драл.
   "Что же делать? Думай, Кастл, думай, чертов дурак!"
   Хелена пыталась сдерживать стоны. Пальцы  Джексона,  сжимающие  руль,
побелели от напряжения.
   Он лихорадочно искал способ отвлечь ее от боли, терзающей ее тело.
   - Хелена, - хрипло начал Джексон, - ты знаешь.., знаешь  рецепт...  -
Он попытался вспомнить какое-нибудь блюдо, но все  названия  вылетели  у
него из головы.
   - Рецепт? - В ее голосе звучало недоумение, а  может,  и  возмущение.
Схватка прошла, и Хелена вздохнула свободнее. - Тебе рецепт прямо сейчас
нужен?
   Нет, конечно, но он же не знает того, что известно Лиле.  Он  понятия
не имеет о дыхательных упражнениях.
   - Может, будет легче, - пробормотал Джексон, если ты  отвлечешься.  Я
спросил у тебя о рецепте лишь потому, что это твоя профессия. Ты же сама
их придумываешь, так что наверняка помнишь хотя бы пару штук.
   Хелена через силу рассмеялась и похлопала его  по  руке.  Но  Джексон
видел, что даже сейчас, в промежутке  между  схватками,  она  все  равно
мучается. Почему же они никак не доедут до этого долбаного роддома?
   - Хелена, милая...
   - Все хорошо. Мне не больно. Но Джексон знал, что она лжет.
   - Хелена?.. Она кивнула.
   - Ладно, - выдохнула она. - Торт "Тирамису".
   - Первый ингредиент, золотце, - подсказал ей Джексон.  -  Но  сначала
вдохни. Не забывай дышать.
   - Не забуду. Во-первых, тертый шоколад.
   - Ладно, только дыши, - взмолился Джексон. - А во-вторых?
   - Сахар, - слабым голосом ответила Хелена, когда он уже сворачивал  к
больнице.
   Джексон остановил машину на стоянке, выскочил  наружу  и  бросился  к
пассажирскому сиденью.
   - Яичные желтки, - сказала Хелена, когда он подхватил ее на руки.
   По пути  в  приемный  покой  она  продолжала  перечислять  оставшиеся
ингредиенты.
   - Она рожает! - крикнул Джексон медсестре.
   - Вы ее муж?
   - Да, муж, - не моргнув глазом  соврал  он.  Он  никому  не  позволит
разлучить его с Хеленой. Пусть только попробуют.
   В ту же секунду к ним подкатили инвалидное кресло. Джексон  осторожно
усадил девушку, и медсестра куда-то ее повезла.
   Джексон слышал, что дыхание Хелены снова участилось. Боль  вернулась.
Он повернулся к женщине, заполняющей финансовые  документы,  и  протянул
кредитку.
   - Я иду с ней. Забудьте об условиях страховки. Я обо всем позабочусь.
Давайте я подпишу что требуется.
   - Не знаю, когда вы в последний  раз  лежали  в  больнице,  мистер...
Кастл, - пробормотала женщина, взглянув на его карточку, - но это  очень
дорого. Вы, наверное, не понимаете...
   Он уставился на нее, сжав губы.
   - Уверяю вас, я в состоянии оплатить счет. Более  того,  я  спешу.  Я
должен быть с женой. Если хотите, чтобы я  подписал  документы,  давайте
сейчас. Или принесите мне их позже.
   Пару секунд медсестра  колебалась.  Затем  пододвинула  к  нему  лист
бумаги. Джексон подписал не глядя.
   - Куда? - спросил он.
   - На второй этаж. Ее подготовят. Затем вы сможете быть с ней.
   Через пятнадцать минут он  оказался  вместе  с  Хеленой  в  родильной
палате.
   - Наверное, мне надо позвонить кому-нибудь из братьев,  -  предложила
она. - Еще не поздно. Джексон покачал головой.
   - Акушерка сказала, что схватки стали слишком частыми. Я уже здесь  и
останусь с тобой до конца.
   - Прости.
   - Не надо извиняться. Я хочу остаться. Хочу помочь. - Он  заглянул  в
ее милые глаза цвета морской воды  и  увидел  в  них  нарастающую  боль.
Джексон взял ее за руку. - Давай я помогу  тебе.  Смотри  мне  в  глаза.
Разговаривай со мной, Хелена. Обопрись на меня.
   Она заговорила. Она объяснила, как ей нужно дышать, и Джексон пытался
ей подсказывать.
   Когда боль становилась слишком сильной, он массировал ей спину. Когда
ее волосы намокли от пота и начали липнуть к лицу, он  дал  ей  пососать
кубики льда.
   На  протяжении  нескольких  часов  Джексон  старался   облегчить   ее
страдания и жалел, что не может принять на себя ее боль.
   Но ей  было  все  хуже.  Схватки  становились  все  более  частыми  и
болезненными.
   - Хочется тужиться, - прошептала она искаженным голосом.
   - Еще рано, - ответил врач. И взглянул на Джексона.
   Тот кивнул и повернулся к Хелене.
   - Давай еще о чем-нибудь поговорим. Я рассказывал тебе,  как  Оливера
вызвали в школу из-за того, что я  заглядывал  к  девушке  под  юбку?  -
спросил он.
   - Думаешь, меня это.., волнует? Думаешь.., думаешь, я  хочу..,  знать
об этом? - прошипела Хелена сквозь зубы.
   Джексон  чуть  было  не  улыбнулся.   Этот   ответ,   совершенно   ей
несвойственный, доказывал, как сильно она страдает.
   - Я все равно расскажу, - продолжил Джексон, отчаянно  надеясь,  что,
если ему удастся отвлечь ее и даже разозлить, она  забудет  о  боли.  Он
начал рассказывать историю, имеющую мало общего с  реальным  случаем  из
его детства и предназначенную лишь для того,  чтобы  отвлечь  Хелену  от
желания тужиться. - Конечно, Элеонора не была  настоящей  женщиной.  Это
был всего лишь манекен из кабинета биологии. К  тому  же,  золотце,  она
совершенно не похожа на тебя. Ее пластмассовые ноги не идут ни  в  какое
сравнение с твоими, гладкими  и  красивыми.  Хочешь  еще  одну  историю,
дорогая?
   - Я.., ничего не хочу. Но ты, Джексон, за  это  ответишь,  -  шепотом
пригрозила Хелена. Врач сочувственно улыбнулся Джексону.
   - Все мамы говорят это папам. Конечно, у вас другой случай. Вы же...
   Естественно, врач знал, что Джексон не отец ребенка. Он ведь знаком с
Хеленой. Джексон мысленно поблагодарил этого человека за то, что  он  не
выгнал его из родильной палаты, Хелена издала низкий, протяжный стон.
   - Ну пожалуйста, - взмолилась она. - Сейчас уже можно?
   В  ее  просьбе  было  столько  страдания,  что  Джексон  не  мог   не
повернуться к врачу.
   - Доктор?.. Тот кивнул:
   - Да. Теперь можно тужиться. Помогите ей. Считайте  до  десяти  между
потугами. Поддерживайте ее.
   Джексон обхватил Хелену за спину, пока врач и  акушерка  помогали  ей
принять правильное положение.
   - Тужься, золотце, - подсказал он, но она  уже  начала.  -  А  теперь
считаем. Один, два, три...
   - ..четыре, пять, шесть... - продолжила вместе с ним Хелена. - Теперь
можно?
   - Еще нет.., девять, десять, -  закончил  Джексон,  перескочив  через
пару цифр. - Давай.
   Вместе они считали. И тужились. Снова  и  снова.  Хелена  устала,  ее
стоны становились все более громкими, дыхание - еще более частым.
   - Я.., я.., я больше не могу, - сказала она.
   - Еще один раз, - настаивал доктор. - Тужьтесь сильнее.
   И Хелена стиснула ладонь Джексона с такой силой,  что  их  руки  чуть
было не приварились одна к другой. Джексон  старался  передать  ей  свою
силу.
   - Головка прорезалась, - сказал врач, и Хелена продолжила тужиться.
   Мыча от напряжения, она вытолкнула своего ребенка  в  мир,  прямо  на
руки доктору.
   Тот улыбнулся задыхающейся Хелене.
   - Вот она. Ты справилась, Хелена. У тебя девочка.
   В течение нескольких  секунд  Хелена  никак  не  реагировала  на  эту
новость. Затем откинулась на руки Джексону.
   - У меня девочка, Джексон, - беззвучно прошептала она,  прижимаясь  к
нему своим измученным телом.
   Джексон улыбнулся ей, погладив  ладонью  ее  влажные  волосы.  Хелена
улыбнулась в ответ и лишь затем взглянула  на  крошечного  человечка  на
руках у врача.
   - Хотите перерезать пуповину? - спросил врач у Джексона, и тот,  взяв
ножницы, с удивлением обнаружил, что его руки дрожат.
   Он был поражен  видом  беспомощного  маленького  существа,  крохотной
девочки, которую  акушерка  передала  наконец  Хелене.  Он  с  умилением
смотрел, как розовые губки ребенка ищут сосок на ее сливочной груди.  Ни
в какой церкви  он  не  испытывал  такого  благоговейного  трепета,  как
сейчас, при виде нового человека, пришедшего в этот  мир,  чтобы  занять
причитающееся ему место.
   В течение долгих секунд Джексон смотрел. А затем пытался убедить себя
остаться.
   Он все сильнее чувствовал себя обманутым. В нем больше не  нуждаются.
Он сделал все, что должен был сделать. И оказался третьим лишним.
   Джексон медленно встал, глядя на Хелену и ее дочь.
   - Разве она не прелесть? - спросила Хелена, не сводя глаз с ребенка.
   - Просто чудо, - согласился Джексон, погладив ее по щеке и  поцеловав
в лоб. - Я ухожу, чтобы ты могла спокойно пообщаться с дочерью.
   Он пошел к двери.
   - Джексон... - Ее голос был тихим и неуверенным.
   Джексон обернулся.
   - Останься, - попросила Хелена. - Хотя бы на несколько минут.  Можешь
отдохнуть вон там. - Она показала  на  кресло,  -  Ты,  наверное,  очень
устал.
   Джексон не чувствовал никакой усталости. В нем  бурлила  энергия,  он
был как пьяный. Он сел и залюбовался самым прекрасным зрелищем  в  своей
жизни. Джексон знал, что не забудет это  мгновение  и  через  много  лет
после расставания с Хеленой.
   "Настроение скачет как ненормальное - то вверх, то вниз", -  подумала
Хелена два дня спустя, когда Билл забирал ее из роддома.
   Эти два дня, проведенные с дочерью, Бет Энн, были наполнены радостью,
счастьем и новыми открытиями.
   Но в течение  этих  же  двух  дней  Хелена  осознала,  что  ее  жизнь
изменилась безвозвратно, что их с Джексоном ничто больше не связывает  и
что вскоре он уедет навсегда. И  это  был..,  ад,  дикая  смесь  радости
оттого, что ей посчастливилось встретить такого  человека,  и  безумного
желания уговорить его остаться.
   - Но он же еще не уехал,  киска,  -  прошептала  она  на  ухо  своему
ребеночку.
   - Что? - спросил Билл.
   - Ничего, - сухо ответила Хелена. - Я всего лишь сказала, как  хорошо
вернуться домой, к нормальной жизни.
   Он хмыкнул.
   - Думаю, теперь твоя жизнь станет немножко другой.
   - Гм, знаю, но ничего не имею против. Я  люблю  бурную  деятельность.
Люблю быть кому-нибудь полезной. - И у нее еще осталось немного времени,
чтобы быть полезной Джексону.
   - Тебе здесь совершенно нечего делать,  -  заявил  Джексон  несколько
часов спустя, когда Хелена пришла к нему с Бет Энн в сумке для переноски
младенцев. - Тебя же только что выписали из роддома.
   Хелена поморщилась.
   - У меня были естественные роды. А не операция, после  которой  нужно
восстанавливаться и могут быть осложнения. Я еще чувствую  слабость,  но
это всего лишь означает, что мне придется чаще отдыхать. Бет  я  кормлю,
когда она сама захочет. А в промежутках, пока она спит,  я  могу  и  для
тебя кое-что сделать.
   - Делать-то особенно нечего. Ты отлично поработала  в  последние  две
недели. Все уже готово.
   - Вот именно. Так  что  я  вполне  смогу  позаботиться  о  нескольких
оставшихся мелочах.
   - Я не хочу, чтобы ты этим занималась. - Голос Джексона  был  резким,
как никогда раньше, его лицо помрачнело, и Хелена наконец сообразила,  в
чем дело.
   - Ты не хочешь, чтобы я приходила сюда?
   - Я этого не говорил.
   Но имел в виду. Хелена знала, что он с самого начала не  хотел  брать
ее на работу. Она напоминала Джексону о женщине, которая его предала,  а
теперь и ее ребенок, наверное, напоминает о том счастье, которое отнял у
него Барретт. Конечно, ему  трудно  жить  с  этим.  А  ей  действительно
осталось лишь приготовить праздничный стол.
   - Наверное, мне и впрямь нет смысла приходить. Я уже  составила  меню
для праздника. На этот раз я могу приготовить еду у себя дома.  Хотя  ее
все равно придется в город везти.
   Джексон тронул ее за руку. Это касание было таким кратким,  так  явно
предназначенным лишь для проявления внимания, что сердце Хелены  сжалось
от боли. Все заканчивалось, и песочные часы уже готовы перевернуться. До
праздника осталось всего два дня, и Джексон уже начал рвать связавшие их
нити. Ведь он  один  из  "самых  богатых  холостяков  мира".  Он  привык
разрывать отношения с женщинами.
   - Я очень благодарен тебе, Хелена.  Я  высоко  ценю  твою  работу,  -
сказал он. - Но сейчас тебе надо  заботиться  не  об  этом.  Твоя  жизнь
изменилась. И твоя дочь гораздо важнее праздника.
   - Но этот праздник много значит для тебя.
   - Черт побери, я не хочу пользоваться тобой, Хелена. Могу я  хотя  бы
раз дать тебе то, в чем  ты  нуждаешься?  А  тебе  сейчас  нужен  отдых.
Нравится тебе или нет, но я  пригласил  несколько  поваров  из  Бостона.
Единственное, что тебе придется делать, это раздавать указания.
   Хелена решительно покачала головой.
   - Не надо лгать, будто ты ничего мне не дал. Ты помог  мне,  когда  я
рожала.
   - Так позволь мне дать еще больше. То, что  сейчас  для  тебя  важнее
всего.
   Но Хелена знала, что Джексон  никогда  не  даст  ей  то,  в  чем  она
действительно нуждалась. Именно в это мгновение, уже начав  его  терять,
она поняла, что не хочет с ним расставаться.
   Но она не могла признаться ему в любви. После стольких предупреждений
с  его  стороны  это  было  бы  просто  нечестно.  В   ее   жизни   были
разочарования, но не такие.  Ей  с  самого  начала  было  известно,  что
Джексон уедет. Он не дал ей ни единого лживого обещания.
   Хелена попыталась взять себя в руки.
   - Ты хочешь дать мне  возможность  больше  времени  посвящать  своему
ребенку? - мягко спросила она.
   - Я настаиваю на этом. Она вздохнула.
   - Ну что ж. Ты начальник.
   Джексон уставился на нее  потемневшими  от  гнева  глазами.  Они  оба
знали, что после праздника он станет ее бывшим начальником. И только.
   Но в своем сердце Хелена  отводила  ему  гораздо  более  значительное
место.
   - Я не хочу, чтобы ты грустила, - нежно сказал Джексон.
   Догадывается ли он о ее любви?  Волнует  ли  его  еще  одно  разбитое
сердце? Хелене не хотелось,  чтобы  Джексон  ее  жалел.  И  поэтому  она
улыбнулась.
   - Я не грущу. Эй, я же буду командовать целой толпой крутых  поваров.
Какая женщина не мечтает об этом!
   Джексон улыбнулся в ответ  и  провел  по  ее  щеке  тыльной  стороной
ладони.
   - Уж точно не ты. Будь счастлива, Хелена. Девушка кивнула.
   - Пусть все хорошо закончится, - согласилась она.
   С печальной улыбкой Джексон наклонил голову и поцеловал ее в губы.
   - Да, - прошептал он. - Пусть все хорошо закончится.
   Но эти слова обрели новый смысл, когда Хелена вернулась домой. На  ее
автоответчике мигал красный огонек.
   - Добро  пожаловать  домой,  милая  Хелена,  -  донесся  из  аппарата
приторно-сладкий голос Барретта. - Думаю, тебе интересно узнать, что моя
очаровательная женушка приедет на  праздник.  Надеюсь,  ты  будешь  рада
познакомиться с ней. У вас много общего. Джексон.., и я. Может,  устроим
совместную вечеринку? Вы могли бы обменяться впечатлениями.
   Хелена  поняла,  что  хорошо  закончить  не  удастся.   Все   слишком
осложнилось.
   Одними указаниями поварам дело не  ограничится,  потому  что  она  не
простит себе, если эти двое в очередной раз оставят Джексона в  дураках.
Она сама позаботится о том, чтобы и близко не подпустить их к  Джексону,
пускай даже ценой ссоры с любимым мужчиной. А четыре  старших  брата  ей
помогут.
   Хелена сняла трубку и начала набирать номер.

Глава 11

   День выдался на удивление ясным и безветренным, почти  идеальным  для
праздника.  "Тогда  откуда  этот  страх?"  -   спросил   себя   Джексон,
проснувшись рано утром.
   Возможно, это всего лишь волнение  из-за  назначенного  торжества.  А
скорее, из-за  одной  женщины  и  ее  маленького  ребенка.  Наверное,  у
Джексона гораздо больше общего с братьями Остин, чем казалось поначалу.
   Ему не хотелось бросать Хелену  на  произвол  судьбы.  Теперь,  после
рождения ребенка, ее жизнь  станет  еще  более  суматошной.  Может,  это
заставит ее измениться? Черта с два!  Чего  ждать  от  женщины,  которая
прежде всего заботится о других, а уже потом о себе?
   Может, ей стоило бы сойтись с Эриком. Эта  мысль  разрывала  Джексону
сердце, но ее нельзя сбрасывать  со  счетов.  Эрик  сумеет  осчастливить
добрую, любящую женщину и ее  маленького  ребенка.  Может,  когда-нибудь
Хелена выйдет за него замуж.
   А может, и нет.
   Может, все это совершенно его не касается.
   Джексон почесал в затылке. И шепотом выругался. Он решил ничего  пока
не предпринимать в надежде, что все утрясется само собой, как только  он
уедет из Бухты Слоана и избавится от сентиментальных воспоминаний.
   Когда минуты через три в спальню вошла Хелена, неся на подносе  яйца,
фрукты и горячие оладьи, он даже  сумел  улыбнуться.  Девушка  была  вся
розовая от смущения.
   Джексон насмешливо выгнул бровь.
   - Завтрак в постель? - спросил он, усевшись и прикрыв ноги одеялом.
   Хелена поставила поднос на тумбочку и отбросила волосы с лица.
   - Я п...подумала, что у тебя слишком  много  забот  сегодня.  -  Надо
отдать ей должное: она запнулась всего лишь один раз. - Может, ты еще не
все спланировал и тебе нужно время. Это очень  важный  день,  и  мне  не
хотелось оставлять тебя без горячего  завтрака.  Сегодня  ты  непременно
должен хорошо поесть с утра, тем более что.., ты проспал.
   Ничего он не проспал. Просто валялся в постели, думая о ней, хотя  ей
вовсе не обязательно знать об этом. Джексон улыбнулся, пытаясь  избавить
ее от неловкости.
   - Где Бетти?
   - Спит в кроватке, которую ты принес для нее. Спала, по крайней мере,
- добавила Хелена,  услышав  какие-то  звуки,  доносящиеся  из  соседней
комнаты.
   - Она зовет тебя. Хелена кивнула.
   - Наверное, тоже позавтракать захотела.
   Джексон глубоко вздохнул. У него кровь закипала  в  жилах,  когда  он
представлял себе, как Хелена  прикладывает  дочку  к  груди.  Это  такой
интимный, такой важный момент - жизнь и любовь, слитые воедино.
   Какая-то мрачная безнадежность шевельнулась в его душе.
   Джексон решил не обращать внимания. Это неважно. Завтра он вернется к
обычному ритму жизни, и ему хорошо известно, что  будет  дальше.  Работа
снова начнет отнимать все его время, поглотит его душу. И он  ничего  не
имеет против. Если Джексону и нравилась какая-то женщина, он  знал,  что
рано или поздно работа вступит в соперничество с женщиной.., и  победит.
Так  было  всегда.  Последние  три  недели  были  кратким   промежутком,
маленьким погружением в безумие, но теперь все закончилось, и  это,  без
сомнения, к лучшему.
   - Иди проведай Бет, - обратился он к Хелене. -Я скоро встану.
   После ее ухода Джексон набросился на угощение. Это,  бесспорно,  один
из лучших завтраков в его жизни.., но думал он вовсе не о еде.
   А о том, что происходит в соседней комнате.
   Они отправились в парк на взятой  напрокат  машине,  которую  Джексон
выбрал именно потому, что на заднем сиденье умещалась коляска Бетти.  "Я
должен радоваться", - размышлял Джексон.  Ведь  он  собирался  исполнить
свою давнишнюю мечту. Но вместо ожидаемого удовлетворения испытывал лишь
тревогу и чувство потери.
   Естественно, это ненадолго.., все пройдет, как  только  он  уедет  из
города. И все  же  иногда  это  ощущение  казалось  таким..,  настоящим.
Джексон с трудом заставлял себя смотреть на дорогу, а не на  женщину,  с
которой собирался расстаться навсегда.
   Неожиданно она тронула  его  за  руку.  Он  крутанул  руль,  едва  не
направив машину в кювет.
   - Ты уверен, что все в порядке? - спросила Хелена.
   Джексон решил, что она имеет в виду праздник.
   - Я нанял целую армию студентов. Сейчас они все отвозят,  расставляют
столики и развешивают  лозунги.  Цветочницы  готовят  букеты,  музыканты
настраивают инструменты, а шампанское охлаждается. Твоя  сестра  обещала
позвонить, если что-нибудь пойдет не так, а  мой  сотовый,  как  видишь,
молчит.
   - Просто я хочу, чтобы все было  идеально.  Он  взглянул  на  Хелену,
хрупкую и прекрасную в своем бледно-желтом платье.
   - Все отлично, - заверил он Хелену.
   Так и было. По крайней мере с виду. Когда они добрались  до  парка  в
центре города, струнный квартет на эстраде  играл  классическую  музыку.
Приезжие богачи уплетали паштеты Хелениного приготовления на фоне  белых
роз и корзин с желто-фиолетовыми анютиными глазками,  укра