Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
уйду.
- А Дубровин что предлагает?
- Со мной он об этом не говорил.
- Ладно, не реви, придумаем что-нибудь.
- А я и не реву... Дай сигарету.
Они закурили, помолчали, и Жанна спросила:
- Ты-то как съездил?
- Я-то нормально, - угрюмо сказал Ольф. - А ты все сделала?
- Да. Статью отдала Алексею Станиславовичу, он сам отвез ее в Москву.
Говорит, сразу в набор пойдет.
- Доклад на Ученом совете был?
- Да.
- Дима делал?
- Нет, я. Он наотрез отказался, даже не пришел на заседание.
- Н-да... А ребята как?
- Нет никого, все в отпуске.
- А ты когда пойдешь?
- До отпуска ли сейчас, - махнула рукой Жанна. - Знаешь, Ольф,
по-моему, он хочет уехать куда-то.
- Говорил, что ли?
- Нет. Но купил рюкзак, туристические ботинки. Я случайно увидела.
- Ася писала ему из Каира, не знаешь?
- Не знаю.
- Ну ладно, пойду.
На следующий день они вместе поехали в институт, и при ярком свете
солнечного дня Ольф заметил, что Дмитрий сильно изменился за этот месяц -
похудел так, что выпирали скулы, под глазами густо залегли синие тени и
взгляд действительно был такой, что Ольфу стало не по себе. Всю дорогу он
промолчал, отвернувшись к окну. Ольф сразу направился к Дубровину, но
Дмитрий остановил его:
- Ты куда?
- Скоро приду.
- Подожди, поговорить надо. Что с отпуском решил? - спросил Дмитрий.
- Еще ничего.
- Тогда не торопись пока.
- А что?
- В общем, - заговорил Дмитрий, глядя куда-то в сторону, - тебе
придется занять мое место.
- Как прикажешь это понимать?
- А так, что я уезжаю.
- Куда?
- Еще не знаю.
- Ну и что? Ты же вернешься.
- Нет.
- Ты бредишь.
- Нет, Ольф. Если я и вернусь, то не скоро.
- А именно?
- Может быть, через год или два.
- Димка, выкинь это из головы. - Ольф старался говорить спокойно, как о
деле само собой разумеющемся. - Некуда и незачем тебе ехать. То есть
поезжай, пожалуйста, куда угодно, но совсем... нет, это невозможно.
- Ольф, я не собираюсь с тобой спорить, - тихо сказал Дмитрий. - И я не
прошу тебя, а просто сообщаю. Все равно тебе придется стать руководителем
сектора.
- А как на это Дубровин смотрит?
- Я еще не говорил с ним. Ждал твоего приезда. - Дмитрий встал и,
избегая взгляда Ольфа, сказал: - Я сейчас пойду к нему, а ты пока здесь
побудь - может, понадобишься.
- Пойдем вместе.
- Нет, я один. И пожалуйста, пока не говори никому, что я уезжаю. Даже
Жанне.
Дмитрий ушел к Дубровину, а Ольф сел за стол и в бессильной ярости сжал
кулаки. Только сейчас он понял, почему Жанна была так расстроена вчера.
62
Дмитрий пришел к Дубровину и, щурясь от яркого света, бившего в окно,
сказал:
- Алексей Станиславович, я решил просить Торопова освободить меня от
обязанностей руководителя сектора. И хочу, чтобы вы поддержали меня.
Дубровин как будто не удивился его словам, помолчал немного и спросил:
- Так все скверно?
- Да.
Дубровин встал, прошел к двери и спустил защелку, замка. Мельком
взглянув на Дмитрия, задернул штору на окне.
- Садись поближе, будем думать.
- Что тут думать... - сказал Дмитрий, но стул все-таки пододвинул.
- Что собираешься делать?
- Поеду куда-нибудь.
- Куда?
- Не знаю. Куда-нибудь, где потише, людей поменьше.
Дубровин помолчал и негромко заговорил:
- Дима, я был в этой больнице... Подожди, я ведь не настаиваю, а только
рассказываю. Очень тихое и спокойное место на окраине Москвы. И никаких
общих палат. Тебе дадут отдельную комнату в маленьком деревянном флигеле.
Тебе ни с кем не нужно будет говорить, если не захочешь сам. Там
превосходные врачи. И ты сможешь там работать.
- В общем, филиал рая на земле, - усмехнулся Дмитрий.
- Нет. Но это то, что тебе нужно сейчас.
- Мне лучше знать, что сейчас нужно.
- Дима, друг мой, я прошу тебя сделать это.
- Нет, Алексей Станиславович...
- Тебе опасно ехать в таком состоянии. Немного побудешь там и, если не
захочешь остаться, поедешь.
- Нет, - покачал головой Дмитрий. - Я сейчас поеду.
- Ну хорошо, давай сейчас не будем решать этот вопрос.
- А когда?
- Завтра.
- А что изменится до завтра?
- Я сегодня же увижу Грибова и поговорю с ним.
- О чем вы будете с ним говорить? Все равно я уеду.
- Но день-то ты можешь подождать?
- День могу.
- А теперь вот что. О том, чтобы совсем освободить тебя от руководства
сектором, не может быть и речи.
- Придется.
- Нет. Если уж все-таки решишь уехать - поезжай, но когда вернешься...
- Вы не поняли меня, Алексей Станиславович, - перебил его Дмитрий. - Я
ведь не говорил, что собираюсь возвращаться. По крайней мере, скоро.
Дубровин с тревогой посмотрел на него:
- Вот как... А что же ты намерен делать?
- Еще не знаю. Но даже если я и вернусь - а вряд ли это произойдет
раньше чем через год или два... я не собираюсь снова становиться
руководителем.
- Почему?
- Не хочу. И не смогу.
- Это тебе сейчас так кажется.
- Нет, Алексей Станиславович, - твердо сказал Дмитрий. - Сейчас я не
могу вам этого объяснить. Разве что самыми общими словами...
- Слушаю.
- Чтобы руководить другими, надо самому быть уверенным в том, что идешь
по верному пути и что есть какие-то хотя бы минимальные шансы на успех. А
то, чем я занимался в последнее время... и над чем собираюсь работать
дальше... - Дмитрий встретил настороженный взгляд Дубровина и торопливо
закончил: - В общем, тут ни уверенности, ни шансов. На ближайшие годы, по
крайней мере.
- Что же это за работа?
- Сейчас я не могу вам объяснить. Поверьте на слово, что так оно и
есть, и это вовсе не следствие моего болезненного состояния. Скорее
наоборот. Возможно, я просто замахнулся на проблему, которая не по силам
ни мне, ни другим. И все-таки я не собираюсь отступаться от нее.
Разумеется, до тех пор, пока не буду убежден, что использовал все
возможности. Но на это понадобится много времени. Наверняка не один год.
- Ты не можешь поподробнее?
- Хорошо, попытаюсь, - не сразу сказал Дмитрий. - Если кто и сможет
меня сейчас понять, то только вы... В один из дней - это было еще до
нашего эксперимента - мне пришло в голову, что теория элементарных частиц
зашла в тупик, из которого выхода нет и не может быть, пока мы идем по
этому пути, который представляется мне безнадежно порочным. Мы ищем просто
не там, где нужно. Я уверен, что когда-то - и наверняка довольно давно -
поиски пошли в принципиально неверном направлении. И что продолжать их
просто бессмысленно - это ни к чему не приведет. И мы напрасно возлагаем
надежды на новые сверхмощные ускорители. В лучшем случае мы обнаружим еще
несколько десятков новых частиц - а что толку? Еще больше запутаемся - и
все. Наверняка должно быть какое-то другое, совершенно иное решение... Вот
я и пытаюсь его найти. Вы-то, надеюсь, понимаете меня?
- Да, - мягко сказал Дубровин. - Не тебе одному приходила в голову эта
идея.
- Я знаю, - нетерпеливо сказал Дмитрий. - Вы имеете в виду Гейзенберга
и Фейнмана.
- Да. И еще кое-кого.
- Их идеи мне кажутся также бесперспективными. Это всего лишь полумеры,
которые наверняка ни к чему не приведут. Гейзенберг и Фейнман пытаются
сделать шаг в сторону - и только. А я хочу вернуться назад, к самым
истокам, и попытаться нащупать другой путь. Возможно, это безнадежная
затея, на которую может решиться только сумасшедший. Пусть так, но от этой
идеи я не откажусь - пока, по крайней мере. Ни о чем другом я думать все
равно не способен. Не знаю, надолго ли меня хватит, но уж несколько лет
это наверняка займет. Вот почему я не смогу дальше руководить сектором.
Тянуть в эту пучину других - увольте. Да никто и не согласится идти за
мной - и правильно сделают. Пусть ребята займутся тем, что им по силам. Я
думаю, Ольф великолепно справится с ними.
- Ольф?
- Да. Вас это не устраивает?
- Ты забываешь о том, что эти ребята - твои ученики. Что группа создана
тобой по существу из ничего. Ты для них - самый большой и, в практическом
смысле, единственный авторитет. И всю дальнейшую работу они прочно
связывают только с тобой.
- Вы преувеличиваете.
- Нет, я ведь знаю их отношение к тебе... На том празднестве, -
Дубровин улыбнулся, - это очень хорошо было видно. И Ольфу, несмотря на
все его превосходные качества, будет нелегко с ними.
- Ну, а что делать? Вы же сами понимаете, что я не могу втягивать их в
свои сумасшедшие идеи. А быть формальным руководителем - абсурдно.
Дубровин помолчал.
- Вот что, Дима... Нет необходимости решать этот вопрос сейчас.
- Есть такая необходимость, Алексей Станиславович. Во-первых, я должен
чувствовать себя совершенно свободным, ничем не связанным. Во-вторых, они
должны сразу узнать, что я не буду работать с ними, и соответствующим
образом настроиться и взяться за новую задачу. Зачем им терять время? Тем
более что выбирать им есть из чего - пусть сразу и берутся за работу.
Сейчас, после этой удачи, им кажется, что они могут горы своротить. И на
здоровье, пусть ворочают.
- Хорошо, я подумаю об этом, - сказал Дубровин таким тоном, что Дмитрий
понял - сказано для того, чтобы прекратить спор. - А теперь и тебе
придется подумать и, по возможности, увязать свои планы с тем, что я
сейчас сообщу. Во-первых, на Ученом совете принято решение - пока еще не
официальное, но это уже детали - по результатам вашей работы присвоить
Алексеевой кандидата, а тебя рекомендовать к докторской.
- И все?
- Мало тебе? - улыбнулся Дубровин.
- Я не о том. Доктора - только мне?
- Да. Но и это еще не все. На сентябрь намечен твой доклад на сессии
Академии наук.
- Ольф сделает.
- Ну, там видно будет. Лучше, конечно, если бы ты сделал... Ты хочешь
что-то сказать?
- Да. Если давать доктора, то не только мне.
- Кому же еще?
- Мелентьеву.
Дубровин нахмурился:
- Милый мой, а тебе не кажется, что ты... недооцениваешь способности
членов Ученого совета? И мои в том числе?
- Нет. Но мне лучше, чем кому-либо, известно, кто что делал в этой
работе.
- Но идея была твоя. И главные решения в этой работе принимал ты. За
это тебя и представляют к докторской степени.
- Но и Мелентьев сделал много. Очень много, - подчеркнул Дмитрий. -
Кроме того, у него и других работ немало - и более значительных, чем
прежние мои работы. Я настаиваю на том, чтобы вы рассмотрели его
кандидатуру.
- Хорошо, - отрывисто сказал Дубровин. - Я сделаю такое предложение в
Ученом совете, но и только. Поддерживать его кандидатуру я не буду. А тебе
придется составить докладную и отметить то, что он сделал.
- Это несложно, сегодня же сделаю.
- Ты так торопишься уехать? - Дубровин помолчал и невесело сказал: -
Ладно, иди.
- Завтра когда к вам прийти?
- Я сам позвоню.
Ольф встретил его мрачным вопрошающим взглядом.
- Не рычи, Тихоныч, - мирно сказал Дмитрий. - Подожди до завтра.
- Ну-ну.
- Я домой поеду, голова что-то разболелась.
- Поезжай, что ты мне докладываешься, - отвернулся Ольф.
На следующий день, не дождавшись звонка Дубровина, Дмитрий сам пошел к
нему. Дубровин, взглянув на часы, сумрачно проговорил:
- Явился - не запылился... Рано, я же сказал - сам позвоню.
- Говорили с Грибовым?
- Говорил.
- Ну и что?
- Не нравится ему твоя затея.
- Можно было предполагать... И что вы все-таки решили?
Дубровин, как-то жалко глядя на него, тихо попросил:
- Дима, послушай ты меня, старого лысого дурака, - не езди, а?
Дмитрий отвел взгляд от его лица.
- Что-то рано вы в старики записались.
- С такими, как ты, постареешь, - вздохнул Дубровин.
- И много у вас таких? - натянуто улыбнулся Дмитрий.
- Да вот один нашелся на мою голову... Может, не поедешь?
- Не могу, Алексей Станиславович.
- Ну, поезжай, что делать, - печально сказал Дубровин. - А все-таки зря
ты это затеял.
- Может, и зря, - согласился Дмитрий, - но другого выхода не вижу. Вот
заявление, отдайте Торопову сами, объясните ему...
- Какое заявление?
- Об увольнении, какое же еще?
- Ну, знаешь ли... - рассердился Дубровин и брезгливо, одним пальцем,
отодвинул заявление. - Как-нибудь без него обойдемся.
- Как?
- Это уже не твоя забота. Иди, я позвоню.
Дубровин позвонил в четыре и, когда Дмитрий пришел, сразу заговорил:
- В общем, так... Месяц у тебя законного отпуска, еще три - творческий
отпуск. С сохранением зарплаты, разумеется.
- Это еще зачем?
- Послушай, - Дубровин гневно сдвинул брови, - ты хочешь уехать? Ну,
так и поезжай, никто тебя не держит. А эти дурацкие "зачем" и "почему"
оставь при себе. Тебе не милостыню подают, а то, что полагается. И не тебе
первому, кстати.
- Через четыре месяца я не вернусь.
- И прекрасно, - отрезал Дубровин. - Продлим еще или дадим
административный.
- До бесконечности?
- Не твое дело. Садись, пиши заявление.
Дубровин сам продиктовал ему заявление и, когда Дмитрий расписался,
почти выхватил его из рук и спрятал в стол.
- Все. Можешь убираться.
- Кто вместо меня будет?
- Ольф.
- Как?
- Врио, разумеется. Иди, некогда мне.
- До свиданья.
Дмитрий направился к двери, но колючий вопрос Дубровина остановил его:
- Когда ехать думаешь?
- Дней через пять.
- Попрощаться не забудешь?
Дмитрий молча смотрел на него, и Дубровин отвернулся к окну, буркнул:
- Ладно, иди.
63
Через два дня Дмитрий с утра уехал в Москву. "За билетом", - догадался
Ольф и к вечеру прочно обосновался в квартире Дмитрия. "С этого параноика
все станется... Соберет вещички - и смоется потихоньку. И Жанка еще
психует... С ним ехать хочет, что ли?"
Дмитрий приехал поздно и, кивнув на приветствие Ольфа, молча прошел на
кухню, поставил чайник и почему-то долго не выходил оттуда. Ольф сам пошел
к нему. Дмитрий стоял посреди кухни и оглядывал полки раскрытых шкафов.
- Взял билет? - спросил Ольф.
- Да.
- Когда?
- Послезавтра, в десять вечера.
- И куда?
- Пока до Иркутска.
- Самолетом?
- Нет, поездом.
- И что ты собираешься там делать?
- Посмотрю Байкал, а там видно будет.
- Пришли гранки, - сказал Ольф. - Будешь читать?
- Зачем? Сам вычитаешь.
- Уже. Там твоя подпись требуется.
- Ладно, пошли отсюда.
Дмитрий расписался и выложил из папки несколько листков.
- Вот тебе все мое хозяйство... на будущее. Немного, конечно, но больше
пока и вряд ли нужно. Чем конкретно будете заниматься - решайте сами.
Посоветуйтесь с Дубровиным.
- А что ребятам сказать?
- Наилучшие пожелания и больших творческих успехов.
- Я серьезно, Димыч.
- Я тоже.
- Как им объяснить твое отсутствие?
- Что значит "как"? Говори то, что есть. Что я уехал, и теперь ты
будешь руководителем. Вообще - сразу поставь все точки над "и". Еще можешь
сказать, Что мне было очень приятно работать с ними.
- Стоит ли так?
- Как так?
- Ставить точки.
- Почему же нет? Это же правда. Только так и нужно.
Ольф промолчал, и Дмитрий, взглянув на него, твердо сказал:
- Не вздумай отделываться туманными обещаниями вроде того, что я еще
вернусь. Я не вернусь, и надо, чтобы они сразу узнали об этом и увидели в
тебе руководителя. Не временного, а постоянного. Так будет лучше и для
них, и для тебя. Ну а как вести себя с ними - тебе лучше знать.
- Димка, неужели ты вот так и уедешь?
- Именно вот так. Сяду в поезд и уеду.
- А как же мы?
- Кто это вы?
- Я. Жанна. И ребята.
Дмитрий вздохнул и тоскливо посмотрел на него:
- Ольф, опять все сначала? Я же тебе объяснил, почему еду...
- Объяснить-то объяснил...
- Ну и чего ты еще хочешь от меня?
У него задергалось веко, Дмитрий прижал его пальцем, и Ольф торопливо
сказал:
- Ладно, старик, все, успокойся. Поезжай, но помни, что тебя здесь
ждут. И что без тебя плохо будет всем нам. Да и тебе без нас...
- Ну, хватит, бога ради... - Дмитрий в раздражении вскочил и отошел к
окну, повернулся к Ольфу спиной.
Ольф обескураженно молчал, не зная, нужно ли сейчас разговаривать с
ним. Дмитрий, глядя в заоконную темноту, заговорил сам:
- За квартиру уплачено до конца года, если не вернусь к тому времени -
заплатишь сам. Все письма, кроме Асиных, вскрывайте и, если нужно
кому-нибудь ответить, - отвечайте.
- А с Асиными письмами что делать?
- Пусть лежат. Если от меня писем не будет - паники не разводить.
- Ты что, не собираешься нам писать?
- Я сказал "если". - Дмитрий повернулся и со злостью посмотрел на него.
- Вряд ли у меня будет шибко писучее настроение.
- Хотя бы открытки присылай, чтобы мы знали, где ты.
Дмитрий промолчал, и Ольф, выждав немного, спросил:
- Завтра соберемся?
- Можно, - с видимой неохотой согласился Дмитрий. - Но только ты и
Жанна, больше никого.
- Хорошо.
С утра Ольф поехал в институт и со злостью обнаружил, что явился один.
Даже Жанны не было. Атаман без шайки, невесело усмехнулся Ольф,
разглядывая косые солнечные столбы пыли, протянувшиеся из окон.
Он потолкался час по институту и поехал домой, но и там никого не
застал. Ольф посидел в квартире Дмитрия, послушал музыку, повалялся на
диване, сходил за почтой, проверил и ящик Дмитрия - там было увесистое
письмо от Аси. Ольф повертел его в руках, зачем-то понюхал и положил на
столик.
В два часа пришла Жанна. Ольф заулыбался, но Жанна на проявление его
радости ответила довольно прохладно, молча принялась освобождать сумку.
- Ты что такая невеселая? - спросил Ольф.
- А тебе очень весело?
- Мне-то? Жуть как радостно.
- Оно и видно.
- Где Димыч, не знаешь?
- Наверно, в библиотеке.
- Говорил, что пойдет туда?
- Да.
Увидев, что Жанна вытаскивает из сумки коньяк, Ольф предложил:
- Давай тяпнем по рюмашке.
- Успеешь.
- Ну давай, а?
- Пей один, если не терпится.
- Одному неинтересно, - Ольф уныло посмотрел на нее.
- Я не буду.
- Ну символически, а, Жан?
- Ох и зануда ты!.. - рассердилась Жанна. - Прилипнет как смола.
- Ты не ругайся, душа моя. Лучше выпей - сразу тонус повысится, и мир
засияет всеми цветами радуги. Крохотулечку, вот такую. - Ольф отмерил на
мизинце "крохотулечку" и скорчил такую жалобную физиономию, что Жанна
невольно улыбнулась:
- Ладно, черт с тобой, наливай.
- Вот это другой разговор, - сразу повеселел Ольф.
Выпили "крохотулечку", и Жанна сказала:
- А теперь исчезни, я убираться буду.
- Да куда я пойду? - взмолился Ольф. - Не гони ты меня, ради Христа...
Дай я лучше помогу тебе.
- Не надо мне помощников... Не хочешь уходить - сиди на кухне и не
высовывайся.
- Слушаюсь...
Жанна убралась и принялась готовить, ожесточенно гремя посудой, велела
Ольфу начистить картошки.
Жанна молчала, и Ольф, не подумав, сказал со вздохом:
- Даже не верится, что придешь сюда, а Димки нет.
Жанна швырнула нож и с яростью накинулась на него:
- Слушай, ты... За язык тебя тянут, что ли? Минуту помолчать не можешь?
И так тошно, а ты еще...
На глазах у нее выступили слезы, она шмыгнула носом и выбежала из
кухни, хлопнув дверью. Ольф тщательно вымыл картошку, вытер руки и пошел
за ней. Жанна, комкая занавеску, стояла у окна. Ольф тронул ее за локоть:
- Прости, пожалуйста.
Жанна передернула плечами.
- Ты что, хочешь с ним ехать?
Жанна промолчала. Ольф осторожно сказал:
- Это было бы просто здорово, если бы ты поехала с ним.
- Поехала бы, да он