ачеку, и тем не менее с каждым днем ей в обществе
викинга все больше становилось как-то не по себе.
   И вот сейчас, от этой его непрошеной похвалы в ней поднялась новая  волна
сопротивления.
   - Я не нуждаюсь в твоем одобрении,  и  признательности  за  нее  тоже  не
испытываю. - Явно прозвучавшая в ее голосе горечь слегка озадачила Торгуна.
   - Считай, что я ничего не говорил, - заверил он ее. -  Что  саксы  всегда
вот так пренебрежительно относятся к добрым словам?
   - Нет, только когда они так явно лицемерны.
   - В чем же ты считаешь, я лицемерю?  Торгун  знал  ответ,  а  Бретана  не
хотела и дальше накалять обстановку, объясняя ему очевидные вещи.
   - Что ты, что Эдуард - как в вас много общего, -  прошептала  она  больше
для себя.
   - А, это тот Эдуард, который должен был стать твоим мужем, не так ли?
   Бретана отвернулась в сторону.
   - Да, мой отчим. Мой жених. Вор.
   - Да, не очень-то теплое отношение к человеку, за которого ты согласилась
выйти замуж, хотя, должен признаться, не  так-то  он  и  заботился  о  твоем
благополучии. В самом деле, ведь это он сказал  нам,  где  найти  тебя.  Как
странно...
   Разоблачение двуличия Эдуарда в сочетании с оскорблениями Торгуна вызвали
у Бретаны новый приступ гнева.
   - О нет! - закричала  она.  -  Я  уже  не  нахожу  во  всем  этом  ничего
странного. Эдуард просто выменял меня на Глендонвик, а потом ты  захватил  и
меня. Как же жестоки мужчины!
   Высокая волна тяжело ударила в  правый  борт  судна,  отчего  оно  сильно
закачалось. Неожиданно  конь  Торгуна  потерял  равновесие  и  начал  быстро
сдвигаться вбок,  в  сторону  Бретаны.  К  счастью,  Торгун  вовремя  уловил
опасность. Он бросился вперед, мгновенно схватил девушку  на  руки  и  таким
образом не дал ее ногам попасть под тяжелые копыта коня. Еще мгновение  -  и
свершилось бы непоправимое.
   До тех пор, пока корабль перестало раскачивать,  Торгун  крепко  прижимал
Бретану к своей широкой груди, а руки его легко удерживали  ее  высокую,  но
такую хрупкую фигуру. В решительный момент он  инстинктивно  поднял  обе  ее
руки, и теперь они как бы обнимали мощные плечи викинга.
   На какое-то мгновение голова девушки сбоку прижалась к нему как  раз  под
его подбородком, и она чувствовала тепло его тела и слышала над собой ровное
дыхание молодого мужчины. Вначале это было чувство простой безопасности,  но
затем, когда он еще продолжал удерживать ее, в ней начало возникать какое-то
другое,  странное  ощущение,  в  котором  смешивалось  и  головокружительное
удовольствие, и возбуждение. От этого ее дыхание участилось, а голова  стала
как будто воздушной.
   Так неуверенно девушка себя еще  никогда  не  чувствовала.  Она  пыталась
приписать свою слабость качке корабля, однако что-то говорило ей, что и  при
спокойном море в голове у нее ничего бы не изменилось.
   Не избежал подобных ощущений и Торгун, дыхание которого  стало  таким  же
глубоким и прерывистым,  как  у  Бретаны.  Внезапное  напряжение  в  области
гениталий также  было  ему  хорошо  известно,  поскольку  до  этого  он  уже
многократно получал физическое наслаждение от общения  с  женщинами.  Однако
его реакция на великолепное тело Бретаны как-то уж быстро  заставила  забыть
его о главном. Хотя он и находил  ее  необычайно  возбуждающей,  ему  нельзя
забывать, что на корабле он занимается прежде всего  делом.  Любой  неверный
шаг может разрушить все, к чему он так стремится.
   Резким движением освободив ее от своих объятий, Торгуй  взял  Бретану  за
плечи и легонько отстранил от себя.
   - Все в порядке? - Его  серьезный  тон  как  бы  объяснял  ту  вольность,
которую они себе оба позволили.
   До Бретаны только  что  дошло,  что  корабль  теперь  шел  спокойно,  она
по-прежнему крепко держала Торгуна за плечи своими  руками.  Девушка  быстро
убрала их в надежде, что  такая  нейтральная  поза  позволит  ей  обрести  и
соответствующее душевное состояние.
   - Да. Я имею в виду.., нет. В этом не было никакой необходимости, - резко
ответила она.
   - Нет, конечно, если ты не хотела и дальше ходить на обеих ногах.
   Бретана знала, что он совершенно прав, однако ей было все еще  мучительно
стыдно  за  то  смятение,  в  которое  она  была  ввергнута  его  объятиями.
Освободившись от них, она отвернулась, чтобы скрыть свое замешательство,  и,
вся в смятении, бросилась назад к своей каморке.
   Прошло уже девять дней с тех пор, как они последний раз видели землю.  За
это время, по мере продвижения все дальше на север, морской ветер становился
холоднее и его порывы часто с невероятной силой  раздували  парус.  В  этом,
правда, было то  преимущество,  что  теперь  гребцы  трудились  меньше,  чем
обычно, так что ночью не слышно было их шумной работы.
   Однако на десятые сутки, когда Бретане только-только удалось заснуть, она
проснулась от шума, который, судя по всему, производили  гребцы,  занимавшие
свои места. Как только от всей этой возни  снаружи  она  совсем  проснулась,
самодельная крыша их убежища внезапно осветилась яркой вспышкой  молнии,  за
которой сразу же последовал оглушительный раскат грома. Бретана сначала даже
подумала, что это раскалывается корпус их корабля.
   Сначала девушка ничего не поняла, но после  того,  как  сбросила  с  себя
шелковое покрывало и выпрямилась, до нее дошел весь смысл  происходящего,  в
том числе и источник  шума.  Внезапно  корабль  резко  накренился  на  борт,
Бретана оказалась отброшенной к стене, а Бронвин оказалась верхом  на  своей
хозяйке. Девушка поняла, что они попали в  жестокий  весенний  шторм  и  что
команда гребла не для того, чтобы увеличить скорость корабля, а для придания
ему устойчивости.
   В своих коротких путешествиях на небольших судах Эдуарда Бретана  никогда
не попадала в скверную погоду. Понимание того,  что  их  застиг  жесточайший
шторм, повергло ее в дрожь. Она хорошо знала, какие опустошения  производили
штормы Северного моря на суше, но могла лишь вообразить, что на море это все
гораздо страшнее и разрушительнее.
   - Госпожа! Что случилось? Нас выбросило на землю?
   - Шторм,  -  ответила  Бретана,  пытаясь  казаться  спокойной.  -  Гребцы
пытаются выровнять корабль.
   Новая вспышка молнии осветила их убежище,  и  конец  ее  фразы  утонул  в
последовавшем за ней раскате грома. Зато хорошо был  слышен  более  громкий,
пронзительный голос Бронвин, которая взывала:
   - Отец небесный! Упаси нас от этой участи. Сохрани и помилуй!
   - Думаю, что нам больше нужна безопасная гавань,  чем  милость  Божья,  -
задыхающимся голосом  ответила  ее  хозяйка.  Едва  держась  на  ногах,  она
пыталась, ухватившись за что-нибудь, добраться до выхода по  стенке  тесного
помещения, прилегающей к правому борту корабля.
   - Хочу выйти и посмотреть, что можно сделать.
   - Леди Бретана, - взмолилась Бронвин почти в истерике, - ты же не  моряк,
нам лучше оставаться здесь.
   Но та была непреклонной:
   - Я должна сама видеть, что происходит - скоро вернусь.
   Бретана быстро накинула плотный верблюжий плащ,  откинула  тяжелый  полог
своего убежища и ринулась прямо в  царящий  снаружи  хаос.  Как  только  она
ступила на шаткую палубу, ее сразу же захлестнула и ослепила сплошная  стена
дождя и она перестала что-либо видеть  вокруг.  Девушка  зажмурилась,  одной
рукой держась за стену убежища, а другой загораживаясь от ветра.
   От того, что  она  увидела,  ей  стало  страшно.  Теперь  она  не  только
чувствовала, но и сама видела жестокую качку  корабля,  который  при  каждом
крене набирал все больше и больше морской воды.
   Волна шла  за  волной.  Потоки  воды  обрушивались  на  сидящих  гребцов,
образовывали вокруг неподвижной мачты вращающееся кольцо белой пены. Соленый
ветер с оглушительным ревом насквозь продувал корабль. Казалось, он  дул  со
всех сторон.
   Бретана  пыталась  разобраться  в  происходящем.  Она   видела   гребцов,
привязанных веревками к своим сиденьям и веслами прорезающих сплошную пелену
воды, в тот момент, когда корпус корабля опускался и оказывался на  середине
волны.
   Огромный  парус  теперь  был  разорван   штормом   в   клочья.   Частично
зарифленный, он свисал с верхнего бимса. В такой неразберихе  найти  Торгуна
было нелегко. Инстинкт подсказывал Бретане, что он знает, как вести  себя  в
этой обстановке, и обеспечит ее безопасность, поэтому-то и надо во что бы то
ни стало добраться до него.
   Несмотря на сильную качку, она решила добраться до кормы.
   - Бретана! - Торгуй не мог поверить своим глазам. Только сумасшедший  мог
решиться на то, чтобы предпочесть безопасность, которую обеспечивал грузовой
отсек, этому водному аду на открытой палубе корабля. Он знал, что об этом ей
еще придется пожалеть.
   Даже ему едва удавалось сохранять равновесие на скользких досках  палубы.
Положение Торгуна было хуже не придумаешь. Дело в том,  что  часть  такелажа
порвалась и теперь только от его способности удерживать  натянутым  канат  и
зависело вертикальное положение мачты.
   Если он сможет продержаться до тех пор,  пока  Ларе  доведет  корабль  до
острова Эйнара, то они окажутся в тихой гавани. Торгуй знал, что это  где-то
неподалеку, но не как долго им придется туда добираться. Он должен добраться
до Бретаны, но если он оставит свое место, то корабль  перевернется.  Выбора
не было. Ему придется сделать так, чтобы она сама вернулась к себе.
   - Иди обратно! - Его голос утонул в окружающей мгле, а Бретана, ничего не
подозревая, продолжала свой опасный путь.
   Дождавшись, пока корабль опять накренился  влево,  она  с  трудом  начала
огибать угол отсека и направилась к правому борту. Дальше  ей  повезло,  так
как при следующем наклоне палубы она оказалась прижатой  к  борту,  но  надо
было еще обогнуть отсек и добраться до мачты до  того,  когда  палуба  опять
начнет уходить у нее из-под ног.
   Теперь она находилась в  опасной  близости  от  планшира  правого  борта.
Наклонись корабль  хоть  еще  немного  в  этом  направлении,  и  она  бы  не
удержалась на ногах и вылетела бы прямиком в бушующее море.
   Теперь ей казалось, что морской шквал налетает откуда-то из невидимой  во
мраке носовой части корабля. Под бешеным натиском ветра ее тяжелый шерстяной
плащ своим весом только стеснял движения. Волосы девушки  стали  мокрыми  от
водяной пыли.
   Сейчас, мучимой пронизывающим холодом и всепроникающей сыростью,  Бретане
казалось, что хуже в этой жизни быть уже ничего не  может.  Однако  все  эти
неудобства  отступали  на  задний  план  под  влиянием  страха  и  мысли   о
необходимости во что бы то ни  стало  найти  Торгуна  и  тем  самым  обрести
спасение.
   С усилием преодолевая напор ветра, раздувающего ее плащ, Бретана  наконец
достигла мачты, и в это самое время палуба начала ускользать  у  нее  из-под
ног. Девушка не могла отделаться от впечатления, что на корабле она является
всего-навсего беспомощным заложником свирепого урагана.
   Внезапно огромная волна,  жестоко  раскачивающая  корабль,  спала.  С  ее
уходом он моментально оказался над волнами, а затем  также  внезапно  тяжело
провалился в узкую расселину между водяными валами.
   Удар был так силен, что Бретана не удержалась на ногах и упала на колени.
К счастью, она в это время уже стояла у мачты,  крепко  обхватив  ее  обеими
руками в отчаянной попытке хоть как-то удержаться на палубе. Не случись так,
она во  время  стремительного  падения  корабля  наверняка  оказалась  бы  в
воздухе.
   Теперь-то она поняла, как глупо было с ее стороны покидать свое  убежище!
Поняла она и то, что любая попытка улучшить свое теперешнее положение  может
оказаться роковой. Судорожно  обхватив  мачту,  Бретана  щекой  прижалась  к
скользкому дереву и начала молиться. К  черту  Торгуна,  сейчас  ей  поможет
только Бог!
   Ее  отчаянная  молитва   была   прервана   раздавшимся   где-то   наверху
оглушительным треском. Подняв голову, Бретана  сразу  же  увидела  сплошное,
ослепительно прекрасное сияние, которое обрисовало на фоне  полночного  неба
силуэт мачты и то, что еще оставалось от паруса. Яркий свет  служил  как  бы
ореолом величественно неподвижному дубовому  шпилю,  который  венчал  мачту.
Бретана как парализованная застыла в ожидании громового удара.
   Снова оглушительный треск - и половины мачты как не бывало. Бежать от  ее
обломков было поздно, да и некуда. В глазах Бретаны замелькали  яркие  искры
голубого льда, а в ушах раздался голос, который (странно подумать) не смогла
заглушить даже ревущая тьма.
   Как бы сговорившись, ветер и волны направили падающую мачту  на  девушку.
Тяжелый удар почти лишил ее сознания и оторвал руки  от  толстого  основания
мачты. Подобно спящему ребенку, которого берут у  матери,  чтобы  отнести  в
постель, Бретану без всякого сопротивления  с  ее  стороны  понесло  в  мрак
морской стихии.
   Сначала волна, как пушинку, подняла ее на свой пенистый гребень, а  затем
мгновенно перебросила через скрытый под водой борт корабля.
   До этого момента  стремление  Торгуна  быть  рядом  с  Бретаной  поневоле
отступало на задний план перед необходимостью держать канат. Теперь же, с ее
исчезновением, он  освободился  и  сразу  же  бросился  к  сломанной  мачте,
преисполненный решимости вернуть Бретану в ее убежище. Однако море опередило
его. Вдалеке мелькнуло безучастно спокойное лицо Бретаны,  в  то  время  как
лицо самого Торгуна исказилось от ужаса, когда  он  беспомощно  наблюдал  за
исчезновением своего бесценного груза в бушующем море.
   Полузакрытыми глазами Бретана наблюдала за удаляющимся от нее  судном.  И
вот что странно  -  ей  было  уже  все  равно.  А  может,  с  высокой  башни
Глендонвика она видит только какой-то туманный мираж? Да, так оно, наверное,
и есть, ибо в душе ее царило спокойствие,  умиротворенность  и  единственное
желание спать-спать-спать - хоть чуть-чуть...

Глава 5

   Бретана с большим трудом оторвала  сильно  поцарапанную  щеку  от  сырого
песка и всем телом перекатилась на  место,  согреваемое  солнечными  лучами.
Благодетельное тепло подняло на лице и шее  девушки  рой  пузырьков  морской
пены, которые своим нежным щекотанием медленно выводили ее из забытья.
   В небе заунывно закричал глупыш; она открыла еще затуманенные сном  глаза
и  увидела  ослепительную  позолоченную  синеву   неба.   Бретана   поднесла
засыпанную песком руку к глазам и попыталась  защитить  их  от  нестерпимого
блеска. Лежа на песке,  она  с  усилием  припоминала  ужасающие  подробности
вчерашней ночи.
   Вспомнила свою попытку найти Торгуна и как  она  уцепилась  за  мачту,  а
затем почувствовала страшный удар. Что было потом и  как  она  очутилась  на
этом берегу - этого она уже не помнила.
   Глаза Бретаны начали постепенно привыкать к яркому весеннему  свету.  Она
подняла над головой вторую руку и откинула  назад  спутанные  пряди  мокрых,
холодных волос. Случайно дотронувшись до своего лба чуть выше правой  брови,
девушка вздрогнула от резкой боли. Она резко отдернула руку от этого  места,
а затем уже спокойнее  начала  наощупь  оценивать  серьезность  травмы.  Над
глазом была большая красная ссадина. Не нужно было никакого  зеркала,  чтобы
понять, насколько серьезной была рана. Теперь, полностью придя  в  сознание,
можно было догадаться, что удар был нанесен падающей мачтой. Ну да, конечно!
Вот почему она и вылетела за борт.
   Бретана попыталась сесть прямо и только  тогда  почувствовала,  насколько
она на самом деле пострадала. Ныли  все  ребра,  как  будто  после  жестоких
побоев. Каждый вздох наполнял тело тупой, ноющей болью, и казалось, что,  по
мере того, как она все больше приходит в себя, боль становится все сильнее.
   На ней не было ни обуви, ни плаща, которые поглотило  море.  Хорошо,  что
почти целой осталась хотя бы рубашка, чего нельзя было сказать о ее  длинном
полотняном платье, которое было сильно разорвано от лодыжки до самого бедра.
Исчезла также и большая часть аметистов, обрамлявших края и рукава платья.
   Вдруг она вспомнила о  Бронвин  и  поняла,  что  ее  заботливая  подруга,
заменившая ей мать после смерти Эйлин, теперь потеряна для нее навсегда. Она
залилась горючими слезами, которые жалящим потоком полились на ее израненное
лицо. Бретана радовалась, что  ей  удалось  спастись,  однако  что  ждет  ее
дальше? Корабль, скорее всего, ушел  под  воду,  ведь  он  лишился  мачты  и
страшно пострадал от шторма. Хотя, впрочем, можно идти и  на  веслах,  если,
конечно, уцелел кто-нибудь из команды.
   Глупо думать, что только с ней так  обошелся  шторм,  но  ведь  с  самого
начала на корабле было тридцать человек, и если осталось хоть  несколько  из
них, то они могли справиться с ним и идти дальше. Но что станет  с  Бронвин?
Будет ли пожилая женщина теперь иметь для них какую-либо ценность?
   Бретана так до сих пор и не поняла, зачем она нужна  скандинавам,  однако
чувствовала, что судьба Бронвин явно связана с  ее  собственной.  Пока  она,
беспомощная,  сидела  на  этом  Богом  забытом  берегу,  жизнь  ее  спутницы
подвергалась опасности.
   "Не бойся", - мысленно обратилась девушка к столь любимому ею существу, -
я вернусь". Это было ложью, хотя и непреднамеренной.
   Как бы для того, чтобы избавиться от нестерпимой боли, которая угнетала и
тело, и душу истерзанной невзгодами девушки,  она  попыталась  подняться  на
ноги.  Еще  нетвердыми  шагами,  медленно  и   осторожно,   она   пошла   по
расстилавшейся перед ней серой полоске земли.
   В мыслях Бретаны теснились образы и  Глендонвика,  и  Эйлин,  и  Бронвин.
Чтобы хоть как-то забыться, она все ускоряла и ускоряла шаг и наконец  почти
побежала по песку. Дышать было тяжело из-за ленты, которой была туго стянута
грудь, а бежать неудобно из-за широких складок длинной  одежды.  В  какой-то
момент она запуталась в них и ничком упала прямо на песок.
   - Уж лучше бы я погибла! - выкрикнула она в пространство. Боль  заполняла
все ее существо: ее глаза, сердце, самую душу. Наконец силы  страдалицы,  но
не ее отчаяние, истощились и рыдания перешли в  безмолвную  отрешенность  от
всего происходящего. Однако Постепенно в ее сознании начала крепнуть мысль о
том, что сожаления это одно, а реальность - другое, и что надо жить  дальше.
А если так, то хорошо  бы  ознакомиться  с  местностью,  куда  ее  забросила
судьба.
   Встав на ноги, Бретана стряхнула рыхлый песок с лица  и  волос,  а  затем
промыла потрескавшиеся руки.
   Судя по положению солнца, прошло уже  около  часа  с  тех  пор,  как  она
проснулась на берегу. Пора бы заняться поисками какого-нибудь убежища,  пока
не наступила темнота.
   Теперь внимание Бретаны сосредоточилось на острове, ставшем новым  местом
ее  заключения.  Отвлекшись  от  созерцания  безмятежно  спокойной   морской
поверхности, она взглянула на нависшие над  ней  отвесные  гранитные  скалы.
Неровная игра света и тени на  этих  скалах,  которые  начинались  где-то  в
глубине острова за видимыми очертаниями побережья, создавала таинственный  и
причудливый эффект.
   Несмотря на то, что высота  утесов  не  позволяла  хорошо  разглядеть  их
вершины, Бретане удалось рассмотреть, что покрытые лишайником скалы увенчаны
сосновым плато. Такие же скалы теснились и  дальше  по  побережью.  Там,  по
склонам более пологих холмов, росли толстые хвойные деревья, спускавшиеся до
линии побережья. Дальнейший путь внутрь острова проходил сквозь эти деревья,
и Бретана по диагонали пошла к ближайшему из лесков. По  пути  она  заметила
едва заметную тропинку, извивавшуюся вверх по холмам и далее внутрь острова.
   Тропинка была сильно утоптанной и  достаточно  широкой,  поэтому  Бретана
подумала, что животные не могли проложить  ее.  Это  обстоятельство  сначала
заронило в  душу  девушки  некоторую  надежду,  а  затем  опасение,  что  ее
выбросило на землю, где уже жили люди. Такая возможность  так  ее  поразила,
что она даже остановилась.
   Бретана точно не знала, где она сейчас находится, или, вернее,  не  знала
местонахо