по любви "Камасутру"?
   - Нет, но я читала Китса. - Она села очень прямо и скрестила ноги.
   Его глаза затуманились, и он сказал:
   - Может, Зубин Мехта ваш любимый дирижер?
   - Сейджи Осава.
   - Еще более таинственно. Однако неожиданное всегда можно ожидать, не  так
ли говорится в Гите?
   - Возможно, - сказала она безмятежно. Карен и понятия  не  имела,  о  чем
идет речь, но ей нравилось, как Эрик говорил.
   - Превосходный ответ, - сказал он радостно. - Я собирался пригласить  вас
на концерт ситарной <Струнный инструмент с длинным грифом  и  металлическими
струнами, распространенный  в  Северной  Индии.>  музыки  завтра  вечером  в
Интернациональный Институт, но теперь думаю, что лучше вам  самой  выбирать.
Что бы доставило вам удовольствие?
   - Я не могу пойти с вами завтра. Сожалею, но по четвергам мы  встречаемся
нашей группой. Эрик понимающе кивнул.
   - С другими соотечественницами-индианками? Наверное, пьете  чай,  грызете
сладости и разговариваете о родине?
   Карен стало забавно от мысли рассказать ему о своих подругах -  таких  же
трех моделях, как и она сама, которые помогали друг другу в тяжелые минуты и
радовались вместе  в  хорошие  времена.  На  самом  деле,  как  не  уставала
повторять ее подруга Жанни, они поддерживали друг друга  в  надежде  в  один
прекрасный день найти своего мужчину. Но Карен только сказала:
   - Увы, мы не едим сладости. - Это было сущей  правдой.  Они  ограничивали
себя сырыми овощами и минеральной водой.
   - Может быть, в пятницу? - спросил он с надеждой.
   Требовалось время, чтобы подумать. Тут дело было не в желании встретиться
с ним - для этого было уже слишком поздно. Или все же следует добиваться его
любым доступным  способом?  Надо  рассказать  о  нем  подругам.  Они  всегда
обсуждали свои  отношения  с  мужчинами.  Карен  улыбнулась  про  себя.  Эта
проблема загонит их в тупик. Она подняла глаза и увидела, что Эрик улыбается
ей. Сейчас его глаза имели цвет сережек на вербе, а взгляд был таким нежным,
что сердце Карен снова затрепетало.
   - Позвоните мне в пятницу, - сказала она, улыбнувшись, - пожалуйста.
   Подруга Карен Жанни жила в старом, выложенном красным камнем доме  вблизи
Риверсайд-Драйв. Откликнувшись на звонок Карен в дверь  вечером  в  четверг,
она распахнула ее, улыбнулась вежливо и, указав рукой на лестницу, сказала:
   - Должно быть, вы ищите квартиру мистера Чандра, он живет  двумя  этажами
выше.
   - Жанни, это я! - вскрикнула Карен, прыснув от смеха.
   - Бог ты мой! Карен! Что с тобой! И почему твои волосы черны, как  уголь?
- Схватив ее за руку, она втащила Карен в гостиную.
   - Клэр! Взгляни только на Карен. Я даже не узнала ее!
   Клэр вскрикнула и даже уронила морковку, которую жевала.
   - Эйлин Лорд убьет тебя, это точно! Она уже знает, что  ты  сожгла  себя,
как головешка? А что ты сделала со своими волосами?  И  с  бровями?  -  Клэр
рухнула в кресло, потом добавила:
   - Должно быть, скрываешься от Ардуоуса Артура. Но кто теперь наймет  тебя
с таким загаром.
   - Нужно выпить, - заявила Жанни, доставая бутылку белого вина. - А теперь
расскажи-ка нам обо всем, - потребовала она, протягивая Карен стакан.
   - Но еще нет  Хелен,  -  запротестовала  Карен,  -  не  хотелось  бы  все
повторять дважды. Давайте подождем. -  Жанни  и  Клэр  застонали.  -  Ладно,
можете считать, что я обманщица. А пока выкладывайте мне ваши новости.
   - Ладно, - начала Жанни с недовольной  гримаской,  -  моя  самая  большая
новость - я нашла другого Вильяма.
   - А как же твой предыдущий Вильям, - спросила Карен, - тот, что танцует в
Балетном Театре?
   Клэр рассмеялась:
   - Этот тоже,  конечно,  танцовщик,  но  из  Балета  Нью-Йорк-Сити.  Жанни
называет их Вильям Первый и Вильям Второй.
   Страсть Жанни к танцовщикам стала легендой среди ее  друзей.  Талантливая
балерина, чья карьера была жестоко оборвана повреждением коленной чашечки, в
свои двадцать пять лет она была самой молодой в их группе. Наделенная  кожей
белой и нежной, как итальянский алебастр,  поразительно  красивой  спиной  и
плечами, она была  нарасхват,  когда  требовалась  модель  для  демонстрации
вечерних туалетов и платьев для коктейлей.
   - Валяйте, - сказала, защищаясь Жанни, - но это очень  удобно.  Я  всегда
могу иметь под рукой одного Вильяма, когда другой на гастролях.
   Карен повернулась к Клэр:
   - А как твоя коллекция предложений? Карен знала, что Клэр коллекционирует
предложения  выйти  замуж,  как  другие  женщины  коллекционируют   граненый
хрусталь  или  тарелки,  выпущенные  в  единичных  экземплярах.  С   азартом
настоящего коллекционера Клэр добивалась улучшения списка, вычеркивая  одних
и добавляя других. В свои тридцать четыре, с шелковыми каштановыми волосами,
яркая, она воплощала длинноногую, атлетическую американскую женскую  красоту
и производила сенсацию во всем, -  начиная  от  модных  лыжных  костюмов  до
костюмов для подводного плавания.
   - С тех пор как ты уехала, - сказала Клэр, - я свела их число до трех.  -
Ее голубые глаза сузились, губы задумчиво вытянулись. -  По  моей  шкале  от
одного до десяти  баллов  литературный  агент  опустился  до  пяти.  Слишком
угнетает, когда такой восхитительный сексуальный мужчина берет тебя за  руки
и говорит: "Выходи за меня замуж, я только что  продал  бестселлер  будущего
года". При этом он не ждет ответа. Он говорит:
   "Я принес рукопись. Ты должна  ее  прочитать.  Это  нечто  вдохновенное".
Затем  садится  рядом  с  тобой,  чтобы  быть  уверенным,  что  ты   читаешь
какую-нибудь "Как излечить ишиас за тридцать дней". Брр...
   - А парень из рекламного агентства еще котируется? - спросила Жанни.
   - Опустился  до  шести.  Он  был  забавен,  когда  работал  с  теннисными
ракетками  и  лыжами,  но  потом  его  сместили   на   шипованные   шины   и
аккумуляторы... В самом деле,  кого  интересуют  протекторы  и  кислота  для
аккумуляторов?
   - Ну, и кто же третий в твоем списке? - спросила Карен.
   - Ax. - Фарфорово-голубые глаза Клэр  блеснули.  -  Этот  по  моей  шкале
набирает девять баллов. Ричард юрист в какой-то жутко секретной комиссии при
мэре, поэтому он не может говорить о своей работе вообще. Так что мы говорим
с ним только о старых фильмах и.., обо мне. Это восхитительно!
   Жанни засмеялась и подлила всем еще немного вина.  Карен,  посмеиваясь  в
тон ей, подтолкнула Клэр и шепнула:
   - Уж не случилось ли что-нибудь с Хелен?
   - Не беспокойся, Хелен всегда опаздывает, - сказала Жанни. -  Давай  пока
расскажу тебе, какую замечательную  массажистку  я  нашла.  Она  изумительно
делает массаж ног.
   От массажа ног они перешли к балетным классам, потом  к  каше  из  восьми
разных круп, которую Жанни нашла в магазинчике здоровой  пищи  на  Пятьдесят
седьмой улице, и наконец к новому рецепту Клэр приготовления супа из  кресса
водяного. К этому времени блюдо  с  сырыми  овощами  -  морковками,  цветной
капустой, пучками влажной зелени и томатами - было опустошено.
   - Я могла бы убить сейчас кого-нибудь за пиццу, - вздохнула Карен.
   Жанни извлекла кусочек цветной капусты из своих волос и сказала:
   - Лучше расскажи о своем превращении. Хелен, очевидно, уже не придет, а я
не могу больше выдержать ни минуты. Эйлин знает? Как с твоей работой?
   - Я уже закончила одну работу, - сказала Карен. - В новом облике.
   И она рассказала, как со скоростью  смерча  ей  пришлось  превратиться  в
Индиру Сингх, чтобы фотографироваться у неотразимого Эрика Сондерсена.
   - А я думала, что он холоден, как  айсберг,  -  сказала  Жанни,  -  и  не
дружелюбен,  как  ледник.  Он  снимал  меня  в  прошлом  месяце  в  норковом
палантине.
   - Ты полагаешь, Сондерсен и в самом деле  поверил,  что  ты  индианка?  -
спросила Клэр. - Неужто это возможно?
   - Я же поверила, - возразила Жанни, - так почему он не должен поверить?
   Клэр, как всегда самая щепетильная, сказала:
   - Как ты можешь так поступать с ним, какое бы  он  ни  произвел  на  тебя
впечатление? Кроме того, ты же ничего не знаешь об Индии. Ты же  Мэри  Карен
Ист из Манкато, штат Миннесота.
   - На самом деле моя  фамилия  Истмен  <По-английски  означает  "восточный
человек">. - Карен пожала плечами. - Я сократила  ее.  Эрик  знает  немногим
больше. Его голова забита детскими впечатлениями от Редьярда Киплинга. - Она
рассказала девушкам о своем разговоре с ним во время вчерашнего обеда. Потом
попыталась описать им  абсолютно  новые,  невероятно  чувственные  ощущения,
которые испытала во время съемки. Однако о поцелуях в раздевалке она  решила
не рассказывать, упомянув лишь о словах Эрика, что их работа вдвоем была для
него почти тем же, что и занятие любовью. Жанни при этом покачала головой.
   - Со мной ничего похожего не случалось. Должно  быть,  ты  в  самом  деле
ошеломила его.
   - Каждый из них ошеломил другого, - поправила ее Клэр.  -  И  что  же  ты
теперь собираешься делать? Скажешь ему, кем являешься на самом деле?
   - Не уверена, - созналась Карен.
   - Нет! - запротестовала Жанни. - Только не это!
   - А ты не думаешь, что я иначе не смогу? - спросила Карен.
   -  Подождите,  подождите!  -  заявила  Клэр,  помахав  им   обеим   своей
великолепной рукой. - Мы же сами всегда говорили,  что  мужчины  никогда  не
интересуются тем, что у нас внутри. Их заботит только наша внешняя оболочка.
   - Самое обидное, - сказала Клэр, - что я в  конце  концов  уже  научилась
чувствовать себя в ладу со своей внешней, как ты называешь  это,  оболочкой,
но мужчины все равно обращаются со мной, как  с  блондинкой,  которая  может
всего лишь производить впечатление. Я для них не друг, а своего рода  символ
власти или чего-то в этом роде.
   - Ты для них просто дорогая вещь, как "роллс-ройс", - зло сказала Клэр, -
а не личность. Карен произнесла задумчиво:
   - Может быть, потому, что Эрик весь  был  в  деле,  но  мне  кажется,  он
смотрит на Индиру иначе.
   Клэр внимательно разглядывала Карен, откинувшись и склонив голову.
   - Если Эрик Сондерсен  думает,  что  ты  Индира  Как-Там-Ее-Фамилия,  он,
определенно, ухаживает не за тобой. И это твой шанс, Карен, быть самой собой
с мужчиной, глаза которого не ослеплены совершенством сказочной блондинки.
   - Если вдуматься, - протянула Жанни, -  все  это  ужасно  рискованно.  Не
думаю, чтобы у меня хватило духа действовать так же. Что если вы оба все это
выдумали, а потом он опомнится?
   - Что ж... - Карен колебалась. - Конечно, я должна  сказать  ему  прежде,
чем все зайдет слишком далеко. Надо лишь найти подходящий момент. Как всегда
говорит Хелен, нужно только установить, кем и чем рискуешь.
   Все замолчали. Потом Клэр сказала:
   - Так оно и есть. Жизнь только тогда насыщенна, когда ты рискуешь. Карен,
а что ты думаешь по этому поводу?
   Карен засмеялась и взмахнула своими черными ресницами:
   - А кто-нибудь из нас когда-нибудь знал какого-либо датчанина?

Глава 5

   Карен сидела на полу под утренним  солнцем,  вытянув  перед  собой  ноги.
Медленно согнув правое колено, она подняла правую ногу и перенесла ее  через
левую, опустив ступню на пол и подтянув как  можно  ближе  к  левому  бедру.
Получилось не так уж плохо. Оперевшись на правую руку, она попыталась  через
правое колено обхватить левой рукой левое колено. Затем постаралась медленно
развернуться вправо так, чтобы увидеть свою правую руку за собой.
   Ужасно, подумала Карен. Очевидно, существуют особые тела для йоги...  Она
попыталась вернуть голову в прежнее положение, но не смогла даже  шевельнуть
ею. Книга, которую она взяла  у  Жанни,  лежала  раскрытая  на  полу  где-то
неподалеку от ее левой ноги, но ее голова отказывалась повернуться.  Я  могу
оказаться запертой в этой позе на несколько дней, подумала она  в  отчаянии.
Раздавшийся  телефонный  звонок  заставил  Карен  вздрогнуть  да  так,   что
поддерживающая ее правая нога расслабилась, и она рухнула  на  пол  сплошным
узлом из рук и ног. Довольная этим, она поползла на четвереньках по  полу  и
дотянулась до трубки после пятого звонка.
   - Хотел уже повесить трубку, - послышался голос Эрика, - мне  показалось,
что я могу помешать вашей утренней медитации.
   -  О,  не-е-т,  -  счастливо  выдохнула  она,  -  я  занималась  простыми
упражнениями. - Она подтянула ногой к себе книжку.  -  Вам  известна  "ардхи
матсуендрасана"? - Она потерла затекшую шею.
   - Конечно! Разве это не чудесный способ расслабиться и  придать  бодрость
всему телу? - Слава Богу, он не стал дожидаться ответа. - Я уже  переговорил
с мисс Лорд. Она сказала, что сегодня вы не заняты.  Если  я  приеду  к  вам
домой, поможете мне усовершенствовать мою  "ардхи  матсуендрасану"?  Где  вы
живете?
   - На Ист-Сайд, - ответила она неопределенно, - возле парка.
   - Я тоже свободен и решил, что мы можем провести этот день вместе.
   Перед ее глазами зажглись предостерегающие огни, завыли сирены, зазвонили
колокола. Она не была той женщиной, что могла помочь Эрику усовершенствовать
его йогу. И возможно, ему не следует приходить  в  ее  квартиру.  Достаточно
только представить, как он спрашивает привратника,  где  находится  квартира
мисс Сингх, а привратник отвечает, что в этом доме такая не живет.
   - Индира, вы меня слышите?
   - Почему бы нам не встретиться перед музеем Метрополитен? Вы знаете,  где
это?
   - О, да. Я уже посетил  девятнадцать  музеев,  осталось  побывать  еще  в
восемнадцати.
   - Не знала, что здесь их так много. Дайте мне час. - Она хотела  полежать
тридцать минут под солнечной лампой, которую она  одолжила.  Ей  показалось,
что этим утром она выглядит немного бледнее.
   Едва  Карен  пересекла  Пятую  авеню,  как  увидела  Эрика,  сидящего  на
ступеньках музея. Он был полностью поглощен созерцанием мима  с  напудренным
лицом,  развлекающего  группу  любопытных  своими   напряженными   попытками
забраться  на  невидимую  стену.  Выражение  лица  Эрика   было   совершенно
очаровательно, и сердце ее  глухо  дрогнуло.  Что  за  славный  парень!  Она
поднялась по ступенькам и села рядом с ним. Ее кожа горела  и  немного  была
воспалена от солнечной лампы.
   Эрик окинул ее критическим взглядом.
   - Может быть, это игра света, но вы  выглядите  гораздо  румянее,  чем  в
среду.
   - Правда? Тогда я уверена, что все дело в  освещении.  Нью-йоркцы  всегда
отмечают, что солнце в верхней части города  розовее,  чем  в  центре,  и  в
Ист-Сайде  ярче,  чем  в  Вест-Сайде.  Возможно,  это  как  то   связано   с
загрязнением воздуха.
   Он со скептическим выражением поскреб подбородок и сказал:
   - Очень странный город.
   - Надо принимать его таким, какой он есть, - ответила она по  возможности
беззаботно.
   - В таком случае вы должны быть моим гидом.  -  Его  серые  глаза  словно
танцевали. - Вот мы, два путешественника из далеких  земель,  высадились  на
чужом берегу, да? - Сочный баритон Эрика разносился по ступеням,  а  сам  он
сильной, властной рукой обнял ее и привлек к себе.  -  Да,  вы  будете  моим
гидом, - сказал он счастливым голосом, поднимая ее на ноги. - Я почти  забыл
сказать вам - я послал ваши снимки в агентство. Они приняли их  даже  лучше,
чем я ожидал.
   - Они их используют? - спросила с тревогой Карен.
   Он покачал головой.
   - Может быть и нет. Им не хватает воображения.
   Она попыталась не выказать своего облегчения,  но  в  душе  ликовала.  Он
прав: эти агентства всегда старались проявить осторожность.
   - Ладно, - сказала она весело, - не  хотите  ли  еще  раз  посетить  этот
музей? - Ей хотелось поскорее скрыться от солнца. Было бы  ужасно,  если  бы
появилась разница между линией загара и закрытой частью кожи.
   Но он поднял голову к небу, глубоко вдохнул свежий воздух и сказал:
   - Сегодня слишком хороший  день,  чтобы  провести  его  в  духоте  музея.
Пойдемте погуляем по парку. Я уже видел статую  Ханса  Кристиана  Андерсена.
Знаете,  на  какой  сказке  там  раскрыта  книга?  -  Карен  вынуждена  была
сознаться, что не знает. - "Гадкий  Утенок"!  Я  специально  залезал,  чтобы
посмотреть! - похвастался он с мальчишеской гордостью.
   Когда  они  шли  парком,  Карен  чувствовала  приятное  возбуждение.  Шум
уличного движения уступил место щебетанию птиц и возгласам детей,  носящихся
по лужайкам. Запахи молодой травы и клевера напоминали ей о доме,  а  воздух
казался ярким, горячим и счастливым.
   - Надеюсь, что вы не воспримете мои слова как критику, - сказал  Эрик,  -
но  я  изумлен,  что  вы  говорите  на  таком   американизированном,   таком
разговорном английском.
   - Я здесь обучалась, - ответила она вполне  честно.  -  А  вы,  наоборот,
произносите слова, как англичане.
   - Большинство датских учителей, преподающих английский в школе,  получали
образование в Англии. Но  как  случилось,  что  молодая  женщина,  достойная
находиться во дворце раджи, училась в Америке и работает в Нью-Йорке?
   - Вы можете сказать кисмет <Кисмет - судьба (турец.).>, или карма. -  Она
улыбнулась своей самой загадочной улыбкой, выругав себя молча за то, что  не
подготовила заранее ответы  на  вопросы,  которые  могла  предвидеть  с  его
стороны.
   Он остановился посреди тропинки, взял  обе  ее  руки  в  ладони  и  мягко
сказал:
   - Я хочу знать о вас все. Разве не было  начертано,  что  тот,  кто  ищет
сердцевину красоты...
   - ..найдет тайну, - закончила она. - Совершенное знание не дается никому.
Он улыбнулся восхищенно.
   - Это, конечно, правда. Но разве  запрещено  стремиться?  Когда-нибудь  я
открою все, что только можно узнать о вас. Вы увидите, я очень терпеливый  и
целеустремленный человек. А теперь, если  не  хотите  рассказывать  о  себе,
расскажите об Индии.
   Некоторое  время  они  гуляли  в  молчании.  Карен  смотрела  на   озеро,
воображая, что на его поверхности отражается  Тадж-Махал.  Затем,  стараясь,
чтобы ее голос звучал беззаботно и мечтательно, произнесла:
   - Об этом можно говорить так много. Индия такая огромная,  такая  разная,
такая древняя. Я не знаю даже, с чего и начать. - Она попыталась,  чтобы  ее
слова звучали торжественно. - Индия непостижима. Ее можно воспринять  только
опытом.
   Эрик задумчиво вздохнул.
   - Расскажите лучше мне о Дании, -  сказала  она  весело.  Быть  индианкой
оказалось легче, чем она ожидала. Все, что требовалось, это держаться начеку
и не поддаваться панике, и выглядеть достаточно таинственно.  Эрик  был  так
легковерен.  Как  говорится,  в  той  фразе,  которую  повторяют  в  театре?
Готовность отказаться от недоверия? Эрик был как раз такой - готовый принять
все, чему нельзя верить.
   Засмеявшись, он сказал:
   - На всей земле нет другой страны, которая была бы так непохожа на Индию.
Дания крошечная, а не огромная, однородная, а  не  разнообразная,  ее  легко
познать. Я сам из столицы, Копенгагена.
   - Я слышала, что ваши зимы  ужасны.  -  На  самом  деле  Карен  не  могла
представить, чтобы где-нибудь  существовали  места  с  зимами  хуже,  чем  в
Манкато, но там, дома, миннесотцы любили  хвастаться,  какие  у  них  бывают
ужасные снежные бури. Она предполагала, что Эрик тоже такой.
   Эрик добродушно улыбнулся.
   - Это вы слышали о Норвегии и Финляндии. Данию, как и Англию,  обогревает
Гольфстрим. У нас очень редко бывают зимой морозы. Вот  почему  кататься  на
лыжах мы отправляемся в Норвегию. Вы когда-нибудь катались на лыжах?  Должно
быть, снег и лыжи кажутся вам чем-то очень странным.
   - Мне нравится снег, но Эйлин Лорд ненавидит саму идею, чтобы  кто-нибудь
из нас подвергал себя риску. Поэтому я всего пару раз каталась на лыжах. Это
было пугающе, но весело.
   Он  ободряюще  положил  руку  ей  на  плечо,  и  она  почувствовала,  что
прислонилась к нему так, словно это было самое естественное дело  на  свете.
Как легко было с ним, как просто.
   - Если я еще буду здесь, когда выпадет снег, я дам вам несколько  уроков.
Секрет владения лыжами заключается  в  движении  ваших  бедер.  -  Его  рука
скользнула по ее спине и ле