век с невыразительным лицом вздрогнул и  уставился  на  Комина  в
зеркало бара. Другой  продолжал  смотреть  в  пространство,  но  тело  его
шевельнулось на стуле медленным змеиным движением, и он улыбнулся.  Сердце
Комина замерло и снова бешено заколотилось. С этого момента он точно знал,
что будет делать.
     Он не спешил. Он и виду не подал, что слышал слова мисс Сидны  Кохран
и понял их смысл. Немного погодя он встал и, шатаясь, пошел в туалет.
     Там никого не было. Его неуверенность испарилась. Он прижался к стене
возле двери и стал ждать. Низенькое окошко было забрано решеткой, и отсюда
не было другого выхода, кроме того, возле которого он стоял,  но  если  он
подождет парней достаточно долго, чтобы они встревожились...
     Снаружи  послышались  медленные   шаги.   Затем   наступила   тишина,
означающая,  что  кто-то  прислушивается.  Комин  затаил  дыхание.   Дверь
открылась.
     Это был невзрачный агент в измятом  пиджаке.  Не  теряя  ни  секунды,
Комин шагнул вперед и ударил его в челюсть так быстро, что у того вряд  ли
было  время  удивиться.  Затем  Комин  оттащил  его  в   место,   идеально
приспособленное для тайника. Он рискнул быстро  обшарить  карманы,  прежде
чем покинуть его. В документах было сказано, что зовут его Лоуренс Хенней,
и  его  занятие  -  оперативный  работник   хорошо   известного   частного
детективного агентства. Оружия при нем не было.
     Комин вернулся назад и снова встал возле двери.
     На этот раз  ему  пришлось  ждать  немного  дольше.  Пришел  какой-то
незнакомец, и Комин умывался, пока  он  не  ушел.  Затем  снова  наступила
тишина.
     Звука  шагов  не  было.  Высокий  человек   вошел   бесшумно.   Комин
почувствовал,  как  он  прислушивается  у  двери.  Затем  дверь  открылась
беззвучно и медленно, и человек сразу вошел внутрь. Его левая рука  висела
свободно, правая была в кармане, голова подалась  вперед  между  поднятыми
плечами.
     Комин сильно ударил его за ухом.
     Человек увернулся, словно движения  воздуха,  следующего  за  кулаком
Комина, было достаточно, чтобы предупредить  его.  Удар  не  достиг  цели.
Человек стал падать, оборачиваясь, и Комин метнулся в сторону. Послышалось
тихое жужжание, словно мимо пролетело насекомое и  ударилось  о  кафельную
стену. Комин прыгнул на противника.
     Тот был лишь наполовину оглушен. Он извивался под коленями  Комина  с
шипящим дыханием. У него было узкое лицо, щетина ржавых волос и коричневые
гнилые зубы, которые он вонзил в руку Комина. Он твердо решил подняться на
ноги, чтобы выстрелить в Комина из своей игрушки с безопасного расстояния,
но колени Комина упирались ему в живот. Комин застонал, его кулак поднялся
и опустился два-три раза. Узкий череп громко  ударился  о  кафельный  пол.
После третьего раза человек замер и расслабился.
     Комин прислонил его к стене  в  сидячем  положении,  с  опущенной  на
колени головой, в позе вдрызг пьяного. С большой осторожностью он  вытащил
из его кармана маленькое безобразное оружие. Оно было той же системы,  как
и то, которым Комин угрожал охраннику на Марсе. Он спрятал его в  мусорную
корзину под грудой смятых бумаг, затем обыскал человека.
     При нем не оказалось никаких документов. Он был слишком осторожен.
     Комин набрал в ладони воды и брызнул человеку в лицо. Затем  похлопал
его по щекам. Открылись глаза, узкие и бесцветные под  рыжими  бровями,  и
взглянули в лицо Комину.
     - Вы раскрыты. Кто вы?
     Четыре коротких бесполезных слова.
     Комин ударил  его.  Он  получил  побои  от  Кохранов,  и  теперь  ему
доставляло определенное удовольствие вернуть часть долга.
     - Говорите. Кто послал вас убить меня?
     Комин снова поднял руку, и человек ощерил коричневые гнилые зубы.
     - Продолжайте, - сказал он. - Поглядим, сумеете ли вы заставить  меня
говорить.
     Комин внимательно посмотрел на него.
     - Это было бы очень забавно, но дама не будет ждать всю ночь. И здесь
не совсем подходящее место для такой беседы. - Он обнажил зубы в улыбке. -
Я желаю вам приятно провести время, объясняя своему хозяину, почему вы  не
смогли отработать его деньги.
     - Мы еще встретимся. Теперь у меня есть на то причины.
     - А, - сказал Комин, - я  сделал  вас  настоящим  маньяком  -  только
потому, что еще жив!
     Это не так уж плохо. Он занес кулак и с бешеной  силой  опустил  его.
Человек тихо откинулся на стену.  Комин  вышел,  оплатил  счет  в  баре  и
удалился. На этот раз никто не следовал за ним.
     Он взял такси и поехал в Ракетный Зал. По  дороге  он  думал  о  двух
вещах. Первое - мисс Сидна Кохран  выбрала  странный  способ  дать  сигнал
покончить с ним. И  второе  -  будут  ли  ее  ноги  соответствовать  всему
остальному. Он думал, что будут.



                                    4

     Здесь было девять планет, медленно летящих по  своим  орбитам  вокруг
Солнца. Двигались они совершенно бесшумно, во всяком случае,  их  не  было
слышно из-за громкого гула в Ракетном Зале.
     И сквозь шум голосов все время слышалось одно имя, то же самое, что и
повсюду. Комин слышал его везде, от мужчин  и  женщин  в  баре,  где  были
настоящие пилотские сиденья и экраны с  космическим  пространством  вместо
зеркал, и от сидящих за столиками, мимо которых он проходил.
     Он вспомнил кричащего человека и спросил себя с горечью:
     - Ты счастлив, Баллантайн? Ты совершил Большой  Прыжок  и  погиб,  но
стал героем для всех этих людей. Стоило ли за это отдать жизнь?
     Официант, попавшийся Комину на пути, почтительно спросил:
     - Вы хотите увидеть кого-то за столиком мисс Кохран, сэр?
     Но  это  был  не  официант,  не  настоящий  официант.   Когда   Комин
пригляделся повнимательнее, то понял, что он не случайно появился тут.
     Комин устало сказал:
     - Да. Вы можете сами сообщить  это  Наследнице  Престола  или  должны
передать через капитана охраны?
     Официант изучал его без всякого выражения.
     - Это зависит...
     - Да. Только спросите, не хочет ли она выпить за Пауля Роджерса.
     Официант резко взглянул на него.
     - Ваше имя?
     - Арч Комин.
     - Подождите, мистер Комин.
     Он повернулся и подошел к  большому  столу,  явно  занимавшему  здесь
лучшее место. Мисс Сидна Кохран посмотрела в его сторону.
     Человек, притворявшийся официантом, заговорил с ней, получил в  ответ
кивок и вернулся на свой пост. Она откинулась на спинку кресла,  показывая
прекрасную линию шеи  и  бюста,  и  улыбнулась  Комину.  Она  явно  выпила
несколько больше шампанского с тех пор, как он  видел  ее  на  экране,  но
держалась отлично.
     - Привет! - сказала она, когда Комин подошел. - Похоже, ты того типа,
что мог это сделать. Получишь ли ты удовольствие, узнав, что закружил их?
     - Кого?
     - Кохранов. Закружил, закрутил. - Она  описала  указательным  пальцем
несколько кругов. - Всех, кроме мена, конечно. Садись. Чувствуй себя,  как
дома.
     Кресло, бокал шампанского и настоящий официант  появились,  точно  по
волшебству. Комин сел. Около дюжины человек за столом трещали, как сороки,
требуя сказать, кто  такой  Комин  и  какая  во  всем  этом  тайна.  Сидна
игнорировала их. Стройный высокий  мальчик  сердито  уставился  на  Комина
через ее плечо. Она игнорировала и его.
     - Неглупо, мне кажется. Я имею в виду мой маленький экспромт.
     - Вы очень умны, мисс Кохран. Настолько умны, что чуть не убили меня.
     - Что?
     - Через пять минут после тот, как вы произнесли  свою  речь  о  Пауле
Роджерсе, в меня стреляли.
     Она нахмурилась, и тень какой-то мрачной мысли, которую он  не  сумел
прочесть, пробежала в ее глазах.
     - Что вы об этом думаете? - мягко спросил он ее.
     - Друг  мой,  -  сказала  она,  -  на  меня  направили  камеру,  и  я
заговорила. Даже в нашем веке есть тысячи мест, где нет видео, и вы  могли
быть в одном из них. - Она начала проявлять характер. - И  тем  не  менее,
если вы думаете...
     - Совсем нет! - сказал он и  улыбнулся.  -  Ладно,  беру  свои  слова
назад. Не хотите ли выпить?
     Она продолжала пристально глядеть  на  него,  ее  красные  губы  были
сжатыми и надутыми,  брови  сдвинулись.  Шум  за  столом  усилился.  Комин
откинулся на спинку, медленно вертя в пальцах бокал  и  не  думая  о  нем,
глядя на белое платье и то, что оно скрывало и что не скрывало тоже. Он не
спешил. Он мог глядеть на это хоть всю ночь.
     - Я не уверена, что я не перестану нравиться вам, - сказала она, - но
я хочу узнать правду. Идемте.
     Она встала с кресла, и  Комин  поднялся  вместе  с  ней.  На  высоких
каблуках она была такого же роста, что и он.
     - Куда мы идем? - спросил он.
     - Кто знает? Может быть, на Луну, - она рассмеялась и помахала  своим
гостям, которые бурно запротестовали. - Я вас люблю, но вы слишком шумите.
Пока.
     Стройный юноша вскочил на ноги.
     - Послушайте, Сидна, - сердито сказал он. - Я вас  сопровождаю  и  не
могу...
     - Джонни!
     - Вы не можете уйти с этим... этим человеком посреди ночи! Это не...
     - Джонни, - сказала Сидна, - вы хороший мальчик, но Комин  может  вас
побить. И если вы не перестанете лезть в мои дела, я попрошу  его  сделать
это.
     Она взяла Комина под руку и  повела,  идя  широким  надменным  шагом,
которому не могли помешать даже высокие каблуки. Комин  следовал  за  ней,
желая поскорее убраться от  побагровевшего  Джонни,  прежде  чем  придется
сделать то, что обещала Сидна, желает он этого или нет.
     Ее спина, обнаженная до талии, была коричневой, как медный  пенни,  и
льняные волосы мотались по ней. Комин наблюдал за  ровной  игрой  мускулов
этой спины, пока она шла. Он подумал, что, вероятно, она могла  бы  побить
паренька сама, без его помощи. Она выглядела настоящей госпожой.
     Он сел рядом с ней в лимузин, подъехавший к дверям,  как  только  они
вышли, и слегка повернулся, чтобы видеть ее.
     - Ну? - спросил он. - Что теперь?
     Она скрестила ноги, откинула голову на спинку сиденья  и  потянулась,
как кошка.
     - Я еще не решила.
     Водитель, вероятно, приученный к таким причудам, медленно  поехал  по
улице. Сидна лежала на боку и смотрела на Комина из-под опущенных  ресниц.
Отблески света проплывающих мимо  фонарей  мерцали  на  ее  белом  платье,
касались волос, рта, краешка скулы.
     - Я засыпаю, - сказала она.
     - Настолько засыпаете, что не можете сказать, чего от меня хотите?
     - Любопытно. Хотела увидеть человека,  которого  не  смогли  удержать
Кохраны. - Она усмехнулась с внезапной злобой. - Хотела увидеть  человека,
который доставил Билли неприятности.
     - Какому Билли?
     - Любимому муженьку моей маленькой кузины, Стенли. - Она  наклонилась
вперед. - Вам понравился Стенли?
     - Не могу сказать, что порываюсь испытывать к нему любовь.
     - Он не  глуп,  -  сказала  Сидна  и  вновь  откинулась  на  сиденье,
успокаиваясь. Затем щелкнула переговорником. - Я решила, - сказала она.  -
Доставьте нас в космопорт.
     - Да, мисс Кохран, - ответил водитель, прерывая зевок, и переговорник
снова был выключен.
     - Нас? - спросил Комин.
     - Я же сказала, что мы, может быть, полетим на Луну.
     - И здесь у меня нет выбора?
     - Не дурачьте меня, Комин.  Прямо  в  сердце  крепости  Кохранов?  Вы
сумасшедший...
     Он наклонился к ней, прикоснувшись рукой к гладким мускулам там,  где
ее шея переходила в плечо. Мускулы слегка напряглись, и он сжал пальцы.
     - Я не хочу думать о возмещении, - сказал он. - Не так быстро.
     - Я тоже, - сказала Сидна и обхватила руками его лицо. Ногти внезапно
впились ему за ушами, клоня голову вниз. Она засмеялась.
     Через секунду он выпрямился и сказал:
     - Вы грубо играете.
     - Я выросла с тремя братьями. Я  должна  была  играть  грубо  или  не
играть вообще.
     Они   уставились   друг   на   друга   в   полутьме,   разгоряченные,
ощетинившиеся, между гневом и возбуждением. Затем  она  сказала  медленно,
почти злобно:
     - Ты полетишь, потому что там есть кое-что, что ты захочешь увидеть.
     - Что?
     Она не ответила. Совершенно внезапно она задрожала,  сцепив  руки  на
колене.
     - Купи мне выпить, Комин.
     - Тебе не достаточно?
     - В Нью-Йорке этого не достаточно.
     - Чего твоя семья достигла там, на Луне?
     - Прогресса. Экспансии. Славы.  Звезд.  -  Она  выругалась,  все  еще
дрожа. - Зачем Баллантайн  совершил  свое  проклятое  путешествие,  Комин?
Разве на девяти планетах не хватает места, чтобы лезть в беду?  Беды,  вот
чего мы добились. Поэтому я и прилетела на Землю. -  Она  подняла  широкие
загорелые плечи, затем опустила. - Я - Кохран, и повязана с  этим.  -  Она
помолчала, глядя на Комина. - И ты тоже... повязан с этим, я имею в  виду.
Ты хочешь остаться здесь, снаружи и получить пулю или залезть внутрь?
     - Получить пулю?
     - Я тебе ничего не гарантирую.
     - Гммм...
     - Беги, если хочешь, Комин. -  Она  подавила  дрожь,  и  он  подумал,
шампанское ли так повлияло на нее. Казалось, на нее что-то  накатило,  или
это ее способ уклоняться от вопросов? - Я хочу спать. Меня не волнует, что
будешь делать ты.
     И она уснула или притворилась, положив на него голову, и он обнял ее.
Она была не легонькая, но к ее гибкому телу было приятно  прикасаться.  Он
поддерживал ее, думая, сколько шансов  за  то,  что  это  может  оказаться
ловушкой. Или мисс Сидна Кохран всего лишь сумасбродка? Говорили, что  все
Кохраны немного помешанные. Говорили, что это пошло с тех пор, как  старый
Джон построил нелепый лунный дворец.
     Машина  несла  их  к  космопорту.  Он  может  еще   вернуться,   если
поторопится.
     Нет, я не вернусь, подумал Комин. Теперь я не вернусь.
     У него был единственный шанс узнать о Пауле  Роджерсе,  и  для  этого
нужно  было  блефовать  с  Кохранами,  если  сумеет.  У  него  был   также
единственный шанс почувствовать твердую почву под ногами, и добиться этого
можно было тем же методом. Он должен попытаться.
     Упрямый маленький ягненок собирается обсудить со стаей львов их обед,
мрачно сказал себе Комин. Ну,  если  уж  я  влез  в  это,  то  в  приятной
компании.
     Он откинулся на спинку, устраивая мисс Кохран в более удобной позе, и
подумал, что хотел бы знать две вещи: кто заплатил парню с гнилыми зубами,
чтобы убить его, и не дурак ли он, что лезет блефовать с  Кохранами,  имея
на руках лишь мелкие карты - карты, не подходящие для серьезной игры.
     Они прошли через космопорт и взошли на сверкающую  яхту  Кохранов,  и
все  шло,  как  по  маслу.  Когда  яхта  взлетела,   Сидна   сонно   пошла
переодеваться, оставив Комина с отвращением глядеть  на  пустую,  растущую
впереди поверхность Луны.
     Черт побери, кому вздумается построить дворец на этой  лысой  голове?
Говорили, старый Джон сделал  это  затем,  чтобы  богатство  и  могущество
Кохранов вечно были на глазах у  всей  Земли,  и  что  он  редко  покидает
дворец. У старого пирата, должно быть, не хватает винтиков в голове.
     Яхта опускалась к Лунным Аппенинам, открывая чудесный вид  на  острые
пики в полном блеске дня. Луна, подумал Комин, может  еще  превзойти  все,
что угодно, в Солнечной Системе великолепием ландшафтов, если нервы смогут
выдержать их. Огромный цирк  Архимеда  показал  зазубренные  клыки  далеко
слева, а впереди, на плато, на полпути к нагой  горной  стене,  он  уловил
блеск отраженного света.
     - А вот и дом, - сказала Сидна. - Мы почти прилетели.
     В  голосе  ее  не  звучало  радости.  Комин  взглянул  на  нее.   Она
переоделась в белые брюки  и  шелковую  кофточку,  однако  сохранила  свою
косметику.
     - Если тебе не нравится дворец, - спросил  он,  -  почему  ты  всегда
возвращаешься сюда?
     Она пожала плечами.
     - Джон не покидает его. И мы должны частенько показываться здесь.  Он
все-таки глава семьи.
     Комин пристально взглянул на нее.
     - Ты испугана, - сказал он. - Ты боишься чего-то здесь.
     Она засмеялась.
     - Меня не легко испугать.
     - Охотно верю, - сказал он. - Но сейчас ты боишься. Чего?  Почему  ты
убежала отсюда в Нью-Йорк? Чтобы развеяться?
     Она мрачно поглядела на него.
     - Может быть, ты близок к истине. Может, я веду тебя на убой.
     Он отнюдь не нежно положил руки на ее шею.
     - И ты?
     - Может быть, Комин.
     - Я чувствую, - сказал он, - что в ближайшие дни пожалею, что не убил
тебя прямо здесь.
     - Может быть, мы оба пожалеем, - сказала она и удивила его, когда  он
ее поцеловал, потому  что  в  том,  как  она  прижалась  к  нему,  сквозил
панический страх.
     Ему все это не понравилось, и нравилось все  меньше  и  меньше,  пока
яхта опускалась на  высокое  плато  над  Морем  Дождей.  Он  увидел  изгиб
огромного  здания,  вздымающегося  вверх,  как  гладкая  стеклянная  гора,
сверкающая на солнце, а затеи магнитный буксир прицепился к их кораблю,  и
они были мягко введены в воздушный  шлюз.  Массивные  двери  закрылись  за
ними, и Комин подумал: ну, вот я и здесь, и от Кохранов зависит, уйду ли я
отсюда.
     Через несколько минут Сидна вела его по саду,  занимающему  несколько
акров, к куче каменной кладки,  которую  он  прежде  много  раз  видел  на
рисунках: старик воздвиг себе монумент, безумно  установленный  в  мертвом
мире. Совершенная  структура  естественной  лунной  скалы  соответствовала
лунному ландшафту. Результат был  поразительный,  жуткий  и  -  согласился
Комин - прекрасный.
     Линии здания возвышались и изгибались так же смело, как маячившие над
ними пики.
     Он поднялся за Сидной по широким низким ступенькам в крытую  галерею.
Сидна толкнула огромную дверь, которая нехотя растворилась.
     Холл за ней был высокий  и  строгий,  наполненный  пропущенным  через
фильтры солнечным светом, смягченный драпировками, коврами и  драгоценными
изделиями со всех концов Солнечной Системы. Свод из белого  камня  отражал
шепчущее эхо при каждом их движении. Сидна прошла до середины,  шагая  все
медленнее и медленнее. Затем внезапно повернулась, словно  хотела  убежать
отсюда. Комин взял ее за локоть и спросил:
     - Чего ты боишься? Я хочу знать.
     Эхо его голоса прокатилось по холлу. Она пожала плечами, не глядя  на
него, и сказала, стараясь совладать с голосом:
     - Разве ты не знаешь, что в подвале каждого замка живет Существо? Ну,
теперь у нас тоже есть такое, и это прекрасно.
     - Что за существо? - спросил Комин.
     - Мне кажется, - сказала Сидна, - мне кажется, это... это Баллантайн.
     Высокий свод пробормотал:  "Баллантайн"  тысячей  тонких  голосов,  и
Комин с силой сжал плечи Сидны.
     - Что ты имеешь в виду? Баллантайн мертв. Я сам видел, как он умер.
     Твердый взгляд Сидны на долгую минуту встретился с  его  взглядом,  и
Комину показалось, что по холлу пробежал холодный ветерок,  холодный,  как
межзвездная пустота.
     - Меня не пускают вниз, - сказала она, - и не говорят мне об этом, но
здесь ничего нельзя держать в секрете.  Слишком  хорошее  эхо.  И  я  хочу
сказать тебе еще одно. Я боюсь не только этого.
     Что-то сжало сердце Комина, и  оно  заколотилось.  Лицо  Сидны  стало
смутным и отдаленным, и он снова очутился в маленькой палате  на  Марсе  и
увидел тень страха, который был нов под знакомым Солнцем...
     - Сюрприз, - сказала Сидна, и ее холодный легкий голос стал  колючим.
- Я привела тебя к другу.
     Комин вздрогнул и обернулся. У дальнего конца холла  в  дверях  стоял
Уильям Стенли, и приветственная улыбка стала  мрачной  и  злобной  ка  его
лице. Комин отстранил от себя Сидну.
     Стенли выстрелил в него сверкающим взглядом и обратился к Сидне:
     - Опять штучки женщины с куриными  мозгами?  Когда  ты  повзрослеешь,
Сидна? К концу мира?
     - Ну, Билли! - Она поглядела на него с  изумлением  невинности.  -  Я
сделал что-то не так?
     Лицо Стенли стало теперь совершенно белым.
     - Нет, - сказал он, отвечая себе, а не ей, - даж