же нельзя, правда?
Все-таки девочка; не дай бог, что случится - мы же и будем виноваты. На
нас вся ответственность...
  - Черт знает что! - только и сказал я. И вдруг меня осенило: - Послушай, а
эта дочка... Длинноволосая, в джемпере с названием рок-банды, и плейер в
ушах, угадал?
  - Точно... Так вы знакомы?
  - Нет, это просто черт знает что! - с чувством сказал я еще раз.

  * * *

  Она тут же позвонила во "Всеяпонские Авиалинии" и заказала билет на рейс,
которым улетал я. Потом набрала номер комнаты девчонки, попросила собрать
чемоданы и спускаться вниз - мол, наконец-то нашелся сопровождающий.
Нет-нет, абсолютно порядочный, мой хороший знакомый, сказала она. И
послала носильщика за чемоданами. А потом заказала гостиничный лимузин.
Все - очень стильно, красиво, профессионально. Просто талант... Здорово у
тебя получается, сказал я.
  - Я же говорила, что работу свою люблю. У меня к ней склонность, потому и
получается, - ответила она как ни в чем ни бывало.
  - Особенно если шутники не пристают? - не удержался я.
  Она снова зацокала по стойке авторучкой.
  - Это - отдельный разговор. Я вообще не люблю, когда надо мной
подшучивают. С давних пор - рефлекс у меня такой. Я тогда ужасно
напрягаюсь.
  - Но я-то шучу не для того, чтобы ты напрягалась! - сказал я. - Наоборот:
я шучу для того, чтобы самого себя успокоить. Может, конечно, шутки у меня
плоские и бессмысленные, но пойми - я ведь от чистого сердца стараюсь!
Сколько раз бывало: пошучу с человеком - а ему вовсе не так весело, как я
рассчитывал. Ну и ладно! Главное - что я не желаю никому зла. И с тобой
шучу не чтобы тебя поддеть, а потому что это мне самому нужно...
  Слегка поджав губы, она осмотрела меня с головы до ног. Так с высокой горы
окидывают взглядом долину, пострадавшую от наводнения. И наконец очень
странным голосом - то ли сдерживая дыхание, то ли страдая от насморка -
произнесла:
  - Кстати говоря... Ты не дашь мне свою визитку? Все-таки я тебе целого
ребенка доверяю. Все должно быть официально.
  - Официально так официально... - пробурчал я, достал бумажник, вытащил
оттуда визитку и протянул ей. Уж визитка-то у меня всегда найдется. Чуть
не дюжина знакомых в разное время советовали мне: что-что, а визитную
карточку следует всегда иметь под рукой. Она взяла мою визитку и долго
изучала ее - с таким видом, будто ей в руки попала тряпка сомнительного
происхождения.
  - Кстати говоря... А тебя как зовут? - спросил я.
  - Скажу в следующий раз, - ответила она и поправила пальчиком оправу
очков. - Если, конечно, встретимся.
  - Встретимся! Можешь не сомневаться, - сказал я.
  И тут она улыбнулась - мягкой улыбкой, слабой, как свет молодой луны.

  * * *

  Через десять минут девчонка с носильщиком спустились в фойе. Носильщик
волок огромный чемоданище. Взрослая немецкая овчарка поместилась бы в
таком чемодане во весь рост не прижимая ушей. И в самом деле: бросать
тринадцатилетнюю пигалицу с таким багажом посреди аэропорта - чистый
садизм. На пигалице были спортивный джемпер с надписью "TALKING HEADS",
узенькие джинсы и тяжелые кожаные ботинки, а сверху накинута дорогущего
вида шуба до самого пола. Как и в прошлую нашу встречу, в ней светилась
странная призрачная красота. Неуловимая, готовая растаять в любую секунду
- и все же не исчезающая. Она тревожила, рождала неуверенность в себе у
каждого, кто на нее смотрел. Пожалуй, именно в силу своей неуловимости.
  "Talking Heads"... - подумал я. "Говорящие головы". Вот неплохое название
для рок-банды! Прямо как из Керуака: "Рядом со мной дула пиво говорящая
голова. Мне дико захотелось отлить. "Щас пойду отолью", - сказал я
говорящей голове и вышел."
Добрый старый Керуак... Что-то он сейчас поделывает?"Джек Керуак (Jack
Kerouac, род. 12 марта 1922 г.) - американский писатель, один из основных
авторов "бит-поколения", умер 21 октября 1969 г."
Пигалица взглянула на меня. На этот раз без улыбки. Только чуть нахмурила
брови - и перевела взгляд на мою знакомую в очках.
  - Не бойся, это хороший человек, - сказала ей та.
  - По крайней мере, лучше, чем выгляжу, - добавил я.
  Пигалица еще раз глянула на меня. И обреченно - мол, что поделаешь? -
несколько раз кивнула. Дескать, можно подумать, тут есть из чего
выбирать... И я вдруг ощутил себя подлецом, замыслившим против несчастного
дитя какую-то жуткую пакость. Этакий дядюшка Скрудж"Дядюшка Скрудж -
отрицательный персонаж "Рождественских историй" Чарлза Диккенса", черт бы
меня побрал...
  - Да ты не волнуйся, - снова сказала моя знакомая. - Дядечка веселый,
шутить любит, истории всякие рассказывает, и с девочками обходительный...
К тому же мой друг. Так что все будет хорошо, слышишь?
  - Дядечка? - повторил я ошарашенно. - Какой я вам дядечка? Мне всего
тридцать четыре! Я протестую!..
  Но меня, похоже, никто не слушал.
  Она взяла пигалицу за руку и повела прямиком к лимузину, загородившему
весь стеклянный портал на выходе из отеля. Носильщик в это время уже
грузил ее чемодан в багажник. Делать было нечего - я поплелся за ними
следом. "Дядечка"!.. С ума сойти легче.
  В лимузин сели только мы с пигалицей. Погода портилась на глазах. Всю
дорогу до аэропорта в окне тянулись сплошные снега да льды. Антарктика...
  - Слушай, - спросил я девчонку. - А звать-то тебя как?
  Она внимательно посмотрела на меня. И чуть заметно покачала головой. Мол,
ну ты, дядя, даешь. Потом повернулась к окну и неторопливо, словно желая
отыскать что-то определенное, обвела глазами окрестности. Везде, куда ни
глянь, лежал снег.
  - Юки"Юки (яп.) - снег", - вдруг сказала она.
  - Юки?
  - Звать так, - пояснила она. - Имя. Юки.
  Сказав это, она вытащила из кармана плейер - и унеслась в свою
персонально-музыкальную вселенную. Так до самого аэропорта больше ни разу
на меня и не взглянула.
  За что? - думал я. Что я не так сказал?.. Позже-то я понял, что Юки - ее
настоящее имя. Но тогда, в лимузине, я был убежден, что вместо имени она
просто ляпнула первое, что в голову взбрело. И я обиделся. Время от
времени она доставала из кармана жевательную резинку и нахально жевала ее
в одиночестве. Мне не предложила ни разу. То есть, я вовсе не хотел ее
жвачки - но хоть предложить-то можно из вежливости? И вот в результате
всей этой несправедливости я наконец ощутил себя нудным состарившимся
идиотом. А поскольку этого уже никак не исправить, я просто ввинтился
поглубже в кресло и закрыл глаза. И погрузился в собственное прошлое. Во
времена, когда мне было столько же, сколько ей сейчас. Я тогда собирал
пластинки рок-музыки. Синглы-сорокапятки. Рэй Чарльз - "Hit the Road,
Jack", Рики Нельсон - "Travelin' Man", Бренда Ли - "All Alone Am I" и все
в таком духе; помню, штук сто насобирал. Каждый день их слушал и слушал -
все слова тогда знал наизусть... Я попытался прокрутить в голове слова
"Travelin' Man". Сам себе не поверил - но я помнил весь текст наизусть!
Совершенно бессмысленная песня, а попробуй спеть - вспоминается до
последней строчки... Вот что значит молодая и крепкая память. Всякую
белиберду запоминаешь на всю жизнь.

  And the China doll
down in old Hongkong
waits for my return...

  ""И фарфоровая куколка в старом Гонконге ждет, когда я вернусь""

  Что тут скажешь? Конечно, это не "TALKING HEADS". Меняются времена.
Ti-i-imes, they are a-cha-a-anging...""А времена - они меняются..." -
строка из одноименной песни Боба Дилана (1964)"

  * * *

  Оставив Юки в зале ожидания, я отправился к стойке авиалинии и выкупил
билеты. Заплатил по своей кредитке - потом рассчитаемся. До вылета
оставался еще целый час, но дежурная сообщила, что рейс, скорее всего,
отложат. "Следите за объявлениями, - сказала она. - В настоящий момент
видимость нулевая".
  - А улучшение, вообще, ожидается? - поинтересовался я.
  - По прогнозу - ожидается, но трудно сказать, когда, - ответила дежурная
голосом человека, которому все осточертело. Еще бы. Повтори одну и ту же
фразу двести раз - расхочется жить на свете.
  Я вернулся к Юки, сообщил ей о снегопаде и возможной задержке рейса. Она
поглядела на меня с таким видом, будто хотела сказать: "ну-ну". Но ничего
не сказала.
  - Как все будет - непонятно, так что давай пока багаж не сдавать, -
предложил я. - Если что - обратно получать замучаемся.
  "Да как угодно", - было написано на ее лице, но она опять ничего не
сказала.
  - Какое-то время придется здесь просидеть. Не самое интересное место,
конечно... - продолжал я. - Ты, кстати, обедала?
  Она кивнула.
  - Ну, тогда, может, хоть в кафе посидим? Попьешь чего-нибудь. Кофе там,
какао, чай, сок - что захочешь. А?
  "Ну, не знаю..." - нарисовалось у нее на лице. Не лицо, а палитра
визуальных эмоций.
  - Тогда пойдем! - сказал я и поднялся с кресла. И, толкая перед собой
чемодан на колесиках, прошел с ней в кофейню. В кофейне оказалось людно.
Все рейсы задерживались, у всех вокруг были изможденные лица. Лишь бы
заказать хоть что-нибудь, я попросил себе бутербродов и кофе, а Юки взяла
какао.
  - И сколько ты в отеле жила? - спросил я.
  - Десять дней, - сказала она, немного подумав.
  - А мать когда уехала?
  Она поразглядывала снег за окном, потом ответила:
  - Три дня назад.
  Прямо не разговор, а урок английского начальной ступени.
  - А в школе, что - всю дорогу каникулы?
  - А в школу я не хожу. Всю дорогу. Так что отстань, - сказала она. И,
достав из кармана плейер, нацепила наушники.
  Я допил кофе, почитал газету. Что-то я в последнее время слишком часто
раздражаю собой девчонок. С чего бы это? Не везет - или причина серьезнее?
  Наверное, просто не везет, решил я. Потом, дочитав газету, достал из сумки
карманного Фолкнера - "Шум и ярость" - и раскрыл на первой странице.
Почему-то именно Фолкнера (и еще Филиппа Дика) я особенно хорошо
воспринимаю, когда сдают нервы. Стоит вымотаться эмоционально - и я
стараюсь читать кого-нибудь из этих двоих. Ни в каких других ситуациях я
их не читаю... Чуть погодя Юки сходила в туалет. Потом заменила батарейки
у плейера. А еще через полчаса мы услышали объявление. Рейс на Ханэда
вылетает через четыре часа. Ожидайте улучшения погодных условий. Я глубоко
вздохнул. Черт бы меня побрал. Киснуть здесь еще четыре часа?
  Ладно, делать нечего. В конце концов, меня предупреждали. Чем сидеть
сокрушаться, лучше уж подумать о том, как убить столько времени. Power of
positive thinking"Сила позитивного мышления (англ.)"... После пяти минут
"позитивного размышления" у меня наконец проклюнулась одна идейка. Удачная
или нет - это мы поглядим. Но уж всяко интереснее, чем перспектива убить
кусок жизни в гвалте прокуренного кафе. Бросив Юки "сейчас вернусь", я
отправился к стойке "Прокат автомобилей". И попросил у них машину. Девица
за стойкой оформила все почти мгновенно. Мне досталась "королла-спринтер"
со встроенным стерео. Меня посадили в микроавтобус, довезли до стоянки и
вручили ключи. От аэропорта до стоянки было минут десять езды. "Королла"
оказалась белого цвета, с новенькими зимними покрышками. Я сел в нее и
вернулся в аэропорт. Вошел в кофейню и сказал Юки:
  - Собирайся. За эти три часа мы с тобой неплохо прокатимся по окрестностям.
  - Но там же все снегом завалено... Чего кататься, когда ни черта не видно?
- проговорила она, совершенно сбитая с толку. - И куда это ты, интересно,
собрался?
  - Да никуда я не собрался. Сядем в машину и покатаемся, вот и все, -
ответил я. - Зато можно музыку громко включать. Ты ведь не можешь без
своей музыки? Ну, вот и будешь крутить на всю катушку. Если слушать один
только плейер - уши испортятся, так и знай!
  Она покачала головой. "Ври больше!" - прочитал я на ее мордашке. И тем не
менее, когда я бросил ей не глядя "ну все, пошли!" и поднялся со стула -
она тут же вскочила и зашагала за мной.
  Кое-как я запихал ее чемодан в багажник - и сквозь нескончаемый снегопад
погнал машину по дороге куда глаза глядят. Юки достала из сумки кассету,
воткнула в магнитофон и нажала на кнопку. Дэвид Боуи запел "China Girl".
Его сменил Фил Коллинз. Потом "Старшип". Томас Долби. Том Петти и
"Хартбрейкерз". Холл и Оутс. "Томпсон Твинз". Игги Поп. "Бананарама". Все
самое стандартное, что слушают пигалицы планеты Земля, было собрано на
этой кассете.
  Внезапно "Роллинги" выдали "Goin' to a Go-Go".
  - О, эту песню я знаю! - сказал я. - Ее раньше "Мирэклз" пели. Смоуки
Робинсон и "Мирэклз". Мне тогда было лет пятнадцать или шестнадцать...
  - А-а, - протянула Юки без особого интереса.
  - Го-оинг ту э го-гоу!.. - заорали мы с Джеггером.
  Чуть погодя Пол Маккартни и Майкл Джексон загнусавили "Say, Say, Say".
Машин на дороге почти не встречалось. Можно даже сказать, их практически
не было. Триумфально, как на параде - тр-рум! тр-рум! тр-рум! - дворники
счищали снег с лобового стекла. В машине было тепло, а с рок-н-роллом -
вообще уютно. Даже с "Дюран Дюраном" - уютно, несмотря ни на что. Я
наконец-то расслабился и, подпевая всем бандам подряд, гнал машину сквозь
снежное месиво. Да и Юки выглядела куда спокойней, чем раньше. Когда ее
девяностоминутный сборник закончился, она вдруг обратила внимание на
кассету, что я выбрал в офисе на стоянке.
  - А это что? - спросила она.
  - Сборник "олдиз", - ответил я. - Пока в аэропорт со стоянки ехал -
крутил, чтобы время убить.
  - Давай поставим, - потребовала она.
  - Да тебе вряд ли понравится. Очень старые песни...
  - Пускай, мне все равно... Я за эти десять дней все свои кассеты уже по
сто раз переслушала.
  И я поставил ей эту кассету.
  Сначала Сэм Кук спел "Wonderful World". "Не силен я в истории мира, и все
же..." Отличная вещь. Сэма Кука застрелили, когда я ходил в третий класс.
  Бадди Холли - "Oh, Boy". Бадди Холли тоже погиб. В авиакатастрофе.
  Бобби Дарлинг - "Beyond the Sea". И Бобби Дарлинг погиб.
  Элвис - "Hound Dog". Элвис погиб от наркотиков.
  Все погибли...
  Чак Берри спел "Sweet Little Sixteen". Эдди Кокрэн - "Summertime Blues".
Братья Эверли - "Wake Up Little Suzie".
  Всем этим песням я подпевал, где только помнил.
  - Здорово ты их знаешь! - с явным интересом заметила Юки.
  - Ну, а как же... Я ведь тоже раньше, как ты, с ума сходил по рок-музыке,
- сказал я. - Когда мне было столько же, сколько тебе. Возле радио
вечерами сидел, как приклеенный, все карманные деньги на пластинки
тратил... Рок-н-ролл! Казалось, на белом свете нет ничего прекраснее. И я
был счастлив просто от того, что сидел и все это слушал.
  - А сейчас?
  - И сейчас слушаю. Даже любимые песни есть. Только запоминать наизусть уже
как-то не тянет. Больше не цепляет так сильно.
  - Почему?
  - Ну, как почему...
  - Объясни, - попросила Юки.
  - Наверно, со временем понимаешь, что по-настоящему хороших вещей на свете
не так уж и много. Действительно хороших - раз-два и обчелся. Что ни
возьми. Хороших книг, хороших фильмов, хороших концертов - буквально по
пальцам пересчитать! И в рок-музыке так же. За час рока по радио
выуживаешь одну-единственную стоящую мелодию. Все остальное - мусор,
отходы массового производства. Раньше я об этом всерьез не думал. Что
попало слушал и радовался. Молодой был, свободного времени хоть
отбавляй... Влюблялся то и дело... И даже к низкокачественной ерунде мог
относиться с душевным трепетом. Понимаешь, о чем я?
  - Да уж как-нибудь... - ответила Юки.
  Зазвучали "Дел Вайкингз" - "Come Go With Me", и я пропел вместе с хором
вступление.
  - Ну как, не скучно? - спросил я Юки.
  - Не-а... Нич„ так себе, - сказала она.
  - Угу... Нич„ так себе, - согласился я.
  - А сейчас ты больше не влюбляешься? - спросила Юки.
  Тут я задумался.
  - Сложный вопрос, - сказал я. - Вот у тебя есть парень?
  - Нету, - ответила она. - Только придурки всякие.
  - Понимаю, - сказал я.
  - Музыку слушать - и то веселей...
  - Очень хорошо понимаю, - повторил я.
  - Что, действительно понимаешь? - она прищурилась и с сомнением посмотрела
на меня.
  - Действительно понимаю, - кивнул я. - Некоторые называют это словом
"эскапизм". Но пусть называют как угодно, мне все равно. Моя жизнь - это
моя жизнь, а твоя жизнь - твоя и больше ничья. Если ты четко знаешь, чего
хочешь - живи как тебе нравится, и неважно, что там о тебе думают
остальные. Да пускай их всех сожрут крокодилы!.. Вот так я думал, когда
был такой, как ты. И теперь думаю точно так же. Может, я до сих пор из
детства не выбрался? А может, просто был прав с самого начала? Одно из
двух, а что именно - никак не пойму...
  Джимми Гилмор запел "Sugar Shack". Насвистывая мелодию, я гнал машину по
шоссе. По левую руку до самого горизонта тянулась укрытая снегом долина.
"Просто кофейня из старых бр„вен... Напоит кофе, когда час неровен"...
Классная песня. Шестьдесят четвертый год.
  - Эй, - сказала Юки. - Ты странный. Тебе это никто не говорил?
  - Хм-м-м, - промычал я скорее отрицательно.
  - У тебя жена есть?
  - Была когда-то.
  - Что, развелся?
  - Угу.
  - Почему?
  - А она сама ушла.
  - Что, правда?
  - Правда. Влюбилась в другого парня и убежала с ним куда-то.
  - Жалко, - сказала она.
  - Спасибо, - сказал я.
  - Но я, кажется, понимаю, почему.
  - И почему? - спросил я.
  Но она лишь насупилась и ничего не ответила. Мне, впрочем, и самому не
хотелось расспрашивать.
  - Эй... Хочешь жвачки? - спросила Юки.
  - Спасибо, не хочу, - ответил я.
  Постепенно, но верно лед между нами таял - и вскоре мы вдвоем выдали
бэк-вокал для "Surfin' U.S.A." из "Бич Бойз". Ну, не всю песню, только
припевочки - "Инсайд, аутсайд Ю-Эс-Эй!" и так далее. Но все равно
получилось весело. И, кстати, припев "Help Me Ronda" мы тоже спели вместе.
Вот так-то. Рано мне еще на свалку. И вовсе я не дядюшка Скрудж...
  Тем временем метель улеглась. Мы вернулись в аэропорт. У стойки проката я
отдал ключи от машины. Затем мы оформили багаж и еще через полчаса прошли
на посадку. В конце концов, получилось, что наш вылет задержали на пять
часов. В самолете Юки моментально уснула. Во сне у нее было фантастически
красивое лицо. Словно она не человек, а тончайшей работы скульптура из
какого-то неземного материала. Казалось, задень ее нечаянно - и она
разобьется на тысячи мелких осколков. Такая вот особая красота.
Стюардесса, пронося мимо напитки, увидела это лицо - и поглядела на меня с
особой многозначительностью. И улыбнулась. А я улыбнулся в ответ. И
попросил джин с тоником. Под джин с тоником я начал думать о Кики.
Несколько раз прокрутил в голове сцену с Кики и Готандой в постели. Камера
разворачивается. Появляется Кики. "Что происходит?" - спрашивает она.
  "Что происходит?" - отзывается эхо у меня в голове.

  16.

  В аэропорту Ханэда мы получили багаж, и я спросил у Юки, где она живет.
  - В Хаконэ, - сказала она.
  - Ого! Ближний свет, - заметил я. Девятый час вечера: хоть на такси, хоть
на чем угодно до Хаконэ и к полуночи не добраться. - А здесь, в Токио, у
тебя кто-нибудь есть? Родственники или просто близкие люди?
  - Людей нету. Но есть квартирка на Акасака. Совсем маленькая. Мама там
останавливается, когда в Токио приезжает. Я могу там переночевать. Там
сейчас никто не живет.
  - А кроме мамы, кто еще в семье?
  - Больше никого, - сказала она. - Только мы вдвоем.
  - М-да... - только и сказал я. Что говорить, семейка с проблемами.
Впрочем, мне-то какое дело? - Ладно. Давай сперва заедем ко мне, потом
поужинаем где-нибудь - и я на своей машине тебя отвезу тебя до Акасака.
Идет?
  - Все равно, - пожала плечами она.
  Я поймал такси, и мы поехали ко мне на Сибуя. Я попросил Юки подождать у
подъезда, а сам поднялся в квартиру и сменил походную амуницию на одежду
попроще. Кроссовки, кожаная куртка, свитер, джинсы. Затем спустился,
посадил Юки в свою "субару" - и через пятнадцать минут мы уже сидели за
столиком итальянского ресторанчика. Я заказал равиоли и салат, она выбрала
спагетти "бонголе" со шпинатом. Еще мы попросили рыбы, запеченной в
фольге, и разделили одну порцию на двоих. Рыба оказалась просто огромной -
но Юки, похоже, все не могла насытиться и на десерт упле