кого крика слышать, мне плохо делается...

Отец продолжал "воспитывать" сына еще минут пятнадцать, до самой Москвы, и на
руки взял его, уже осипшего и изнемогшего, только когда выходил из вагона.

Мы взглянули друг на друга: жалко, мол, и отца и сына.

- А знаешь, кого он мне напомнил? - спросила я. - Ты только не обижайся - нас
с тобой.

- Ну знаешь! У нас так ребята в вагонах ни разу не орали!

- В вагонах - да, а дома?

И мы вспомнили давнюю историю, которую описали в своей первой книжечке "Правы
ли мы?", историю о том, как мы учили сына быть аккуратным и не дали ему чаю
после того, как он опрокинул свою чашку. Больше часа продолжалось "сражение"
между нами и двухлетним карапузом, окончившееся, разумеется, нашей победой, о
чем мы с удовлетворением и написали так: "...когда за обедом и на следующий
день мы видим, как Алеша предусмотрительно отодвигает от края стола стакан
всякие сомнения пропадают: надо делать так, как мы делаем".

Мы тогда не замечали несоизмеримости этой победы с ценой, которая была за нее
заплачена. Ладно уж, что сами мы были выбиты из колеи не только на час, но и
гораздо дольше; главное, разболелась голова у бабушки, не мог работать за
тонкой перегородкой дядя Володя, проснулся и расплакался шестимесячный малыш.
Мы "воспитывали" сына за счет нервотрепки всех окружающих. И тем самым
преподали ему один из самых вредных уроков: неважно, что переживают
остальные, важно, что чувствую и делаю я.

Так, не желая того, мы возбуждали в сыне эгоистические чувства. И они не
замедлили проявиться. Мы заметили, что старший не обращает никакого внимания
на плач братишки - точь-в-точь как мы не обращали внимания на его собственный
плач. Это нас насторожило и натолкнуло на размышления, сомнения. Мы стали
понемногу выкарабкиваться из дебрей, куда попали по собственной
недальновидности и неопытности.

Росли ребятишки, и мы видели, как важна для них хорошая, добросердечная
обстановка в доме, теплое отношение окружающих между собой. Но как добиться
этих теплых отношений, если каждый стоит на своем и не стесняется в
выражениях?

Рецепт тут один: видимо, надо стараться понять переживания друг друга и
щадить нервы близких людей. Так получается куда лучше - мы в этом убедились
на собственном опыте. Вот только следить за собой бывает трудно, зато когда
получится, бывает так приятно!

     Опрокинутая чашка

Многда меня спрашивают, вспоминая историю с пролитым чаем:

- Ну а сейчас как бы вы поступили в описанной ситуации?

И я отвечаю: это зависит от многих обстоятельств.

Если это произошло от неловкости и невнимательности, а к тому же вызвало
смущение и чувство вины у малыша - а так оно у нас тогда и получилось, - надо
было бы посочувствовать ему:

- Вот досада-то! Вытер лужу? Ну садись, нальем еще. Только куда же чашку
поставить, чтобы не свалить?

Если ребенок хотел отодвинуть чашку и вдруг ее опрокинул, а сам расстроился
до слез, скорее всего мы бы его утешили, помогли вытереть лужу, налили чаю
снова и поучили бы его отодвигать чашку, предоставив ему возможность самому
попробовать, как лучше это сделать.

Возможно и такое: малыш уже совсем засыпает - из-за этого и все несчастье. Ну
тогда лучше всего уложить его в постель, лужу вытереть и не вспоминать об
этом больше, словно ничего и не было.

Ну а если наше чадо вдруг капризно потребует: "Не хочу чаю, хочу молока!",
оттолкнет от себя чашку да при этом еще и губы надует, чувствуя себя правым
(не то, видите ли, ему подали), то тут и рассердиться ве грех, и выставить
из-за стола, и не дать ему больше ничего до следующей еды. Здесь уж дело не
столько в чашке, сколько в его барском поведении, которого допускать просто
нельзя.

Мы перечислили лишь некоторые из возможных вариантов. А по существу, каждый
подобный случай индивидуален, и реагировать на него невозможно по раз и
навсегда принятому шаблону.

     Это нельзя, а это можно

Но есть ситуации, которые имеют - должны иметь! - четкие и определенные
оценки. Это очень важно для правильной ориентировки малыша в мире незнакомых
для него вещей и отношений.

Я помню, как однажды мне пришлось разговаривать с кем-то из гостей, держа на
коленях восьмимесячного сынишку. Разговор еще не был закончен, а малыш начал
капризничать. Тогда я, чтобы его успокоить, показала ему часы на руке и
приложила их к его ушку: "Слышишь: тик-так!" Заинтересованный малыш потянул
часы за ремешок и попробовал их снять. Ах, как нужно было мне окончить важный
разговор, и я недолго думая сняла часы и, держа ремешок за пряжку, дала их
сыну поиграть. Разговор был благополучно окончен, теперь часы надо было
вернуть на место, но не тут-то было. Сын не захотел отдавать часы - еще не
наигрался.

- Нельзя играть часами! - растерянно спохватилась я. - Нельзя!

- Но ты же сама их дала ему, значит, можно, - заметил отец. - Он так теперь и
поймет: нельзя - это значит можно. Ты его запутала.

И правда - пришлось повоевать с сыном, чтобы он часы больше не брал, чтобы
понял: трогать это нельзя!

С тех пор мы стали осторожнее с этим словом, постарались навести порядок в
его употреблении. Прежде всего поняли: если что-то нельзя, оно должно быть
нельзя с самого начала и без всяких колебаний. Скажем, брать часы,
секундомер, трогать пишущую машинку, магнитофон, телевизор и прочие вещи,
которые легко испортить, нельзя! Бросать ложки и вилки на пол, рвать книжки и
писать на них нельзя! Хлопать - даже в шутку - бабушку или кого-нибудь
другого по щекам, дергать котенка за хвост нельзя! Причем это слово должно
произноситься строгим тоном, без уговоров и разъяснений.

Но - и это важно - запрещений не должно быть очень много, только самый
необходимый минимум. Если оградить ребенка сплошными "нельзя", да еще и
строго наказывать за все нарушения запретов, можно либо его запугать, либо
спровоцировать буйный протест. Ведь недовольство возникает с каждым "нельзя",
потому что нельзя - значит лишение какого-то желания, а это всегда обидно,
досадно, не оставляет надежды на будущее.

Мы стараемся не допускать этого: запрещая что-то сразу говорим ему, а что
можно. Допустим: бросать хлеб нельзя, а мячик - можно; делать больно котенку
- ни-ни. Нельзя! А погладить - тихонько, ласково - можно. Часы трогать
нельзя, а вот это колесико или катушку - можно; сегодня к бабушке поехать
нельзя, но завтра будет можно. Тогда у ребенка есть надежда, перспектива,
возможность действовать и правильное представление об этом. И тогда снимаются
возможные конфликты, капризы и недоразумения. Он как бы получает компас для
ориентировки в окружающем мире и становится спокойнее и увереннее в себе.

     И маму надо пожалеть

Живое общение с малышом, внимание к нему - без этого немыслимо нормальное
развитие ребенка. Никто возражать против этого не будет. Но... ведь и общение
общению рознь, и внимание не всегда на пользу идет. Мы убедились в этом на
горьком опыте. В той же брошюре "Правы ли мы?", которую мы уже упоминали,
есть такая главка: "Бабушкин рай".

Наш сынишка попадает на целый день к трем бабушкам, они окружают его такой
лаской, заботой, вниманием, что ему самому и делать ничего не остается - все
его желания исполняются немедленно и даже угадываются заранее, но, самое
главное, все заботы направлены в одну сторону, от взрослых к ребенку. И
никакого намека на взаимность, ответную заботу ребенка - о взрослых.

Малыш принимает знаки внимания как должное, прямо глазах превращаясь в
маленького деспота. Проявить же заботу о бабушках ему просто не приходит в
голову, ибо это не требуется - ведь "он еще маленький". А ведь и маленький
может утешить обиженного, сострадать, помогать. И надо, обязательно надо
давать эту возможность даже самому крошечному человечку.

Да что от него толку? - скажут многие. А это смотря какой толк иметь в виду.
Вот чищу я картошку на кухне и ("недогадливая"!) наклоняюсь за каждой
картофелиной к корзинке на полу. Видит Алеша (ему одиннадцать месяцев) эти
поклоны и сам... достает картофелину из корзинки, а потом протягивает ее мне.
Я, конечно, растрогана:

- Спасибо тебе, помощник ты мой хороший! Клади вот сюда, на мой стол.

А Алеша, довольный моей похвалой, уже отыскивает вторую картофелину,
побольше. Я не успеваю дочистить первую, а на столе появляется новая.

- Видишь, как быстро у нас дела пошли? Молодцы мы с тобой, правда?

Уже до года малыш много раз попадает в такие ситуации, когда он может стать
заботливым и внимательным помощником. Несет из колонки папа полные ведра
воды, а Алеша бежит впереди и открывает ему все двери по очереди. Накрываю на
стол, а Алеша каждому кладет ложку к тарелке. Работая, папа насорил на полу -
Алеша в кухню за совком отправился.

Мы старались не забывать похвалить малыша, поблагодарить его и не смеялись,
что помощь от него маленькая. Сколько раз приходится видеть совсем удручающие
картины. Малыш старается, пыхтит, хочет помочь, а старшие ему:

- Убирайся отсюда! Толку от тебя мало, больше мешаешь.

И не понимают они, что толк не в том, сколько сумел сделать ребенок, а в том,
что он хочет помочь и уже помогает - по своим возможностям. Как важно
поддержать его в этом стремлении!

Кто не слышал таких вот горестных сетований от родителей уже взрослых детей:

- Кормила, поила, растила. Изо всех сил старалась, чтобы ни в чем отказу не
знал. И вот вырос и забыл, что мать есть.

Чувствуется, что человеку до слез больно от такой неблагодарности сына, но
помочь ему уже нельзя. Всю жизнь шла забота только с одной стороны - от
матери к сыну, и ей в голову не приходило, что именно так взращивается
будущая сыновняя неблагодарность.

Когда в семье есть несколько ребятишек, то забота о самом маленьком, казалось
бы, должна быть свойственна старшим детям. Однако само собой это не
получается. Очень многое и здесь зависит от поведения взрослых. Можно,
например, приказать старшему:

- Покорми Любу кефиром! - Дать бутылку, чтобы подержал, пока та все высосет.

В этом случае старший воспринимает предложение как приказ, который исходит от
папы или мамы и который надо выполнять, хочется того или не хочется, а о
самой сестренке и заботы никакой нет. Но можно сказать это ребенку совсем
иначе:

- Наша Любаша уже проголодалась. Надо ей бутылочку подержать, а у меня руки
заняты. Как же теперь быть?

- Я подержу, мама, - тут же предлагает кто-то.

Вот так получается куда лучше: здесь возникает желание помочь и сестренке и
маме. И если я к тому же не останусь равнодушной к этому, обрадуюсь:

- Какой ты заботливый братишка! - это может лишь укрепить и развить
родившуюся только что заботу о другом.

Папа говорит нашей годовалой дочке:

- Любочка, мама устала, у мамы головка болит. Полечи ее.

Дочка целует меня в лоб, гладит по волосам - "лечит". И я улыбаюсь:

- Вот мне и лучше, спасибо, мой доктор.

- Давай будем говорить шепотом, - говорю я старшему сыну, - девочки делают
уроки...

- Ребятки, давайте-ка играть потише - пусть Люба поспит...

- Тише! - слышу голос старшей дочери. - Мама работает.

Если бы думать об этом раньше, у нас могло бы быть так всегда...

Но к сознанию всего этого мы приходили, к сожалению, методом проб и ошибок. А
надо, НАДО, НАДО было знать с самого начала, что малышу требуется не только
забота о нем, но и обязательно его забота о нас, о бабушках, о других людях.
Иначе ему не вырасти настоящим человеком.

     ДВИЖЕНИЕ, ДВИЖЕНИЕ, ДВИЖЕНИЕ

Дошкольное детство. Само название будто напоминает: впереди школа. Как пугает
она сейчас родителей новыми программами, непривычными требованиями. И, желая
получше подготовить своего малыша к будущей школьной жизни, столь непохожей
на домашнюю, папы и мамы иногда устраивают дома со своими пяти-шестилетними
детьми "настоящие" школьные уроки: "Сядь как следует", "Не вертись", "Повтори
еще раз", "Дай полный ответ", "Выучи наизусть", "Пока не выучишь, гулять не
пойдешь!".

Видя, что результаты, как ни бейся, невелики, родители впадают в уныние:
"Непоседа, рассеянный, упрямый - ну какой из него ученик?" И ищут ответ на
вопрос: а как же надо готовить к школе? Читают об этом в журналах и в
брошюрах, где подробно рассказывается, чем и как следует заниматься до школы.
И в своих многочисленных письмах к нам часто обращаются с просьбой:
"Расскажите, как вы учили своих детей читать, считать, быть внимательными,
усидчивыми? Почему они в школе тратят мало времени на домашние задания, могут
даже "перескакивать" через классы? Это что, врожденные способности или у вас
особая система подготовки? Расскажите о ней!"

Вот об этом и будет теперь наш рассказ. И начнем мы его не с обучения счету и
чтению, не с выработки внимательности и любознательности (об этом будет речь
потом), а... со здоровья малышей, с их физического развития. Почему? Да
потому что школа - это прежде всего парта, сидение за ней по нескольку часов
в день, это, кроме того, сидение за домашними заданиями, за чтением десятков
и сотен книг... - это, короче, резкое ограничение подвижности ребенка в то
самое время, когда он особенно нуждается в интенсивном, разнообразном,
радостном движении.

Конечно, когда-нибудь это противоречие будет преодолено, но пока, увы,
остается во всей своей остроте, и страдают от этого больше всего как раз дети
физически некрепкие, малоподвижные, вялые. Им учиться труднее, болеют они
чаще, занимаются больше, поэтому сидят дольше, а следовательно, все более
слабеют. Получается порочный круг, из которого выбраться очень трудно. А
крепкий ребенок (ведь ему хочется двигаться!) хоть отчасти да возьмет свое -
на переменках, вне уроков, в стихии подвижных игр, а кому повезет (к
сожалению, единицам из сотен) - в организованных спортивных секциях, кружках.

Вот и выходит, что прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы ребенок уже
до школы стал крепким и сильным. Как? Наверное, есть разные способы и пути
для этого. Мы расскажем о своем.

     Если хочешь быть здоров

Б.П.: Да, придется начать опять-таки с закаливания, хотя обходимся мы, как и
на первом году жизни детей, без специальных закаливающих процедур.

Такой вопрос мы не только слышим от многих, но и буквально читаем в глазах
каждого наблюдающего наших ребятишек дома. Некоторые не выдерживают, берут
Любочку на руки и трогают ее холодные пяточки:

- Тебе холодно?

- Нет, ни капельки! - весело отвечает Люба и, соскользнув с рук на пол,
мчится покачаться на боксерской груше, привязанной к канату.

Это действительно так. У наших малышей удивительно хорошо работают все
"терморегуляторы". Ночью в спальном мешке плюс 33-34 градуса, и тельце и
ножки у них теплые. А вылезли утром из мешка - кругом только плюс 18-22
градуса, а на полу всего лишь плюс 15 градусов (зимой в сильные морозы даже
плюс 8-10 градусов). Если бы кожа оставалась теплой, она отдавала бы много
тепла. Вот она и приобретает температуру, близкую к температуре воздуха, а
ступни ног - к температуре пола, и тогда человек не мерзнет. Оказывается,
такое терморегулирование есть у всех млекопитающих: температура подушечек на
лапах собак, волков, зайцев равна температуре почвы, а зимой в морозы
нулевая. При нуле градусов кровь не может замерзнуть (она соленая), снег и
лед при этой температуре не тают, а кожа отдает минимум тепла. "Ну у животных
это понятно для чего. Но зачем это человеку: ведь у него есть одежда и
обувь?" - спросите вы. Да, но одежда и обувь были изобретены для
предотвращения переохлаждения и перегрева. Это когда-то замечательно
расширило возможности человека в преодолении неблагоприятных воздействий
окружающей среды. А теперь роль одежды частенько сводится к обеспечению
термостата - поддержания постоянной температуры вокруг тела. Да и современная
квартира тот же термостат. К чему это ведет? К утрате адаптивных
(приспособительных) реакций и к снижению сопротивляемости переменам в
окружающей среде: и климатическим, и погодным, и житейским. Вот и получается:
ноги промочил - чихает, ветерок подул - уже кашляет. Такому человеку только
на печи и жить - так узок его диапазон приспособительных возможностей.

А мы постарались этот диапазон для своих детишек расширить, чтобы не было ни
у нас, ни у них боязни сквозняков, промокших ног, солнечных ударов, летнего
дождя и многого другого. И сделали мы это не путем специальных процедур с их
медлительностью и постепенностью, а просто... разрешили им ходить в трусиках
и босиком дома и на улице, даже - если захочется - выскакивать на снег и из
горячей бани, и из теплой комнаты. Знаете, как хорошо утром вместо зарядки
пробежаться по беговой дорожке, а вечером - по снежку вокруг дома, - так мы
иногда "моем ноги" перед сном...

Даже мы сами, взрослые, расхрабрившись, вслед за малышами начали ходить
босиком по полу, по земле, по снегу. Как же это оказалось приятно... К тому
же еще надо учесть, что, и выходя из дома, мы одеваемся примерно на сезон
легче, чем принято, то есть осенью по-летнему, а зимой по-осеннему (если не
ниже минус 10 градусов). И каковы же получились результаты? Во-первых, мы
избавились от простудных заболеваний (это 90 процентов всех детских
болезней!), а заодно и от вечного страха перед ними, который так отравляет
существование и родителям и детям. Как-то один из старших вспомнил: "Когда я
в школе учился, даже обидно было: все простужаются, а я никак. Ну что это за
жизнь - и уроков не пропустить на законном основании". Всем бы такую "обиду".

Во-вторых, легкая одежда, а тем более ее отсутствие, не стесняет движений, а
прохлада бодрит и стимулирует большую подвижность - двигаться в таких
условиях не просто хочется, а даже приятно.

В-третьих, хождение босиком предотвращает плоскостопие, делает кожу стопы
плотнее и прочнее, а походку и бег легче и свободнее, то есть благоприятно
сказывается на осанке ребенка и координации его движений. Босые ноги и на
спортснарядах - подспорье, а не помеха (попробуйте в ботинках забраться на
шест, например). Вот почему мы стойко выдерживаем замечания некоторых
окружающих о том, что "быть голым и неэтично и неприлично". И лелеем тайную
мечту, что когда-нибудь идеалом станет стройный, сильный и крепкий, как
пружинка, малыш, один вид тельца которого будет вызывать улыбку восхищения.
Тогда покажется неэтичным прятать под одеждами эту красоту.

Л.А.: Тут следовало бы напомнить, что мы разрешали ходить босиком и в
трусиках нашим детям с самых первых их шагов и даже раньше. Это очень важно!
Позволь подобное маленькому человеку, который уже переболел отитом, ангиной,
пневмонией или простужается без конца. Что из этого выйдет?

- Повезло вам на здоровеньких детишек, вот были бы у вас слабенькие да
болезненные, небось дрожали бы над ними и кутали не меньше, чем другие - так
иногда говорят нам.

Что сказать на это? Думаю: везет, когда везешь. Мы уже говорили, что у
шестерых наших детей был экссудативный диатез. А это значит, что все они были
предрасположены к заболеваниям, особенно к простудным (цитирую из популярной
медицинской энциклопедии: "...Экссудативный диатез проявляется в склонности
ребенка... к частым воспалениям дыхательных путей, заболеваниям
желудочно-кишечного тракта, нервной возбудимости и пр."). Ничего себе
"повезло на здоровеньких"... Даже не представляю себе, что бы из них вышло,
если бы не наши "профилактические" меры, предпринимаемые с младенчества.
Говорят нам и так:

- Это вы смелые, потому что вас ни разу еще не прихватило как следует. Вот
стрясись что серьезное, сразу откажетесь от своих "снежных процедур".

Стряслось - не отказались. Вот как это было. Случилась у нас в семье
пневмония - за 17 лет первый раз, у двухлетней Любочки - осложнение после
гриппа. Не уследила я, с температурой отпустила гулять совсем налегке, как
всегда, а погода была осенняя, промозглая... До сих пор вспоминаю с ужасом,
как она в беспамятстве лежала у меня на руках в приемном покое больницы, как
мы долго уговаривали дежурного врача положить и меня вместе с ней в палату,
как я не могла никак уйти от больни