оризонте, Мери чуть не упала в обморок, когда увидела, кто идет по коридору.
     Опять египтянин с нависающими веками. Тот самый! Видел ли он меня?
     Она быстро спряталась за полку с джеллабами.
     Что он делает на пароходе? Плевать мне, что у него пятеро детей, от него у меня мурашки бегут по коже.
     Через несколько минут она покинула свое убежище. Он ушел.
     А может быть, это опять разыгралось мое воображение, или он на самом деле преследует меня?
     Волосы на ее затылке поднялись дыбом.
     А может, это он вломился в мою комнату?
     Гадать об этом времени не было. Надо было добыть ключ. В коридоре было пусто, и она поспешила на нижнюю палубу.
     У конторки с ключами никого не было. Ну, а дальше все было похоже на детскую игру. Неудивительно, что тот, кто хотел попасть в ее каюту, проделал это так легко. Она быстро склонилась над конторкой, схватила ключ из ячейки и сунула его в карман.
     - Вам помочь, мисс? - раздался мягкий голос позади.
     Мери обернулась. Опять тот же самый стюард в белом кителе.
     - О, спасибо. Я... я проверяла свою ячейку, нет ли писем. Ничего нет. - Она хихикнула. - Кажется, друзья совсем забыли обо мне.
     Отделавшись от слишком услужливого стюарда, она двинулась к лестнице.
     А может быть, следует все же довериться кому-нибудь, пока я не зашла слишком далеко?
     Нет, это глупо. Подумаешь, всего лишь пустая каюта. А кроме того, если Рэм узнает, что я делаю, то можно себе представить, что тут начнется. Нет, попытаюсь справиться сама.
     Приняв решение, Мери поставила ногу на следующую ступеньку и застыла, услышав шум в коридоре внизу. Кто-то громко разговаривал рядом с ее каютой. Она начала осторожно подниматься по лестнице.
     Добравшись до очередной площадки, она посмотрела вниз. О Господи, кто-то идет. Приглядевшись, она узнала египтянина с нависшими веками. Опять он! С ней чуть не случился разрыв сердца, пока она взбегала вверх по лестнице и, вся дрожа, опять пряталась за пальму в кадке.
     Зажмурив глаза, с бешено колотящимся сердцем, Мери сидела и ждала.
     Кто-то прошел примерно в полутора метрах от ее убежища. Она подождала еще.
     Ей показалось, что прошло уже две недели, прежде чем она решилась открыть глаза и посмотреть сквозь густую листву. Она увидела, что Нависающие Веки открывает дверь каюты в конце коридора.
     Закрыв глаза, Мери прижалась спиной к стене, пытаясь успокоить сердце.
     - Мисс...
     Опять этот идиот в белом кителе.
     - Мисс, что-нибудь не в порядке?
     Она сделала попытку улыбнуться:
     - Абсолютно ничего. Я... я медитирую. Если вы не возражаете, я продолжу.
     Он поклонился:
     - Разумеется, мисс.
     Как только он ушел, она быстро подкралась к лестнице и заглянула за угол.
     Рэм и Марк стояли в холле рядом с ее каютой.
     - Марк, ты дождешься, что я сломаю тебе шею! Тебе поручили простейшую вещь: не спускать глаз с этой женщины. Всего несколько минут! Я же предупреждал тебя: не позволяй ей никуда уходить. А ты что наделал, идиот!
     Мери почувствовала укол совести, когда посмотрела на Марка. Он стоял понурив голову, - плечи опущены, - и тихо бормотал:
     - Извини, Рэм.
     Ей хотелось помочь Марку, но нужно было обязательно посмотреть эту каюту. Она сняла туфли и прокралась на следующую палубу.

***

     Коридор был пуст. Мери приложила ухо к двери каюты 316. Все тихо. С туфлями в руках она медленно повернула ключ и толкнула дверь.
     В каюте было темно, как на кладбище в полночь. И очень холодно.
     Над всем витал кислый запах плесени и застоялого табачного дыма.
     Едва сдерживая дрожь, она вошла и прислонилась к двери, собирая в кулак все свое мужество. Затем положила ключ в карман и нащупала на стене выключатель. При мягком свете здесь все выглядело примерно так же, как и в других каютах. Такое же самое покрывало на кровати, такие же шторы и голубые кресла. Она подошла к окну, почувствовав босыми пальцами, что ковер действительно мокрый.
     На влажном ворсе виднелись следы. Присев на корточки, чтобы лучше их рассмотреть, Мери обнаружила, что здесь побывали два человека. Одни следы были вроде бы от обычной обуви - мужской, конечно, другие оставили, по-видимому, туристские ботинки, причем слишком маленькие для мужчины и в то же время слишком большие для женщины.
     Стараясь не затоптать следы, она положила свои туфли и внимательно осмотрела окно. На раме было несколько длинных царапин. Возможно, от веревки. За что же ее можно было зацепить? Осмотревшись вокруг, она решила, что веревку привязывали к кровати.
     Почти уверенная в своей догадке, она откинула покрывало и снизу ощупала пальцами деревянные перекладины. На них были следы, какие обычно оставляет завязанная веревка, если туго натянута. Главное, конечно, установить обитателя - а возможно, и обитателей - этой каюты.
     Надо искать. Не может быть, чтобы совсем не осталось следов.
     Пройдя на цыпочках в ванную, она повернула выключатель. Там все было чисто и аккуратно, кроме, пожалуй, одного: крышка унитаза была поднята. Сомнений не оставалось - здесь жил мужчина. Они всегда забывают опустить крышку. Посмотрев в унитаз, она увидела плавающий окурок сигареты.
     Мери потянулась к дверце аптечки, но остановила себя. Отпечатки пальцев. Довольная, что вспомнила об этом, она вытерла все предметы, к которым прикасалась, куском туалетной бумаги, и только после этого решительно открыла зеркальные дверцы. На полке стояли два стакана и валялся кусок мыла. И больше ничего.
     Вернувшись в комнату, Мери методично обыскала ящики стола и тумбочек. В нижнем ящике тумбочки она нашла большой моток нейлоновой веревки, а в дальнем углу ящика стола, за брошюрами, - бумажную сумку. Из здешнего магазина сувениров.
     Сначала Мери подумала, что сумка пуста, но когда она перевернула ее вверх дном и встряхнула, оттуда посыпались "M&M's". В основном желтые.
     Вот сволочь!
     Мери собиралась продолжить поиски в стенном шкафу, но вдруг услышала шум в коридоре. Она затаила дыхание. Ее глаза расширились. Сердце стучало со скоростью миля в минуту.
     Затаив дыхание, О Господи, надо отсюда поскорее выбираться. Но как? Просто выйти в коридор? А вдруг там кто-то меня караулит? По веревке? Но я же не Сильвестр Сталлоне. К сожалению, мало занималась гимнастикой в школе.
     А вот карате - это другое дело. С карате у меня полный порядок. Имею коричневый пояс. Так что будем выбираться через дверь.
     Мери заняла позицию у двери, готовая атаковать любого, кто войдет.
     Ждать ей пришлось долго.
     В конце концов, она решила немного подумать, и тут же догадалась. Пылесос. Это же шум пылесоса. Шум, который она слышала в коридоре, был шумом пылесоса.
     Она расслабилась, схватила туфли и открыла дверь.
     Тихо, очень тихо Мери закрыла дверь и сунула ключ в карман. Повернула голову, и... ее плечо схватила железная рука.
     Сердце ее подпрыгнуло до горла. Она была парализована. Дыхание остановилось.

Глава 21

     Проснись, о мое сердце, чтобы оплакать землю, откуда ты вышел!
     Проснись же, проснись и посмотри, что у тебя перед глазами!
     Пророчество Нефероху
     20 век до Рождества Христова

     Приготовившись к встрече с Творцом, Мери проглотила комок, скопившийся в горле.
     Но без борьбы я не сдамся. Умирать будем весело.
     Она бросила на пол туфли, издала воинственный крик и, схватившись обеими руками за мощное запястье на своем плече, ударила ногой. Нападавший отлетел к стене. Она повернулась и, готовая нанести еще один удар, застыла на месте.
     На полу лежал Рэм.
     - Какого черта!
     - Я защищалась, только и всего. Карате. У меня коричневый пояс.
     - А у меня черный, но я же не знал, что тебе вдруг взбредет в голову устраивать здесь соревнования. - Он поднялся.
     - Ты напугал меня. Это получилось совершенно автоматически. Извини. - Она виновато улыбнулась.
     Однако он в ответ не улыбнулся.
     - Где ты была все это время? Я перевернул вверх дном весь пароход.
     - Перестань на меня кричать, Рэмсон Габри! Я вовсе не обязана перед тобой отчитываться. Какое твое дело? Я вольна ходить там, где хочу и когда хочу. Ты меня слышишь? - Бормоча ругательства, она подхватила туфли и побежала по коридору.
     - О, шакар, извини. Я просто был вне себя, когда не мог тебя найти.
     - А тебе не надо было меня искать. Я никуда не терялась.
     Она поднялась по лестнице и направилась к своей каюте.
     Рэм следовал сзади. Ее пальцы так дрожали, что она не могла попасть ключом в замочную скважину.
     - Позволь мне, шакар. - Рэм дотронулся до ключа.
     - Что ты все шакар да шакар. Надоело. Я устала от твоего твердолобого собственничества. Посмотри на меня. Я что, выгляжу слабой и беспомощной? Я отлично могу позаботиться о себе. И еще: мне не надо никаких сторожевых псов. Если понадобится, я куплю немецкую овчарку. И не смей распекать Марка, Рэмсон Габри. Он не виноват, что я от него убежала.
     - А если я пообещаю не ругать Марка, ты меня простишь?
     - Это что, шантаж?
     Он широко улыбнулся и пожал плечами.
     - Но, Рэм, мы уже не раз об этом говорили. Ты забыл первый, второй и третий пункты соглашения? Зачем ты выводишь меня из себя?

***

     Рэм чувствовал себя полным идиотом. Единственное, что он хотел, так это сделать ей приятное, увидеть ее улыбку, услышать, как она с любовью произносит его имя, защищать ее от всяческих бед. Она не должна знать, что лидер исламских экстремистов угрожал похитить одного из иностранных туристов, чтобы заставить правительство выполнить его абсурдные требования. Обычно за такими демаршами ничего не стоит, но все же пугать ее не следует. Еще ей лучше не знать также, что, несмотря ни на что, его оперативники непрерывно наблюдают за ней. Конечно, он ее обманывает, но иначе нельзя. Ее счастье и безопасность того стоят.
     Вспомнив, как оплошали его люди, он помрачнел. Подумать только, дали возможность вору проникнуть в каюту и унести драгоценности. Проворонили этого желторотого юнца со змеей. В их пользу говорит только то, что сами Мери и Вэлком никак не пострадали, так как основное внимание наблюдатели сосредоточили на них, а не на их каютах. Надо все продумать. В дополнение к дежурному, которого назначил капитан, в коридоре будет находиться еще один. Разумеется, не Марк. Скоро стоянка в Эдфу, и на борт поднимутся еще трое его людей.
     Его глаза смягчились, когда он вспомнил огонь, какой зажегся в глазах Мери. Надо же, коричневый пояс. Он улыбнулся. С каждым днем она все больше и больше напоминала ему бабушку. Мери была способна завязать себя узлом и в то же время парить душой в облаках. Он вздохнул, пытаясь подавить боль, возникающую во всех его членах, когда она рядом, или когда он думал о ней, или когда произносил ее имя. В ее отсутствие он чувствует, как будто лишился чего-то очень важного. Например, руки или ноги... или сердца.

***

     Рэм нежно гладил ее шрамик. Этот шрамик становился более заметным, когда она сердилась, или печалилась, или уставала. Он нагнулся и нежно коснулся ее губ:
     - Я люблю тебя. И очень стараюсь выполнять соглашение, поверь мне. Но помоги мне, шакар. Научи меня. Не сердись на меня. Я этого не могу вынести.
     Она была сейчас совсем близко, так, что их тела соприкасались. Это было сладостно. Никто не говорил ему прежде, что любить - это так болезненно... и одновременно так чудесно.
     Он отстранил ее и начал осыпать поцелуями ее лицо - ее щеки, ее веки, ее нос, ямочку на ее подбородке. Потом зарылся лицом в ее шею, его нетерпеливые руки принялись ласкать это желанное тело.
     Услышав ее восхитительный стон, Рэм почти обезумел. Его рот прилип к ее рту, язык судорожно проник между ее губами.
     И она зажигалась его огнем. Это было как удар молнии, внезапный шквал ветра. Она целовала его с жаром, который тоже был болезненным, но тоже чудесным. Дикое соединение - горячее, нежное, болезненное.
     Когда Рэм наконец оторвал свои губы, Мери застонала, не желая с ним расставаться. Прижав ее к себе, он прошептал:
     - В любую минуту начнут прибывать пассажиры с экскурсии. Я думаю, мы их шокируем, если они застанут нас занимающимися любовью посреди холла. Пойдем в твою каюту.
     Что ты делаешь, идиотка?
     Мери глубоко вздохнула:
     - Я... у меня разболелась голова.
     Он удивленно посмотрел на нее:
     - Голова?
     - Да, голова. - Она потерла виски.
     - Принести тебе аспирин?
     - Нет, нет. Мне просто надо немного отдохнуть. Всего несколько минут. И все будет в порядке.
     - Хорошо, любовь моя. Попросить, чтобы тебе подали обед в каюту? - Он поцеловал место на виске, которое она только что потирала.
     - Нет, нет. Увидимся в ресторане.
     Оказавшись в каюте, Мери оперлась о дверь и сделала глубокий вдох. Надо же, была на волосок от... Ну что я могу поделать? Как только он ко мне прикасается, весь мой гнев растворяется в воздухе как дым, вся моя решимость рассыпается на мелкие кусочки, а способность мыслить непонятным образом куда-то исчезает. Я вся сейчас наполнена предчувствием любви. Это бывает, когда ты уже любишь и тебя уже любят. Любит этот таинственный, несносный человек.
     И как это возможно - чувствовать себя так чудесно, когда все так не правильно?
     Она еще раз глубоко вздохнула.
     И почему, несмотря на все неприятности, которые свалились сейчас на мою голову, мне хочется забыть обо всем и броситься к нему в объятия?
     Ни на один из вопросов ответа не было.
     - Вэлком! - позвала она, горя нетерпением рассказать подруге о своих открытиях в каюте 316. Но в комнате Вэлком никого не было.
     Жаль. Мери свалилась на постель. Необходимо обследовать эту каюту более тщательно. Но не одной. Оставим это на время.

***

     Мери нырнула в мягкое бархатное кресло в конце танцевальной площадки, промокая салфеткой лицо. Она уселась и принялась обмахиваться соломенной ковбойской шляпой, одной из многих, которые достал Рэм, бог его знает откуда. Он и сейчас, разумеется, был тут как тут и уже подавал ей бокал холодного лимонада. И черт меня дернул предложить эти танцы. Репетиция, конечно, не убила ее, но вымотала последние силы. Даже Эстер Беррингтон и остальные члены клуба "Золотые годы" выглядели свежее, чем она. Вон как заливается смехом Нонна Крафт. Она разговаривает о чем-то веселом с Уолтером Рашем, которого Рэм тоже снабдил сапогами и шляпой.
     - Тебе не жмет, любовь моя? - спросил Рэм, опустившись на колени, чтобы проверить, подходят ли ей эти ковбойские сапоги.
     Мери пошевелила пальцами в коже, мягкой, как лайковые перчатки. Сапоги были пошиты как будто на нее. В них было удобнее, чем в мокасинах.
     - Все прекрасно. А почему ты спрашиваешь?
     - Ты так внимательно просматривала список группы с размерами обуви, что я подумал, может быть, ты хочешь с кем-нибудь обменяться.
     Мери насторожилась. Она проверяла размеры обуви совсем не за этим.
     - Хм... нет. Мне просто было любопытно.
     Ей удалось выяснить, что только трое мужчин в группе носят обувь небольшого размера: Жан-Жак, Уолтер Раш и, как ни странно, Марк.
     Она вспомнила, что у того лысого итальянца, который все крутился возле Вэлком, тоже маленькая нога. Но надо иметь в виду также и размер его талии. Он не то что по веревке, но и по лестнице поднимался с трудом.
     Подозреваемым номер один по-прежнему оставался египтянин с нависающими веками. Он был небольшого роста и сухого сложения, и, по-видимому, нога у него не должна быть большой. Конечно, на борту может находиться еще двадцать пять или тридцать мужчин с маленькой ногой, включая официантов. Ну, официантов придется сразу исключить из списка.
     Надо повнимательнее смотреть на ноги. Может, удастся что-нибудь вычислить.
     Продолжая обмахиваться шляпой, Мери встала:
     - Я ненадолго схожу в свою каюту.
     - Я пойду с тобой. - Рэм поднялся и нежно положил руку на ее талию.
     - Я хочу принять душ.
     - Ну и прекрасно. Я потру тебе спинку. - Рука Рэма начала медленно кругами гладить ее спину.
     Ей сразу стало невообразимо хорошо. Ну почему это так? Его касание, просто обычное слово вдруг нарушали плавность ее дыхания. Его пальцы были источником наслаждения. Спина всегда была ее чувствительным местом, а он, казалось, хорошо знал это. Каждый раз, когда они были вместе, он снимал очередную преграду на своем пути, пробивал в ее обороне еще одну брешь.
     - Мери, Рэм! - Нонна прервала ее размышления. - Мы прибываем в Эдфу. Здесь намечена экскурсия в храм Гора.
     - Хочешь пойти? - спросил Рэм мягко.
     Мери вздохнула. Какой еще храм? Лучше бы ты потер мне спинку. Но видимо, придется идти.
     - Я хочу там сделать несколько снимков. Ты не возражаешь?

***

     Мери проглотила последнюю ложечку взбитых сливок с шоколадом и вздохнула. Рэм - а он все это время не отводил от нее взгляда - был буквально захвачен зрелищем, как ее нежный розовый язычок облизывал ложку. Он вспомнил ее язык на своей коже и, забыв, что они находятся в ресторане, что за столом еще шесть человек, коснулся ее губ двумя пальцами.
     Он обожал ее чувственные губы, ее нежную кожу, это роскошное тело, которое оживало от его прикосновении. Нет, прежде чем они пристанут в Луксоре, она должна согласиться выйти за него замуж. Немедленно. Все необходимые бумаги уже приготовлены, кольца у него в кармане. Как-то надо ее убедить. И он был уверен, что сделает это.
     - Почему ты выглядишь таким возбужденным? - прошептала Мери, возвращая Рэма из мира мечтаний на грешную землю. - Твои пальцы, конечно, очень вкусные, но... хм... - Она показала на его слегка начатый десерт.
     Мери думала о том, что скоро она вернется домой и больше никогда его не увидит. И это наполняло ее душу глубокой печалью. Он был удивительным любовником, чудесным воплощением ее мечтаний. Но как и положено всяким мечтаниям, все это скоро кончится.
     Сегодня весь день он делал осторожные, и не очень осторожные, заходы насчет женитьбы, но она знала, что брак между ними невозможен.
     Экскурсия во время стоянки прошла замечательно. Конные экипажи привезли их к храму Гора. Здесь Мери удалось сделать несколько интересных кадров.
     Только мух было много, Рэм даже принес ей откуда-то прут, отгонять их. Мери понравилась черная каменная статуэтка Гора, и он немедленно ее купил, причем заплатил очень дорого. А когда за ними увязался, предлагая свои услуги, маленький большеглазый мальчишка, который напомнил ей Ахмеда из Каира, Рэм одарил и его.
     К пароходу они приехали на последнем экипаже и едва успели переодеться к ужину. Мери хотела перед ужином искупаться в бассейне, но Рэм уговорил пойти туда после представления, ночью, когда все будет залито теплым светом луны.
     Она вспоминала все это и улыбалась, доедая десерт Рэма. Нет, дружок, этим ты меня не обманешь. Не романтики ты жаждал, а просто боялся, что я снова надену свой розовый купальник. Да не надену, не переживай.
     Она откинулась назад и застонала:
     - Зачем ты позволил мне все это съесть? Теперь вечером я не смогу застегнуть джинсы.
     Его рука, прикрытая скатертью, погладила ее живот. Рэм наклонился и прошептал, лаская ее ухо своим дыханием:
     - Мне он кажется восхитительным.
     Мери услышала, как Нонна тихо сказала Эстер:
     - Ну разве они не прелесть?
     Она подняла голову. На нее смотрели шесть пар глаз. Понимающе улыбалась Вэлком, заговорщицки подмигнул доктор Стоктон.
     Жан-Жак встал и погладил ее руку:
     - Вы чудесны, cherie, но я должен идти и приготовиться к вечернему выступлению. И вам, mes amis (друзья мои (фр.).), я предлагаю разойтись и примерить свои костюмы. Представление начинается через час. Первыми выступят члены танцевальной группы из Атланты, вторым выйду я, а ваш очаровательный ковбойский танец будет piece de resistance (главное, основное блюдо (фр.).). Как это все здорово! - Он всплеснул руками. - К сожалению, я очень мало знаком с вашей чудесной музыкой кантри, но по приезде в Париж обязуюсь восполнить этот пробел в моем м