тебе не приходилось видеть их в бою, а я как-то... Хамелеон и в
походной форме стоит десяти наших.  Одорф  что-то  пробурчал  в
ответ.
     Равнина  была  совершенно  плоской,  и  все-таки  лагерь я
проглядел.  Безусловно,  это  поработал  серый  клан  --   ярко
освещенный  цветом  костров и факелов палаточный городок был со
стороны абсолютно незаметен. Он словно возник вдруг из  лунного
света,  вместе  с  тремя  пешими  воинами.  Они вгляделись -- и
отступили, пропуская караван.
     Я осмотрелся. Здесь были в основном торговцы. Десятка  три
Хамелеонов держались поодаль. Судя по всему, мы прибыли в числе
последних.
     Меня  тронули  за  плечо:  Обернувшись, я увидел Бигольби,
веселого и взъерошенное?, как всегда. -- Здесь. Шант, -- весело
сообщил он.
     "Шант? --  подумал  я.  --  Очень  даже..."  --  Шант  был
неофициальным  главой всех торговцев. -- Будут большие дела, --
Бигольби подмигнул. -- Дела... -- скептически произнес я,  и  в
этот момент ударил гонг сбора.
     Шант  ничуть  не изменился за те годы, что и его не видел.
Худощавый и совершенно седой старик.  Торговый  гений.  Он  был
краток.
     --  Будут  говорить  Хамелеоны,  --  произнес  он. Дворяне
духа... Ну, послушаем...
     Одни из одетых в серое  сделал  шаг  Вперед  и  заговорил,
непривычно   глотая   окончания   слов.  Суть  его  выступления
сводилась к следующему. Два дня назад воин Хамелеонов,  носящий
имя Лин, сумел бежать из плена. Находился он, кстати, в плену у
черного  клана.  Было это странно. особенно если вспомнить, что
серые и черный уже не раз клялись, друг другу в вечной дружбе.
     Сбежал Лин не один,  а  прихватив  с  собой  кого-то  еще,
видимо,  тоже  пленника.  И вот пропал. Браслет его при бегстве
вышел из строя, так что  засечь  беглеца  Хамелеоны  не  могут.
Здесь   оратор  намекнул  на  ценность  пленника  и  прочее,  и
прочее... Как я понял, они и через неисправный  браслет  сумели
передать Лину, чтобы он искал контакт с торговцами.
     Что  я  извлек из этой речи? Первое, конечно, что Хамелеон
врал. Врал безбожно и не особенно скрывал это.  Воин,  конечно,
ценность,  но  если  вспомнить, сколько таких воинов серый клан
потерял за последние годы... Не сходится. Что-то  он  знает  --
Лин, либо тот, второй. Очень ценное.
     Сами   Хамелеоны  вне  Центрального  мира  ориентировались
плохо, так что с их стороны естественно было обратиться к  нам.
Хотя и накладно, особенно если учесть, что неустойку, связанную
с  изменением  маршрутов  караванов,  Шант наверняка потребовал
вперед...
     -- Мы выполним вашу просьбу, --  с  достоинством  произнес
Шант,  и серые немедленно покинули лагерь. -- Чуешь, что сейчас
произойдет?  --  прошептал  Бигольби.  --  Что?.  --   Подумай,
торговец...
     К  Шанту,  по-прежнему  стоящему  на  возвышении  в центре
лагеря, протолкался сквозь толпу человек  в  пестрой  куртке  и
что-то прошептал. Шант кивнул.
     --  Итак,  наши  друзья  покинули  Кланзон,  --  сказал он
громко. -- Теперь мы можем поговорить серьезно.  Слушайте.  Два
дня  назад  наши  наблюдатели  в  Центральном  зарегистрировали
активность в одной из малых крепостей черного  клана.  Судя  по
силам,  которые были приведены в действие, там пытались создать
новый канал. Мы не знаем, увенчалась ли успехом их попытка,  но
ныне  крепость, лежит в руинах, полагаю, не без помощи... -- Он
указал  пальцем   вверх.   --   Одновременно   активизировались
Хамелеоны,  --  продолжал  Шант,  -- и вчера подобная же участь
постигла один из их замков. Вот вся информация. Хамелеонам  мы,
безусловно,  поможем,  ибо  здесь  налицо конфронтация серого и
черного кланов. Это, я надеюсь, ясно? И все, что идет  во  вред
черным,  идет,  как известно, на пользу всему свету. Но прежде,
чем  передавить  Лина  и  его  спутника...  хозяевам,   следует
получить  всю, я подчеркиваю, всю информацию о происшедшем. Два
разрушенных замка-крепости за два дня -- это такая  вещь,  мимо
которой  проходить  не  следует. Куда должен вести канал, чтобы
такое случилось?
     "Куда должен вести канал, чтобы такое случилось? Или  Шант
ошибается, -- подумал я, -- или близок конец света".
     Мы покинули Кланзон и тряслись теперь по одной из западных
равнин; Тапис рассчитывал пройти путь, ведущий к нашей цели, за
два дня.  Груз  лекарственных трав мы, воспользовавшись удобным
случаем, продали, не покидая Кланзона, и везли теперь  парусную
ткань  для  королевства Онизоти. Обычный торговый переход. Пару
часов назад я сменил Одорфа, и он немедленно захрапел,  оставив
меня один на один с заданной Шантом загадкой.
     Миров  очень  много. Может быть, Их бесконечное число, или
конечное, но  столь  большое,  что  это  уже  неважно.  Легенды
гласят,   что   когда-то  давным-давно  миры  эти  существовали
отдельно  и  независимо  друг  от  друга.  О  масштабах   этого
"давным-давно"  не  сохранилось никаких сведений, впрочем, если
судить по  летописям  миров,  с  которыми  мы  ведем  торговлю,
получается не меньше пятидесяти веков. Может быть, и больше.
     Те  же  легенды  сообщают,  что  существовала все в том же
"давно" раса Древних, искусных мастеров и ученых.  И  раса  эта
якобы задумала соединить все миры Друг с другом. С этой целью и
было  создано  то  место, по которому полз теперь наш караван и
которое получило название Центрального мира. В  этот  мир  вели
каналы  из  всех прочих миров. Вы можете представить это в виде
книги, где каждый лист -- это мир, а Центральным миром является
корешок. Каналы же -- особые пространства, пройдя  которые,  вы
оказываетесь  --  если  умеете  открыть  канал -- и томили ином
граничном мире, причем не просто оказываетесь. Способом, никому
ныне неведомым, канал заставляет человека, вошедшего через него
в мир, заучить язык этого  мира  или  той  его  части,  которой
принадлежал  канал, на уровне, строго соответствующем лексикону
среднего обывателя. Кроме того, человек приобретает иммунитет к
местным болезням, но опять же, не ко всем, а лишь к  некоторым.
Очень  удобно,  но  иногда  мне  кажется,  что  за всеми чужими
языками я скоро забуду родной...
     Вели  себя  каналы  беспокойно:  двигались,   открывались,
закрывались,  уходили  под  землю  и взмывали в небо -- словом,
найти их было нелегко.  Тогда,  опять  же  по  легенде,  те  же
Древние   создали   Белую   дорогу.   Неуничтожимая   --  а  ее
впоследствии  не  раз  пытались  разрушить   --   белая   лента
протянулась,  перечеркивая с севера на юг, единственный материк
Центрального мира. Древние закрепили  на  Дороге  многие  сотни
тысяч каналов, наиболее важных, как я понимаю. Затем они ушли в
один  из  граничных  миров,  уничтожив все ведущие туда пути, и
больше о них никто ничего не слышал. Этакие скромные боги.
     О том, что было после, легенды деликатно молчат, но,  зная
род   людской,   нетрудно   восстановить   ход  событий.  Можно
предположить, что  некоторое  время  все  было  тихо,  а  потом
какой-нибудь  король  взял да и ввел в Центральный мир войска и
принялся грабить идущих по Белой дороге путников.  Можно  также
без  труда представить, что соседи решили от него не отставать,
и вскоре во всем Центральном шли бои. Техника, как известно, не
стоит на месте, и под серым Небом