а, как он  говорил  Дженни,
что не будет больше помогать ей с мытьем  посуды,  потому  что  это  женская
работа. -И откуда они набираются этого?  Какой-то  мужской  инстинкт,  право
слово. Надеюсь, они перерастут это. А если нет, - мрачно добавила она, -  то
Дженни, а то и я сама выбьем из него эту дурь.
   Вин с готовностью рассмеялась, пытаясь согласиться с уверениями подруги в
том, что Чарли просто растет и начинает  осознавать  свою  принадлежность  к
мужскому полу.
   - Я знаю, что это трудно принять, - сказала Эстер, провожая ее. - То  все
они сплошные кудряшки и поцелуйчики -  а  ведь  маленькие  мальчики  гораздо
более нежны и зависимы, чем девочки, - и вдруг раз! - и они начинают грубить
и препираться с тобой. Поверь мне, Вин, теперешнее поведение Чарли совсем не
зависит от того, что ты сделала или не  сделала.  Таков  возраст  -  и  делу
конец! Представляешь, мне даже пришлось  сказать  Рику,  чтобы  он  побольше
помогал мне по хозяйству, - пусть Денни видит.
   Сейчас Вин вспоминала, что эта беседа только  усилила  ее  самые  большие
страхи. Виновата ли она в том, что лишила Чарли такого необходимого в  жизни
каждого мальчика мужского влияния? Должна ли она только себя винить  в  том,
что теперь он отворачивается от нее?
   Винтер так старалась воспитать Чарли нормальным человеком! Эстер помогала
ей, неизменно приглашая Чарли во все семейные походы и просто  на  прогулки,
для того чтобы он  не  страдал  от  одиночества,  которое  часто  испытывает
единственный ребенок в семье.
   Как бы хорошо  было,  если  бы  ее  братья  со  своими  семьями  жили  по
соседству! Но они были разбросаны по всему миру, а финансовое положение  Вин
было таковым, что поездки к ним полностью исключались.
   Однажды, год назад, когда она отчаянно нуждалась в новом  зимнем  пальто,
Эстер заметила ей, что если бы она не покупала Чарли излишне  дорогие  вещи,
то могла бы позволить себе купить что-нибудь приличное для  себя.  Вин  тихо
ответила подруге, что вещи для Чарли она приобретает на  деньги,  присланные
его отцом, и что для нее вопрос чести никогда не тратить ни одного цента  из
этих денег на себя. То, что остается от покупки необходимых Чарли вещей, она
кладет в банк на его имя.
   - Ты поешь с нами? - неохотно спросила она  Джеймса  и  тут  же  мысленно
отругала себя. Ей следует просто не обращать внимания  на  него  и  показным
равнодушием постараться закрыть для него доступ в их с Чарли жизнь. А вместо
этого она сама облегчает ему задачу.
   Она ни  на  секунду  не  дала  обмануть  себя.  Человек  с  положением  и
средствами Джеймса вряд ли всерьез  захотел  бы  жить  в  таком  простеньком
домике. Он, должно быть, привык к роскошным номерам в первоклассных  отелях,
с вышколенной прислугой, готовой исполнить любое его желание.  Ну,  здесь-то
все будет по-другому.
   Но все-таки зачем же она спросила его, хочет ли он разделить с ними ужин?
Стараясь исправиться, она быстро добавила:
   - Мне кажется, тебе лучше поесть в другом месте. Мы с  Чарли  едим  очень
просто, а сегодня у нас будут только холодные закуски,  так  как  вечером  я
ухожу.
   - Действительно? Тогда, может быть, я возьму Чарли и мы с ним поужинаем в
другом месте?
   - Нет!!!
   Вин поняла, что ее отказ был слишком резок, и сильно покраснела.
   Он смотрел ей прямо в глаза, а гордость не давала ей отвести взгляд.  Она
инстинктивно почувствовала, что он ищет ее ранимые места, ее  слабости.  Да,
он подкрадывается к ней, обкладывает ее со всех  сторон,  надеясь,  что  она
запаникует  и  сдастся.  Винтер  твердо  встретила  его  испытующий  взгляд.
Настороженно и бдительно следя за  ним,  она  не  могла  не  признать,  что,
заставив ее обороняться, он опять вынудил ее отступить и отвоевал  еще  одну
пядь земли.
   Ну хорошо, он напал внезапно и поэтому застал ее врасплох,  говорила  она
себе, входя в кухню. Но война только начинается, и очень  скоро  он  поймет,
что никакими силами он не сможет  отнять  у  нее  Чарли.  Но  что,  если  он
попытается отнять у нее любовь сына?
   Ее рука задрожала, на глаза навернулись слезы, сильно разболелась голова.
Вин быстро заморгала. Как хотелось ей сесть в уголок и расплакаться! Она  не
плакала с тех пор, как Чарли упал с велосипеда и получил сотрясение мозга. В
то время ему было пять лет. Какой одинокой, несчастной, испуганной была  она
тогда! Ее родители вышли на пенсию и уехали в Эдинбург, город,  где  выросла
ее мать; братья с семьями жили далеко,  а  все  семейство  Эстер  укатило  в
отпуск. Рядом не было никого, с кем бы она могла поделиться своими страхами,
кому можно было бы рассказать  о  преследующем  ее  чувстве  вины...  Чарли,
конечно, выздоровел - сотрясение не было тяжелым. С тех пор он умудрился еще
сломать руку, растянуть  запястье  -  словом,  прошел  через  все  синяки  и
ссадины, которые обычно сыплются  на  головы  всех  здоровых  мальчишек  его
возраста. Однако она больше не впадала в такую панику, как в  тот  раз.  Как
жаждала она тогда, чтобы рядом был кто-то, кому можно было бы пожаловаться и
с кем разделить свои заботы. Как она мечтала, чтобы  рядом  был  любящий  ее
человек...
   Однако размышляя об этом впоследствии, она пришла к выводу,  что  хотя  у
нее нет человека, который бы любил ее, но  с  другой  стороны,  нет  ведь  и
такого, кто причинял бы ей боль. Как  Джеймс  когда-то,  который  принес  ей
столько горя, что иногда, в грустные минуты, она спрашивала себя, удалось ли
ей  действительно  до  конца  оправиться  от  него,  удалось  ли  преодолеть
отчаяние, охватившее ее в тот момент, когда она поняла, что Джеймс больше не
любит ее...
   Такова судьба многих женщин, которые привлекают к  себе  не  тех  мужчин,
влюбляются в них, а те в конце концов не приносят  им  ничего,  кроме  боли.
Именно поэтому она так осторожно отнеслась к предложению Тома выйти за  него
замуж - во всяком случае, это было одной из причин.
   Другой причиной, безусловно, была неприязнь, существовавшая между  ним  и
Чарли. А третьей причиной - их неудачное интимное свидание,  не  доставившее
им никакого удовольствия...
   Вин протянула к холодильнику дрожащую руку. Нет, твердо сказала она себе,
вот уж это не может быть серьезной причиной. Честно говоря, в зрелый  период
своей жизни ей меньше всего хотелось бы заново испытать все  те  сильнейшие,
абсолютно бесконтрольные физические эмоции, которые она испытывала,  живя  с
Джеймсом. "Нет, это было бы слишком опасно", - рассудительно подумала она.
   - Тебе помочь?
   От неожиданности Вин вздрогнула. Она  не  слышала,  как  Джеймс  вошел  в
кухню,  но  теперь  остро  ощущала  его  присутствие.  Казалось,  его   тело
интенсивно излучает тепло, которое настигает ее, обволакивает, учащая  пульс
и воспламеняя кожу, все сильнее и мучительнее заставляя ощущать близость его
сильного тела.
   - Спасибо, сама справлюсь, - коротко ответила она.
   Кухня  была  очень  маленькой,  и  ей  совсем  не  хотелось,   чтобы   он
околачивался за ее спиной. В его присутствии ей было нечем дышать,  а  мышцы
охватывало особое странное болезненное напряжение, какое бывает на начальном
этапе заболевания гриппом.
   - Разве Чарли не помогает тебе по дому? -  спросил  Джеймс,  указывая  на
стол, который она накрывала.
   Радуясь, что стоит к нему спиной. Вин чувствовала, как краска заливает ее
лицо. Что это за менторские нотки в его голосе? Уж  не  осмеливается  ли  он
упрекать ее в том, что она как-то не так воспитывает ребенка?
   - У Чарли свои обязанности по дому, - процедила она сквозь зубы.
   Она не собиралась признаваться ему в том, что в последнее время, мстя  ей
за Тома, Чарли постепенно прекратил помогать ей  по  кухне,  как  делал  это
раньше. Он также стал вызывающе неряшлив, и она, нахмурившись, вспоминала их
недавнюю  ссору,  вспыхнувшую,  когда  он  отказался  застелить  собственную
постель. Но не будет же она жаловаться Джеймсу!  К  своему  облегчению,  Вин
услышала, как Чарли кричит из гостиной:
   - Пап! Пап,  иди  сюда!  Посмотри!  Но,  как  ни  странно,  она  все  еще
продолжала ощущать дрожь в коленях, говорящую о том, что Джеймс  по-прежнему
стоит у нее за спиной. Почему он не идет к сыну? Разве не за этим он приехал
сюда? Обольстить Чарли, занять место в его сердце и  вычеркнуть  ее  из  его
жизни - разве не этого он добивается?
   - Чарли ждет тебя, - заметила она.
   - Да, - согласился он с ней, - Чарли ждет меня.
   Услышав в его голосе нотки триумфа, она пожалела,  что  не  сдержалась  и
сделала это ядовитое замечание. Той разницы в опыте и зрелости, что когда-то
разделяли их, больше не существовало, и  Винтер  уже  не  надо  было  что-то
доказывать ему. Кроме одного - что место Чарли около нее.
   Несмотря на мучившие ее мысли, она привычно и ловко двигалась, собирая на
стол ужин. Та девушка, которая плохо представляла себе, как сварить яйцо или
выгладить рубашку, давно канула в прошлое, уступив место  умелой  и  опытной
хозяйке. Холодный  цыпленок,  приготовленный  на  ужин,  был  полит  светлым
виноградным соусом, который так любил Чарли, а салат и овощи к нему говорили
о ее больших  кулинарных  познаниях.  Булочки,  лежавшие  на  тарелке,  были
выпечены из муки грубого помола и не вредили здоровью; они с  Чарли  ели  их
без масла и джема. Для себя она обычно брала  обезжиренное  молоко,  но  для
Чарли всегда заказывала густое, жирное, чтобы его питание было полноценным.
   По крайней мере здесь ей повезло - Чарли никогда  не  был  привередлив  в
еде.
   На десерт Вин хотела подать  клубнику  с  любимым  мороженым  Чарли.  Она
приготовила его сама и поставила в морозильную камеру. Наконец она позвала:
   - Все готово, Чарли! Иди мыть руки!
   Ответа не последовало.
   Она закрыла дверцу холодильника и прошла в гостиную. Чарли лежал на полу,
подперев голову руками, - в этой позе он всегда смотрел телевизор.
   - Чарли, я сказала тебе, что ужин готов.
   - Я хочу досмотреть программу, - сказал Чарли.
   Вин взглянула на экран. Она была почти уверена, что передача  не  так  уж
интересна ее сыну. Чарли просто-напросто капризничал.  В  другое  время  она
выключила бы телевизор, твердо сказав ему, что, так как он не предупредил ее
заранее, что хочет что-то посмотреть, и сам только что канючил, что голоден,
придется ему эту программу пропустить. Но сейчас, в присутствии Джеймса, она
заколебалась.
   Чувствуя себя совершенно беспомощной, она вдруг ясно осознала,  что  если
Джеймс действительно будет жить вместе с ними, то на нее  обрушатся  гораздо
более серьезные проблемы, чем она могла предположить.
   Вначале она думала только об одном - как ей удастся совладать с  собой  и
продолжать нормально жить рядом с человеком, бывшим когда-то  ее  мужем,  ее
любовником. Теперь же она начала понимать,  что  это  должно  беспокоить  ее
меньше всего. У нее просто не будет хватать времени  на  такие  переживания,
если учесть ее нынешние отношения с Чарли.
   Пока она стояла в дверях, не зная, что предпринять, сердясь и на себя,  и
на  Чарли,  но  больше  всего  возмущаясь  Джеймсом,   который   так   ловко
манипулирует ими обоими, Джеймс  встал,  спокойно  подошел  к  телевизору  и
выключил его.
   - Делай, что сказала мама, Чарли, - тихо, но веско произнес он.
   Вин даже не знала, кто из них больше потрясен - Чарли или она сама.
   Конечно, она пришла в себя первая и, едва дождавшись, чтобы Чарли, бросив
недоверчивый взгляд на отца, медленно поднялся и пошел  мыть  руки,  яростно
бросила ему:
   - Спасибо, Джеймс, но я прекрасно могу справиться с Чарли сама.
   - Я в этом уверен, - вежливо согласился  он.  Слишком  вежливо,  подумала
Вин, стараясь проглотить ком, застрявший у нее в горле. Отвернувшись от  нее
и открывая дверь, он сухо добавил:
   - Тем не менее мне кажется,  что  Чарли  нужна  небольшая  помощь,  чтобы
понять это, не так ли?
   - Куда ты собираешься?  -  встревоженно  спросила  она,  увидев,  что  он
направляется в холл.
   - Мыть руки! - насмешливо ответил он, передразнивая ее. -  Разве  хороший
родитель не обязан так поступать? Не только приказывать, но и показывать  на
своем примере?
   Возвращаясь на кухню, Вин поняла, что позволила  ему  выиграть  еще  одно
очко.
   Боже,  сколько  еще  времени  сможет  она   выдерживать   такой   сильный
эмоциональный стресс? Ее терпение и выдержка уже на пределе, а на  смену  им
приходят гнев и страх.
   - Какой вкусный цыпленок! Вин сидела,  нервно  возя  вилкой  по  тарелке.
Услышав слова Джеймса, она резко вскинула голову.
   - Это особый мамин рецепт, - сообщил ему Чарли.
   Увидев промелькнувшее на  лице  Джеймса  удивление,  она  со  злорадством
подумала, что он, наверное, вспомнил те ужасные блюда, которые она  когда-то
пыталась готовить для него, и в первый раз за все  время  его  пребывания  в
доме у нее появился слабый проблеск надежды... Если ее кулинарные успехи так
поражают его, то, может быть, еще  не  все  потеряно?  Может  быть,  ей  еще
удастся переиграть его? В конце концов, единственное, что от нее  требуется,
- тихо сидеть и ждать, и рано или  поздно  он  покажет  сыну  его  настоящее
обличье. Она-то его знает! Ведь это  тот  самый  человек,  который  когда-то
рассерженно пенял ей на то, что она зачала ил  сына,  который  когда-то  был
слишком занят, чтобы присутствовать при рождении Чарли,  который  все  время
жаловался на его плач по ночам, который запретил ребенку спать в их комнате,
которого так раздражал беспорядок в доме, хотя он знал, что  причиной  этому
было появление их сына. Она опять не сдержалась и постаралась уколоть его:
   - Да, мы с Чарли любим пробовать новые рецепты, правда, Чарли?  -  И,  не
дожидаясь ответа, добавила:
   - Мне кажется, ты был уверен, что я до сих пор не научилась варить яйца?
   - Да я вообще как-то не думал об этом, - беспечно ответил Джеймс.
   Еще удар! Его слова, как ей показалось, свели на нет те  успехи,  которых
она добилась за годы, прошедшие со времени их развода. Сделали их неважными.
Винтер только начала приходить в себя, когда он добавил:
   - А сейчас я вот о чем думаю. Так как ты работаешь, у тебя, скорее всего,
не хватает времени на готовку. Я заметил, что у вас микроволновая печь.
   Вин  почувствовала,  как  в  ней  опять  закипает  ярость,   холодная   и
разрушительная. Огромным усилием воли она подавила возникшее у  нее  желание
встать и выйти из кухни. Она заставила себя сделать вид, что не слышала  его
замечание, отвернулась от него и спросила у Чарли, не хочет ли он посмотреть
ту видеокассету, о которой упоминал ранее. Вин старалась  успокоиться  и  не
впадать в панику.
   Почему так получается, что Джеймсу все время удается переиграть  ее?  Она
не была  излишне  эмоциональным  человеком,  легко  приходящим  в  ярость  и
теряющим контроль над собой, однако всего за несколько часов его  пребывания
здесь, сказав пару колкостей, ему удалось довести  ее  до  того  порога,  за
которым полностью теряют выдержку и которого она изо всех сил постарается не
переступать. Она должна призвать на помощь весь свой разум и самообладание.
   Ей ни в коем случае не следует бурно проявлять свои эмоции  или  пытаться
защитить себя.
   Вин не могла съесть свою порцию пудинга и все возила его по тарелке, пока
не оттолкнула ее от себя.
   - Ну, сынок, вставай. Пойдем-ка вместе помоем  посуду,  -  дошли  до  нее
слова Джеймса, обращенные к Чарли. - Дадим маме возможность приготовиться  к
свиданию.
   Резко зазвонил телефон. Вин посмотрела на него невидящими глазами,  затем
встала и, с трудом волоча ноги, подошла к аппарату.
   На другом конце провода она услышала бодрый голос  Тома.  Он  звонил  ей,
чтобы напомнить, во сколько заедет за ней.
   - Нет-нет, я не забыла, - уверила она его. За столом  царила  напряженная
тишина. От ощущения враждебности у Вин пересохли губы и одеревенела спина.
   - Да, в восемь я буду  готова,  -  повторила  она.  Онемевшей  рукой  она
положила трубку и медленно повернулась к столу. Чарли хмуро смотрел на мать.
Ее сердце упало.
   - Это Том, - зачем-то сказала она жалким голосом.  -  Он..,  нас  сегодня
вечером не будет дома.
   Произнося эти слова, она вдруг подумала, что надо было позвонить Эстер  и
отменить их договоренность. Ведь  они  договорились,  что  Чарли  переночует
сегодня у Эстер, в комнате Денни. Теперь,  когда  приехал  его  драгоценный,
прекрасный папочка, необходимость в этом отпала сама собой.
   Чувствуя себя еще более несчастной и измученной, чем в первые  дни  после
их развода, она потихоньку пошла к двери, слишком хорошо ощущая  агрессивное
недовольство Чарли ее уходом на ночь и спокойный, изучающий взгляд Джеймса.

Глава 4

   Поднимаясь в свою комнату. Винтер заметила, что Джеймс вышел в холл вслед
за ней. Решительно закрыв за собою дверь,  он  жестко  посмотрел  на  нее  и
процедил сквозь зубы:
   - Ну-ка признавайся, Вин. У тебя так заведено - оставлять Чарли одного  и
бежать на свидание с любовником?
   Атака была столь неожиданной, а слова до такой  степени  несправедливыми,
что Вин на мгновение растерялась. Она покраснела, потом побледнела,  в  ушах
зашумело, а перед глазами замелькали  сверкающие  круги  -  внутри  нее  все
запротестовало против этого жестокого обвинения. Резко заболела  голова,  и,
сжимая пальцами виски, она почувствовала, что ее сотрясает дрожь.
   - Я никогда не оставляю Чарли одного! - хрипло сказала она низким  и  как
бы придушенным голосом.
   - А сегодня днем? - сурово напомнил  Джеймс.  У  нее  все  поплыло  перед
глазами, в мыслях и чувствах царил полный хаос.
   - Он должен был быть с друзьями...
   Что же она делает? Зачем оправдывается? Зачем позволяет Джеймсу  нападать
на нее? Почему она просто не скажет ему, что если бы Чарли  не  обманул  ее,
она бы приехала раньше. Ведь Вин была уверена, что он в гостях.
   - Я договорилась, что он переночует в  семье  своего  приятеля,  -  жалко
пролепетала она, понимая, что уже слишком поздно  останавливаться,  что  она
уже не сможет вернуть себе уступленную ему очередную пядь своей территории.
   - Переночует у приятеля? - Его темные брови поползли вверх. - Как удобно!
Но ведь у такой великолепной парочки весь отель в  распоряжении!  Вы  можете
уютненько устроиться в  любом  номере!  Зачем  же  вам  нужно  выпроваживать
ребенка из дома?
   Вин смотрела на него, не веря своим ушам.
   Ну, это уж слишком! Джеймс переносит войну на такую территорию, куда, как
она надеялась, он никогда не решится проникнуть.
   - Как смеешь ты даже предположить такое! - жарко  выдохнула  она.  -  Тем
более...
   - Тем более что?..
   - Моя личная жизнь абсолютно тебя не касается! - отрезала Вин.
   Она чуть не заплакала от унижения и злости, оттого, что у Джеймса хватило
наглости заговорить с ней на такую интимную тему.
   - Меня - нет, но Чарли -  да,  -  безжалостно  отрубил  он.  -  Или  тебя
абсолютно не трогает, что ему  не  нравится  твой  любовник?  Он  ведь  ясно
сказал, что не желает получить такого отчима!
   Винтер было больно узнать, что Чарли обсуждал с Джеймсом их  отношения  с
Томом. Но что она могла ответить на это? Какое встречное обвинение могла она
выдвинуть? Вин стиснула зубы.
   - Естественно, меня это трогает! - яростно выкрикнула  она.  -  Он  самый
родной для меня человек!
   - Неужели? - Джеймс опять поднял брови. Его холодные,  потемневшие  глаза
настороженно следили за ней. - А твой любовник знает об этом?
   Вин резко повернулась и пошла дальше.  В  конце  концов,  что  она  могла
сказать?
   - Он был там, - расстроенно подтвердила она. - А  теперь  решил  приехать
обратно. Хочет быть поближе к сыну.
   Говоря это, Вин зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, готовые брызнуть  из
глаз. Заставить свой голос звучать спокойно уже было выше ее сил. В  глубине
души он надеялась, что Том поймет и  успокоит  ее,  но  здесь  Винтер  ждало
разочарование. Вместо того чтобы развеять ее страхи, он раздраженно фыркнул:
   - Что ты имеешь в виду, Вин?