арат кружился, как стервятник, выискивая  его.
Саундерс получил небольшую передышку, и его захлестнула горькая ненависть.
     Сэм...  они  убили  его,  застрелили  без   предупреждения...   Сэма,
рыжеволосого весельчака и товарища Сэма. Сэм мертв, и убили его они.
     Он  рискнул  и  перевернулся  на  спину.  Аппарат  уже  садился;  они
собираются охотиться за ним на земле. Он вскочил и снова побежал.
     Мимо уха просвистела  пуля.  Он  обернулся  с  пистолетом  в  руку  и
выстрелил в  ответ.  Из  аппарата  выскакивали  люди  в  черной  униформе.
Расстояние было довольно  велико,  но  он  был  вооружен  крупнокалиберным
армейским пистолетом, и для него оно не было помехой. Он выстрелил снова и
ощутил дикую радость, увидев, как одна  из  черных  фигур  закрутилась  на
месте и рухнула на землю.
     До машины времени было уже недалеко. Некогда строить из  себя  героя,
надо удирать - и побыстрее! Рядом с ним уже взвизгивали пули.
     Он метнулся в дверь и захлопнул ее  за  собой.  Металлический  корпус
зазвенел, когда его пробила пуля. Слава богу, лампы еще не успели остыть!
     Он перебросил главный тумблер. Когда окружающее начало  расплываться,
он увидел в окно, что преследователи уже почти настигли его. Один  из  них
целился из чего-то, похожего на базуку.
     Потом все превратилось в серость. Он откинулся  на  спинку  и  сидел,
вздрагивая. До него медленно дошло,  что  одежда  его  разорвана,  а  рука
поцарапана каким-то металлическим обломком.
     И погиб Сэм. Он сидел и смотрел, как стрелка ползет вверх.
     Пусть будет 3000 год. Пять  столетий  не  будет  слишком  уж  большим
расстоянием между ним и его преследователями.


     Для прибытия он выбрал ночное время. Осторожный осмотр  показал,  что
он находится среди  высоких  зданий,  малоосвещенных,  или  вовсе  темных.
Прекрасно!
     Он потратил несколько минут, чтобы перевязать рану  и  переодеться  в
запасную одежду, которую Ева уговорила взять с собой -  плотную  шерстяную
рубашку, бриджи, ботинки и плащ, который наверняка поможет  ему  выглядеть
не так подозрительно. Конечно же, он не позабыл о кобуре  с  пистолетом  и
запасных обоймах. Придется на время разведки покинуть  машину  и  рискнуть
тем, что ее могут обнаружить. Единственное, что он смог - запереть дверь.
     Выйдя наружу, он очутился в небольшом, вымощенном булыжником  проходе
между высокими домами. Окна в них были темны  или  закрыты  ставнями.  Над
головой был плотный мрак, должно  быть,  звезды  скрывали  облака,  но  на
севере он разглядел  слабое  красное  сияние,  пульсирующее  и  мерцающее.
Секунду помедлив, он расправил  плечи  и  зашагал  по  аллее,  похожей  на
сгусток мрака.
     От тут же поразился невероятности ситуации, в которой оказался. Менее
чем за час он перенесся на тысячу лет вперед, увидел, как погиб его  друг,
а теперь шел по чужому  городу,  гораздо  более  одинокий,  чем  любой  из
когда-либо живших людей. Увижу ли я тебя снова, Ева?
     Мимо него бесшумно скользнула тень, еще более черная, чем ночь. В  ее
глазах тускло блеснул  зеленоватый  огонек  -  бродячий  кот!  Выходит,  у
человека все еще  есть  любимцы.  Но  сейчас  ему  не  помешала  бы  более
ободряющая встреча.
     Спереди донесся шум, луч света заплясал по  дверям  домов.  Он  сунул
руку под распахнутый плащ и ухватился за рукоятку пистолета.
     На  фоне  томного  горизонта  показались   четыре   черных   силуэта,
растянувшиеся по всей ширине улицы.  ритм  их  шагов  звучал  по-военному.
Какой-то патруль. Он огляделся в поисках убежища - ему вовсе  не  хотелось
попасть в плен к незнакомцам.
     По бокам прохода не было, и он попятился назад. Луч фонарика метнулся
вперед, скользнул поперек его тела и вернулся обратно.  Патрульный  что-то
крикнул, резко и властно.
     Саундерс повернулся и  побежал.  За  спиной  опять  что-то  крикнули.
Затопали тяжелые ботинки. Кто-то засвистел, эхо заметалось между  высокими
темными стенами.
     Из темноты вырос  черный  силуэт.  Крепкие,  как  стальная  проволока
пальцы сомкнулись на его руке и дернули в сторону. Он открыл рот,  но  его
тут же зажали рукой. Он еще не успел восстановить равновесие,  а  его  уже
волокли вниз по каким-то ступеням.
     - Сюда, - резко прошипели ему в ухо. - Быстро.
     Приоткрылась дверь. Они скользнули внутрь, и другой человек запер ее.
Щелкнул автоматический замок.
     - Каж'ся нас не зас'кли, - мрачно произнес человек. - Ин'че нам хана.
     Саундерс пригляделся к  нему.  Незнакомец  оказался  среднего  роста,
из-под черной накидки виднелось гибкое и ловкое тело,  затянутое  в  тесно
облегающую одежду. На одном бедре болтался пистолет, на другом сумка. Лицо
болезненного  желтоватого  оттенка,  волосы  сбриты.   Это   было   худое,
выразительное лицо,  с  высокими  скулами  и  прямым  носом  с  подвижными
ноздрями. Из-под мефистофелевских бровей смотрели темные, немного раскосые
глаза. Рот, широкий  и  самодовольный,  был  растянут  в  дерзкую  улыбку,
открывающую острые белые зубы.  Какая-то  монголоидная  полукровка,  решил
Саундерс.
     - Ты кто такой?  -  грубо  спросил  он.  Незнакомец  осмотрел  его  с
подозрительностью.
     - Белготай из Сырта, - ответил он наконец. - Но ты сам не здешн'й.
     - Еще какой, - мрачно сострил Саундерс. - Ты зачем меня сюда затащил?
     - Ты'ж не  х'тел  попасть  в  лапы  к'Щейкам,  в'рно?  -  переспросил
Белготай. - Т'ко не спраш'вай меня, зачем  я  спас  незн'комца.  Пр'сто  я
ок'зался на улице, см'трю,  ты  б'жишь.  Вот  я  и  пр'кинул,  что  кто-то
смывается от Ищеек, п'рню надо п'мочь. - он пожал плечами. - К'нечно, если
тебе п'мощь не нужна, м'жешь к'титься обр'тно.
     - Нет, я, конечно, останусь здесь, - сказал Саундерс. - И... спасибо,
что спас меня.
     - De nada, - ответил Белготай. - П'шли, выпьем.
     Они прошли в задымленную комнату с низким потолком, в которой  стояло
несколько  ободранных  деревянных  столов,  теснившихся  вокруг  небольшой
жаровни с углями. В дальнем углу виднелось несколько больших бочек. Скорее
всего, это была какая-то таверна, место сборищ местной мафии. Кажется, мне
повезло, подумал Саундерс. Преступники не будут  столь  придирчивы  к  его
прошлому по сравнению с официальными властями. Здесь он сможет осмотреться
и кое-что разузнать.
     - Боюсь, у меня нет денег, - сказал он. - Разве что... - Он достал из
кармана горстку монет.
     Белготай впился в монеты  взглядом  и  с  шумом  втянул  между  зубов
воздух. Потом его лицо разгладилось и стало бесстрастным.
     - Я угощаю, - радушно произнес он. - Эй, Хеннали, пр'неси нам висс'и.
     Белготай увлек Саундерса в сторону, и  они  уселись  в  темном  углу,
подальше от всех  остальных.  Хозяин  принес  высокие  стаканы  с  чем-то,
отдаленно напоминающим виски, и Саундерс осушил свой с благодарностью.
     - Т'бя как звать? - спросил Белготай.
     - Саундерс. Мартин Саундерс.
     - Рад позн'комиться. А т'перь...  -  Белготай  придвинулся  ближе,  и
голос его упал до шепота, - ...т'перь ск'жи-ка мне, Саундерс, из к'кого ты
г_о_д_а_?
     Саундерс замер. Белготай едва заметно улыбнулся.
     - Н'бойся, - сказал он. - Здесь т'лько мои др'зья. Н'то не  сб'рается
пр'резать т'бе глотку и выбр'сить на улицу. Я ничего пл'хого не замышляю.
     Саундерс неожиданно почувствовал огромное облегчение  и  расслабился.
Да и какого черта, рано или поздно это все равно бы открылось.
     - Из тысяча девятьсот семьдесят третьего, - сказал он.
     - Что? Из б'дущего?
     - Нет... из прошлого.
     - А, зн'чит, разная хр'нология. Сколько лет н'зад?
     - Тысяча двадцать семь.
     Белготай свистнул.
     - Н'близкий путь! Но я был уверен,  что  ты  нав'рняка  из  пр'шлого.
Н'кто еще не пр'бывал из б'дущего.
     - Ты хочешь сказать... это невозможно? - потерянно спросил Саундерс.
     - Н'знаю. - Белготай криво усмехнулся. - Да и кто  из  б'дущего  стал
п'сещать эту эпоху, д'же если б смог? Д'вай, рассказывай.
     Саундерс разозлился. Виски уже растеклось теплом по его венам.
     - Я продаю информацию, - холодно произнес он, - а не раздаю ее даром.
     - Что ж, ч'стно сказано. Давай, М'ртин Саунд'рс.
     Саундерс вкратце рассказал  ему  свою  историю.  Под  конец  Белготай
медленно кивнул.
     - Ты н'ткнулся на Фанатиков, тогда, п'тьсот лет н'зад, - сказал он. -
Они не выносят п'тешественников по врем'ни. Да и б'льшинство людей тоже.
     - Но что случилось? Что это за мир, в конце концов?
     Он уже стал легче воспринимать акцент Белготая. Произношение  немного
изменилось, гласные  звучали  чуть  по-другому,  "р"  стала  произноситься
примерно так, как в двадцатом веке в датском или  французском.  Добавились
иностранные слова, особенно испанские. Но тем не менее все  было  понятно.
Саундерс слушал. Белготай был не очень сведущ в истории, но его цепкий  ум
ухватил наиболее значимые факты.
     Время потрясений началось в двадцать третьем столетии после восстания
марсианских колонистов против все более продажного и  тираничного  Земного
Директората. Столетие спустя началось великое переселение  народов  Земли,
вызванное голодом, эпидемиями и гражданской войной, из этого  хаоса  вырос
религиозный энтузиазм Армагеддонистов -  или  Фанатиков,  как  их  назовут
позднее. Через пятьдесят лет после бойни на Луне военным диктатором  Земли
стал Хантри, и власть Армагеддонистов растянулась почти на  три  столетия.
Правление их было отчасти номинальным, на огромных  территориях  постоянно
вспыхивали восстания, а колонисты на других планетах  окрепли  достаточно,
чтобы не пускать Фанатиков в космос, но в тех  местах,  где  им  удавалось
удерживать контроль, они правили с абсолютной жестокостью.
     Среди многого прочего они запретили и путешествия во времени. Но  они
и так не были популярны со времен  Войны  во  Времени,  когда  побежденная
армия Директората просочилась из двадцать третьего  в  двадцать  четвертое
столетие и устроила резню, прежде чем их попытка  захватить  планету  была
подавлена. Путешественников во времени в любом случае  и  так  было  очень
немного, будущее было слишком непредсказуемым и опасным -  и  их  зачастую
убивали или захватывали в какой-нибудь беспокойной эпохе.
     В конце двадцать седьмого столетия  Планетарная  Лига  и  Африканские
Раскольники покончили, наконец, с правлением Фанатиков.  Из  послевоенного
хаоса поднялся Африканский Мир, и два столетия  человечество  наслаждалось
эрой относительного спокойствия и прогресса,  которую  теперь  с  завистью
вспоминают, как  золотой  век.  И  действительно,  современная  хронология
начинается с года восхождения на престол  Джона  Мтезы  I.  Крах  наступил
из-за внутреннего загнивания и всплесков варварства на  внешних  планетах,
после чего Солнечная Система разбилась на множество маленьких государств и
даже независимых городов. Это был трудный, беспокойный период, хотя  и  не
без некоторого блеска, но теперь он быстро клонится к концу.
     - Это один из г'родов-государств, - сказал Белготай. - Он  наз'вается
Лиунг-Вей. Его основали синезские захватчики около  трех  столетий  назад.
Теперь им правит диктатор  Краусманн,  упрямый  старый  осел,  к'торый  не
станет сдаваться, х'тя армии Владыки  Атлантики  уже  стоят  у  самых  его
в'рот. Видел то красное сияние? Это их излучатели обрабатывают наш силовой
экран. К'гда они его пробьют, то захватят г'род и накажут его за  то,  что
он так долго сопротивлялся. Ник'го эта перспектива не радует.
     Он рассказал немного и о себе. Белготай был осколком умирающей эпохи,
когда небольшие государства нанимали наемников, чтобы те за них сражались.
Рожденный на Марсе,  Белготай  продавал  свои  услуги  по  всей  Солнечной
Системе.  Но  небольшие  кучки  наемников   оказались   бессильны   против
организованных новобранцев  восставших  наций,  и  после  разгрома  своего
отряда Белготай бежал на Землю, где влачил  жалкое  существование  вора  и
наемного убийцы. Ему нечего было ждать от будущего.
     - Ник'му теперь не нужен вольный стрелок, - уныло произнес он. - Если
Ищейки меня к тому времени не  поймают,  я  сам  повеш'сь,  к'гда  Атланты
возьмут г'род.
     Саундерс сочувственно кивнул.
     Белготай приблизился, его раскосые глаза сверкнули.
     - Но ты м'жешь мне помочь, М'ртин Саунд'рс, - прошептал он. - И  с'бе
тоже.
     - Как? - непонимающе моргнул Саундерс.
     - Да, да. В'зьми меня с собой, вытащи из  эт'го  проклятого  времени.
Тут тебе никто не см'жет помочь, они знают о п'тешествиях  во  времени  не
больше тебя. Наверняка тебя тут засунут в каталажку,  а  машину  разобьют.
Тебе надо см'тываться. Возьми меня!
     Саундерс нерешительно замер. Что он в действительности знает об  этой
эпохе? И сколько правды в словах Белготая? Насколько ему можно верить...
     - Высади меня в т'кие времена, к'гда  вольный  стрелок  снова  сможет
ср'жаться. А я тем временем стану помогать тебе. Я  неплохо  упр'вляюсь  с
пистолетом и виброножом. Не можешь же ты скакать по б'дущему один.
     Саундерс задумался. Впрочем, что тут долго размышлять -  и  так  было
ясно, что этот период для него бесполезен. К тому же  Белготай  спас  его,
пусть даже Ищейки не такие страшные, какими он их расписал. И...  если  уж
на то пошло, ему нужен кто-нибудь, с  кем  можно  просто  поговорить.  Кто
помог бы ему забыть Сэма Халла и пропасть столетий, отделяющую его от Евы.
     Решение пришло.
     - Хорошо.
     - Отлично! Ты не пож'леешь, Мартин. - Белготай встал. -  П'шли,  пора
отправляться.
     - Прямо сейчас?
     - Чем ск'рее, тем лучше. А вдруг твою  машину  найдут?  Тогда  станет
слишком поздно.
     - Но... тебе же надо собраться, попрощаться...
     Белготай шлепнул себя по сумке.
     - Все мое со мной. - В его дерзком смехе пробилась горечь. - Мне не с
кем пр'щаться, разве что с кредиторами. П'шли!
     Наполовину ошеломленный, Саундерс вышел  вслед  за  ним  из  таверны.
Слишком уж быстро пришлось ему прыгать из эпохи в эпоху, и у него не  было
возможности приспособиться.
     Например, если он когда-нибудь вернется в свое время, у  него  в  эту
эпоху  будут  жить  потомки.  При  скорости,  с   какой   распространяются
родственные связи, в каждой из враждующих армий окажутся люди,  несущие  в
себе кровь его и Евы, и они сражаются между собой, даже не  задумываясь  о
той нежности, благодаря которой появились на свет. Но ведь и я сам, устало
подумал он, не задумывался в свое время, имею ли  общих  предков  с  теми,
кого убивал во время войны.
     Люди живут в  своем  собственном  времени,  короткой  вспышке  света,
ограниченной огромной темнотой, и не в их природе задумываться о том,  что
простирается за пределами этого короткого промежутка. Он  начал  понимать,
почему путешествия во времени никогда не стали обычным явлением.
     - Сюда! - Белготай увлек его в туннель  аллеи.  Они  скорчились  там,
пока мимо проходили четверо Ищеек в черных шлемах. В тусклом красном свете
Саундерс разглядел полувосточные лица с высокими скулами  и  металлическое
поблескивание висевшего на плечах оружия.
     Они добрались до машины, что лежала между домами, съежившимися в  эту
ночь страха и ожидания. Белготай снова рассмеялся, на  этот  раз  мягко  и
радостно.
     - Свобода! - прошептал он.
     Они забрались внутрь и Саундерс настроил пульт  на  сто  лет  вперед.
Белготай нахмурился.
     - Н'верное, мир тогда будет скучный и тихий, - сказал он.
     - Если я найду способ вернуться, - пообещал  Саундерс,  -  то  отвезу
тебя в любое время, какое только захочешь.
     - Или перенеси меня на сто лет назад от этого времени, - сказал воин.
- Давай, стартуй!


     3100 год. Пустыня из почерневших, обугленных камней. Саундерс включил
счетчик  Гейгера,  и  тот  бешено  затрещал.   Радиоактивность!   Какая-то
дьявольская атомная бомба  смела  Лиунг-Вей.  Трясущейся  рукой  он  снова
включил машину.


     3200 год. Радиоактивность исчезла,  но  пустыня  осталась,  вместе  с
огромным оплавленным кратером под горячим небом, мертвым  и  безжизненным.
Была слабая вероятность пересечь его  и  попробовать  отыскать  людей,  но
Саундерс не хотел уходить далеко от машины. Если их от нее отрежут...


     К 3500 году выжженная земля снова покрылась почвой, на ней  рос  лес.
Они стояли под моросящим дождем и осматривались.
     - Большие деревья, - сказал Саундерс. - К этому лесу очень  долго  не
прикасалась рука человека.
     - Может, люди снова вернулись в пещеры? - предположил Белготай.
     -  Вряд  ли.  Цивилизация  слишком  широко  распространилась,   чтобы
погибнуть в полной дикости. Но до ближайшего поселения  может  быть  очень
далеко.
     - Тогда поехали дальше! - глаза Белготая заблестели от интереса.
     Лес рос на этом месте и несколько столетий спустя. Саундерс  тревожно
нахмурился. Ему очень не нравилось, что приходится  все  дальше  и  дальше
отдаляться от своего времени, он уже и так забрался настолько далеко,  что
не сможет вернуться без чье-то помощи. Но, конечно же, когда-нибудь...


     4100 год. Они  материализовались  на  широкой  травяной  лужайке,  на
которой среди фонтанов,  статуй  и  беседок  стояли  низкие,  закругленные
здания,  изготовленные  из  какого-то  подкрашенного   пластика.   Впереди
бесшумно пролетел маленький аппарат, снаружи у него не было видно никакого
двигателя.
     Вокруг были  люди,  молодые  мужчины  и  женщины,  одетые  в  длинные
разноцветные  накидки  поверх  легких  туник.  Они  с  криками  столпились
впереди. Саундерс и Белготай вышли наружу, подняв руки в жесте дружбы.  Но
воин продолжал держать руку поближе в оружию.
     Она заговорили на каком-то легком, мелодичном языке, в котором лишь с
большим трудом угадывалось что-то знакомое. Неужели  время  настолько  все
изменило?
     Их провели в одно из  зданий.  Внутри  его  просторного,  прохладного
интерьера навстречу им  приветливо  поднялся  седой  бородатый  мужчина  в
украшенной орнаментом красной одежде.  Кто-то  принес  небольшой  аппарат,
напоминающий осциллоскоп с микрофонной приставкой. Мужчина поставил его на
стол и что-то настроил.
     Он заговорил снова, и с его губ срывались  незнакомые  слова.  Но  из
машины раздалась английская речь!
     - Приветствую вас, путешественники, в  этом  отделении  Американского
Колледжа. Садитесь, прошу вас.
     Саундерс и Белготай ахнули. Старик улыбнулся.
     - Вижу, психофон для вас новинка. Он воспринимает мозговое  излучение
от  речевого  центра.  Когда   кто-то   говорит,   соответствующие   мысли
улавливаются машиной, сильно усиливаются и излучаются  в  мозг  слушателя,
который воспринимает их в словах родного языка.  Позвольте  представиться.
Меня зовут  Гамалон  Авард,  я  декан  этого  отделения  Колледжа.  -  Его
кустистые брови приподнялись в вежливом вопросе.
     Они назвали свои имена, и Авард церемонно кивнул.  Стройная  девушка,
чья весьма легкая одежда заставила глаза  Белготая  расшириться,  принесла
поднос с бутербродами и напиток, чем-то похожий на чай. Саундерс  внезапно
осознал, насколько он голоден и устал... Он обессиленно рухнул  в  кресло,
которое подстроилось под контуры его тела, и измученно взглянул на Аварда.
     Они рассказали о себе, и декан кивнул.
     - Я так и думал, что вы путешественники во времени, - сказал он. - Но
для нас вы очень интересны. Если вы будете столь любезны, с вами наверняка
захотят поговорить представители археологического факультета.
     - Вы можете нам помочь? -  прямо  спросил  Саундерс.  -  Сможете  так
переделать нашу машину, чтобы мы смогли вернуться?
     - Увы, нет. Боюсь, наша физика не оставляет для вас  надежд.  Я  могу
проконсультироваться с экспертами, но уверен, что с момента, когда Приоган
сформулировал свою пространственно-временную теорию, она не изменилась.  В
соответствии с  ней,  энергия,  необходимая  для  путешествия  в  прошлое,
чудовищно возрастает с  увеличением  длины  пути.  Видите  ли,