юсь, что нет, - глуповато ответила Карен.
   - Я приготовлю их для вас к следующему разу.
   Карен поблагодарила мисс Пинквит за доброту и швырнула  книги  в  машину.
Она купила омара, влажного и жирного; моллюсков, полдюжины початков  местной
кукурузы - по западным понятиям достаточно жалких, но свежих, прямо с  поля;
и персиковый пирог. После чего она  отправилась  домой  вместе  с  омаром  в
коробке.
   - Надеюсь, у тебя достаточно еды, - сказал Эрик, когда она позвонила  ему
вечером. Карен усмехнулась в трубку:
   - Тебе не стоит беспокоиться, дорогой. Здесь полно всего,  чтобы  поднять
настроение.
   - Эйлин замучила меня вопросами. Она хуже инквизитора. Я рад, что  ты  не
сказала мне, где находишься. Мне не пришлось лгать, когда я говорил, что  не
знаю, где тебя найти. И не говори мне сейчас, я не хочу этого знать.
   - Не буду, обещаю.
   - Я так скучаю по тебе, моя  принцесса.  Ее  сердце  переворачивалось,  и
закололо в глазах. Она моргнула и сказала:
   - Я тоже скучаю по тебе, мой дорогой.
   - Я проснулся в середине ночи и понял, что тебя  нет  рядом  со  мной.  А
потом вспомнил, как приятно чувствовать в своих руках твои груди,  вспоминал
чудесные дразнящие движения твоих бедер перед тем, как я...
   - Перед тем, как что? - переспросила она. При воспоминании  о  его  руках
она почувствовала покалывание в грудях, ее соски напряглись при воспоминании
о его губах.
   - Ах, Индира, - прошептал он.
   - Эрик, - простонала она, приподнимаясь на стуле.
   - Я, пожалуй, повешу трубку и пойду приму холодный душ. Из-за  тебя  мне,
наверное, часто придется принимать холодный душ. А я его ненавижу.
   - А у тебя не будет другой женщины, пока меня нет? - спросила она  тонким
голосом.
   - Индира! Как ты можешь думать о подобных вещах?  Ты  же  знаешь,  что  я
люблю тебя. Я сохраню себя до твоего возвращения.
   Эта мысль заставила ее задрожать от ожидания.
   Они еще долго разговаривали, пока Эрик не сказал:
   - Я вешаю трубку.
   - Да.., я люблю тебя, дорогой.
   - Я люблю тебя, Индира. Ах, Индира... Я не  могу  повесить  трубку,  пока
этого не сделаешь ты. - Его голос был полон любви. - Ты вешаешь трубку?
   - Ах, Эрик... - Любовь, которую она почувствовала в его голосе, заставила
ее плавиться изнутри, она чувствовала, что в любой момент может растаять  на
своем стуле.
   Еще через двадцать минут Карен сказала:
   - Я собираюсь пожелать тебе  спокойной  ночи,  дорогой.  Мне  тоже  нужен
холодный душ.
   - Я буду думать о тебе, принимая его. Я буду думать о том, как бы я  взял
мыло и.., послушай, а - ведь мы никогда не принимали душ вместе.
   - Ну, - продолжала она болтать, - просто мы.., м-м-м.., скромны.
   - Сейчас я бы побежал по Уолл-стрит голым, если бы  знал,  что  ты  ждешь
меня на другом конце.
   - Я бы все отдала, чтобы увидеть это!
   - Все?
   - Ну... - Она зажала телефонную  трубку  между  подбородком  и  плечом  и
крепко обняла себя, чувствуя при  этом  на  себе  тяжелое  мускулистое  тело
Эрика.
   Часом позже они наконец пожелали друг  другу  спокойной  ночи.  Карен  не
стала принимать холодный душ, она просто очень  долго  стояла  под  душем  и
намыливала себя очень, очень медленно, представляя, что рядом  с  ней  Эрик.
Потом она отрезала себе еще один кусок персикового пирога и съела его,  стоя
у окна гостиной в своем длинном голубом  халате,  пристально  вглядываясь  в
темное море.
   Через неделю опять позвонила Клэр.
   - Ну, как там твой загар? Побледнела?
   - Чудесно. Все проходит даже быстрее, чем я надеялась. Я  не  отваживаюсь
выходить днем из дома не будучи абсолютно  уверенной  в  том,  что  защищена
одеждой от солнца с головы до ног. И то выхожу лишь для того,  чтобы  купить
еды и порыться в книгах мисс Пинквит.
   - Она давала тебе читать книгу ее отца?
   - Длинная, не правда ли? - засмеялась К арен.
   - Все в Браннен Бей должны притворяться, что читали ее.
   - Что нового в городе? Я не  читала  газет  с  тех  пор,  как  уехала,  а
единственный канал, который я могу смотреть по твоему телевизору, канадский.
   -  Земля  слухами  полнится.  Некоторые  обозреватели  культуры   наотрез
отказываются верить, что ты исчезла из мира.
   - Где же, они думают, я нахожусь?
   - Одни поговаривают, что  ты  сбежала  с  бразильским  плейбоем...  Карен
захихикала.
   - Другие убеждены, что ты скрываешься в Нью-Гэмпшире с Сэлинджером. Карен
закашлялась.
   - А что же все те, которые преследовали меня?
   - Все проходит, ты же знаешь.  Они  теперь  сходят  с  ума  по  певцу,  у
которого голос, как у  спившейся  женщины.  Он  разъезжает  на  позолоченном
пикапе. Подумай, что ты пропускаешь! Когда ты вернешься?
   - Еще пара недель, и буду в порядке.
   - К тому времени Индира будет полностью забыта. Последний  раз  статья  о
тебе была на шестой странице.
   Карен прокричала с радостным облегчением.
   - Ах, Клэр, это самая приятная новость с тех пор, как я здесь.
   - Эйлин вся в раздражении, как ты понимаешь.
   Карен очень живо могла представить Эйлин, сидящую за письменным столом.
   - Мне почти что жаль ее, - сообщила она. - Она  зажата  в  капкане  своей
собственной вины и одновременно жертва своей жадности.
   Клэр возразила:
   - Ты слишком великодушна, Карен. Эйлин - волчица в одежде от Шанель.  Она
посылала меня на съемку с Эриком. - Внезапно  голос  Клэр  зазвучал  слишком
бодро, как обычно  разговаривают  с  безнадежно  больными.  В  таком  голосе
слишком много жизни.
   - Клэр, ты  хочешь  мне  что-то  сказать?  -  нервно  спросила  Карен.  -
Заканчивай.
   - Ты знаешь, что  Эрик  покрыл  все  стены  своей  квартиры  фотографиями
Индиры? Некоторые из них, должно быть, шесть футов высоты.
   - Не знаю. А что ты делала в квартире Эрика?
   - Ничего. Когда он узнал, что я тебя знаю, он хотел все время говорить об
Индире. Мы выпили вместе после съемки, и я многое выслушала.
   - Но ведь ты ничего ему не сказала, да?
   - Конечно, нет. Мы с тобой связаны одной веревочкой, не так ли?  А  кроме
того, у меня не было такой возможности, правда. Он  бормотал  и  бормотал  в
течение двух часов.
   Карен почувствовала, как внутри у нее разливается тепло.
   - Правда?
   - Когда ты позировала в мужской рубашке и шортах? Они очень идут тебе - и
очень соблазнительны.
   - Месяцы тому назад, а кажется, что годы. Что он говорил? - Она старалась
сдержать свое нетерпение.
   - Больше всего он говорил о том, что вы делали вместе. Он страшно скучает
по тебе. Карен, что вы делали тем вечером, когда  ты  выпала  из  качалки  в
твоей спальне? Я не верю, что ты  взобралась  на  нее,  спасаясь  от  ночной
бабочки.
   - Я хотела вывернуть лампочки, - жалко сказала Карен,  потом  улыбнулась,
вспомнив о нежной любви Эрика той ночью.
   - Он не может дождаться тебя.
   - Я не могу дождаться момента, когда вернусь.
   - Но, Карен, кто же вернется? Ты или Индира? - Я все еще думаю над этим.
   Карен не могла заставить себя сказать Эрику, что Индира никогда,  никогда
не вернется. Не по телефону, во всяком случае. Нужно найти  какой-то  другой
способ сообщить ему это; она целыми днями думала об этом,  перебирая  в  уме
всевозможные варианты. Она хотела сообщить ему это постепенно, мягко.
   Разговаривая с ним в последний раз, она сказала, что  собирается  жить  в
полном уединении некоторое время.  Ей  необходимо  время  на  одиночество  и
медитацию.
   - Это означает, что ты не будешь мне звонить? - спросил он. -  У  нас  не
будет возможности разговаривать?
   - Да, боюсь, что так. Это будет трудно, но это единственный путь.  -  Она
старалась говорить так, как будто уже отвлеклась от всего земного.
   - Внутренняя жизнь очень важна, -  заметил  он.  В  его  голосе  не  было
удивления. - Я думаю, что в результате произойдет что-то чудесное,  подобное
тому, как гусеница может завернуть себя в кокон и выйти из него бабочкой.
   Она точно знала, что произойдет - из Индиры вылупится Карен.
   - Иногда получаются уродливые, бледные мотыльки.
   - Да. Ну а я говорю о тех, из которых  получаются  бабочки.  Внутри  они,
наверное, остаются такими же, как ты думаешь?
   - Да, только у них появляются красивые крылья и крошечные лапки...
   - Не думаю, что у бабочек есть ножки...
   - Ну хорошо, по крайней мере роскошные крылья. Но ведь меняется только их
внешность. Я хочу сказать, разве ты стал бы меньше любить бабочку,  если  до
того любил гусеницу?
   - Возможно, если бы я вообще любил гусениц. Индира, о  чем  ты  говоришь?
Она попробовала иной путь.
   - Эрик, ты веришь в перевоплощение?
   - Если ты говоришь о том, что мы потом будем пчелами  или  бабочками,  то
нет, не верю.
   - Мой гуру говорит, что у каждого из нас  где-нибудь  есть  двойник.  Это
человек, который абсолютно такой же, как мы. Как ты думаешь, это возможно?
   - Все возможно, - отозвался он. - Но нигде не может быть такой,  как  ты.
Ты уникальна.
   - Возможно, нам не скоро удастся опять  поговорить,  мой  дорогой,  но  я
хочу, чтобы ты помнил: я люблю тебя. -  Помимо  воли  ее  глаза  наполнились
слезами.
   Голос Эрика звучал мрачно.
   - Будь мужественна,  моя  дорогая.  Поиски  самой  себя  могут  оказаться
опасными. Будь храброй, моя любовь.
   И к ее изумлению, он, не добавив больше ни слова, повесил трубку.
   Карен увидела настоящую себя в зеркале ванной через несколько  дней.  Она
была рада видеть, что почти на дюйм отрасли ее светлые волосы, но при  более
тщательном разглядывании своего лица ее  радость  померкла.  Загар,  который
покрывал ее кожу драгоценной позолотой, затушевывал все недостатки.  Теперь,
когда он почти полностью сошел, стали видны крошечные морщинки вокруг  глаз.
Когда она отступила на шаг от зеркала, они стали незаметными, но фотокамера,
она это знала, непременно заметит их. Камера видит все.
   Карен отвернулась  от  зеркала  и  долго  стояла,  уставившись  на  море.
Западный ветер разрывал пену на  волнах,  когда  они,  голубовато-зеленые  с
кружевом, накатывали на берег.
   - Все кончено! - громко сказала она, и ветер ей ответил,  хлопая  рамами.
Она прижалась лбом к холодному стеклу. Она должна была  сказать  Эрику,  что
оставляет работу модели, когда была еще в порядке. - К черту все! -  сказала
она волнам. - Я всегда говорила, что я не Катрин Денев!
   Она позвонила Клэр.
   - Возвращаюсь домой, - сказала она.
   - И что собираешься делать?
   - Я сама отвечаю за свою собственную жизнь,  вот  и  все.  Возвращаюсь  в
Нью-Йорк как Карен.
   Клэр протяжно свистнула.
   - Когда думаешь об этом  -  а  у  меня  было  достаточно  времени,  чтобы
подумать, - то понимаешь, что фантазия Эрика о его любви к  индианке  ничуть
не удивительнее отношения ко мне мужчин, когда я была блондинкой. Если  Эрик
действительно любит меня, он будет любить меня как Карен.
   - Карен, - мягко возразила Клэр, - а что, если ты ошибаешься?
   - Тогда он любит не меня, тогда он влюблен в свои  собственные  мечты.  И
есть только один способ выяснить это.

Глава 13

   По дороге в Нью-Йорк Карен не могла думать не о чем другом, как только  о
встрече с Эриком. Она видела все так ясно. Она позвонит ему  и  скажет,  что
она подруга Индиры, Карен Ист, и что ей  необходимо  поговорить  с  ним.  Он
тотчас же пригласит ее к себе в студию. Потом, когда она  войдет,  он  будет
ошеломлен. А что, если он потеряет сознание  от  шока?  Нет,  Эрик  вряд  ли
способен упасть в обморок. Скорей уж он разозлится. Да, более  вероятно.  Но
когда она все объяснит - как Эйлин втянула ее в эту авантюру, -  он  простит
ее.
   Когда самолет пошел на посадку в Ла Гардиа, она все еще представляла свое
возвращение. Эрик откроет ей дверь, его  лицо  бледно,  мягкие  серые  глаза
широко открыты от недоверия.  Он  оглядит  ее  с  головы  до  ног,  а  потом
непроизвольно  протянет  руку  и  дотронется  до  ее  лица,  как  будто  она
привидение.
   "Индира? Это ты? Это действительно ты?" - спросит он, а потом заключит ее
в объятия и скажет, что очень скучал, очень любит ее и  не  может  жить  без
нее.
   Она расскажет ему, что не могла жить без него, и он поклянется ей в своей
неумирающей любви и доверии. Доверии? Как он может ей доверять  после  всего
того, что она сделала?
   А может быть, он будет в ярости,  в  такой  ярости,  что  откажется  даже
разговаривать с ней. Что же тогда делать? Вместо того чтобы заключать  ее  в
объятия, он, например, скажет: "Я не из тех мужчин, с которыми можно  играть
в подобные игры. Я возмущен тем, что ты сделала, возмущен  этим  маскарадом.
Ужасно возмущен. Уходи! Не желаю больше тебя видеть!"
   Потом она будет молить о прощении и говорить, как  она  любит  его  и  не
может жить без него. И его сердце смягчится. Она обнимет  его,  прижмется  к
нему и будет шептать ему на ухо слова любви, и он перестанет злиться,  когда
она покроет его лицо тысячей поцелуев.
   К тому времени,  когда  Карен  добралась  до  своей  квартиры,  она  была
измучена предположениями. Она решила,  что  следует  выяснить  точку  зрения
мужчины на эту проблему,  обсудить  все  это  с  Элги.  Мужчины  никогда  не
реагируют так, как ожидаешь.
   Элги работал, стараясь вернуть ее волосам и  бровям  прежний  натуральный
цвет, а она рассказывала ему о своих планах.
   Элги нахмурился.
   - Карен, ты хочешь знать мое мнение, честно?
   - Да. Именно поэтому я тебе все и рассказала.
   - Карен, дорогая, если бы я был влюблен в человека, который  поступил  со
мной так, как ты с Эриком, я был бы очень зол. Я бы...
   - Так я и думаю, что он будет зол.  Я  готова  к  этому.  Я  хочу  узнать
другое, смог бы ты пережить это? Злость, я имею в виду, а не любовь.
   - Чем больше я был бы влюблен,  тем  злее  я  был  бы.  Ты  действительно
думаешь, что он страстно, до умопомрачения тебя любит?
   - Да, я знаю это.
   - Тогда он, возможно, убьет тебя.
   Карен позвонила Клэр, которая спросила:
   - Когда ты вернулась? Ты уже обесцветилась?
   - Вернулась вчера вечером.  Весь  день  просидела  у  Элги,  чтобы  опять
превратиться в блондинку.
   - Как ты выглядишь?
   - Похожа на себя - на ту, что была раньше.
   - Эрик знает, что ты вернулась? Ты уже разговаривала с ним? Что ты теперь
собираешься делать?
   - Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Клэр, Элги сказал, что на
месте Эрика убил бы меня, когда узнал бы всю правду.
   Клэр нервно рассмеялась.
   - Элги склонен к преувеличениям.  Не  думаю,  что  Эрик  уж  очень  будет
злиться. Хочешь, пойду к нему  вместе  с  тобой?  По-моему,  неплохая  идея.
Лучше, если рядом с  тобой  кто-то  будет,  когда  вы  встретитесь.  Я  буду
выполнять роль буфера.
   - Миротворца.
   - Что-то в этом роде.
   Идеальное решение. Карен почувствовала себя лучше.
   - Будешь меня морально поддерживать. Клэр, мне кажется, что я напугана до
смерти и не в силах встретиться с ним один на один.
   - Слушай, - успокаивала ее Клэр, - относись к этому спокойнее.  Я  дважды
работала с Эриком с тех пор, как ты уехала. Позвоню ему и спрошу, нельзя  ли
прийти поговорить с ним, неважно о чем,  а  придем  мы  вместе.  Когда  Эрик
откроет дверь, я буду стоять между вами. Братство навсегда! Ну, как звучит?
   - Великолепно, - с облегчением вздохнула Карен.
   - Позвоню ему прямо сейчас, а потом перезвоню тебе.
   Через пять минут Клэр перезвонила.
   - Все в порядке. Он будет ждать меня завтра в шесть.  Встретимся  в  пять
тридцать в кафетерии на углу Шестой авеню и Тринадцатой.
   Кафетерий был переполнен, было шумно. Поднимался  пар  от  аппарата,  где
варился кофе, звенели чашки, гудели голоса, все это нервировало Карен.  Клэр
нигде не было видно. Карен нашла свободный столик и заказала  двойной  кофе,
но сколько бы она ни размешивала в нем сахар, по вкусу он напоминал ей желчь
или древесную кору. Она взяла дольку лимона, нервно повозила  ее  по  блюдцу
вперед и назад, пока не разорвала  на  две  половинки.  Кусочки  плавали  на
маслянистой  поверхности  кофе.  У  нее  застыли  пальцы  на  ногах.  Начали
замерзать ноги. Теперь она уверена, что весь ее план - ужасная ошибка. Нужно
было все рассказать ему еще много недель назад. Она не должна была позволять
зайти всему этому так далеко. Но он так  любил  Индиру,  а  она  так  любила
Эрика...
   - Карен! - окликнула ее Клэр,  чмокнула  подругу  в  щеку  и  уселась  на
сиденье напротив.
   - Дай-ка мне посмотреть на тебя. Вот теперь это действительно  ты.  Какое
облегчение видеть твой прежний бледный облик. Теперь  могу  признаться,  что
никак не могла привыкнуть к тебе черной и золотистой.  Для  меня  ты  всегда
оставалась серебряной. - Глаза Клэр  сузились,  и  одна  бровь  сардонически
поползла вверх. - А ты прибавила в весе, не так ли? Зная тебя, не  удивлена.
Наверное, съела всех омаров в Майне. Как кофе?
   - На вкус, как желчь и кора, - мрачно сообщила Карен.
   -  Не  унывай.  Все  будет  хорошо.  Вот  посмотришь.  Тебе  не   о   чем
беспокоиться, раз мы вместе. Даже мрачному датчанину не справиться  с  двумя
женщинами.
   - Он не мрачный, - запротестовала Карен. - Эрик даже не бывает  грустным.
- Она почувствовала, как у нее перехватило  горло.  -  Ох,  Клэр,  он  самый
добрый, нежный, дорогой...
   - Не забудь сказать, сексуальный.
   - Самый сексуальный мужчина на земле. А я так ужасно с ним поступила,  он
возненавидит меня. Он определенно будет чувствовать ко мне отвращение.
   - Не плачь, Карен. Косметика потечет. Неважно, будет ли он  зол,  это  не
продлится долго. Если он любит тебя, он переживет обиду. И  простит.  Ну,  а
теперь пойдем, пока ты не начала биться головой о стену.
   Когда они поднимались на лифте в студию  Эрика,  Клэр  положила  руку  на
плечо Карен и ободряюще сжала его.
   Карен сказала:
   - Почему ты не спросишь, желаю ли я  выкурить  последнюю  сигарету  и  не
завязать ли мне глаза?
   - Мужество и еще раз  мужество,  -  поддержала  ее  Клэр.  -  И,  схватив
безжизненную руку Карен в свою, она зашагала к двери Эрика.
   - Готова? - спросила она Карен. Карен глубоко вздохнула.
   - Не совсем.
   Клэр нажала на кнопку звонка.
   - Клэр! - воскликнул улыбающийся Эрик, открыв дверь. - Как приятно  снова
видеть тебя. А это... - Он переводил  взгляд  с  одной  женщины  на  другую,
ожидая, когда его представят, рассматривая Карен с вежливым любопытством, не
более того, с каким любой фотограф отреагировал  бы  на  появление  красивой
женщины.
   Карен бросила вопросительный взгляд на Клэр, у которой, казалось, отнялся
язык.
   - Карен Ист, - прокаркала она наконец.
   - Сондерсен, - представился он, протягивая руку.  -  Эрик  Сондерсен.  Ну
конечно! - продолжал он, энергично пожимая ее руку.  -  Вы  подруга  Индиры,
которая  разрешила  воспользоваться  своей   квартирой.   Заходите.   Хотите
что-нибудь выпить?
   Он посторонился, чтобы дать им пройти. Обе в изумлении уставились друг на
друга широко открытыми глазами в полном онемении.
   Карен сразу же отметила, что, как и передавала ей Клэр,  все  стены  были
увешаны огромными фотографиями Индиры с  той  роковой  съемки.  Впервые  она
осознала, что они ее  так  и  не  закончили.  Вместо  этого  они  занимались
любовью.., самый первый раз.
   Эрик принес херес, уселся в кресло и,  повернувшись  к  Карен,  улыбаясь,
произнес:
   - Скажите, мисс Ист, как ваше путешествие вокруг света?
   - Долгое, очень долгое.
   - Должен сказать, вы намного тоньше, чем я ожидал.
   Клэр выглядела озадаченной, но  прихлебывала  херес  в  полном  молчании,
переводя глаза с одного лица на  другое,  как  будто  следила  за  теннисной
партией.
   - А где вам понравилось больше  всего?  Вы  посетили  Индию?  Нет?  Какая
жалость, - он повернулся к Клэр:
   - А у вас есть какие-нибудь известия от Индиры? Я уже давно, не говорил с
ней.
   Клэр откашлялась, очевидно, для того, чтобы собраться с  мыслями,  прежде
чем ответить.
   Эрик заметил:
   - Как вы спокойны, мисс Ист.
   - Пожалуйста, зовите меня  Карен,  -  настойчиво  попросила