любимой
женщине. Потому что я женюсь на внучке Маргарет Макдугал, тетя Бет.
   - Ах, Парис, - голос пожилой женщины звучал устало, - и ты надеешься, что
старики позволят тебе?
   Молодой человек улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
   - Я умею выигрывать, тетя  Бет.  Недаром  меня  вырастил  авантюрист.  По
крайней мере, попробовать выиграть всегда стоит.
   Глаза Элизабет внезапно наполнились слезами.
   - Будь осторожен, Парис, - прошептала она,  беря  его  за  руку.  -  Будь
осторожен. Ради всего святого!
   Она помолчала, глядя куда-то вдаль. Потом спросила неожиданно:
   - Этот авантюрист, он был хорошим человеком? Смог ли он дать счастье моей
сестре? Прошу тебя, скажи мне, что это так.
   - Это в самом деле так, - гладя ее по  руке,  подтвердил  Парис.  -  Поль
обожал мою мать. Он был прекрасным мужем - заботливым, веселым,  добрым.  Он
всегда находил, чем ее порадовать, открыл ей целый мир приключений. А  кроме
того, за ним мы оба чувствовали себя как за каменной стеной.
   - Я очень рада, - сказала тетя Бет, хотя по щекам ее  катились  слезы.  -
Хорошо, что Беатрис нашла свою любовь. Здесь, дома, она получила мало  любви
- как от своего отца, так и от.., твоего.
   Парис вздрогнул.
   - Тетя Бет.., вы хотите сказать, что знаете, кто мой отец?
   - Знаю, - кивнула она, смахивая слезы. -Беатрис  нуждалась  в  ком-нибудь
любящем. Я догадалась, что происходит, раньше, чем  она  сама  это  сделала.
Догадалась - и все время тревожилась за сестру.
   - Вы скажете мне?
   - Да. Ты имеешь право знать. - И Элизабет продолжила:
   - Его звали Джордж Фицпатрик, он был компаньоном  твоего  деда.  Высокий,
красивый мужчина, чем-то напоминающий Малкома, но  намного  старше  Беатрис.
Думаю, она подсознательно искала кого-нибудь, кто заменит  ей  отца.  Сестра
знала, что он женат, но Джордж убедил ее, что собирается развестись.
   - И она поверила? Боже мой...
   - Ты не должен винить мать, дорогой мой, - мягко перебила тетя Бет. - Она
была очень неопытной, потому что мы обе вели весьма уединенную жизнь.  Кроме
того, Беатрис так нуждалась в чьей-то привязанности! Она поверила бы любому,
кто поманил бы ее иллюзией душевного тепла. Но когда  она  сказала  Джорджу,
что забеременела, иллюзии  развеялись.  Он  умолял  ее  не  говорить  ничего
Малкому, опасаясь, что потеряет работу. Сказал, что у него ничего  нет,  что
весь капитал  принадлежит  жене,  с  которой  он  именно  поэтому  не  может
развестись. Еще Джордж предложил сестре денег на аборт,  заявив,  что  после
этого они смогут остаться любовниками... Конечно же  Беатрис  приказала  ему
убираться с глаз долой. Но отцу она его не выдала. -  Руки  Элизабет  слегка
дрожали. - Беатрис всегда была очень благородной женщиной. Отец  терзал  ее,
как только мог, обзывал ужасными словами, даже ударил по  лицу,  но  она  не
сказала ни слова.
   У Париса все слегка плыло перед глазами. Он стиснул кулаки так, что ногти
вонзились в ладони.
   - Продолжайте, тетя Бет, не останавливайтесь.
   - А дальше Мал ком приказал ей сделать аборт. Тогда Беатрис сказала мне -
это был наш последний разговор,  -  что  она  много  напутала  в  жизни,  но
убийством невинного ребенка не  запятнает  своих  рук  никогда.  Беатрис  не
хотелось давать жизнь ребенку в доме, исполненном горя и вражды, поэтому она
и уехала. Собрала все самое  необходимое  в  маленький  чемодан,  сняла  все
деньги со своего банковского счета и скрылась в неизвестном направлении.
   Несколько секунд в оранжерее стояло  напряженное  молчание.  Потом  Парис
спросил:
   - А что стало с... Джорджем Фицпатриком?
   - Умер лет двадцать назад. Попал в автомобильную катастрофу вскоре  после
отъезда Беатрис. Дело в том, что он начал сильно пить.
   Элизабет погладила племянника по плечу.
   - Мне жать, что  эта  история  такова,  какова  она  есть,  мальчик  мой.
Хотелось бы мне порадовать тебя иными подробностями.
   - Понимаю, почему моя мать ничего  не  рассказывала  о  нем,  -  невесело
усмехнулся Парис.
   - Зато в конце концов она нашла свое счастье. А я рада, что избавилась от
этой тайны. Надеюсь, ты сохранишь ее, потому что твоя мать хотела бы этого.
   - Однажды я расскажу обо всем Шери, - сказал Парис. - Но только ей одной.
Обещаю. Спасибо, тетя Бет. - Он поднялся,  высвобождая  руку.  -  А  теперь,
пожалуй, я пойду поговорю с дедом.
   - Ага, значит, ты сделал ей предложение и она согласилась! - Малком Лесли
хрипло расхохотался. - Отличная работа, парень. Ты оправдал все мои ожидания
и получишь награду.
   На этот раз старик принимал внука в халате. Ноги его были закутаны теплым
пледом. Это осенняя сырость  разыгралась  в  старых  костях  ревматизмом,  и
Малком то и дело морщился от боли в суставах. Лицо его являло собой странную
смесь страдания и злобной радости.
   - Я еще не кончил, поэтому вы рано делаете  мне  комплименты,  -  холодно
отозвался Парис. - Вы меня не поняли. Я действительно собираюсь жениться  на
Шери Макдугал и увезти ее во Францию.
   Смех Малкома резко оборвался. Затишье перед бурей, промелькнуло в  голове
Париса. Когда  старик  заговорил  вновь,  голос  его  был  негромким,  почти
ласковым, но от него пробирала дрожь.
   - Хочешь сказать, что влюбился в эту девицу? В нашу маленькую  Недотрогу,
наследницу Нормана Макдугала? Как же это получилось?
   - Я должен поблагодарить вас за это. - Парис  отвесил  легкий  поклон.  -
Именно вы свели нас вместе.
   - Да, именно я, - повторил Малком, кивая. -Именно я это сделал.
   - Она - внучка Маргарет Шеридан, которую вы  любили  когда-то,  так  что,
может быть, вы меня поймете, - продолжал молодой человек. - Если же нет,  то
я не сдамся так просто. Я буду бороться за мою галерею. С  Дюрфортом  или  с
вами, с кем угодно!
   Несколько секунд Малком созерцал его, как некое чудо природы.
   - Если полагаешь, что Норман Макдугал благословит ваш брак и  подарит  на
свадьбу кругленький счет в банке, тогда ты  еще  глупее,  чем  мне  казалось
поначалу.
   - Я собираюсь рассказать мистеру Макдугалу всю правду, - отрезал Парис. -
Сказать ему новость, которую вы так еще и не поняли:  вражде  пришел  конец.
Она что-то затянулась, на мой взгляд, да и зла от нее слишком много.
   - И ты думаешь, он тебя послушает? - Малком снова засмеялся, и  смех  его
напоминал карканье старого ворона. - Прижмет  тебя  к  сердцу  и  разразите"
потоками покаянных слез? Что ж, желаю удачи. Ты сказал  все,  что  собирался
сказать?
   - Да.
   - Тогда пошел вон, да забери с собой мое проклятие. А мне надо подумать в
одиночестве.
   Парис направился к двери. Но перед тем как закрыть ее с обратной стороны,
сказал, не глядя на деда:
   - Мне жаль, что ты не видел Шери. Ни разу не говорил с ней.  Может  быть,
тогда все сложилось бы иначе.
   - Да, - со странным удовлетворением в голосе кивнул Малком. - Может быть,
тогда все сложилось бы иначе. Именно над этим я сейчас и размышляю.
   Когда Парис сбегал по ступеням, тихий голос окликнул его  по  имени.  Это
была тетя Бет, стоящая в дверях оранжереи.
   - Ну, как прошел разговор? - спросила она с болезненным интересом, но без
особой надежды.
   Парис пожал плечами, стараясь выглядеть по возможности беззаботно.
   - Могло быть и получше. Но опять-таки бывает и хуже. Больше всего мне  не
нравится, что он что-то задумал. Похоже, война не окончена.
   - Так и есть, - сдержанно ответила  Элизабет.  -  И  неизвестно,  за  кем
останется победа. Но я  хотела  поговорить  не  об  этом.  Держи.  -  На  ее
протянутой ладони лежала бархатная коробочка. - Я хочу отдать тебе эту вещь.
Мне подарила ее моя мать перед смертью, и я уверена, она была бы рада  моему
решению.
   Парис  взял  коробочку  и  открыл  ее.  На  черном  бархате  поблескивало
изумительной красоты старинное кольцо  с  аметистом  в  окружении  маленьких
сапфиров.
   - Это очень красивая вещь, тетя Бет, - медленно произнес он. -  Но  я  не
могу ее взять. Она принадлежит вам.
   Пожилая женщина улыбнулась.
   - Мальчик мой, я никогда его не носила. Это  кольцо  надевают  по  случаю
помолвки, а я никогда не была ни с кем обручена. И моя мать тоже никогда  не
надевала его. Она говорила, что ей не идут аметисты, а однажды сказала,  что
это кольцо для счастливой женщины.  Видно,  сама  матушка  не  считала  себя
таковой. Но кольцо слишком красивое, чтобы  весь  век  лежать  в  коробочке.
Отдай его твоей Шери, пожалуйста.
   Парис положил руки на плечи своей тети и поцеловал в щеку.
   - Вы будете первой, кого я приглашу на нашу свадьбу, -  ласково  произнес
он.
   - Спасибо. Но сначала ты  должен  выиграть  сражение.  -  Голос  Элизабет
дрогнул, словно бы от волнения. - И, Парис, еще раз предупреждаю тебя,  будь
осторожен. Ты сам не знаешь, с каким  опасным  противником  связался.  Помни
только, что я на твоей стороне.

Глава 11

   Шери пришла домой, переоделась в  халат  и  поставила  на  огонь  чайник.
Включила радио, чтобы не было так тихо и грустно.
   Ну вот,  подумала  она,  предстоит  еще  один  вечер  наедине  со  своими
тревогами.  Надо  бы  расслабиться,  посмотреть   телевизор   или   почитать
что-нибудь, выпить чашку какао...  Но  книги  почему-то  не  привлекали  ее,
старая добрая комедия  показалась  глупой  и  претенциозной,  а  какао  было
безвкусным, как вода из-под крана. Шери  взяла  с  полки  любимый  альбом  с
репродукциями, но любая мужская фигура  на  картинах  казалась  знакомой,  и
альбом вскоре вернулся на прежнее место. Даже радио стало раздражать, и Шери
выключила его рассерженным движением руки.
   Надо бы приготовить что-нибудь вкусное, готовка  всегда  успокаивала  ее.
Но, заглянув  в  холодильник,  Шери  поняла,  что  ничто  не  возбуждает  ее
аппетита.
   Тогда она набрала номер Дженни, надеясь, что беседа с подругой  развлечет
ее. Но Дженни собиралась на ужин с очередным молодым человеком, и  разговора
не получилось. Шери пришлось довольствоваться сообщением о том, что Робин  -
лапушка, не в пример зануде Лоренсу, прежнему кавалеру!  К  счастью,  Дженни
была слишком занята своими проблемами, чтобы начать выспрашивать  подругу  о
ее личной жизни.
   Оставалось только лечь спать, приняв  какие-нибудь  успокаивающие  капли.
Правда, всего девять, рановато для сна, подумала Шери. Но если бодрствование
внушает сплошные тревоги, лучше сна ничего не придумаешь.
   И в этот миг кто-то позвонил в дверь. Сердце Шери подпрыгнуло и  забилось
где-то в горле.
   - Да? - осторожно спросила она, стараясь  слишком  сильно  не  надеяться,
чтобы потом не страдать от разочарования.
   - Открой, милая, это я! - раздался голос Париса.
   Шери распахнула дверь, с порога падая в объятия любимого.
   - Ты вернулся! Наконец-то!
   Парис притянул ее к  себе,  жадно  покрывая  поцелуями  лицо,  и  шею,  и
растрепанные светлые волосы.
   - Боже мой, Шери, как же я по тебе скучал!
   - И вполовину не так сильно, как я! Шери безо всякого стеснения  приникла
к жениху, обвивая руками его шею, прижимаясь к нему всем телом.
   Наконец они  умудрились  как-то  запереть  дверь.  От  страстных  объятий
несколько пострадал роскошный букет чайных роз,  который  Парис  принес  для
своей невесты.
   - Какие прекрасные цветы! Сейчас я поставлю их в воду.
   Шери, опомнившись после первого приступа радости, начала  оглядываться  в
поисках вазы.
   Парис рывком скинул пальто.
   - Потом, милая. Эти розы проживут еще полчаса без твоего  внимания.  Чего
нельзя сказать обо мне, потому что я уже умираю.
   Он швырнул букет на  журнальный  столик  и  заключил  свою  избранницу  в
объятия.
   Она помогала ему расстегивать пуговицы на рубашке, и пальцы обоих дрожали
от нетерпения. Парис двинул плечами, сбрасывая рубашку, а вот его  руки  уже
развязывают пояс халата Шери, шарят по ее спине в поисках застежки лифчика.
   Пока она возилась с пряжкой его ремня, Парис так и пожирал  ее  взглядом.
Наконец, освободившись от одежды, он повалил ее на ковер,  крепко  сжимая  в
объятиях, словно она могла вот-вот  исчезнуть.  Губы  их  слились  в  жадном
поцелуе. Парис и Шери были как  двое  жаждущих,  наконец-то  добравшихся  до
воды.
   Она медленно приняла возлюбленного в себя, издав долгий чувственный стон.
Он ласкал ее маленькие нежные груди, а Шери сладострастно выгибалась под его
прикосновениями.  В  тишине,  прерываемой  лишь   учащенным   дыханием,   их
обнаженные тела двигались в едином ритме.
   В порыве страсти она прикусила зубами мочку его уха  -  и  услышала  стон
наслаждения.
   - Нет, та спепе, не сейчас, - коснулся ее слуха горячий шепот. -  Еще  не
сейчас...
   Кожа Шери блестела от пота, губы трепетали в беззвучной мольбе о неземном
блаженстве.
   И когда этот миг пришел, он оказался подобным ослепительной вспышке. Шери
вскрикнула от счастья, острого, как боль,  выкрикнула  имя  любимого.  Через
мгновение крик облегчения сотряс и его тело.
   Потом они лежали, почти бездыханные, не  в  силах  прийти  в  себя  после
изведанного наслаждения.
   Наконец Парис заговорил, и в голосе его звучал смех.
   - Да, ты действительно по мне скучала.
   - Мне казалось, что ты никогда не вернешься, что ты навсегда ушел из моей
жизни. - Шери была слишком счастлива, чтобы лгать. - Но ты вернулся. Как  же
хорошо!
   - Я кое-что привез для тебя.
   - Да - Шери махнула рукой в сторону столика. - Я помню. Прекрасные  розы.
Спасибо тебе.
   - Нет, у меня есть еще один подарок. - Парис потянулся к  своему  пальто,
валяющемуся на полу неподалеку.
   Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку и протянул Шери.
   - Посмотри.
   Она открыла и вскрикнула от радости и изумления.
   - Какая красота! Кольцо с аметистом. Это мой любимый  камень!  И  сапфиры
просто прекрасные... Знаешь, аметист - это мой камень по зодиаку? Я родилась
под знаком Рыб.
   - Нет, я не знал, - улыбнулся Парис, глядя  на  ее  восхищенное  лицо.  -
Наверное, судьбе угодно, чтобы ты его носила. Это  очень  старинное  кольцо,
фамильная драгоценность - значит, отныне и навсегда  ты  становишься  членом
моей семьи.
   Он взял левую руку Шери и поцеловал каждый пальчик. Потом надел кольцо на
безымянный - оно подошло идеально, будто было сделано на заказ.
   - Это означает, что теперь мы официально обручены? - спросила  Шери  чуть
дрогнувшим голосом.
   Парис поцеловал ее в шею.
   - Почти. У меня ведь нет еще согласия твоего дедушки на наш брак, так что
давай отложим официальную часть ненадолго.  А  пока  ты  можешь  носить  это
кольцо открыто.
   - Да, пусть  все  видят,  -  счастливо  рассмеялась  Шери.  -  Обратно  в
коробочку я его ни за что не положу.
   Этот вечер они провели вдвоем, по-семейному, стараясь делить между  собой
маленькие домашние обязанности. Шери поставила розы в вазу  на  столе  Затем
потушила нежную крольчатину, а Парис приготовил острый  французский  соус  к
ней.
   Наконец они отправились в  спальню,  и  после  нескольких  восхитительных
часов любви заснули в объятиях друг друга. Это был самый счастливый вечер  в
жизни Шери. Ей даже было страшновато, что человек может быть так счастлив.
   Она проснулась словно от толчка и сразу же  посмотрела  на  часы.  Ничего
себе - без пятнадцати  девять  Менее  чем  через  полчаса  Шери  нужно  было
оказаться  на  работе,  а  до  этого  успеть  привести  себя  в  порядок   и
позавтракать.
   Она вскочила, словно выброшенная из постели некоей  пружиной  Внучка  она
Нормана или нет, но опозданий среди служащих он не терпел.
   Парис проснулся от ее резкого движения и, недоуменно хмурясь, потер глаза
рукой - Ты что, опять убегаешь?
   - Всего лишь на работу, - успокоила его Шери, лихорадочно копаясь в шкафу
в поисках свежего белья.
   - Позвони и скажись больной.
   - Я не могу. Дедушка примчится меня  навещать,  и  придется  сказать  ему
правду. А ведь ты собирался произвести на него  хорошее  впечатление,  разве
нет?
   - В первую очередь мне хочется нравиться тебе.
   - Мне ты  уже  нравишься,  честное  слово!  Вчерашний  вечер  был  просто
потрясающим Но сейчас мне правда надо бежать.
   Шери устремилась в ванную. Но  стоило  ей  встать  под  душ,  как  Парис,
обнаженный, возник в дверях и через минуту присоединился к ней.
   - Эй, что ты делаешь?!
   - Как что? Принимаю утренний душ. -  Улыбаясь,  Парис  коснулся  влажными
руками ее грудей, и соски сразу затвердели, а дыхание Шери участилось.
   - О Боже, Парис, не сейчас... Пожалуйста... Нет времени...
   Парис игриво поцеловал ее в плечо.
   - Честное слово?
   - Четное-пречестное!
   Сердцебиение Шери участилось, щеки пламенели от проснувшейся страсти,  но
заверение ее прозвучало очень убедительно. Парис даже рассмеялся.
   - Ладно. Тогда я буду хорошим мальчиком и пока сварю тебе кофе.
   Она наскоро вытерлась и теперь укладывала феном  волосы,  стоя  в  халате
перед зеркалом, когда вдруг послышался долгий звонок в дверь.
   - Хочешь, я открою? - спросил Парис из кухни. Но Шери не хотела.
   - Лучше я сама, - возразила она. - Это, наверное, почтальон.  Для  гостей
еще рановато. Звонок тем временем повторился.
   - Да-да, я сейчас. - Шери запахнула халат плотнее и пошла открывать.
   Она откинула дверную цепочку. На губах уже дрожала заранее  заготовленная
любезная фраза:
   "Спасибо большое, наверняка  это  очень  важная  посылка.  Где  я  должна
расписаться?"
   Каково же было изумление Шери, когда перед ней предстала  ее  мать!  Мэри
Макдугал  загорелая,  одетая  в  белый  брючный  костюм,  улыбалась   дочери
голливудской улыбкой.
   - Привет, малышка! Впустишь меня в дом или мне так и стоять на пороге?
   - О... Да, конечно,  мама.  -  Потрясенная  Шери  посторонилась,  и  Мэри
ворвалась в квартиру как ураган.
   - Я, собственно говоря, прилетела с неделю  назад  -  навещала  друзей  в
Лондоне. А потом подумала: раз уж я все равно очутилась на  ваших  дождливых
островах, нужно навестить мое единственное чадо. - Мэри поставила саквояж  в
прихожей  и  придирчиво  осмотрелась.  -  Предупреждать  было  некогда,  все
получилось как-то спонтанно... Дай-ка я тебя поцелую. - Она быстро  чмокнула
Шери в обе щеки, оставив на бледной коже дочери следы помады. - А  теперь  я
посмотрю, как ты живешь своим домом.
   Как это похоже на мою мать,  в  смятении  думала  Шери.  С  годами  Мэри,
кажется, только молодела - каштановые волосы стали более яркими, без ниточки
седины, фигура потрясает юношеской стройностью.  Облегающий  брючной  костюм
подчеркивал тонкую талию и пышную, высокую грудь.
   Мэри тем временем уже вошла в гостиную.
   - Боже мой, какая маленькая у тебя квартирка! Сколько же здесь спален?
   - Одна. - Шери почувствовала себя так, будто должна оправдываться.
   Мать возвела очи к потолку.
   - В таком случае, как это ни печально, мне придется остановиться у твоего
деда. Надеюсь, ты не слишком огорчишься? А что  это  за  запах,  неужели  ты
варишь кофе?
   Шери сглотнула и почувствовала, что заливается румянцем.
   - Д-да., Мэри властным шагом направилась в кухню. По-хозяйски  распахнула
дверь.., и замерла при  виде  высокого,  стройного  мужчины  в  брюках  и  в
расстегнутой на груди рубашке, который возился у плиты.
   - А вы кто такой? - вопросила она, проявляя всегдашнее свое пристрастие к
драматическим эффектам.
   Парис как ни в чем не бывало разливал кофе по чашкам.
   - Меня зовут Парис Вилье, мадам. У меня свидание с вашей дочерью, как  вы
могли догадаться.
   - Да уж, догадаться нетрудно. А у моей дочери в свою очередь  свидание  с
вами. - Мэри окинула его цепким взглядом. - И, судя по вашему виду, вряд  ли
вы явились сюда час назад.
   - Я в самом деле явился вчера вечером. - Парис отвесил учтивый поклон.  -
А если вас возмущает моя рубашка,  мадам,  я  готов  сию  же  минуту  надеть
пиджак.
   - Буду вам очень признательна, - насмешливо кивнула  Мэри  и,  подойдя  к
столу, отпила глоток кофе из чашки. - А кофе вы  сварили  недурно.  Полагаю,
это не единственный ваш талант.
   - Что вы, далеко не единственный, -