Комин.
Он прошел через сады, как чужой, и все было прежним, кроме него самого.
     Он не единственный чувствовал это. Это было  безрадостное  дело.  Они
привезли с собой  от  чужого  солнца  ту  же  самую  тень,  что  накрывала
Баллантайна. Клавдия громко оплакивала смерть Стенли. Ей сказали,  что  он
погиб, и в некотором смысле это была совершенная правда. Они  не  покорили
звезду. Звезда покорила их.
     Комин шарил взглядом по незнакомым лицам, и кто-то сказал ему:
     - Она не осталась здесь  после  отбытия  корабля.  Она  сказала,  что
ненавидит это место и не может остаться. Она вернулась в Нью-Йорк.
     Комин сказал:
     - Я точно знаю, что она имела в виду.
     В залах огромного дома была прохлада и полумрак, и Комин остался бы в
них один, но Питер сказал:
     - Вы можете понадобиться мне, Комин. Вы были ближе к этому, чем любой
из нас, а Джона нелегко убедить.
     Комин неохотно стоял в заполненной старомодной  комнате  с  видом  на
Море  Дождей.  Джон  выглядел  так  же,  как  и  прежде:  древний  старик,
сгорбившийся в кресле, утомленный, морщинистый, скользящий к своему концу.
Но  он  еще  хватался  когтистыми  руками  за  жизнь,  в  нем  еще  горело
честолюбие.
     - Ты нашел их, а? - сказал он Питеру, приподнявшись костистым телом в
кресле. - "Трансурановые рудники Кохранов"!  Звучит  хорошо,  не  так  ли?
Сколько там, Питер? Скажи мне, сколько!
     Питер медленно произнес:
     - Мы не получим их, дедушка. Этот мир... заражен. Экипаж  Баллантайна
и трое наших людей. - Он помолчал, затем пробормотал фатальные слова: - Не
будет никаких "Трансурановых рудников Кохранов" отныне и навечно.
     Долгую секунду Джон был совершенно неподвижен, кровь  прилила  к  его
лицу, угрожая прорвать старческую кожу.  Комин  почувствовал  слабый  укол
жалости к нему. Он был так стар и так хотел завладеть звездой, прежде  чем
умрет.
     - Можете  быть  свободны,  -  сказал  наконец  Джон  и  выругался.  -
Прекрасно, я  найду  человека,  который  не  испугается.  Я  пошлю  другой
корабль...
     - Нет, - сказал Питер. - Я поговорю с людьми из правительства.  Будут
другие путешествия к другим звездам, но звезду Барнарда нужна  оставить  в
покое. Там радиоактивное заражение особого вида, с которым никто не  может
бороться.
     Джон беззвучно пошевелил губами,  тело  его  дернулось  в  пароксизме
ярости. Питер устало сказал:
     - Прости, но это так.
     - Простить? - прошипел Джон. - Если бы я  снова  мог  стать  молодым,
если бы только мог, я бы нашел способ...
     - Не нашли бы, - резко сказал Комин. Внезапный гнев вспыхнул  в  нем.
Он многое вспомнил, наклонился  над  Джоном  и  сказал:  -  Есть  вещи,  с
которыми не могут справиться даже Кохраны. Вы не поймете, если я попытаюсь
вам объяснить, но этот мир защищен на все времена от  кого  угодно.  Питер
прав.
     Он повернулся и вышел из комнаты.  Питер  последовал  за  ним.  Комин
сделал жест отвращения и бросил:
     - Пойдемте.
     Когда они прилетели в  Нью-Йорк  и  толпа  встречающих  у  космопорта
рассосалась, Комин сказал Питеру:
     - Вы поедете к своим правительственным чиновникам. У меня есть другие
дела.
     - Но если они захотят встретиться также и с вами...
     - Я буду в баре "Ракетного Зала".
     Позже, сидя в баре, Комин держался спиной  к  видео,  но  не  мог  не
слышать  задыхающийся   голос,   выпаливающий   новости   открывшим   рты,
взволнованным слушателям:
     - ...и это великолепное второе путешествие, исследование  зараженного
радиацией мира, который нельзя эксплуатировать или  посещать,  станет  еще
одной, великой тропой к звездам. Вскоре полетят другие  корабли  и  другие
люди...
     Комин подумал,  что  люди  наверняка  полетят  со  своими  маленькими
планами. Но они не найдут там подобия  их  планеток.  Они  обнаружат,  что
вступили в высшую лигу и что там играют не в человеческие игры.
     Он не сразу повернулся, когда хрипловатый голос прервал его мысли:
     - Закажешь мне выпить, Комин?
     Когда он наконец обернулся,  он  увидел  Сидну.  Она  выглядела,  как
прежде. Она носила белое платье, открывавшее загорелые плечи, у  нее  были
те же волосы цвета льна, а на губах та же холодная ленивая улыбка.
     - Я закажу тебе выпить, - сказал он. - Конечно. Садись.
     Она закурила сигарету и посмотрела ка него сквозь плывущий дым.
     - Ты выглядишь неважнецки, Комин.
     - Да?
     - Питер сказал, что ты нашел там что-то очень плохое.
     - Да. Настолько плохое, что мы не осмелились там остаться.  Настолько
плохое, что мы сразу же улетели на Землю.
     - Но ты нашел Пауля Роджерса?
     - Нашел.
     - И привез его?
     - Нет.
     Она подняла свой бокал.
     - Ладно. За тебя... - Через секунду она добавила: -  Я  тоже  кое-что
обнаружила, Комин. Ты безобразный грубиян...
     - Я думал, ты это знаешь.
     - Знаю. Но я обнаружила, что, несмотря на это, я упустила тебя.
     - Ну и?
     - А, черт, а не могу продолжать быть застенчивой, - сказала она. -  Я
пришла к мысли выйти замуж. Я думала над этим. Так будет гораздо удобнее.
     - А у тебя достаточно денег, чтобы я мог не работать? - спросил он.
     - Достаточно, Комин.
     - Ну, это уже кое-что,  -  сказал  он.  -  Хотя  я,  вероятно,  устал
бездельничать и снова вернусь к работе. Есть только одно...
     - Да?
     -  Ты  должна  кое-что  понять,  Сидна.  Я  не  тот  парень,  который
познакомился с тобой. Я немного изменился внутренне.
     - Кажется, немного.
     - Но это так. Ты не любишь жить в  своем  лунном  замке,  потому  что
ненавидишь его. А захочется тебе жить с ненавистным человеком?
     - Я не буду ненавидеть тебя, Комин.
     - А сможешь?
     - Я попытаюсь. Давай попробуем.
     Он отвернулся и махнул официанту, затем опять  повернулся  к  ней,  и
странная боль вновь перехватила  его  горло,  боль  от  потери,  изгнании,
угасающего стремления.
     Я качусь назад, назад к Арчу Комину, и не хочу этот. Я  забываю,  как
это было, как это могло бы быть, и всю свою жизнь я буду думать об этом  и
желать вернуться, и бояться...
     Пусть это проходит, подумал он. Это,  наверное,  второсортно  -  быть
только человеком, но это удобно, это удобно...
     Он поглядел через стол на Сидну.
     - Выпьем за это?
     Она кивнула и протянула свободную руку. И  когда  он  взял  ее,  рука
задрожала в его ладони. Она сказала:
     - Все так внезапно, что мне не хочется пить. Мне хочется плакать.
     И она заплакала.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ’
’         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ’
’    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”