.  Он
хотел ее. Он хотел.
   В смертельном упорстве одолеть желание он  взвалил  на  себя  еще  больше
работы. Бульдозеры, экскаваторы и трактора вгрызались в залежи  гипса,  вода
отводилась на луга соседа, еще одна компания  брала  гравий  из  карьера  на
переработку.
   За это работники немилосердно  издевались  над  ним,  но  Раст  стоически
терпел насмешки: гравий приносил столь необходимые деньги.
   К несчастью, Раст обнаружил, что может не достичь цели. С  самого  начала
он рассчитал, какой  ему  требуется  ежемесячный  доход,  открыл  банковский
депозит и потом изредка проверял баланс. В последнее время он раскрывал свой
гроссбух каждый день, словно за ночь какая-нибудь фея могла залететь в  офис
и обронить крупный вклад на его счет.
   Неужели он обманулся? Неужели он этого не осилит?

***

   Пришло Рождество и принесло Люси столько радости,  сколько  она  в  жизни
своей не видела. В детстве мать непременно вручала ей подарок, всегда один и
всегда практичный. В 10 лет это была настольная лампа. "Чтобы делать уроки",
- объяснила мать. В 14 - шерстяной свитер. "Чтобы не мерзнуть в  интернате".
В 18 лет Люси было объявлено, что она уже не ребенок  и  можно  покончить  с
глупыми хлопотами по обмену подарками.
   В Сочельник Люси увидела, как Фрици прилаживает к каминной  полке  четыре
чулка из грубой красной шерсти; белыми нитками на  них  были  вышиты  имена:
Раст, Фрици, Стрекоза, - и на последнем, к  своему  удивлению,  она  прочла:
"Люси".
   - Фрици, откуда это? - в восторге воскликнула Люси. Она ткнула пальцем  в
свой чулок, на котором  была  вручную  вышита  сценка  -  Санта  и  санки  с
игрушками.
   - Я трудилась над  ними  по  вечерам,  -  отмахнулась  экономка,  а  Люси
вспомнила, что не раз видела вязанье в скрюченных пальцах старухи.
   - Какая прелесть, - выдохнула Люси, довольная без меры,  -  и  как  много
работы! - Она порывисто обняла толстуху. - Спасибо! У меня никогда  в  жизни
не было рождественского чулка.
   Фрици попыхтела, но потом широко улыбнулась и обняла се в ответ.
   - Это семейная традиция Шефилдов, а ты не  знала?  Мы  дарим  друг  другу
подарки.
   Люси подумала  о  красиво  упакованных  подарках,  которые  хотела  ночью
положить под елку. Раст притащил трехметровую ель, установил ее в гостиной и
ушел, предоставив Люси  и  Фрици  украшать  ее.  Сейчас  она  была  обвешана
красными  шарами,  серебряными  звездами  и  гирляндами,  сохранившимися  от
прошлых лет. Приуныв, Люси спросила:
   - Значит, я должна положить что-нибудь в эти чулки?
   - Не волнуйся, дорогуша, ты же не знала. На следующий год положишь.
   Не ответив, Люси вышла из комнаты. У себя она достала со  шкафа  коробку,
набитую подарками, разложила их на кровати.  Для  Стрекозы  она  купила  три
нарядных платьица, но они не влезут в чулок! К счастью, есть еще слоник,  он
подойдет. Она его завернула в блестящую зеленую бумагу и перевязала  красной
ленточкой. Еще подойдет маленькая серебряная расческа и щеточка для волос.
   Она отложила в сторону новый фартук и шелковую блузку для Фрици, а  взяла
полосатый флакончик духов и пакетик ее любимых специй - их можно засунуть  в
чулок. Наконец для Раста у нее была  красная  клетчатая  рубашка-ковбойка  и
шапочка в форме головы вола. Шапка подойдет, к  тому  же,  если  ее  немного
сжать, она становится похожа на кепку его любимой футбольной команды.
   Люси облегченно вздохнула. Слава Богу,  у  нее  нашлись  вещи  маленького
размера. Как бы  она  себя  чувствовала,  если  бы  не  поддержала  семейную
традицию?! Можно надеяться, это станет и ее традицией.
   Поздно ночью, когда в доме все стихло,  она  на  цыпочках  спустилась  по
темной лестнице, положила большие подарки под елку, а с маленькими подошла к
чулкам.
   В камине еще светились угли, окрашивая комнату в красные и янтарные тона.
Чулки топорщились от подарков, и Люси восхищенно  вздохнула.  Витая  золотая
ленточка свисала с ее чулка, и  она  с  трудом  удержалась  от  того,  чтобы
заглянуть в него. Она вдруг ощутила  себя  ребенком  в  кондитерской  лавке,
представив, как бы чувствовала себя, если бы в детстве кто-нибудь набил  для
нее подарками чулок и повесил его  на  камин.  Только  на  миг  ее  кольнуло
сожаление, но оно не затмило радость.
   Люси тихонько разложила подарки и вернулась в спальню; напевая, почистила
зубы, надела ночную  рубашку  и  нырнула  под  одеяло.  Радостное  изумление
сохранилось до утра.
   - Счастливого Рождества, - с кожаного кресла подал голос  Раст,  держа  в
руках огромную коробку  с  непомерным  шелковым  бантом.  Принимая  ее,  она
почувствовала себя такой счастливой, что сердце готово  было  выпрыгнуть  из
груди. Еще ночью начался дождь, он стучал в окно гостиной, а на диване,  где
она устроилась рядом с Фрици, было тепло и уютно.
   В честь праздника Люси надела белую блузку, свитер винного цвета и черные
слаксы. С ушей свисали соблазнительные серьги-елочки, и  Стрекоза  в  них  с
восторгом вцепилась. Смеясь, Люси ее оторвала и посадила на  пол  вместе  со
слоником из подарочного чулка.
   Стрекозу нарядили в белые ползунки с танцующими эльфами, Фрици облачилась
в длинное хлопковое платье с рисунком из дубовых листьев. Только Раст был  в
своей обычной синей рубахе и джинсах, правда чистых и тщательно отутюженных.
Черные ботинки сияли, волосы были приглажены щеткой.
   - Спасибо, - сказала Люси, принимая подарок. Коробка была тяжелая, Люси с
удовольствием ощутила, как она  давит  на  колени.  -  Интересно,  что  там?
Большущая коробка. Новое одеяло? Или комбинезон?
   - Собралась открывать? Ну уж нет, - поддразнил ее Раст.  -  Не  получишь,
пока не отгадаешь. - И он сделал вид,  что  отбирает  подарок.  Сегодня  его
манеры смягчились, видимо в честь  праздника.  Люси  не  стала  доискиваться
причины, просто радовалась его теплому взгляду.
   - Нет! - взвизгнула она и дернула коробку к себе.  Они  возились  в  игре
"тяни-толкай", пока не победила Люси.
   - Открой же, Бога ради, - усмехнулась Фрици. Развязав  бант,  Люси  сняла
белую крышку  и  увидала  желтовато-коричневый  овчинный  тулуп.  Быстренько
надела - точно ее размер!
   - Совсем как твой! - воскликнула она, радостно оглядывая себя в  зеркало:
пальто ниже колен,  с  накладными  карманами  и  большим  белым  воротником.
Замечательно.
   - Я же сказал, что тебе нужно свое. Перчатки и шапку я засунул в чулок.
   - Грандиозно, - объявила Фрици. - Тебе в нем будет тепло и уютно.
   - А теперь ты открывай свой. - Люси подождала, пока Раст открыл  коробку,
вынул красную фланелевую рубашку и вышел в соседнюю комнату примерить.
   - Мне нравится. У меня никогда не было красной рубашки.  -  Он  улыбался,
поглаживая себя  по  груди.  Рубашка  была  застегнута  на  все  пуговицы  и
заправлена в штаны.
   - Теперь у тебя праздничный вид, - заметила Люси.  Жаль,  что  ей  нельзя
тоже погладить его по груди. - Я рада, что она подошла.  Красный  цвет  тебе
идет.
   - А тебе.., идет коричневый. - (Она еще не  сняла  тулуп  и  в  ответ  на
комплимент закатила глаза.) - Тебе не жарко?
   - Как жареной индейке, - ответила Люси и с сожалением дала себя  раздеть.
Оба  посмеялись,  глядя  друг  на  друга.  -  Это  мое   лучшее   Рождество,
торжественно сказала она им обоим. - Спасибо за то, что  сделали  его  таким
необыкновенным.
   Раст пожал плечами; она видела, что он и смущен, и доволен  ее  серьезным
тоном. Фрици поцокала языком и стала суетливо складывать  коробки,  украдкой
вытирая глаза.
   Над своими подарками Фрици охала и ахала, потом вручила Люси канцелярские
принадлежности и несколько книг в твердом переплете. Раст весь день проходил
в красной рубашке, а усевшись смотреть футбол, надел кепку. Стрекозе  больше
всего понравилось рыться в горе упаковочной бумаги  и  лент.  Раст  в  шутку
нацепил ей на голову магазинный бант; через секунду  ее  внимание  привлекла
очередная блестящая упаковка, и она забыла о банте.
   Люси хихикнула и встретилась глазами с Растем.
   - Стрекоза сама как подарок.
   - Она и есть подарок, - сказал он и посадил девочку себе на колени.
   А Люси подумала, что для нее самым драгоценным подарком  был  бы  Раст  с
ребенком.
   Несколько недель спустя, уже в новом году,  Люси  ввалилась  на  кухню  с
горой покупок и остановилась возле Раста и Гарриса, которые стоя пили кофе.
   Раст освободил ее от двух сумок, Гаррис взял третью.
   - Где пожар? - спросил он.
   - Мы даем праздничный ужин, - весело объявила она. - До вечера надо много
всего сделать. Убирайтесь, - скомандовала она, махнув рукой. -Оба.  До  пяти
часов не появляться. Скажите всем работникам, что мы их приглашаем.
   Раст и Гаррис переглянулись.
   - Ужин? В честь чего?
   Люси издала измученный вздох-стон, как это умеют делать только женщины.
   - Ей-богу, Раст! Сегодня же день рождения Стрекозы!  Ей  исполнился  год,
забыл? А теперь - кыш!
   Вопреки приказу он пришел на  кухню  в  четыре  и  застал  жуткий  содом:
большие кастрюли с тушеным мясом, горки салата, мука.  Мукой  было  засыпано
все: столы, черный свитер Люси, рыжая головка Стрекозы. Завернутые подарки с
бантами были свалены в углу стола. Они тоже были присыпаны мукой.
   Пустой манеж стоял, задвинутый в угол, а девочка ползала  по  полу  среди
игрушечного изобилия -  зверюшки,  детская  посуда,  кубики.  В  ее  кулачке
совершенно неуместно был зажат нож для чистки  картофеля.  Перешагнув  через
игрушки, Раст разжал пальчики и вынул острый нож. Вместо него  он  вложил  в
ручку плюшевого пуделя; тот пискнул. Люси обернулась.
   - А, это ты, Раст. Еще рано, зачем ты пришел? Я пеку пирог, Фрици  уехала
в город за подарком. Она оставила мне рецепт, - Люси ткнула белым пальцем  в
карточку, - и я спешу, потому что нужно освободить духовку для  мяса.  Целый
день трудились.
   Она остановилась, чтобы перевести дух.  Раст  подавил  желание  спросить,
приходилось ли ей раньше что-нибудь печь.
   - Похоже, у тебя все схвачено, - дипломатично сказал Раст и ткнул пальцем
в стопку шутовских шляп и лент для праздника. Он прикинул, что, если  она  в
четыре часа в такой запарке, нужно дать ей еще хотя бы полчасика.  Он  мигом
сымпровизировал:
   - Гаррис не уверен, что к пяти они закончат натягивать проволоку.  Нельзя
ли нам прийти в пять тридцать?
   Он был вознагражден облегченной улыбкой.
   - В самый раз. - Она  принялась  быстро  вбивать  в  миску  яйца.  Мирная
домашняя сцена тронула какую-то струну в душе Раста - и все же по  силе  это
было несоизмеримо со страхом потерять половину наследства.  А  при  мысли  о
том, что она сделает с  его  ранчо,  у  него  стыла  в  жилах  кровь.  Любой
уважающий себя ковбой пришел бы в ужас.
   Люси, закусив губу, месила тесто. Неужели уже шесть месяцев она  живет  у
него в "Лейзи С"? С ее  приездом  здесь  все  чудесным  образом  изменилось.
Звенящее пустотой здание она превратила в семейный дом.
   А ведь могло быть и  так:  Люси  и  Стрекоза  мать  и  дочь  и  готовятся
отпраздновать день рождения. А он - папа.
   И муж.
   Реальность холодно и безжалостно схватила его за глотку.  Он  взвалил  на
себя столько работы, что она его доконает. Ничей он не отец, не муж, черт бы
всех побрал. В последнее время ему и передохнуть было некогда, он вставал до
рассвета, вечерами работал в кабинете, пока не слипались глаза.
   Раст решительно вышел  из  дому.  На  пороге  он  остановился,  хозяйским
взглядом окинул строения, землю, лошадей и скот.
   Его цель была все та же, пусть достижение ее  отодвигается  на  некоторое
время. Но почему-то стала казаться сомнительной  причина,  заставлявшая  его
идти к этой цели. В последнее время ему представлялось, что он уже давно так
много работает по совсем другой, абсолютно другой причине.
   Юбилей прошел весело. Стрекоза восседала за столом на высоком стульчике и
с  восторгом  принимала  всеобщее  восхищение.   Она   перемазалась   мясной
подливкой, крошки пирога и шоколад застряли у нее в волосах. Все смеялись  и
дарили подарки, самоделки, вроде белого барашка, которого Гаррис вырезал  из
дерева; мужчины нестройным хором пропели ковбойский вариант поздравления. За
прошедшие  месяцы  Люси  научилась  без  труда  менять  Стрекозе   памперсы,
оберегать ее от опасностей и печь печенье.  Глубоко  спрятанный  материнский
инстинкт вырывался на поверхность, когда  она  утыкалась  носом  в  пушистую
головку или чувствовала у себя на шее пухлую детскую ручонку.
   -  Э-эй!  -  закричала  Стрекоза,  вскинув  руки  к  небу.  -  Мамамамма!
Мамамамама!
   - Нет, вы слышали? - воскликнула Фрици и повернулась к  Люси.  -  Ребенок
сказал "мама"!
   - Это ее первое слово, - оторопел Раст.
   - А ты думал, будет "корова" или "лошадь", - сказал Гаррис.
   Люси ничего не сказала. Она хотела бы быть ее мамой, хотела  иметь  право
так называться. Она стала усиленно оттирать пальчики  Стрекозы,  испачканные
мороженым.
   - Мамамама, - верещала над ухом Стрекоза. - Мамамамама. Люси замерла.
   - Она думает, что вы ее мама, - сказал Гаррис.
   - Конечно, она думает, что ты ее  мама,  -  возвестила  Фрици.  -  Ты  ее
кормишь, нянчишься с ней, любишь ее. Ты и есть ее мама, Люси.
   Как бы в ответ на это Стрекоза обхватила Люси за шею,  требуя,  чтобы  ее
вынули из стульчика. "Мамамама".
   Люси машинально взяла девочку на руки и прижала к себе. Непонятно  почему
ее глаза устремились к Расту. Он застыл, не донеся  вилку  до  рта;  она  не
могла понять выражение его лица.
   У нее вдруг задрожал подбородок и глаза наполнились слезами.  Она  быстро
пересадила Стрекозу к Фрици на колени и вышла, стараясь идти обычным  шагом,
а не бежать.
   В прихожей она схватила с вешалки первое попавшееся пальто - это оказался
тулуп Раста, набросила на плечи и выбежала, тихо прикрыв за собой дверь. Уже
темнело, солнце трепетало над горизонтом,  как  баскетбольный  мяч,  готовый
упасть в корзину. Она шла, не замечая дороги, ей нужно было остаться  одной,
подумать. Люси брела опустив голову, и ноги сами принесли ее на поляну.  Под
укрытием нависающих ветвей дуба она остановилась. Не  раздумывая,  поставила
ногу на  выступ  ствола,  подтянулась  и,  перебираясь  с  ветки  на  ветку,
добралась до широкой развилки, которую нашла  еще  в  детстве.  Потускневшие
золотые лучи с трудом пробивались сквозь подступающую синеву сумерек.  Такой
несчастной и одинокой она не была еще никогда в жизни.
   Какое-то движение под деревом привлекло ее  внимание,  и  она  посмотрела
вниз. Внизу стоял Раст и смотрел на нее.

Глава 8

   Как будто так и надо  было,  Раст  поставил  ногу  на  выступ  ствола  и,
перебирая руками, влез к Люси. Она смотрела, наполняясь deja vu -  чувством,
что все это уже было. Он сел, свесив ноги,  на  большой  кривой  сук  -  без
шляпы,  в  джинсовой  куртке  -  и  прислонился  к  суку  потоньше.   Сквозь
переплетенье веток,  на  которых  уже  проклевывались  зеленые  почки,  Раст
посмотрел на дом, потом взглянул на женщину загадочно и хмуро, но ничего  не
сказал. Молчание нарушал только далекий лай койотов да ржанье лошадей, и оно
вызывало ощущение если не легкости, то сопричастности.
   Люси подумала, что  он  не  правдоподобно  красив;  ветер  ерошил  густые
волосы, многорукое дерево поддерживало его спину, и глаза говорили то,  чего
не могут высказать никакие слова. Она  глубоко  вздохнула  от  облегчения  и
грусти. Голову кружили  противоречивые  мысли,  ей  пришлось  схватиться  за
соседнюю ветку. Пальцы задрожали, и она на миг прикрыла глаза, чтобы утишить
боль.
   Ее тронула отзывчивость Раста: он знал, где ее найти, пришел и просто сел
рядом. Так же он пришел, когда она была несчастным, одиноким ребенком. С тех
пор минуло пятнадцать лет, а он снова ее утешает. Взрослые  люди,  а  сидят,
как две птицы на ветке.
   Она печально улыбнулась.
   Раст пересел на ветку потолще. Его голос донесся словно издалека.
   - Это мое пальто, - он кивнул на тулуп. Люси  не  сразу  поняла,  что  он
шутит, вспоминая случай в конюшне. Тогда они в первый раз поцеловались.
   - Тебе оно чертовски идет. Люси хихикнула,  и  смех  прозвенел  печальным
колокольчиком.
   - Помнится, ты это уже говорил. Но все равно спасибо. Очень приятно.
   - Мне тоже. Я добрый, терпеливый и вежливый.
   - И настоящий мужчина, - добавила она, - со стальными мышцами и чарующими
глазами. Сверкнула знакомая улыбка.
   - У меня ужасно красивая фигура и глаза, согласился он и передвинул ноги.
- Хороший получился праздник. Просто бал для Стрекозы.
   Люси смотрела на зубчатые хребты гор, на призрачный туман,  встающий  над
поляной.
   - Ей очень понравилось,  правда?  Мне  ее  будет  не  хватать.  Очень  не
хватать. - Испугавшись, что голос сорвется, она судорожно сглотнула. -  Я  с
ужасом думаю, как буду уезжать отсюда.
   - Уезжать?
   Ее задела его бестолковость, она поморщилась.
   - Я вижу, как ты упорно  работаешь.  Придумал  новые  проекты,  нарастает
прибыль, теперь это всего лишь  вопрос  времени  -  как  скоро  ты  от  меня
откупишься.
   Он отвел глаза, повозился, потом испустил глубокий, шумный вздох.
   - Не получится. - Он смотрел на закат солнца.
   - Что?
   Быстрый взгляд сказал ей, что все  его  веселье  испарилось,  как  туман,
поднимавшийся от травы. В нем поднялась мучительная злость.
   - Я только что проверял свой баланс. - Он тряхнул головой, отгоняя обиду.
- Я делал это миллион раз и все равно себя обманывал. Сегодня заставил  себя
посмотреть в лицо факту: прошло больше полугода, а я меньше чем на  четверть
приблизился к нужной сумме. - Он  отломил  сучок  и  стал  отдирать  с  него
оставшиеся листья.
   - Не получится? - Она повторила его слова, стараясь, чтобы  в  голосе  не
прорвалась надежда. У нее одеревенели  мускулы,  так  она  боялась,  что  не
расслышала.
   - Если я только не выиграю джекпот в Лас-Вегасе, меньше чем  через  шесть
месяцев половина "Лейзи С" перейдет к тебе.
   Ее наполнил тихий восторг. Часть этих дивных мест  будет  ее!  Впереди  -
годы покоя и безопасности. Земной рай!
   - Я дал слово, - угрюмо сказал Раст, изучая  окутанный  дымкой  горизонт.
Мимолетный взгляд сказал ей, что он ничего там не видит, его взор обращен  в
себя. - Мое слово нерушимо.
   - Что ты хочешь этим сказать? - Она от радости ничего не слышала.
   - Ничего.
   Люси хотелось кричать от счастья, броситься ему на шею  -  она  с  трудом
удержалась.
   Единственное, что омрачало радость, - это откровенное горе Раста.  Он  не
хочет, чтобы она жила здесь; он  так  и  не  принял  ее.  Раст  должен  быть
доволен, иначе все не имеет смысла, думала она. Нужно время, много  времени,
чтобы он к ней привык. Их отношения так далеко продвинулись! Со временем  он
станет считать ее здесь своей. Все  будет  так,  как  она  задумала,  о  чем
мечтала и молилась.
   Сейчас они связаны партнерством в бизнесе, но кто знает, как сложатся  их
личные отношения? Из-за физической привлекательности Раста Люси жаждала  его
симпатии с такой силой, что желание иссушало ее.  Она  пообещала  себе,  что
получит и это, иначе слишком велика вероятность потерять сердце. Она  далеко
продвинулась  со  времени  приезда  на  ранчо.  Воспрянула  духом,  повысила
самооценку. Старую жизнь, пустую и несчастную,  сменила  на  почти  семейные
отношения, которые выстроила сама.
   Вцепившись  в  сук,  Люси  выпрямилась  и  почувствовала,  как   твердеет
подбородок и решимость наполняет сердце. Главная  цель  ее  жизни,  начавшая
было таять, вновь забрезжила на горизонте - она поселится в сердце ковбоя  и
в "Лейзи С". Люси хотелось петь.
   Все будет замечательно!
   Позже Люси порадовалась, что  пришла  к  такому  краткому,  но  абсолютно
ошибочному заключению. Она была неистово, безраздельно, отчаянно рада своему
неверному предположению, потому что позднее, когда сердце ее  было  разбито,
как старая ваза, она могла лелеять воспоминания о счастье.
   Да, мрачно думала она, она рада, что ей  довелось  пережить  э