бычных  и  холодных,  -  я  старался  внушить  им  сменить
холодность на обожание.
   - И удавалось?
   - Иногда. Но потом оказывалось, что холодность была не тем, чем казалась.
   - Коул, я... - Джессика  оборвала  себя,  ошеломленная  его  признаниями.
Никогда, даже  в  самых  смелых  ее  снах,  она  не  могла  предвидеть,  что
результаты ее искренности могут быть такими всеразъясняющими:
   - И теперь я - бывший футболист, Джесс.
   Совсем не то, что ты называла вызывающим успехом.
   - Коул. - Джессика обняла его широкие плечи и прижалась  щекой  к  спине,
чего так хотела с того самого момента, когда приехала в Мосс-Клифф.
   - О, Коул! - Она прижалась к нему крепче. - Ты мой друг,  Коул,  несмотря
ни на что. Ты мой самый лучший друг, и всегда будешь им.
   - Нет, Джесс! Я не хочу твоей чертовой жалости!
   Джессика уронила руки,  пораженная  стыдом.  Она  совершила  ошибку.  Она
поддалась своим чувствам, а он отверг ее. Совет Козимо не помог.
   - Ты думаешь, я говорила тебе все это из жалости?
   - А почему же еще?
   - Может быть, потому что я забочусь о тебе!
   - Послушай, Джесс, я хорошо понимаю, что ты  имеешь  в  виду.  Ты  хочешь
сказать что-нибудь, что улучшило бы мое настроение. Но не  надо  говорить  о
дружбе. Ты не хотела никакой дружбы вчера вечером. А что же  теперь?  С  тех
пор ничего не изменилось, за исключением того, что моя жизнь развалилась.
   - Коул!
   - Я не объект для милосердия, черт побери! Ты думаешь, печенье  и  добрые
слова помогут здоровью моего отца? Вернут мою карьеру? -  Он  отвернулся.  -
Почему ты не уходишь, черт возьми!
   - Хорошо, я уйду. А ты.., ты эгоистичный идиот! - Она прошла  к  двери  и
открыла ее. Затем оглянулась:
   - Думаешь, у одного тебя  проблемы?  Добро  пожаловать  в  реальный  мир,
Николо!

***

   Коул поморщился, когда дверь за ней закрылась. Реальный мир? Что Джессика
знает о реальном мире? Она понятия  не  имеет,  что  значит  для  спортсмена
горечь конца его карьеры. Что значит просидеть почти весь сезон на скамье  и
постоянно подвергаться позору от репортеров за то, чего он никогда не делал.
Реальный мир. Он фыркнул от отвращения. Что она знает о жизни, если все, что
она видела, это окуляр телескопа и спокойная работа в университете?  Как  бы
она себя чувствовала, если бы пришлось уйти в отставку в тридцать пять  лет,
никогда больше не знать радости победы, никогда не слышать,  как  болельщики
выкрикивают твое имя.
   Коул взял одежду со спинки стула и прошел в ванную. Он пытался бороться с
обмороками, но они становились  все  чаще.  Тренер  делает  только  то,  что
необходимо команде. Да, Коул оказался у подножия, лишившись своей карьеры  и
гордости. И будь он проклят, если он потянет за собой Джессику Ворд.
   Он знал, что не должен был кричать на нее, но ее  объятия  чуть  было  не
победили его гордости. Он почти поддался на ее слова, почти поверил, что она
хочет его. И почему бы кому-то не пожалеть старика Николо Каванетти?
   Коул не хотел жалости. Он хотел ее  любви  и  уважения.  Никто  не  любит
проигравшего.

Глава 18

   Коул шел за юношей по каменной винтовой лестнице, которая вела в  спальню
наверху башни. Он поднимался с трудом, его ноги устали от верховой  езды  за
два дня и две ночи. Уже десять лет он не садился на лошадь, дни его сражений
остались в прошлом. Хотя он ехал на спокойном мерине, но испытывал страдание
и знал, что наутро его мускулы будут твердыми  и  болезненными.  Прежде  чем
отправиться спать, он достал из своего мешка мазь. Но сначала он должен  был
осмотреть своего пациента.
   Коул работал  на  винном  заводе,  когда  его  вызвал  аббат  и  попросил
совершить эту поездку. Уже несколько лет он жил  в  монастыре.  Он  приобрел
основательные знания о растениях и врачевании. Его талант исцеления от ран и
болезней был широко известен во всей округе. Обычно Коул не отъезжал  более,
чем на несколько миль от монастыря, чтобы позаботиться о  больных,  и  скоро
возвращался в свое спокойное уединение - к винограднику и лекарствам. Но это
путешествие  завело  его  далеко  от  Бенедиктинского  братства   в   замок,
находившийся в Альпах, стране гор, снегов и страшных ущелий. Коул никогда не
видел крепости и не знал владельца, правившего там. Вероятно,  владелец  был
герцогом, который  заложил  свои  южные  владения  больше  для  собственного
удовольствия.
   Коул весь продрог, пока юноша стучал в тяжелую деревянную дверь на  самом
верху бесконечной каменной лестницы.
   Дверь открыла старуха со следами печали на лице. Ее глаза  были  красными
от слез.
   - Ах, брат, слишком поздно!
   - Слишком поздно?
   - Миледи умерла! - воскликнула она, пряча лицо в фартук.
   - Когда? - спросил Коул.
   - Мгновение назад. Если бы вы приехали чуть раньше! Ох, мать  Мария!  Она
умерла!
   Коул прошел мимо камина, в котором теплился  огонь.  Он  увидел  женщину,
лежавшую на огромной кровати из орехового дерева.  Здесь  не  было  рам  для
вышивания, сундуков  для  одежды,  кучи  изношенных  тапочек  и  музыкальных
инструментов. Очевидно, комната редко использовалась.
   Коул поспешил к кровати и посмотрел на женщину.  Она  была  средних  лет,
исхудалая и бледная, но все еще очень  красивая.  Ее  голова  была  обмотана
бинтами, изящные руки лежали на  стеганом  одеяле,  прикрывавшем  тело,  как
будто ее уже готовили хоронить. Коул приложил руку к ее лбу.
   - Она еще теплая.
   - Но она не дышит! Я присутствовала  при  последнем  ее  вздохе!  Слышала
предсмертный хрип.
   Сердце Коула стучало, как барабан, но внешне  он  действовал  спокойно  и
неторопливо. Он развязал мешок с  лекарствами  и  положил  его  на  кровать,
достал кожаный мешочек с растертой болотной мятой, взяв щепотку,  растер  ее
между пальцами и положил в нос женщины. Резкий запах не подействовал на нее.
   - Что с ней случилось? - спросил он у старухи.
   - Она упала с лошади и ударилась головой. С  тех  пор  она  не  открывала
глаза.
   - Когда она упала?
   - Две недели назад, добрый брат.
   - Так давно?
   - Да.
   - И с тех пор она не ела и не пила?
   - Нет! Я пыталась, но...
   - Вполне вероятно, что она умерла от голода и жажды? -  Голос  Коула  был
жестким и хриплым. Он повернулся к своей пациентке,  сожалея  о  неожиданной
вспышке. Старуха сникла от его жестоких слов. Она и так была огорчена. И  не
было необходимости добавлять к ее горю еще и вину.
   Ему оставалось только одно - лечение, которое он видел  в  Святой  Земле,
совершаемое арабскими врачами. Он должен попытаться вдохнуть в нее  жизнь  в
буквальном смысле. Коул открыл рот женщины и прижал ее язык  пальцем  правой
руки, запрокидывая назад ее голову. Таким образом  он  освобождал  проход  в
горле. Потом он сделал вдох и наклонился над умершей.
   Коул стал дуть в рот - осторожно, чтобы не причинить  боли  женщине.  Она
была маленькой и изящной, и вместимость ее легких была гораздо меньше, чем у
него. Он вдувал в нее воздух несколько минут, боясь, что его усилия окажутся
напрасными, и она не сможет дышать сама.  Еще  он  боялся,  что  мог  забыть
что-то главное в лечении. На его лбу выступил пот от сильного напряжения, но
он не останавливался, зная, что иначе придется смириться со смертью.
   Вдруг Коул почувствовал слабые  конвульсии,  и  женщина  кашлянула.  Коул
приподнялся в надежде увидеть  и  другие  признаки  жизни.  Пациентка  снова
кашлянула.
   - Боже, спаси нас! - завопила старуха, выбегая из комнаты.
   Коул не обратил внимания на старуху и снова полез в  свой  мешок,  откуда
достал стеклянную трубочку и маленький пузыречек с крепким очищенным  вином.
Он налил немного вина в трубочку и вставил ее между  губами  женщины,  чтобы
жидкость пролилась в горло. Шок от чистого спирта мог разбудить кого угодно,
даже  мертвого,  а  сладость  вина  немедленно  оживляла,  если  в  человеке
оставалась хоть капля жизни. Женщина забормотала и вздохнула более  глубоко,
но пока не открывала  глаз.  Коул  влил  в  нее  большой  глоток  воды.  Она
проглотила воду, как голодная птица. Коул мысленно  благодарил  Джованну  за
то, что она его научила кормить больных через трубочку. Такой  способ  может
дать этой женщине шанс выжить.
   Примерно через час Коул смог посадить ее, придерживая  правой  рукой.  Ее
голова упала ему на грудь. Такого не  было  с  ним  со  времен  Джованны,  и
ощущение прикосновения женского тела наполнило Коула  печалью.  Терпеливо  и
заботливо он продолжал кормить женщину через трубочку, потом просто прижал к
своему телу, зная, что ее нужно согреть.
   Ее дыхание оставалось поверхностным, но устойчивым.  Коул  надеялся,  что
она выживет, хотя, возможно, никогда не оправится из-за того, что  случилось
с ее мозгом после падения с лошади.
   Коул осторожно разбинтовал ее голову, окруженную копной волнистых  черных
волос. Вспомнив мягкие черные локоны Джованны, Коул на  мгновение  смутился,
его старая сердечная рана еще болела. Он усилием воли вернулся в настоящее и
нежно уложил ее голову на подушку так, чтобы можно было исследовать рану  на
ее голове. Коул нашел опухоль за правым ухом и проверил,  не  загноилась  ли
она. Рана должна быть серьезной,  потому  что  даже  после  пятнадцати  дней
опухоль оставалась все еще большой. К  счастью,  кожа  не  была  повреждена,
также не  было  следов  заражения  крови.  С  большой  предосторожностью  он
исследовал своими чуткими руками ее шею, кости и все  остальное,  что  могло
оставаться не замеченными другими. Когда Коул  исследовал  шею,  то  наконец
взглянул на женщину. Это был первый внимательный взгляд на  пациентку  после
того, как он снял бинты с ее головы. Как и Джованна в  последнюю  ночь,  она
лежала с раскиданными по подушке черными волосами. Коул поправил одну прядь,
лежащую  на  щеке,  и  посмотрел  на  исхудалый  профиль  и  изящную   линию
подбородка. На мгновение он застыл, не веря своим глазам.
   Может, это видение? Может, он спит наяву, проскакав так долго без отдыха?
Иисусе! Эта больная женщина  была  Джованной!  У  Коула  отнялись  ноги.  Он
опустился на край постели. Что она здесь делала? Каким образом судьба  после
стольких лет свела их вместе? Холодная волна ужаса охватила  его,  когда  он
понял, что видел ее  мертвой.  У  него  пересохло  во  рту.  Он  сглотнул  и
повернулся к ней, понимая, что в высокогорном  замке  только  что  произошло
нечто похожее на чудо.
   - Джованна! - прошептал Коул в изумлении. Дрожащей рукой он  погладил  ее
щеку. О, Господи, что, если она умерла? Что, если  он  не  смог  помочь  ей.
Черный страх охватил Коула, когда эта пугающая мысль возникла в нем.  Благой
Боже, а если он не смог ее оживить?
   Он должен использовать каждую драгоценную минуту, чтобы вылечить  ее.  Он
не будет спать, пока не приведет Джованну в  чувство.  Так  же,  как  и  она
бодрствовала около него в Святой Земле, так же и он останется с ней, пока не
вернет жизнь в ее тело.
   - Джованна, - прошептал Коул, наклоняясь к ее уху. -  Ах,  Джованна,  это
твой милорд пришел спасти тебя, бороться за тебя.
   Джованна не двигалась, ее  молчание  разрывало  ему  сердце.  Коул  нежно
гладил ее по щеке, в то время как слезы туманили его взгляд.
   - Джованна, я здесь. И я не покину тебя, пока ты не поправишься.
   Он не мог сдержаться от желания поцеловать ее. Легко и благоговейно  Коул
прикоснулся к губам Джованны и вдохнул запах ее волос.

***

   Джессика спешила в бунгало, не задумываясь о встречавшихся на пути лужах,
крайне раздраженная тем,  что  произошло  между  ней  и  Коулом.  Он  сказал
Джессике, чтобы та оставила его одного. Коул как будто ударил  ее  по  лицу.
Его проклятая гордость закрыла от него правду. Джессика не жалела  его.  Она
любила его! Почему он не видит этого? Джессика так увлеклась своими мыслями,
что не заметила коричневого "седана", стоявшего около бунгало.
   Тяжеловесный мужчина поднялся с перил и встретил ее наверху.
   - Детектив Тернер, - проговорила Джессика с удивлением.
   - Добрый день, мисс Ворд.
   - Добрый день. Как дела?
   - Могли быть лучше. Хотелось бы решить побыстрей эту задачу. - Он полез в
свое мятое пальто и что-то достал. - Получен ордер на обыск.  -  Он  передал
его ей для ознакомления. - Как насчет того, чтобы осмотреть все вокруг.
   - Зачем? - Джессика кисло улыбнулась. - Что  общего  у  имения  Бордов  с
убийством?
   - Необходимо обыскать все, мисс Ворд.  Виноградник  уже  осмотрен.  -  Он
полез в пиджак и вынул оттуда пластиковый пакет и показал его Джессике.
   - Видели это прежде, мисс Ворд?
   Джессика взглянула на содержимое пакета, там были  очки  в  металлической
оправе. Она не подала вида, что узнала очки Коула.
   - Где вы это нашли?
   - Прежде ответьте на вопрос, мисс Ворд!
   - Не думаю, что я их видела раньше.  Детектив  Тернер  долго  изучал  ее,
прежде чем убрать пакет в карман пальто. Он достал свой блокнот и ручку.
   - Что вы знаете об этом человеке, который остановился  в  вашем  гостевом
доме?
   - Бы имеете в виду Коула? - Джессика плотнее закуталась в куртку.
   - Да.
   - Это мой друг. Я его помню с детства.
   - Значит, вы должны знать, что он носил очки.
   - Ну да, иногда, но...
   - Изабелла Каванетти клянется, что очки в этом пакете принадлежат ему.
   - Может быть. - Джессика пожала плечами. -  Обычно  он  носил  контактные
линзы, так что я не могу быть уверена.
   Детектив Тернер что-то записал в свой блокнот н посмотрел на Джессику:
   -  Вы  говорите,  что  знаете  этого  Коула  Николса.  Поступал   ли   он
когда-нибудь.., странно?
   - Что вы имеете в виду?
   - Я слышал, что он падал в обмороки. Можете вы вспомнить об этом?
   Джессика  почувствовала,  что  начинает  понимать  направление   вопросов
детектива. Он подозревает Коула в  убийстве.  Невозможно!  Тогда  почему  он
расспрашивает о нем? И откуда у него очки?
   - Падал ли он в обморок в вашем присутствии, мисс Ворд?
   - Да, но только на мгновение. Затем все проходило, как будто ничего и  не
случилось. Думаю, его обмороки раздуты прессой.
   - Знаете ли вы, где он был вечером в четверг, девятнадцатого декабря?
   - Два дня назад?  -  Джессика  старалась  вспомнить...  Между  ее  отцом,
Козимо, Майклом и Коулом так много  всего  произошло,  что  она  зря  тратит
время. Однако Джессика вспомнила, что в  четверг  она  ходила  к  Каванетти,
чтобы обсудить аренду с Изабеллой и Френком. И что в тот вечер  Коул  сел  в
машину, обозленный на Изабеллу за  то,  что  она  вызвала  мафиози.  Чувство
страха в ней усилилось. - Я... Я не помню.
   Джессика пошла к дверям бунгало. Отекшие глаза детектива Тернера  изучали
ее, заставляя нервничать.
   - Он был с вами?
   - Нет.
   Детектив хлопнул блокнотом, закрыл его и спрятал в карман.
   - Благодарю вас, мисс Ворд. - И направился делать обыск.
   Джессика дотронулась до его рукава:
   - Вы не думаете, что  Коул  имеет  отношение  к  убийству  в  парке?  Это
невозможно!
   - Что делает вас такой уверенной, мисс Ворд?
   - Он.., он не может быть убийцей!
   - Миссис Каванетти думает наоборот. Говорит, что Коул выходит из  себя  и
бьет людей. И эта женщина в Филадельфии, заявившая, что он напал на нее...
   - Я не верю этому. Только не Коул.
   - Ну, мисс Ворд, иногда люди способны тая удивлять... Я  видел  много,  и
тем не менее не перестаю удивляться.
   Детектив Тернер ничего не  нашел  во  время  обыска  или  скрыл  то,  что
обнаружил, от Джессики. Как только он ушел,  она  побежала  в  гостевой  дом
предупредить Коула и узнала от Люси, что он уехал в город.
   Расстроенная Джессика позвонила Марии, но разговор с  ней  не  убавил  ее
страхов. Мария долго  причитала  на  итальянский  манер,  пока  Джессика  не
успокоила ее. Вероятно, Изабелла оклеветала Коула, наврав  детективу  всяких
небылиц про Коула и его характер. Мария и  сама  была  расстроена.  Джессика
пыталась разуверить ее, хотя и сама испугалась до смерти.
   Потом Мария рассказала, как Майкл Каванетти, не переставая, звал  Николо,
начиная с рождественской вечеринки. Еще хуже стало из-за  непрестанных  ссор
Изабеллы и Шон, которая что-то украла у Изабеллы. В доме постоянные скандалы
и суматоха. Джессика успокоила Марию, уверив ее, что Коул  невиновен  и  что
никто не  собирается  вешать  на  него  убийство,  и  неважно,  что  сказала
Изабелла. Коул скоро получит опеку над отцом.
   Чувствуя, что больше не о чем говорить, Джессика повесила трубку и  взяла
свой  пиджак.  Ей  необходимо  отвлечься.  Она  ехала  сквозь   туман   мимо
Мосс-Клиффа,  потом  спустилась  с  холма  к  ближайшему  продовольственному
магазину.

***

   Джессика все послеобеденное время занималась покупками,  гораздо  дольше,
чем собиралась. Везде она встречала газеты с заголовками  о  Коуле  Николсе,
очутившемся после игры в лучшей футбольной команде в деревне. В одной газете
была его фотография. Она Никогда раньше  не  видела  Коула  в  форме  и  тут
рассмотрела его вблизи. Великий человек, конечно, но тень от шлема  скрывала
его черты.
   У нее не было сильного желания видеть пьяного отца, поэтому она пообедала
и сходила в кино, прежде чем возвращаться  домой.  Когда  она  подъезжала  к
Мосс-Клиффу, было почти темно,  шел  легкий  снег.  Дорога  была  скользкой,
поэтому она ехала осторожно, избегая пользоваться тормозами. Она подкатила к
дому и начала вытаскивать покупки.
   Джессика достала последний пакет из багажника и закрыла крышку. Когда она
выпрямилась,  то  увидела  темную  фигуру,  маячившую  за  деревьями   около
гостевого дома. Джессику  пробрал  озноб.  Она  постояла  около  машины,  ее
чувства обострились, она прислушивалась к малейшему звуку,  всматривалась  в
малейшее движение.  Она  пристально  разглядывала  кусты  около  коттеджа  и
увидела тень, двигающуюся по склону к  реке.  Фигура  была  одета  в  темную
длинную одежду. Может, это Козимо? А, может, убежавший заключенный?
   Джессика  не   знала,   что   делать.   Она   чувствовала   настоятельную
необходимость  пойти  за  фигурой  вниз,  чтобы  понять,   что   происходит,
попытаться помочь восстановить честное имя Коула.  Но  было  бы  глупо  идти
одной. Что, если это преступник Роджерс? Как она защитит себя от убийцы?  Но
если она не пойдет, будет поздно, и она потеряет его из виду в темноте.
   Джессика испуганно оглянулась. "Ягуара" Коула не было видно, и он не  мог
ей помочь, отец тем более. В доме не было никакого оружия для самозащиты. Но
Джессика знала, что она пойдет за незнакомцем и беззащитная.
   Складывая покупки на террасе,  она  заметила  желтый  баллончик,  лежащий
сверху одного из пакетов. Джессика  взяла  этот  аэрозольный  баллончик  для
чистки  печей  и  улыбнулась.  Обрызгав  каустиком   из   этого   баллончика
преступника, она заставит его дважды подумать, прежде чем нападать  на  нее.
Это было лучше, чем ничего. Она сняла крышку  и  взяла  баллончик  в  правую
руку.
   Джессика  обошла  угол  коттеджа  и  побежала  по  тропинке.  Она   могла
разглядеть фигуру впереди себя, человек  шагал  равномерно  и  нес  какой-то
узел. От страха ее прошиб холодный пот. А, может, в этом узле тело?  Что  ее
заставляет ввязываться не в  свое  дело?  Теперь  она  лучше  видела  одежду
незнакомца, потому что была ближе и была уверена, что видит рясу и  капюшон.
Может, это Козимо?  Она  хотела  крикнуть,  но,  если  это  не  Козимо,  она
подвергнет себя смертельной опасности! Лучше помолчать.
   Раз или два она споткнулась в темноте. К счастью, она при этом не  издала
ни звука, и  незнакомец  был  уверен,  что  его  никто  не  видит.  Джессика
держалась  на  расстоянии  сотни  футов,   прокладывая   себе   путь   через
виноградник. Она удивилась, когда фигура в рясе не пошла по  мосту,  который
вел к болоту. Вместо этого она свернула к скалам  над  светло-синими  водами
Руджет Саунд. Джессика дрожала, вынужденная продолжать свой  путь.  Тропинка
шла через сухой ольховник, непроходимые  заросли  диких  яблонь  и  ежевики.
Здесь было г