ется переодеться. Сидеть тут не очень-то приятно.
   Беатрис не выдержала первая и расхохоталась, принимая его руку и  вылезая
из фонтана.
   - Вот тебе и купание в фонтане! Она потянулась было к Марго,  но  поняла,
что не сможет взять девочку на руки, не намочив ее одежду.
   - Пойди и переоденься, -  еще  раз  посоветовал  Гийом.  -  Простудишься.
Солнце уже почти село. А мы с твоей племяшкой потихонечку дойдем до дому.
   Беатрис с недоумением посмотрела на него, скептически приподняв бровь.
   - Тут недалеко. Ты быстренько наденешь сухое и перехватишь ее у меня.
   Именно так она и поступит. Из врожденного благородства  он  предложил  ей
помощь в том, что не любит и не умеет делать. Она же обещала, что ребенок не
отяготит его своим присутствием, поэтому надо спешить  и  еще  раз  спешить.
Нельзя допустить, чтобы он пожалел о своей доброте.
   Фонтан от дома отделяло метров сто, но они показались Гийому километрами,
когда он взял малышку за руку и отправился в путь.
   Сначала его одолевали сомнения: повести за ручку или взять на руки?
   Но едва он представил хрупкое тельце ребенка в своих сильных  руках,  как
ему  стало  нехорошо.  Он  посмотрел  на  Марго  сверху  вниз.  Та  ответила
серьезным, но не испуганным взглядом.
   И они пошли.
   Маленькие пальчики лежали в ладони Гийома. Доверчиво и спокойно. Мысль  о
том, что девочка ему доверяет, вызывала легкую панику.
   - Маргарита - значит жемчужина. - Вот и все слова, что Гийом сумел найти.
Говорил он словно бы себе. Будто их с ребенком ничего не связывало.
   Она улыбнулась в ответ и  посмотрела  на  него  темно-кофейными  глазами.
Молодому человеку  и  раньше  случалось  видеть  ее  улыбку,  но  тогда  она
предназначалась другим - Беатрис, Этьену, мадам Ферье.
   А теперь Марго улыбалась ему, Гийому.
   Неожиданно ему захотелось убежать, сделать что угодно, лишь бы  заглушить
неистовый стук сердца, но малышка зависела от него,  и  поступать  так  было
нельзя.
   Они пошли дальше. Медленно. Марго сравнительно недавно научилась  ходить,
а потому каждый шаг был для нее настоящей победой. По крайней мере, так  ему
казалось.
   Наверное, именно поэтому, когда они подошли к дому, навстречу им вылетела
Беатрис.
   Гийом вздохнул с облегчением, к которому добавилось что-то  еще.  Как  ни
странно,  то  было  желание  продлить  непривычные  ощущения  от  общения  с
ребенком.
   Он посмотрел на свою маленькую спутницу и произнес с улыбкой:
   - Смотри-ка, мы дошли, вот какие молодцы!
   Марго снова улыбнулась, и Гийом понял, что этого-то и  хотел  добиться  -
понять, не почудилось ли ему в прошлый раз. Оказывается, нет.
   Мгновение он наслаждался ею, а потом неожиданно понял,  что  воспринимает
ребенка как игрушку. Так легко  увлечься  очарованием  ребенка  -  маленькие
пухлые ручки с перетяжечками, нежная кожа, сладкий запах  детской  присыпки,
улыбки... Но ведь главное - не эта чепуха, а хрупкое детское эго, непрочное,
как тончайшее стекло.
   Малыши очень уязвимы. Одним словом, одним жестом можно стереть доверчивую
улыбку с детского личика. И взрослые обычно не замечают  этого.  Иногда  они
просто отворачиваются или не оправдывают надежд...  Хотя  тут  он,  пожалуй,
имеет в виду собственных родителей.
   Нет, родители здесь ни при чем, он сам такой, он не сможет подарить детям
нежность - слишком уж холоден. Вырасти в такой  обстановке  не  пожелаешь  и
ребенку врага, не то что своему.
   Слава Богу, что ему не дано познать колоссальное  бремя  ответственности,
добровольно принимаемое на себя многими! Ему не придется беспокоиться, ранил
он чувства малыша или нет.
   Марго - особенная. Но ведь каждый ребенок  по-своему  уникален,  и  горе,
если его родители этого не осознают.
   Однако Беатрис и эта  девочка  скоро  станут  для  него  прошлым.  Вот  и
отлично! Сейчас это кажется странным, но со временем будет именно так. И это
правильно. Ради них и ради него самого.

Глава 7

   - Бланш, я звоню по делу. Не забудь захватить туфли для танцев, - сообщил
Гийом сестре. - Мы планируем вечеринку в твою честь.
   - Мы? -  В  голосе  сестры  слышалось  ехидство.  Ну  почему  она  всегда
умудряется пропустить мимо ушей главное, но заострить внимание на мелочах?
   - У меня новая помощница, - объявил Гийом. - И  она  предложила  спросить
тебя, прежде чем строить окончательные планы.
   - Ты наверняка сказал ей, что я просто обожаю командовать,  а,  маленький
брат?
   - Ну конечно же!
   Тишина на другом  конце  провода  явно  что-то  означала,  уж  очень  она
затянулась.
   - Надеюсь, ты мне показываешь язык, так ведь? - спросил Гийом.
   - Нет, дурачок, я просто вытираю слезы. Я соскучилась по тебе. Как  давно
мы не  виделись!  И  вот  тебе  без  меня  приходится  нанимать  помощниц  и
помощников, которые суют нос во все дела и решают, когда устроить вечеринку.
Она хорошенькая? Впрочем, можешь не отвечать, я и сама знаю. Ты  никогда  не
нанимаешь хорошеньких. Единственные красивые женщины в твоей жизни - это те,
с кем ты спишь. Ну почему мы не можем вести нормальную жизнь?
   - Ты непременно будешь. Я это чувствую.
   - А ты?
   - Сама все знаешь, зачем спрашиваешь? Было слышно, как  сестра  огорченно
вздохнула.
   - Когда ты встретишь подходящую женщину...
   - Найму ее, чтобы она мне готовила и убиралась. А  до  тех  пор  придется
пользоваться услугами мадам Ферье.
   Снова повисло молчание.
   - Ты никогда не изменишься, братик. Или все-таки изменишься?
   - Как знать.
   - По крайней мере, мы-то друг у друга останемся.
   - Обязательно. И опять молчание, - На этот раз я улыбнулась. Сил нет, как
хочется тебя снова увидеть! Ладно, так и быть, скажи твоей помощнице, что  я
согласна на вечеринку.
   Положив трубку, Гийом услышал стук в дверь, и на пороге появилась  только
что упомянутая помощница.
   Указав на вазочку с цветами у нее в руках, он спросил:
   - Маргаритки... Это в честь твоей племянницы, что ли?
   - Нет. Просто я подумала,  что  ты  слишком  много  времени  проводишь  в
кабинете, где все однообразно серое, вот и решила добавить немного цвета.  В
качестве напоминания, что за окнами чудесный мир.
   - Чуткость проявляешь?
   - Твоя сестра права, говоря, что ты не умеешь заботиться о себе. Если  ты
и в самом деле хочешь убедить ее, что твои дела идут прекрасно, покажи,  что
обращаешь внимание на собственные нужды. И  я  не  имею  в  виду  поглощение
достаточного количества пищи, чтобы не умереть с голоду.
   - Так, значит, мне нужны маргаритки?
   - Да, - кивнула Беатрис. - Тебе нужен их цвет и жизненная сила.
   Гийом указал на другой предмет, зажатый у нее под мышкой.
   - А это что?
   - Картина, изображающая облака. С первого взгляда он  не  понял,  что  же
все-таки изображено, и решил, что Беатрис шутит. Уж очень яркие, дикие цвета
- красный, желтый, синий...
   - Когда присмотришься повнимательнее, поймешь, что они как  настоящие.  В
том смысле, что, если  долго  вглядываться,  можно  увидеть  что  угодно,  в
зависимости от настроения. Лицо женщины. Дерево в цвету...
   - И мне это нужно?
   - Да. Клиенты и работа - это чудесно, но это не все, что есть в жизни.
   - Попробую запомнить.
   Она посмотрела ему в глаза, и в который раз Гийому захотелось обнять  ее.
Этот взгляд снился ему каждую ночь.
   - Ты хороший человек, - прошептала  она.  Этого  Гийом  не  выдержал.  Он
быстро подошел, притянул Беатрис к себе,  запустил  пальцы  в  ее  волосы  и
позволил себе слегка, совсем  слегка  коснуться  ее  губ.  Нежных,  сладких,
чувственных губ. После этого он отпустил ее.
   -  Бланш  сказала,  что  идея  с  вечеринкой  замечательна.   Она   очень
обрадовалась.
   Беатрис кивнула, затем направилась к двери.
   -  Может  быть,  стоит  предложить  твоей  сестре   принять   участие   в
планировании. Это поможет ей забыть на время о собственных  проблемах.  Люди
увлекаются  и  становятся  частью  чего-то  нового,  не  связанного   с   их
страданиями. Мне кажется, ей станет гораздо лучше,  -  сказала  она  уже  на
пороге.
   Гийому казалось, что он произнес  вслух,  что  непременно  предложит  это
Бланш, однако был не уверен. В любом случае, Беатрис не  обернулась,  но  он
все равно заметил, как, выйдя из кабинета, она  неосознанно  коснулась  губ,
словно от его поцелуя остались ожоги.
   Интересно, то, что я нанял  Беатрис,  это  огромная  удача  или  огромная
глупость? - спросил себя Гийом. Так или иначе пришло время  надеть  на  свои
желания строгий ошейник. В последнее время он словно с цепи сорвался - ведет
себя, как мальчишка. От этого ему становилось не по себе.
   К тому же приезжает сестра, которая не упустит  ни  малейшей  детали  его
жизни.
   Эта женщина сводит меня с ума, хоть ничего для этого не делает, размышлял
Гийом. Впрочем, он тоже почти ничего не делает, чтобы выкинуть ее из головы.
Наверное, потому, что понимает: все бесполезно.
   Вместо документов он видит перед  собой  лишь  Беатрис.  Вот  она  вносит
поднос с мороженым, угощает  его  печеньем,  мокрая,  вылезает  из  фонтана,
приносит маргаритки...
   При виде Этьена, который смотрит на нее с собачьей  преданностью,  Гийому
хотелось сказать молодому человеку, чтобы тот не приближался  к  ней  ближе,
чем на десять шагов. А услышав в отдалении ее смех, он с трудом оставался на
месте - так сильно было желание посмотреть, что происходит.
   Иногда в голову закрадывалась  тревожная  мысль:  не  так  ли  начиналось
болезненное пристрастие его отца к хорошеньким служанкам, не с огненного  ли
желания, мешающего работать?
   - Если да, то дела твои обстоят весьма неважно, приятель, -  сказал  себе
Гийом.
   У Беатрис есть четкие планы на жизнь: любовь, дети, дружная семья... Даже
если она и утверждает, что не романтична. У него тоже есть планы, но  они  и
близко не включают ни любовь, ни детей, ни семью.
   Поэтому он проводил так много времени, как мог, подальше от  нее,  а  еще
лучше - вне дома. Но не заметить, что с приближением приезда сестры  Беатрис
все больше волнуется и все больше  трудится,  было  нельзя.  Интересно,  она
вообще спит когда-нибудь? Или пашет как вол двадцать четыре  часа  в  сутки,
семь дней в неделю? Да еще и за племянницей приходится следить.  Нет,  пусть
говорит, что хочет, но дети - это большая ответственность, а значит -  много
забот. Если непрестанно работать и одновременно  сидеть  с  ребенком,  можно
устать до смерти.
   - Так кто здесь хозяин? - спросил себя Гийом. - Вмешайся. Вели ей сделать
паузу.
   Он попытался. Найдя ее в так называемой утренней комнате, молодой человек
еще раз подчеркнул, как Бланш  обрадовалась  идее  вечеринки,  тем  более  с
танцами.
   - Посмотрим, - вот и весь ответ. - Я  уже  заказала  золотистые  атласные
шторы для бального зала. Думаю, что они очень подойдут к белому и  голубому.
Много свечей... Будет весьма романтично.
   Беатрис бросила взгляд на своего работодателя из-под  длинных  ресниц.  И
Гийом едва не застонал.
   - Думаю, твоей сестре и ее подругам понравится.
   - Наверняка, - заверил ее Гийом.
   - Кроме того, я нашла несколько коробок с одеждой. Она очень  старая,  но
при этом на редкость хорошо сохранилась. Ее явно перебирали несколько раз не
так давно. Эти наряды составили бы честь любому музею, но, думается мне, они
могут  послужить  и  по  прямому  назначению.  Как  полагаешь,  твою  сестру
заинтересуют такие вещи?
   Гийом знал, как над этими тряпками тряслась мать, а потому вряд ли  Бланш
проявит к ним хоть каплю интереса. Но  Беатрис  так  оживилась,  у  нее  так
сверкали глаза, что он не стал ее огорчать. Наверняка она  уже  представляла
галантных кавалеров и прекрасных  дам,  прогуливающихся  по  бальному  залу.
Никак не хотелось рассеивать ее прекрасные иллюзии.
   - Они действительно в  хорошем  состоянии?  Может  быть,  найти  мастериц
отреставрировать их? - спросил Гийом, но Беатрис покачала головой. - Ну если
так, уверен, что Бланш будет в восторге.
   Он дал  себе  обещание  поговорить  с  сестрой,  чтобы  та  не  испортила
романтическую задумку Беатрис.
   -  Спасибо  большое,  ты  очень  добр,  -  ответила  молодая  женщина   и
улыбнулась.
   Столько тепла и света было в ее улыбке, что  молодому  человеку  пришлось
впиться ногтями в ладони, чтобы не броситься к ней и не обнять. Взяв себя  в
руки, Гийом понял, что они не одни.
   Марго высунула голову из-за груды одеял и подушек, которые  положила  для
нее Беатрис;
   Малышка  улыбнулась  Гийому  и  показала  огромного  плюшевого   кролика,
очевидно новую игрушку, а потом, хихикая, спряталась обратно.
   Беатрис заметила, как изменился в лице хозяин дома, и  острая  жалость  к
нему окатила ее сердце ледяной волной. Она мысленно прокляла  родителей,  не
подаривших сыну любви. А сам он, добровольно отказавшись от  этого  чувства,
прекрасно понимал, что может причинить боль  ребенку.  И  если  единственный
способ не сделать это - остаться бездетным, он готов. Да, с таким  человеком
у нее не получится дружить, не говоря уж о создании семьи, рождении детей  и
прочем...
   Сейчас Гийом осматривал  утреннюю  комнату,  отделанную  резным  деревом,
стараясь не глядеть ни на Беатрис, ни на малышку.
   - Да ты способна творить чудеса! Я просто поражен!
   Она одарила его улыбкой, которая должна  была  означать:  расслабься,  ты
никому не делаешь больно - ни мне, ни Марго.
   - Но комната прелестна сама по себе. Требовалось ее лишь слегка оживить.
   - И ты это сделала!
   - Да, забот немало, а время, к сожалению, истекает.  Поэтому  я  убирала,
полировала, чистила.., и читала.  В  основном  книги  по  этикету.  О  жизни
богатых и знаменитых. Как устраивать шикарные приемы. Так что скоро  я  и  в
самом деле буду готова.
   Беатрис надеялась, что ей  удалось  скрыть  сомнения,  одолевающие  ее  с
каждым днем все сильней. Ей случалось играть разные  роли,  в  том  числе  и
великосветской дамы, но тут-то придется быть на сцене двадцать четыре часа в
сутки! А Бланш д'Эссиньи наверняка чувствует себя в  светском  обществе  как
рыба в воде и все правила этикета впитала с молоком матери.  Тем  более  что
она выросла совсем в другой стране.
   И все же Гийом  верит  в  способности  своей  помощницы.  А  значит,  она
справится.
   - Ты проделала колоссальную работу, Беатрис, как я и предполагал. Но  это
не означает, что ты должна жертвовать едой и сном.
   - Ты меня видишь за обедом каждый вечер! Это была правда. За  столом  они
вели ничего не значащие беседы, тщательно избегая некоторых тем.
   - Есть-то ты ешь, но слишком много работаешь. Тебе,  наверное,  требуются
еще помощники...
   - Нет, с меня хватает и Этьена. Гийом вопросительно изогнул бровь.
   - То есть я имею в виду, что,  хоть  он  и  замечательный  помощник,  мне
приходится и  на  него  затрачивать  душевные  силы.  Кроме  того,  проблема
заключается не в количестве работников... Мне хочется все сделать самой.
   - Тогда сделай еще кое-что: отдохни сегодня.  Пойди  развлекись  немного.
Вырвись наконец из этого дома, сколько же можно дышать пылью!
   - Не думаю, что...
   - Твоей племяннице...
   Оба заговорили одновременно. Беатрис замолчала, ожидая, что скажет Гийом.
   - Малышке не повредит погулять на природе.
   Значит, он хочет, чтобы я.., чтобы мы на время убрались из дома. От  этой
мысли Беатрис стало грустно, поскольку она  подозревала,  что  послужило  ей
причиной. Она взяла себя в руки, выпрямилась и подняла подбородок чуть выше.
   - Ты хозяин, тебе и решать. Хорошо, мы с Марго  съездим  погулять.  Гийом
улыбнулся.
   - И почему это у меня возникло чувство, будто я знаю, как чувствовал себя
Пьер Памье, когда ты хорошенько ему двинула? - спросил он.
   - Пьер заслужил это.
   - Заслужил, - согласился Гийом. - И я тоже, если причинил тебе боль.
   - Я все понимаю, честно-честно.
   - Мне просто не хочется, чтобы  ты  загнала  себя  до  смерти.  Жалко  же
будет...
   - Не загоню, - пообещала Беатрис.
   - И ты с племянницей отправишься погулять, поскольку вам обеим это нужно.
   - Да, я же сказала.
   - Вот и отлично. Тогда возьми мою машину. У твоей что-то не в  порядке  с
тормозами, я заметил, когда мы ездили на пикник. - И Гийом протянул ключи.
   - Но... - заколебалась его помощница.
   - Я доверяю тебе мою машину. А тебя ей. Она куда безопаснее твоей.
   - Ты не представляешь, чем рискуешь. Ты когда-нибудь  находил  крошки  на
заднем сиденье?
   Тень пробежала по лицу Гийома, но руку с ключами он не убрал.
   - Нет уж, - решительно возразила Беатрис. - Отдых так отдых для  всех.  И
вокруг дома есть отличный парк.., лужайки зеленые опять же.
   Марго тетина идея явно понравилась. Малышка подошла сзади и обхватила  ее
за ноги, так что высовывалась только голова с блестящими  глазенками.  Гийом
взглянул на нее, затем поспешно перевел взгляд на Беатрис.
   - Она не кусается, - тихонько заметила та.
   - Знаю, - согласился Гийом, но больше на девочку не смотрел.
   - И я тоже, - продолжила молодая женщина. - Наши с тобой дела идут просто
прекрасно. Я почти забыла, что мы целовались.  Мне  кажется,  опасность  уже
позади.
   Он посмотрел на нее едва ли не с яростью.
   - Опасность позади, говоришь? Да я с трудом держу себя в руках!  Так  что
берегись, детка!
   С этим предупреждением на устах Гийом развернулся и вышел.
   - Да, человек  умеет  красиво  уйти.  Нам  бы  с  тобой,  Марго,  у  него
поучиться, - усмехнулась Беатрис.
   Но он был абсолютно прав. Ей, покидая этот дом, тоже никак  нельзя  будет
оглядываться, чтобы не запечатлеть его владельца в своей памяти. Правда, уже
поздновато... Говоря, что почти забыла, как они целовались, Беатрис солгала.
Воспоминания о губах Гийома преследовали ее днем и ночью.
   Значит, она забыла, что они  вообще  целовались.  Ну  и  отлично!  Просто
прекрасно! - еще раз  сказал  себе  Гийом,  глядя  в  окно  девятый  раз  за
последние десять минут. Ему бы тоже не помешало  забыть,  но,  увы...  Кроме
того, забудешь тут, когда она бегает у него на виду.
   После их разговора  прошло  минут  пятнадцать,  и  Беатрис  появилась  на
лужайке с Марго и с воздушным змеем в  руках.  Последние  десять  минут  она
безуспешно пыталась запустить его. Зато восторгу девочки не было  предела  -
ее волновал не результат, а процесс.
   Глядя на малышку, хлопающую в ладоши, Гийом  невольно  улыбнулся.  Больше
всего ему хотелось бросить работу и присоединиться к ним. В детстве  ему  не
случалось запускать змеев.  Мать  считала  это  развлечением  для  детей  из
низшего сословия, а у отца не было  ни  времени,  ни  склонности  заниматься
подобными пустяками. А что думал их сын, никого не волновало.
   А что он думает о Беатрис, радостно носящейся по  лужайке  с  бечевкой  в
руке?
   - Даже и не задумывайтесь об этом, месье д'Эссиньи. Вы уже обсудили это с
дамой, и она разумно предложила не обращать внимания на чувства. Потому  что
на самом деле это не чувства, а похоть.
   Гийом с удовольствием последовал бы собственной рекомендации, если бы мог
забыть  шелковистость  ее  кожи  и  вкус  губ.  Забыть,  как  она  вздыхала,
прижимаясь к нему.
   Строчки скривились и уползли вниз, потому что  он  продолжал  писать,  не
глядя на лист.
   - Ну-ка, сосредоточься! - приказал себе Гийом и целых пятнадцать минут не
отрывал взгляда от письменного стола.
   А потом снова посмотрел в окно и  понял,  что  Беатрис  с  ребенком  либо
вернулись в дом, либо ушли  в  другую  часть  парка.  Потом  показалась  его
помощница в одиночестве, и через пару минут Гийом  понял  зачем.  Она  стала
карабкаться на старый дуб, в ветвях которого,  видимо,  запутался  воздушный
змей.
   Гийом замер,  похолодев  от  ужаса.  Потом  вскочил  и  помчался  туда  -
предупредить, спасти. Только дверь кабинета хлопнула.
   Скорее, скорее! По коридору, потом через  лужайку.  Черт  бы  побрал  эти
клумбы!  Ему  хотелось  выкрикнуть  ее  имя,  но  он  удержался:  вдруг  она
испугается и потеряет равновесие? Поэ