езанных пополам лимона. И мы
стали пить водку-тоник с лимоном под холодный, бесстрастный джаз Западного
Побережья.
  Что и говорить - жизнью в квартире Готанды и правда не пахло. То есть,
ничего неприятного - просто не было запаха жизни, и все. Но лично меня
отсутствие этого запаха нисколько не напрягало. Тут ведь смотря как внутри
настроиться. Я, например, ощущал себя здесь очень хорошо и спокойно. Сижу
себе на уютном диване и водку с тоником пью...
  - Сколько у меня возможностей было! - изливал мне душу Готанда. - Если б
захотел - запросто стал бы врачом. Или преподавателем вуза. В фирму крутую
мог бы устроиться, не напрягаясь... А вот что получилось. Такая вот
жизнь... Странно, да? Любую карту из колоды мог выбирать. Причем, отлично
знал: какую ни вытяну - все будет удачно. Очень верил в себя... Но именно
поэтому так ни черта и не выбрал! Понимаешь, о чем я?
  - Н-не совсем... Я и карт-то в руках не держал никогда, - признался я.
  Готанда посмотрел на меня, странно прищурившись, - но уже через пару
секунд рассмеялся. Наверное, подумал, что я шучу.
  Он налил мне и себе еще водки, выдавил по половинке лимона в каждый бокал
и выбросил кожуру.
  - Вот и с женитьбой все как-то само получилось, - продолжал он. -
Познакомились мы на работе - в одном фильме играли. Вместе за город на
съемки ездили, там же гуляли на пикниках, по хайвэю на машинах гоняли.
Когда съемки закончились, встречались еще несколько раз... И постепенно
все вокруг стали считать, что мы "идеальная пара", что свадьба не за
горами - будто иначе и быть не может. Так мы, в конце концов, и поженились
- словно в угоду публике. Тебе, наверно, сложно такое представить, но...
этот мир до ужаса тесен! Любой бред толпы, любые домыслы о тебе могут так
разрастись и окрепнуть, что однажды - раз! - и все это становится твоей
реальностью... Только я ведь и правда ее любил! Она - самое настоящее из
всего, что мне судьба когда-либо дарила. Ужасно хотел сделать ее своей...
Не вышло. И так у меня всегда. Как ни пробую выбирать себе сам - вс„ от
меня убегает. Женщины, роли... Предлагают что-нибудь сверху или со стороны
- все делаю в лучшем виде, и все довольны. А стоит самому захотеть -
утекает, как между пальцев песок...
  Даже не представляя, что тут можно сказать, я молчал.
  - Конечно, в депрессию я не впадаю, - добавил он после паузы. - Просто
люблю ее до сих пор. Так и мечтаю, уже задним числом... Бросили бы я свою
кинокарьеру, она свою - зажили бы вдвоем спокойно и счастливо. Без модных
апартаментов. Без "мазерати". Ничего не надо! Мне бы только работу, самую
обычную, и дом, в котором тепло. Детей завести... После работы собираться,
как водится, с сослуживцами в кабачке - сакэ потянуть да на жизнь
поворчать. А потом домой идти - и знать, что она меня ждет... Купить в
рассрочку какой-нибудь "сивик" или "субару" и выплачивать с каждой получки
лет пять. В общем, жить, как все нормальные люди... Не поверишь - именно
этого я и хотел все время. Лишь бы она была рядом... Бесполезно. Ей-то
хотелось совсем другого! Эта семейка ставила на нее, как на скаковую
лошадь, все свои личные планы с ней связывала. Мамаша всю жизнь была у нее
имиджмейкером. Скряга-папаша гонорары отгребал. Старший брат работал ее же
менеджером. Младший братец - трудный подросток, в историю какую-то
вляпался, от суда отмазаться деньги нужны позарез. Младшая сестра подалась
в певицы, без раскрутки никак... В общем, обложили со всех сторон - не
вырваться. И плюс ко всему - с малых лет забивали ей мозги всякими
"семейными ценностями". Дескать, предки в ее жизни - это вс„... Так и
выросла, глядя им в рот. И до сих пор в том придуманном мире живет.
Замурованная в образ, который для нее сочинили. Там, внутри у нее - совсем
не так, как у нас с тобой. Никакой объективной оценки реальности! Но
все-таки, несмотря ни на что - очень чистая душа. И нежность там есть, и
обаяние. Уж я-то знаю... А, ладно, что теперь говорить. Все равно уже не
получится ни черта... Представляешь, я с ней даже трахнулся неделю назад!
  - С бывшей женой?
  - Ну да. Считаешь, изврат?
  - Да нет... По-моему, никакого изврата.
  - Сама пришла, главное. Прямо в эту квартиру. Зачем приходила - я так и не
понял. Сперва позвонила - можно ли в гости прийти. Конечно, говорю,
приходи. И вышло у нас с ней, как когда-то давным-давно: пили, болтали о
чем-то весь вечер, и сами не заметили, как в постели оказались... Так все
здорово было! Сказала, что любит меня до сих пор. Ну, я возьми да и
предложи ей тогда: что, говорю, попробуем заново - может, все еще
получится? А она слушает молча и улыбается... Я тогда ей про семью
рассказал. Про самую обычную семью - ну, вот, как тебе только что... А она
все слушала да улыбалась... Хотя чего там - ни черта она не слушала! То
есть, вообще. Ни словечка. Нет у нее такой способности - слушать. Говори,
не говори - все как в вату. Просто ей в тот день одиноко стало.
Захотелось, чтобы кто-нибудь приласкал. И показалось, будто я и есть этот
"кто-нибудь". Может, нехорошо это говорить - но, по-моему, все именно так
и было... Разные мы с ней все-таки. Для нее одиночество - это такое
неприятное чувство, которое нужно с кем-нибудь поскорее развеять. Нашла с
кем, развеяла - и нет одиночества. И все хорошо. Больше никаких проблем...
А я так не могу.
  Доиграла пластинка и стало тихо. Он снял с диска иглу и, держа
звукосниматель на весу, о чем-то задумался.
  - Слушай, - сказал он наконец. - А может, девочек позовем?
  - Да мне все равно... Как хочешь, - ответил я.
  - Ты, вообще, когда-нибудь трахал женщин за деньги? - спросил он.
  - Ни разу.
  - Почему?
  - Да как-то... в голову не приходило, - признался я.
  Готанда насупился и какое-то время молчал, обдумывая мои слова.
  - В любом случае, оставайся-ка ты сегодня со мной, - предложил он. -
Вызовем девчонку, которая с Кики тогда приходила. Может, она тебе что-то
расскажет.
  - Ну, давай, - пожал я плечами. - Только... ты же не хочешь сказать, что и
это списывается на расходы?
  Рассмеявшись, он подбросил в бокалы льда.
  - Ты не поверишь, - сказал он. - Но списывается даже это. Там же целая
система! По всем документам официальная деятельность клуба -
"предоставление банкетных услуг". Когда деньги заплатишь, расписку тебе
выдадут - красивую, глянцевую, любо-дорого посмотреть. А захочешь
проверить, что там за "банкеты" - проклянешь все на свете, пытаясь хоть
что-нибудь раскопать. И траты на шлюх становятся нормальными
представительскими расходами. Вот такое оно веселое, наше общество...
  - ...Развитого капитализма, - закончил я про себя.

  * * *

  Пока мы ждали девчонок, я вспомнил о Кики. И спросил у Готанды, видел ли
он когда-нибудь ее уши.
  - Уши? - Он удивленно посмотрел на меня. - Н-нет... То есть, может, и
видел, не помню. А что у нее с ушами?
  - Так... Ничего, - сказал я.

  * * *

  Две подруги прибыли заполночь. Одна из них - та, о которой так восторженно
отзывался Готанда, - и оказалась бывшей напарницей Кики. Что говорить: эта
девочка и в самом деле была дьявольски, безупречно красива. С женщинами
этой редкой породы достаточно лишь на миг пересечься взглядами, ни слова
не говоря, - и воспоминание об этом будет преследовать тебя целый месяц.
"Королева-гордячка" - образ, выворачивающий наизнанку мужские сны. При
этом одета совсем неброско. Вещи простые и качественные. Длинный плащ
нараспашку, кашемировый свитер. Самая обычная шерстяная юбка. Всех
украшений - скромные колечки в ушах. Ни дать ни взять -
недотрога-студенточка из элитного женского колледжа.
  Вторая подруга явилась в платье экзотической расцветки и в очках на носу.
До этого момента я и не подозревал, что бывают шлюхи-очкарики. Оказалось -
бывают, и еще какие! Хотя до "королевы-гордячки" ей было далековато, мне
она показалась очень милой и привлекательной. Тонкие кисти, стройные ноги,
великолепный загар. Только что с Гавайев - купалась там целую неделю.
Стрижка короткая, челка аккуратно подобрана невидимками. Серебряный
браслет на запястье. Ловкие, пружинистые движения. Эластичная кожа туго
обтягивает каждую округлость гибкого, как у поджарой пантеры, тела.
  Глядя на этих девчонок, я вспомнил свой школьный класс. В любом классе
любой школы, пускай и с небольшими различиями, обычно присутствуют все
основные типы девчонок. По одной каждого типа. Так, в любом классе есть
своя Королева-Гордячка - и своя Поджарая Пантера. Это уж непременно... Ну
и дела, подумал я. Прямо не секс за деньги, а вечер выпускников в родной
школе. А точнее даже - его финальная часть, когда все уже разбились на
тепленькие компании и решили "погудеть" еще где-нибудь. Дурацкая, конечно,
ассоциация - но именно так мне казалось. Понятно теперь, отчего с ними так
хорошо расслаблялся Готанда.
  И та, и другая побывали у Готанды явно уже не раз - обе поздоровались
просто, без всякой зажатости. "Привет! - Как жизнь? - Скучал тут без нас?"
- и все в таком духе. Готанда представил меня - школьный друг, занимается
сочинительством.
  - Привет! - улыбнулись мне обе. Улыбками из серии "не бойся, все свои".
Такими особенными улыбками, которых почти не встретишь в реальном мире.
  - Привет, - ответил я.
  Потом мы валялись на диване и на полу, пили бренди с содовой под Джо
Джексона, "Шик" и "Алан Парсонз Проджект" - и болтали о чем попало.
Атмосфера покоя и небывалой раскованности окутала комнату. Нам с Готандой
было в кайф - и девчонкам явно не хуже. Готанда, выбрав очкастую в
качестве пациентки, изображал стоматолога. Получалось у него отменно. Куда
больше похоже на стоматолога, чем у настоящего стоматолога. Одно слово -
талант.
  Готанда сидел на полу с очкастой. С таинственным видом шептал ей что-то на
ухо, а она то и дело хихикала. В это время "гордячка" тихонько
прислонилась к моему плечу и сжала мне руку. Пахла она изумительно.
Божественный аромат, от которого перехватывает дыхание. Ну точно, как с
одноклассницей через десять лет после школы, подумал я снова. "Тогда, в
школе, я тебе не решалась сказать... Но ты мне всегда ужасно нравился...
Почему же ты никогда не приставал ко мне, дурачок?" Мечта любого
пацана-старшеклассника. Идеальный образ... Я осторожно обнял ее. Она
закрыла глаза и уткнулась носом мне в ухо. Потом самым кончиком языка
лизнула меня в шею, очень плавно и нежно. Я вдруг заметил, что ни Готанды,
ни его собеседницы в комнате уже нет. Надо полагать, уединились в спальне.
"Может, притушим немного свет?" - шепотом предложила она. Я нашарил на
стене выключатель, погасил люстру, и мы остались в тусклом свете торшера.
Вместо пластинки уже почему-то играла кассета. Боб Дилан. "It's All Over
Now, Baby Blue".
  - Раздень меня, только медленно, - прошептала она мне на ухо. Я
повиновался - и начал медленно-медленно снимать с нее свитер, потом юбку,
потом блузку, потом чулки. Машинально попытался было сложить вещи
поаккуратнее, но тут же сообразил, что нужды в этом нет, и оставил все как
есть на полу. Теперь была ее очередь. Так же медленно она стянула с меня
галстук от Армани, потом "ливайсы", потом рубашку. И затем в одних
трусиках и узеньком лифчике встала передо мной во весь рост.
  - Ну, как? - улыбнулась она.
  - Здорово! - сказал я. Бесподобное тело. Фатальная, девственно-дикая,
страшно возбуждающая красота.
  - Как "здорово"? - не унималась она. - Скажешь понятнее - не пожалеешь. За
мной дело не станет.
  - Сразу детство вспоминается. Школа... - сказал я искренне.
  Несколько секунд она, озадаченно щурясь, разглядывала меня, словно
какое-то чудо света, - и, наконец, широко улыбнулась:
  - Слушай, а ты уникальный!
  - Что... Ужасно ответил?
  - Вовсе нет! - рассмеялась она. Затем придвинулась ко мне близко-близко -
и сделала то, чего за все тридцать четыре года со мной никто никогда не
делал. Нечто очень интимное - и вселенски-громадное, до чего человеческому
воображению просто не додуматься. Хотя кто-то все же додумался... Я
расслабил все мышцы, закрыл глаза и поплыл по течению. Весь сексуальный
опыт моей жизни не шел ни в какое сравнение с тем, что сейчас вытворяли со
мной.
  - Ну как? Неплохо? - шепнула она мне на ухо.
  - Н-неплохо... - только и выдохнул я.
  То была божественная музыка, которая успокаивает психику, освобождает тело
и усыпляет всякое чувство Времени. Утонченнейшая интимность, полная
гармония времени и пространства, универсальное общение - пусть даже и в
такой ограниченной форме... И все это - за счет списания чьих-то расходов?
"Очень неплохо", - повторил я. Все еще пел Боб Дилан. Что там за песня-то?
Ах, да - "Hard Rain". Я тихонько обнял ее. Она полностью расслабилась - и
растворилась в моих руках... Странная штука - спать с красивой женщиной
под Боба Дилана за счет списания чьих-то расходов. В старые добрые
шестидесятые такое никому и в голову бы не пришло.
  "Да это же искусственный образ! - мелькнуло вдруг в голове. - Нажми на
кнопку - исчезнет в ту же секунду. Трехмерная эротическая картинка. Запах
духов, нежная кожа под пальцами и страстные вздохи прилагаются
дополнительно..."
Я прилежно выполнил все, что от меня требовалось, успешно кончил - и мы
отправились с нею под душ. Сполоснувшись, завернулись в банные полотенца,
вернулись в комнату и стали пить бренди с содовой, слушая то "Дайр
Стрэйтс", то еще что-нибудь.
  Она спросила, что именно я сочиняю. Я в трех словах описал ей суть своей
работы. М-да, интересного мало, сказала она. Смотря какая тема, сказал я.
В общем, я разгребаю культурологические сугробы, сказал я. А я разгребаю
физиологические сугробы, сказала она. И засмеялась. Эй, сказала она, давай
еще разок поразгребаем вместе сугробы? И мы снова трахнулись, прямо на
ковре. На этот раз - очень просто и очень медленно. Но даже в простом и
незатейливом сексе она отлично знала, как завести меня на полную катушку.
"Откуда ей это известно?" - поражался я всю дорогу.
  Уже когда мы клевали носами, сидя бок о бок в огромной ванне, я спросил ее
о Кики.
  - Кики... - повторила она. - Давно я о ней ничего не слышала. А вы что,
знакомы?
  Я молча кивнул.
  Она набрала в рот воды, сжала губы и фыркнула - смешно и как-то по-детски.
  - Пропала она куда-то. Как сквозь землю провалилась... Мы ведь с ней
подружками были. Вместе за покупками ходили, по барам шатались и все
такое. А потом она вдруг исчезла. Месяц назад или два... Обычная история,
если честно. На работе вроде нашей заявлений об уходе не пишут. Кто решил
уйти - просто исчезает молча, и все. Мне-то, конечно, жаль, что я без
подружки осталась. Уж очень хорошо мы с ней ладили. Но, по большому счету,
ушла - и слава богу. Все-таки у нас не в г„рлскауты вербуют...
  Ее изящные пальчики пробрались ко мне в пах.
  - Ты с ней спал?
  - Мы вместе жили когда-то... Года четыре назад.
  - Четыре года? - усмехнулась она. - Так давно! Четыре года назад я еще
пай-девочкой была и в школу ходила...
  - Так значит, встретиться с Кики никакой возможности нет? - спросил я уже
в упор.
  - Трудно сказать... Даже не представляю, куда она деться могла. Как сквозь
землю провалилась. Как в бетонную стену замуровалась. Намертво. Никакой
подсказки. Станешь искать - наверняка только время потеряешь. Эй, а ты
что... любишь ее до сих пор?
  Я медленно вытянул ноги в горячей воде и задумался, уставившись в потолок.
Люблю ли я Кики до сих пор?
  - Сам не пойму... Но так или эдак - мне позарез нужно с ней повидаться. У
меня такое чувство, что Кики сама страшно хочет меня увидеть. И поэтому
снится мне постоянно...
  - Как странно, - сказала она, глядя мне прямо в глаза. - Вот и ко мне она
иногда приходит во сне...
  - В каком сне? О чем?
  Она ничего не ответила. Лишь чуть заметно улыбнулась собственным мыслям.
  - Хочу еще выпить! - сказала она наконец.
  Мы снова вернулись в комнату и стали дальше пить бренди под музыку - прямо
на полу. Она пристроилась у меня на груди, я обнял ее. Готанда со второй
подругой, похоже, заснули - из спальни никто не выходил.
  - Знаешь, - сказала она. - Можешь не верить, но мне с тобой очень здорово
- вот так, как сейчас. Честное слово. То, что я по работе должна какую-то
роль играть - это здесь ни при чем. Правда, не вру! Ты мне веришь?
  - Верю, - ответил я. - Мне тоже с тобой очень здорово. Очень спокойно на
душе. Как с одноклассницей...
  - Нет, ты точно уникальный! - рассмеялась она.
  - И все-таки насчет Кики, - сказал я. - Что, совсем-совсем ничего не
знаешь? Адрес, фамилию - ну, хоть что-нибудь?
  Она задумчиво покачала головой.
  - А мы ни о чем с ней не разговаривали никогда. И имена у нас всех
придуманные. Она - Кики. Я - Мэй. Там, в спальне - Мами. У всех только
прозвища - три-четыре буквы и все. Про личную жизнь друг дружки вообще
ничего не знаем. Пока сама не расскажешь - никто не спросит. Такой этикет.
Дружить-то мы дружим. После работы всегда отдыхаем вместе. Но... это не
настоящая реальность. Ничего настоящего мы друг о дружке не знаем! Я -
Мэй, она - Кики. Реальной жизни тут нет. Имиджи. Вроде и существуем в
пространстве, но не заполняем его. Имя у каждой - как бы название
очередной фантазии. А фантазии друг друга мы стараемся уважать. Понимаешь?
  - Вполне, - кивнул я.
  - Кое-кто из клиентов нас жалеет за это... Но они просто не понимают! Мы
же не только ради денег этим занимаемся. О своих маленьких радостях тоже
не забываем. В клубе членская система, клиент очень благородный. Все
стараются нас как-нибудь ублажить. Так что нам в таком придуманном мире
вовсе не скучно...
  - Значит, вам это нравится - сугробы разгребать? - хмыкнул я.
  - Еще как нравится! - засмеялась она. И прижалась губами к моей груди. -
Даже в снежки поиграть иногда удается!
  - Мэй... - повторил я. - Когда-то я знал одну девчонку по имени Мэй. Рядом
с нашей фирмой была зубная клиника, она там в регистратуре работала.
Родилась на Хоккайдо в семье крестьянина. И все ее звали "Козочка Мэй".
Очень смуглая и худая как щепка. Славная такая была...
  - Козочка Мэй... - повторила она. - А тебя как зовут?
  - Медвежонок Пух, - сказал я.
  - Прямо как в сказке! - засмеялась она. - "Козочка Мэй и медвежонок Пух"...
  - Точно, как в сказке... - согласился я.
  - Поцелуй меня! - попросила она. Я обнял ее, и мы поцеловались.
Умопомрачительным поцелуем. Как я не целовался уже тысячу лет.
  Нацеловавшись, мы стали пить не помню какой по счету бренди под пластинку
"Полис". Вот, кстати, еще одно дурацкое название банды. Это ж как надо
сбрендить, чтоб назвать рок-группу "Полиция"? Задумавшись об этом, я не
сразу заметил, что Мэй так и заснула, обнимая меня. Сладко посапывая у
меня на груди, она больше не походила на гордую королеву. Обычная девчонка
с соседнего двора, ранимая и доверчивая. Вечеринка для одноклассников,
черт бы меня побрал... Шел пятый час. Пластинка закончилась, наступила
абсолютная тишина. Козочка Мэй и медвежонок Пух... Очередная фантазия.
Волшебная сказка за счет списания чьих-то расходов. Рок-группа
"Полиция"... Ну и денек получился! Я думал, что вышел на верную тропинку -
но опять заблудился. Ниточка, которая могла бы привести куда-то,
оборвалась. Пообщался с Готандой. Проникся к нему чем-то вроде симпатии.
Встретился с Козочкой Мэй. Переспал с ней. Получил удовольствие. Стал
Винни-Пухом. Поразгребал физиологические сугробы. В общем, много чего
пережил в этот день... Но так в итоге и не пришел ни к чему.
  Я варил на кухне кофе, когда они проснулись и приплелись туда все втроем.
Часы показывали шесть тридцать. Мэй была в банном халате. Мами с Готандой
- в его пестрой пижаме: ей достался верх, ему низ. На мне - футболка и
джинсы. Все уселись за стол и принялись за утренний кофе. Поджарились
тосты, и мы стали их есть, передавая друг другу масло и джем. По радио
передавали "Барокко для вас". Пастораль Генри П„рселла. Настроение было -
как утром на пикнике.
  - Прямо как утром на пикнике, - сказал я.
  - Ку-ку! - сказала Мэй.

  * * *

  В полвосьмого Готанда вызвал по телефону такси, и мы проводили девчонок.
Перед уходом Мэй поцелов