Привет, детка.
   - Пливет, - повторила Эрин.
   - А что вы делали без меня? - спросила  Мадлен,  расстегивая  комбинезон,
который надевали на Эрин, чтобы защитить ее от резкого весеннего ветра.
   - Гуляли с бабу.
   Эрин не могла выговорить "бабушка", поэтому "бабу" стало ее обращением  к
Каролине.
   Каролина  подхватила  сшитую  на  заказ   кофточку,   которая   едва   не
соскользнула на пол, и вопросительно взглянула на дочь.
   - Я собираюсь в деловую поездку, - сказала Мадлен. - Если ты, конечно, не
будешь против остаться с Эрин на ночь  одна.  В  противном  случае  я  сразу
отменю командировку. Понимаешь, я бы не попросила...
   - Естественно, я не против. Но не кажется ли тебе,  что  это  слишком  уж
неожиданно?
   - Кажется. В последнее время все происходит несколько неожиданно. Я очень
хочу получить эту работу, мама. А Филипп весьма вежлив и  ведет  себя  очень
корректно.
   За исключением случая возле машины. Но ведь это не считается?
   - Милая, ты же знаешь, я не сую нос в твои дела. Все  последние  годы  ты
сама прекрасно справлялась. И если я могу тебе чем-нибудь помочь, буду очень
рада.
   - Спасибо, мам. Мне жаль, что так получилось. Ведь ты приехала ко  мне  в
гости.
   - Можно подумать, дома меня ждет кто-то  еще,  кроме  комаров  и  мух,  -
рассмеялась Каролина.
   Мадлен тоже засмеялась. Москиты,  широко  распространенные  в  ее  родном
городе, достигали просто мифических размеров.
   - У тебя есть тетя Элизабет.
   - Вытащить эту старую курицу из дому труднее, чем  повыдергивать  зубы  у
енота. Говорила ей, поедем со мной.
   Когда мать волновалась, ее речь становилась более грубой. Мадлен подавила
улыбку.
   - Ну, как-нибудь мы заставим ее пересечь границу Луизианы. Вот я почти  и
упаковалась. Скоро подъедет лимузин.
   - Лимузин? Ничего себе! Может, тебе стоит взять то  превосходное  красное
платье?
   Дочь бросила на мать снисходительный взгляд.
   - Мама, я его секретарша, а не любовница. Красное платье останется дома.
   - Я просто подумала...
   Выражение лица у Мадлен стало очень серьезным.
   - Мама, однажды я совершила огромную ошибку, подумав,  что  босс  мог  бы
полюбить секретаршу. Никогда в жизни не пожалею, что у меня  есть  Эрин,  но
если я что и поняла, так только то, что это все детские  сказки.  Сказки,  и
только. Боссы не женятся на секретаршах. Миллионеры не берут в  жены  бедных
девушек из захолустных городков Луизианы. Поэтому прекрати, ладно?
   Каролина подошла ближе и провела ладонью по шелковистой щеке дочери.
   - Прости меня, милая. Я не хотела ничего...  Мадлен  погладила  худощавую
руку матери и вернулась к своим вещам.
   - Я знаю, что ты не хотела, но ты по-прежнему продолжаешь верить  во  всю
эту чушь, которую рассказывала мне в детстве. Как однажды примчится принц  и
влюбится в меня. Такого не произойдет.
   Каролина подхватила разбаловавшуюся Эрин и пощекотала ей животик.
   - Не теряй надежду, милая. Кит Гутери, тот парень из нашего  города,  все
так же сильно любит тебя. Его отец недавно умер, и  ему  теперь  принадлежит
половина прихода.
   Мадлен не пыталась ее переубедить. Каролина просто  не  понимала,  почему
молодая, здоровая и, по представлениям матери,  очень  красивая  женщина  не
могла бы выйти замуж как принцесса. Каролина и Лаймон Вайер никогда не  жили
в достатке, но были очень преданы друг другу. И теперь  мать  желала  дочери
состоятельного мужа,  Мадлен  ничего  не  имела  против  того,  чтобы  найти
человека, который бы горячо любил ее, которому она могла бы  ответить  таким
же сильным чувством, но, видно, судьба готовила ей что-то иное.
   Девушка села на кровать и вытащила из волос шпильки. Тряхнула головой,  и
французский пучок, который  ока  постоянно  носила  на  работе,  рассыпался.
Волосы, собранные в строгий пучок, выглядели элегантно, но еще более  ценное
качество этой прически заключалось в том, что ее всегда легко было  сделать.
Мадлен   рассеянно   расчесывала   волосы,   стараясь   поскорее   закончить
приготовления к отъезду. Времени в запасе оставалось еще много,  но  она  не
хотела суетиться, когда приедет лимузин.
   Кроме того, ей не хотелось упускать ни одной свободной  секунды,  которую
она могла провести с Эрин. Мадлен знала, что будет отсутствовать всего  лишь
одну ночь, но это будет впервые в жизни Эрин, когда  мама  не  прочитает  ей
сказку перед сном.
   Однако Каролина никак не  могла  выбросить  из  головы  образ  принцессы,
ожидающей своею рыцаря на белом коне, и снова вернулась к этой теме.
   - Ах, мама, - сказала Мадлен, глядя  в  зеркало  и  укладывая  волосы.  -
Почему бы тебе не сказать мне в детстве: "Девочка, лучшее, на что ты  можешь
надеяться, - это парень из рабочей среды.  Так  что  откладывай  денежки  на
черный день".
   Так нет же. Она упорно верила в  нелепую  мечту,  что  человек,  подобный
Филиппу Амберкрофту, захочет пренебречь условностями и соединить свою  жизнь
с ее.
   Да, на свете случаются разные чудеса, но такие...
   К тому времени, когда водитель посигналил, предупреждая о своем  приезде,
она уже полностью собралась. У нее  даже  было  несколько  свободных  минут,
чтобы почитать дочке, а потом уложить ее в кроватку для дневного сна.
   Накрывая ножки Эрин мягким одеялом, Мадлен строго напомнила себе,  что  у
нее есть многое, за что она должна быть благодарна судьбе. У нее  прекрасный
дом, хороший опыт работы и самая лучшая девочка на свете.
   И нет абсолютно никаких причин для глубокой грусти, которая камнем лежала
на сердце.

Глава 4

   Филипп пытался сосредоточиться  на  документах,  разложенных  у  него  на
коленях, на записях, которые тут же делал в блокноте,  но  каким-то  образом
его  внимание  все  время  переключалось  на  Мадлен,  старающуюся  казаться
спокойной и бесстрастной во время полета. В  том,  как  она  тайком  окинула
взглядом уютный салон, было что-то определенно обворожительное. Он привык  к
скучающему виду, который напускали  на  себя  женщины,  летавшие  с  ним  на
самолете корпорации.
   Мадлен наверняка считает, что он мотается по миру ради своей прихоти.  Не
то чтобы его сильно волновало, о чем она думает, но по каким-то причинам  он
испытывал сильное желание рассказать ей, что собственный самолет  корпорации
совсем недавнее "приобретение. А "мотание по миру"  на  деловые  встречи,  в
сущности, может сильно наскучить.
   Но сейчас ему было совсем не до скуки. Чертовски  раздражало,  что  пульс
бился учащенно  и  резко  усиливалось  волнение,  и  все  из-за  секретарши.
Господи, из-за простой секретарши! У него, должно быть, жар, только этим  он
мог объяснить то, что с ним происходит.
   С одной стороны, Филипп ожидал  возвращения  миссис  Монтаг  из  отпуска,
тогда он вернется к нормальной жизни.  С  другой,  ему  хотелось  как  можно
дольше оставаться с обворожительной брюнеткой,  сидящей  в  кресле  напротив
него.
   - Итак, что ты думаешь? - вдруг спросил он, обведя ручкой,  как  указкой,
салон самолета.
   Филипп испытал чувство вины, когда Мадлен едва не подпрыгнула, словно  он
нарочно испугал ее.
   - О, замечательно!
   Мадлен рассмеялась, и сразу исчезла скованность.
   - Филипп, я собираюсь сделать  заявление,  которым  едва  ли  смогу  тебя
удивить. Я никогда не летала на частных самолетах. Более того, мне  довелось
пользоваться коммерческими рейсами всего несколько раз в жизни.
   Сделав вид, что до глубины души  поражен  ее  признанием,  Филипп  широко
раскрыл глаза и поднял брови.
   Она прыснула от смеха, прикрыв рот рукой.
   - Мне все кажется, что появится какой-нибудь  археолог  и  прочитает  нам
лекцию о достоинствах коринфских кожаных изделий.
   При виде того, как она погладила узкой  рукой  блестящее  мягкое  сиденье
рядом  с  ней,  у  Филиппа  пересохло  во  рту.  Движение  было  неосознанно
чувственным,  ее  пальцы,  скользящие  по  верхнему  шву,  привели   его   в
замешательство. Филипп опустил ручку и блокнот на столик у компьютера, чтобы
не выронить их из внезапно задрожавших пальцев. То, что Мадлен не  понимала,
насколько она привлекательна, давало ей огромную власть над ним.
   Он попытался пошутить:
   - Думаю, за ним протиснется очаровательная красотка, чтобы предложить нам
программу полета.
   Она  снова  хихикнула.  Обычно  хихикающие  женщины   вызывали   у   него
невыносимое раздражение. Но улыбка Мадлен, ее стремление  оставаться  такой,
какая она есть, естественной и лишенной жеманства, делали ее восхитительной.
   - А потом, - сказала она, наклонившись вперед и подыгрывая ему,  -  Кении
Джи даст нам концерт для двоих.
   Филипп с удивлением обнаружил, что смеется вместе с ней. Только подумать!
За последние два дня он смеялся больше, чем за... Интересно, как долго он не
смеялся? Филипп не мог припомнить, когда ему  хотелось  в  последний  раз  с
кем-нибудь просто поболтать.  Давным-давно,  с  целью  самозащиты,  он  стал
скрытным, отрешенным  от  внешнего  мира,  а  Мадлен  заставила  его  желать
простого общения.
   Очевидно, Мадлен не  представляла,  как  притягательно  выглядит,  слегка
наклонившись вперед. На  ней  было  достаточно  строгое  платье  спортивного
покроя с короткими  рукавами  и  юбкой  в  складку,  поверх  него  полагался
темно-синий блейзер, который сейчас, аккуратно  сложенный,  висел  сзади  на
спинке кресла. Но вырез ее платья, открывающий нежную белую кожу,  подвергал
его танталовым мукам.
   Филипп быстро зажмурился и сделал глубокий и медленный вдох. Нельзя вести
себя по-мальчишески. Его поведение просто неприлично. Последнее время Филипп
был слишком загружен делами, чтобы заниматься личной жизнью. Но  это  же  не
значит, что он стал сексуально озабоченным! Черт побери!  Он  всегда  держал
себя в руках, и так будет впредь.
   Когда Филипп открыл глаза, то почувствовал благодарность к появившемуся в
проходе бортпроводнику.
   - Могу ли я вам что-нибудь принести, сэр? А вам, мэм?
   - Холодной воды с лимоном для меня. А тебе, Мадлен? - спросил Филипп.
   - Я буду то же самое.
   - У нас полный набор напитков и укомплектованный  бар.  Ты  уверена,  что
больше  ничего  не  хочешь?  -  уточнил  Филипп,  стараясь,   чтобы   Мадлен
чувствовала себя свободнее.
   - Нет, правда. Достаточно одной воды.
   Когда стюард скрылся, Филипп не удержался, чтобы не подразнить ее:
   - Обещаю не говорить старшему пилоту, если ты что-нибудь прольешь.
   - Похоже, что я могу это сделать? - Мадлен густо покраснела.
   - Нет, вовсе нет, - сказал  он,  смягчившись  при  виде  ее  откровенного
смущения.
   - Жалкий обманщик, - она шутливо  надулась.  И  сразу  же  хлопнула  себя
ладонью по губам.
   Краска отлила от лица, а глаза стали огромными,  когда  она  поняла,  что
сказала. Филипп закатился от смеха.
   - Все нормально, Мадлен. Ты знаешь, я не обделен чувством юмора.
   Она отвела взгляд, чувствуя, что снова краснеет.
   - Честно говоря, пока не знаю. Я никак не могу привести себя в нормальное
состояние. Все случилось так быстро. Никак не могу сообразить, что  к  чему.
Понимаешь, всего за день с небольшим я  получила  работу,  о  которой  могла
только мечтать, прокатилась  в  лимузине,  а  вот  теперь  лечу  на  частном
самолете в командировку. Если бы я не была уверена в  этом,  мне  бы  просто
казалось, что я сплю.
   - Согласен, потому что и для меня в этом тоже много неожиданного.
   - Однако ты наверняка не чувствуешь себя ребенком в церкви, который ждет,
что ему вот-вот прикажут сидеть спокойно и не ерзать.
   Когда  принесли  напитки,  Филипп  взял  свой  бокал,  благодарно  кивнув
стюарду. Он ждал, пока Мадлен с жадностью осушила свой, а потом,  поймав  ее
взгляд, сказал:
   - Клянусь, больше не буду тебя дразнить, Мадлен. Ты можешь расслабиться.
   - Сомневаюсь, что у меня получится, - ответила она,  и  к  ней  вернулось
чувство юмора. - Но обещаю, я постараюсь.
   Филипп снова занялся своими записями, и Мадлен вздохнула  с  облегчением.
Он был очень мил. А она чувствовала себя деревенщиной. Но  с  самого  начала
Мадлен решила, что будет глупо, если  она  попытается  показать,  что  такая
роскошь для нее привычна. Ничто в повседневной борьбе за выживание не  могло
бы принудить ее к дешевому притворству.  Мадлен  никогда  не  могла  принять
безразличный вид, если ей  что-то  нравилось,  и  на  ее  лице  всегда  было
написано то, что она чувствовала. Но сейчас ей вдруг захотелось быть опытной
и искушенной, чтобы казаться беспечной.
   Не стоит говорить, что безделье только еще больше распаляло ее и без того
взвинченные нервы. Наверное, Филипп  думает,  что  поступает  правильно,  не
диктуя ей и не давая задания печатать на машинке. Мадлен оставалось  листать
журнал, который не содержал ничего любопытного, или наблюдать  за  тем,  как
Филипп задумался над документами - последнее  было  намного  интереснее  для
нее. Снова и снова она старалась убедить себя, что он  просто  босс,  как  и
любой другой,  поэтому  не  надо  поддаваться  панике,  чтобы  не  выглядеть
простофилей.
   Но едва ли Филиппа можно назвать "любым боссом"...
   Конечно, ее можно  простить  за  мимолетные  фантазии,  оправдывала  себя
Мадлен, сидя в роскошном салоне частного самолета. В конце концов, хоть  она
и работает в  огромном  городе,  но  в  душе  по-прежнему  остается  простой
девушкой из далекого провинциального городка. Мать ничего плохого не имела в
виду, только Мадлен невольно снова подумала о  рыцаре  в  сияющих  доспехах,
правда, замком ему служило стоэтажное здание, а боевой конь  имел  блестящие
белые крылья.
   Полет длился менее двух часов, и очень скоро они шли по покрытым  коврами
холлам старого, но прекрасно отреставрированного  отеля.  Клерк  за  стойкой
протянул Филиппу ключ от апартаментов, принадлежащих его семье, и подал  его
спутнице ключ от меньшего номера, но находящегося на  этом  же  этаже  через
холл. Когда они поднимались в лифте, Филипп обратил ее внимание на  то,  что
верхний этаж постоянно  зарезервирован  за  членами  семьи,  поэтому  шумные
соседи не будут беспокоить ее.
   Мадлен с трудом удержалась, чтобы не покачать головой от  удивления.  Она
останавливалась в отелях такого класса только несколько раз до этого,  когда
работала на конференциях, но всегда занимала самые дешевые комнаты, и те  со
скидками. Понимая, что Амберкрофты серьезно относятся к комфорту, она все же
с трудом представляла, как это возможно - иметь целый  этаж  в  распоряжении
одного человека.
   Еще один пункт добавился к списку вещей, вызывающих у нее удивление.
   Филипп покинул Мадлен у дверей ее номера, предложив отдохнуть пару  часов
перед встречей с четой Макконналли за ужином в ресторане отеля.  На  случай,
если ей захочется поплавать, он  сказал,  что  на  крыше  имеются  отдельный
бассейн и горячая ванна.  Мадлен  обрадовалась,  что  поддалась  соблазну  и
бросила в сумку купальник.
   Когда Филипп ушел, в комнате стало слишком уж тихо, и  по  телевизору  не
было  ничего  заслуживающего  внимания.  Перспектива  поплавать  в  бассейне
выглядела заманчивой, а несколько минут в горячей ванне, возможно, расслабят
ее.
   Мадлен потребовалось не более минуты, чтобы скинуть блейзер  и  платье  и
надеть скромный купальный костюм,  который  она  купила  еще  несколько  лет
назад. Мадлен выбрала классический стиль, потому что он всегда  в  моде,  и,
принимая во внимание, что  ей  редко  выпадал  случай  поплавать,  купальник
выглядел почти как новый. Она почувствовала некоторое  стеснение  по  поводу
совсем плоского живота, но тут же одернула себя. Какая разница, ведь  Филипп
не увидит ее!
   На крыше никого не было.  Когда  Мадлен  вышла  на  солнце,  она  немного
полюбовалась открывшимся перед ней видом залива. Барьер из оргстекла защищал
от резкого ветра с  океана.  Девушка  коснулась  ногой  воды  в  бассейне  и
убедилась, что она подогрета. Уже ничему не удивляясь, Мадлен скинула банный
халат, в котором вышла из своего номера, и нырнула.
   Она потеряла счет времени, когда плавала по кругу, наслаждаясь  тем,  как
напрягаются мышцы во время движения. Это напомнило ей, что она не занимается
гимнастикой. Необходимо включить физические  упражнения  в  свой  распорядок
дня.
   Вопрос в том, когда. Весь день Мадлен на работе и, конечно, не собирается
тратить на гимнастику драгоценное время по вечерам,  которое  она  полностью
посвящает своей крошке. Может,  заняться  аэробикой  под  магнитофон,  когда
малышка уже будет спать? Но, если посмотреть на это  здраво,  к  вечеру  она
настолько измотана, что уже и сама готова быстрее лечь в кровать.
   Мадлен  перешла  из  бассейна  в  горячую  ванну.   Не   хотелось   снова
задумываться над вопросами, начинавшимися со слов  "что,  если...".  А  что,
если у нее была бы часть этого богатства и ей не нужно было бы  работать?  А
что, если бы она могла обеспечить свою девочку всем тем, что  ей  полагалось
по закону, не окажись ее отец таким подонком? Что, если?..
   Все. Разве она не решила больше не предаваться мечтаниям?  Что  было,  то
было, и пути назад нет. Вспоминая  прошлое,  Мадлен  считала,  что  ситуация
складывалась пятьдесят на пятьдесят, хотя и утешала себя  тем,  что  негодяй
прекрасно скрывал свою сущность. Она все еще иногда винила себя за  то,  что
так глупо обманулась, но все-таки большее  время  находилась  в  согласии  с
собой.
   Мадлен заставила себя расслабиться, позволив бурлящим  пузырькам  творить
свое чудо. Она разбиралась в людях, несмотря на то, что  когда-то  допустила
ошибку. И теперь, когда у нее была Эрин, она по достоинству  оценивала  свой
жизненный  опыт.  Даже  если  и  искала  когда-то  блеска  в  жизни,  сейчас
повзрослела и стала более  мудрой.  А  в  будущем,  добившись  экономической
независимости, Мадлен навсегда избавится от мечтаний о рыцарях,  спешащих  к
ней на помощь. Очень богатых и красивых рыцарях.
   Мадлен старалась не думать о них, но понимала,  чем  вызваны  эти  мысли,
заботами о себе и о маленькой дочери. Было бы здорово, если  бы  однажды  ей
повстречался положительный человек, добрый,  трудолюбивый,  пусть  не  очень
красивый, из среднего класса. Кто-нибудь, чье общество устраивало бы ее. Без
бьющих через край чувств  можно  обойтись.  Однажды  Мадлен  уже  горела  от
страсти и гибла от любви. Даже мысль о том,  чтобы  все  повторить  сначала,
причиняла ей сильную боль.
   Но предательский разум незамедлительно задал вопрос: "А что  будет,  если
такой человек, как Филипп, увидит в тебе не только секретаршу,  а  женщину?"
От него исходила энергия, и Мадлен не составило труда вообразить, какова эта
энергия, когда он занимается любовью. Стоило ей подумать о том, каков Филипп
в постели, дыхание ее участилось, а сердце забилось сильнее.
   Мадлен встала и направилась к лестнице. Опять эти дурацкие мысли! С явным
раздражением она вытерлась полотенцем и накинула на плечи халат. Возвращаясь
к себе, Мадлен не встретилась с Филиппом в холле, из чего сделала вывод, что
он работает у себя в номере. И слава богу. Чем  реже  видеться  с  ним,  тем
лучше.
   Прохладный душ и переодевание заняли  остаток  отведенного  ей  на  отдых
времени. Когда за ней зашел Филипп, Мадлен была одета  в  свое  единственное
платье для вечернего выхода и в красивые черные  туфли-лодочки.  Взглянув  в
зеркало, она решила, что манекенщицей ее не назовешь, но и стыдно за себя ей
не было.
   В свою очередь, Филипп переоделся в льняной костюм и белую накрахмаленную
сорочку с открытым воротом. Он, возможно,  пытался  придать  себе  небрежный
вид, но в нем не было ничего небрежного. Энергия, которую Мадлен заметила  в
нем ранее, так и била ключом.  Когда  Филипп  посмотрел  на  нее,  у  Мадлен
перехватило дыхание и подкосились коленки. Ее словно  пронзил  мощный  заряд
электрического тока.
   Напряжение Мадлен спало только тогда, когда они встретились  с  супругами
Макконналли и  магнетизм  Филиппа  переключился  на  другой  объект.  Миссис
Макконналли сразу же попала в