Василий Кандинский.
   О духовном в искусстве

Сканирование Янко Слава


Предисловие к Российскому изданию

Василий Кандинский - один из крупнейших художников XX века, определивших лицо
нашего времени (Кандинский, Шагал, Пикассо, Дали...). С "Абстрактной акварели"
Кандинского (1910 г.) начинается история современного абстрактного искусства.

В. Кандинский родился в Москве в 1866 г., окончил Московский Университет,
изучал экономику и право. В 1896 году получил место профессора юридического
факультета знаменитого Дерптского университета, однако, именно в это время,
тридцати лет от роду он решает оставить научную карьеру и полностью посвятить
себя живописи.

Кандинский переезжает в 1896 году в Мюнхен и учится в лучших художественных
школах (школе Ашбе, Мюнхенской Академии), занимается теорией искусства. Он
много путешествует и ищет свой стиль в живописи. Ранний Кандинский - самый
неожиданный. Темы разные: древнерусские, рыцарские, восточные - через
откровения абстракции становящиеся импрессиями, импровизациями и композициями
(так сам разделял он свои произведения).

Многие годы Кандинский жил в Мурнау - маленьком городке в предгорьях Альп - и
темы Мурнау из сияющих пейзажей переходят в абстрактные образы, а русские темы
от живописной "Русской красавицы" и "Святого Владими-

5

pa" - в абстрактные полотна со святым Георгием и праздником Всех Святых.

В 1911 году Кандинский организует в Мюнхене сообщество художников "Синий
всадник", в которое входили: Франц Марк, Аугуст Маке, Давид Бурлюк, Арнольд
Шенберг, композитор и художник. Однако, в 1914 году начинается война,
Кандинский возвращается на родину, а талантливые немецкие художники Марк и
Маке погибают на фронтах войны.

В Москве после революции Кандинский пытается внести в искусство атмосферу
новаторства и синтеза науки и искусства, пытается активно влиять на развитие
искусства, став вице-президентом Российской академии художественных наук. В
конце 1921 года, в годы великого исхода русской интеллигенции Кандинский
уезжает в Германию. В 1933 году снова переезд - теперь уже от фашистов во
Францию, где он и живет до конца жизни (1944 г.). По-настоящему Кандинский
возвращается на родину только теперь - выставками, книгами, альбомами -
славой. И этой книгой тоже.

Основной свой программный труд - книгу "О духовном в искусстве" Кандинский
написал еще в 1910 году в Мюнхене на немецком языке. Книга позже неоднократно
переиздавалась на разных языках.

Русские художники ознакомились с этой книгой в изложении Н. И. Кульбина на
своем съезде в 1911 году. Этот доклад позже был опубликован в нашей печати.
Сама же книга "О духовном в искусстве" была издана на русском в 1967 году в
Нью-Йорке Международным Литературным содружеством (с предисловием Нины
Кандинской, жены художника).

В России книга издается впервые. Текст воспроизведен без изменений с
американского издания с сохранением орфографии оригинала. Мы оставили
иллюстрации такими, как они были в том издании - черно-белыми. Именено только
оформление обложки. Заметим, что часть рисунков была сделана Кандинским
специально для этой книги. Одна из таблиц того издания так и осталась на
немецком непереведенной.

В. Михайлин

6


-------------------------------------------------------------------------------


Предисловие

В моем кратком предисловии я только хочу рассказать читателю об истории этой
книги, излагающей эстетическую философию Кандинского - "О духовном в
искусстве".

В течение нескольких лет Василий Васильевич записывал .свои мысли и
наблюдения. Эти записи - на немецком языке - и являются основой его книги.
Закончена она была еще в 1910 году, но было очень трудно найти издателя, так
как по своему содержанию книга была совершенно необычной для того времени.

Наконец, в 1911 году, мюнхенский издатель Пипер после некоторых колебаний взял
на себя риск издания этой книги. В декабре того же года книга "О духовном в
искусстве" вышла в свет. Успех был огромный, и в течение первого же года вышли
три ее издания. Об этой книге тогда говорили, как о новом Евангелии в жизни
искусства. В странах, где распространен немецкий язык, например, в Швейцарии,
и даже в Голландии и скандинавских странах - книга "О духовном в искусстве"
читалась всеми, кого интересовали вопросы искусства. Частично был уже сделан и
русский перевод книги, но закончить его помешала война 1914 года.

В декабре 1911 года на заседании Всероссийского съезда художников Н. И.
Кульбиным был сделан доклад "О духовном в искусстве" и прочитаны также
некоторые главы из этой книги, в частности, та, в которой Кандинский говорит о
разных возможных формах в абстрактном творчестве, - как, например, круге,
квадрате, треугольнике. Все это, безусловно, оказало влияние на передовых
русских художников, в том числе на К. Малевича.

Первый перевод этой книги с немецкого языка был сделан в Лондоне М. S.
Sadler'ом в 1914 году. В 1924 году Ohara Kunioschi перевел ее на японский язык
- и книга вышла в Токио. После большого перерыва, книга вышла в 1940 году в
Риме, в переводе на итальянский язык G. A. Colonna di Cesaro. Все эти издания
давно стали большой библиографической редкостью.

Начиная с 1946 года, "О духовном в искусстве" переводят во многих странах, что
доказывает актуальность этой книги и большой к ней интерес. Вот список этих
изданий:

1946: Нью-Йорк, издательство S. R. Guggenheiin Museum.

7

1947: Нью-Йорк, издательство Wittenborn.

1949: Париж, издательство G. Dronin; переводчик - Pierre Volboudt; роскошное
издание, тираж - 300 экз.

1951: Париж, издательство de Beaune; автор предисловия Charles Estienne; в
течение этих лет вышло пять изданий этого перевода.

1952: Берн, издательство Benteli, на немецком языке; автор предисловия - Мах
Bill; за эти годы вышло семь изданий.

1956: Буэнос-Айрес, издательство Nuevo-Vision, на испанском языке.

1957: Токио, в переводе на японский язык, профессор Н. Nishida. За эти годы
вышло восемь изданий.

1962: Утрехт, издательство Aula Boeken.

Готовится новый перевод на итальянский язык, но дата его выхода в свет еще
точно не установлена.

Книга "О духовном в искусстве" всегда имела большое влияние на творчество
художников и их подход к искусству, и это ее влияние все растет и растет.

НИНА КАНДИНСКАЯ

Сентябрь,1966.


-------------------------------------------------------------------------------


Предисловие к первому изданию

Мысли, которые я здесь развиваю, являются результатом наблюдения и душевных
переживаний, постепенно накапливавшихся в течение последних пяти-шести лет. Я
хотел написать нa эту тему книгу большего объема, но для этого нужно было бы
произвести множество экспериментов в области чувств. От этого плана мне на
ближайшее время пришлось, однако, отказаться, так как я занят был другими, не
менее важными работами. Быть может, я никогда не смогу осуществить его. Это
более исчерпывающим образом и лучше меня сделает кто-нибудь другой, ибо это
действительно необходимо. Мне приходится, таким образом, оставаться в пределах
простой схемы и удовольствоваться указаниями на

8

величину проблемы. Я буду счастлив, если эти указания не останутся без отклика.


-------------------------------------------------------------------------------


Предисловие ко второму изданию

Этот небольшой труд был написан в 1910 году. До выхода в свет в январе 1912
года первого издания, я успел включить в него мои дальнейшие опыты. С тех пор
прошло еще полгода, и мне сегодня открылся более свободный, более широкий
горизонт. После зрелого размышления я отказался от дополнений, так как они
только неравномерно уточнили бы некоторые части. Я решил собрать новый
материал - результат опыта и тщательных наблюдений, накапливавшихся уже в
течение нескольких лет; со временем они могли бы составить естественное
продолжение этой книги в качестве отдельных частей, скажем, "Учения о гармонии
в живописи". Таким образом построение этой книги во втором издании, которое
должно было выйти в свет вскоре вслед за первым, осталось почти без изменений.
Фрагментом дальнейшего развития (или дополнения) является моя статья "О
вопросе формы" в "Синем Всаднике".

КАНДИНСКИЙ

Мюнхен, апрель 1912 года.


-------------------------------------------------------------------------------




1. Введение

Всякое произведение искусства есть дитя своего времени, часто оно и мать наших
чувств.

Так каждый культурный период создает свое собственное искусство, которое не
может быть повторено. Стремление вдохнуть жизнь в художественные принципы
прошлого может в лучшем случае вызвать художественные произведения, подобные
мертворожденному ребенку. Мы не можем ни чувствовать, как древние греки, ни
жить их внутренней жизнью. Так, например, усилия применить греческие принципы
в пластическом искусстве могут создать лишь формы, сходные с греческими, но
само произведение останется бездушным на все времена. Такое подражание похоже
на подражание обезьян. С внешней стороны движения обезьяны совершенно сходны с
человеческими. Обезьяна сидит и держит перед собой книгу, она перелистывает
ее, делает задумчивое лицо, но внутренний смысл этих движений совершенно
отсутствует.

Существует, однако, иного рода внешнее сходство художественных форм: его
основой является настоятельная необходимость. Сходство внутренних стремлений
всей духовно-моральной атмосферы, устремленность к целям, которые в основном и
главном уже ставились, но впоследствии были забыты, то-есть сходство
внутреннего настроения це-

10

лого периода, может логически привести к пользованию формами, которые успешно
служили тем же стремлениям периода прошлого. Частично этим объясняется
возникновение нашей симпатии, нашего понимания, нашего внутреннего сродства с
примитивами. Эти чистые художники так же, как и мы, стремились передавать в
своих произведениях только внутренне-существенное, причем сам собою произошел
отказ от внешней случайности.

Но, несмотря на всю значимость, эта важная внутренняя точка соприкосновения
является все же только точкой. Наша душа, лишь недавно пробудившаяся от
долгого периода материализма, таит в себе зародыш отчаяния)- следствие
неверия, бессмысленности и бесцельности. Еще не совсем миновал кошмар
материалистических воззрений, сделавший из жизни вселенной злую бесцельную
игру. Пробуждающаяся душа все еще живет под сильным впечатлением этого
кошмара. Лишь слабый свет мерцает, как одинокая крошечная точка на огромном
коруге черноты. Этот слабый свет является лишь чаянием для души и увидеть его
у души еще не хватает смелости; она сомневается, не есть ли этот свет -
сновидение, а круг черноты - действительность. Это сомнение, а также гнетущие
муки - последствие философии материализма - сильно отличает нашу душу от души
художников "примитивов". В нашей душе имеется трещина, и душа, если удается ее
затронуть, звучит как надтреснутая драгоценная ваза, найденная в глубине
земли. Вследствие этого переживаемое в настоящее время тяготение к примитиву
может иметь лишь краткую длительность в его современной, в достаточной мере
заимствованной форме.

Эти два сходства нового искусства с формами искусства прошлых периодов, как
легко заметить, диаметрально противоположны. Первое сходство - внешнее и, как
таковое, не имеет никакой будущности. Второе -есть сходство внутреннее и
поэтому таит в себе зародыш будущего. Пройдя через период материалистического
соблазна, которому душа как будто поддалась, но все же стряхивает его с себя,
как злое искушение, она выходит возрожденной после борьбы и страданий. Более
элементарные чувства - страх, радость, печаль и т.п. - которые, даже в этом
периоде искушения, могли являться содержанием искусства, мало привлекательны
для художника. Он будет пытаться пробуждать более

11

тонкие, пока еще безымянные чувства. Сам он живет сложной" сравнительно
утонченной жизнью и созданное им произведение безусловно пробудит в способном
к тому зрителе более тонкие эмоции, которые не поддаются выражению в наших
словах.

В настоящее время зритель, однако, редко способен к таким вибрациям) Он хочет
найти в художественном произведении или чистое подражание природе, которое
могло бы служить практическим целям (портрет в обычном смысле и т. п.), или
подражание природе, содержащее известную интерпретацию: "импрессионистская"
живопись, или же, наконец, облеченные в формы, природы душевные состояния (то,
что называют настроением) .* Все такие формы, если они действительно
художественны, служат своему назначению и являются духовной пищей, даже и в
первом случае. Особенно верно это для третьего случая, когда зритель в своей
душе находит с ними созвучие. Разумеется, такая созвучность (также и отклик)
не должны оставаться пустыми или поверхностными, а наоборот: "настроение"
произведения может углубить и возвысить настроение зрителя. Такие произведения
во всяком случае ограждают душу от вульгарности. Они поддерживают ее на
определенной высоте, подобно тому, как настройка поддерживает на надлежащей
высоте струны музыкального инструмента. Однако, утончение и распространение
этого звучания во времени и пространстве, все же остается односторонним и
возможное действие искусства этим не исчерпывается.

Большое, очень большое, меньшее или средней величины здание разделено на
различные комнаты. Все стены комнат завешены маленькими, большими, средними
полотнами. Часто несколькими тысячами полотен. На них, путем применения
красок, изображены куски "природы": животные, освещенные или в тени, животные,
пьющие воду, стоящие у воды, лежащие на траве; тут же распятие Христа,
написанное неверующим в Него художником; цветы, человеческие фигуры - сидящие,
стоящие, идущие, зачастую также на-
 ______________
 * К сожалению и это слово, которое должно обозначать творческие стремления
живой души художника, было исковеркано и, в конце концов, стало предметом
насмешек. Существовало ли когда-либо великое слово, которое толпа не
попыталась бы тотчас же осквернить?

12



Ветряная мельница. 1904

гие; много обнаженных женщин (часто данных в ракурсе сзади); яблоки и
серебряные сосуды; портрет тайного советника Н.; вечернее солнце; дама в
розовом; летящие утки; портрет баронессы X.; летящие гуси; дама в белом;
телята в тени с ярко солнечными бликами; портрет его превосходительства У.;
дама в зеленом. Все это тщательно напечатано в книге: имена художников,
названия картин. Люди держат эти книги в руках и переходят от одного полотна к
другому, перелистывают страницы, читают имена. Затем они уходят, оставаясь
стать же бедными или столь же богатыми, и тотчас же погружаются в свои
интересы, ничего общего не имеющие с искусством. Зачем они были там? В каждой
картине таинственным образом заключена целая жизнь, целая жизнь со многими
муками, сомнениями, часами вдохновения и света.

Куда направлена эта жизнь? К каким сферам взывает душа художника, если и она
творила? Что она хочет возвестить? "Призвание художника - посылать свет в
глубины человеческого сердца", говорит Шуман. "Художник - это человек, который
может нарисовать и написать все", говорит Толстой.

Когда мы думаем о только-что описанной выставке, то нам приходится избрать
второе из этих двух определений деятельности художника. На полотне с большим
или меньшим уменьем, виртуозностью и блеском возникают предметы, которые
находятся в более или менее элементарном или тонком "живописном"
взаимоотношении. Гармонизация целого на полотне является путем, ведущим к
созданию произведения искусства. Это произведение осматривается холодными
глазами и равнодушной душой. Знатоки восхищаются "ремеслом" (как восхищаются
канатным плясуном), наслаждаются "живописностью" (как наслаждаются паштетом).

Голодные души уходят голодными.

Толпа бродит по залам и находит, что полотна "милы" и "великолепны". Человек,
который мог бы сказать что-то, ничего человеку не сказал, и тот, кто мог бы
слышать, ничего не услышал.

Это состояние, искусства называется I'art pour l'art.

Это уничтожение внутреннего звучания, звучания, являющегося жизнью красок, это
сеяние в пустоту сил художника, есть "искусство для искусства".

14

За свою искусность, за дар изобретательности и дар восприятия художник ищет
оплату в материальной форме. Его целью становится удовлетворение честолюбия и
корыстолюбия. Вместо углубленной совместной работы художников возникает борьба
за эти блага. Жалуются на чрезмерную конкуренцию и на перепроизводство.
Ненависть, пристрастное отношение, кружковщина, ревность, интриги являются
последствиями этого бесцельного материалистического искусства.*

Зритель спокойно отворачивается от художника, видящего цель своей жизни не в
бесцельном искусстве, а ставящего себе высшие цели.

Понимание выращивает зрителя до точки зрения художника. Ранее мы сказали, что
искусство есть дитя своего времени. Такое искусство способно лишь
художественно повторить то, чем уже ясно заполнена современная атмосфера. Это
искусство, не таящее в себе возможностей для будущего, искусство, которое есть
только дитя твоего времени и которое никогда не станет матерью будущего -
является искусством выхолощенным. Оно кратковременно; оно морально умирает в
тот момент, когда изменяется создавшая его атмосфера.

Другое искусство, способное к дальнейшему развитию, также имеет корни в своей
духовной эпохе, но оно является не только отзвуком и зеркалом последней, а
обладает пробуждaющeй, пpopoчecкoй cилoй, способной действовать глубоко и на
большом протяжении.

Духовная жизнь, частью которой является искусство и в которой оно является
одним из наиболее мощных факторов, есть движение вперед и ввысь; это движение
сложное, но определенное и переводимое в простое. Оно есть движение
 _____________
 * Немногие отдельные исключения не уничтожают этой безотрадной и роковой
картины. Да и исключения составляют главным образом художники, символом веры
которых является I'art pour 1'arl. Они, таким образом, служат более высокому
идеалу, что в целом является бесцельным расточением сил. Внешняя красота - это
элемент, создающий духовную атмосферу: он имеет, однако, кроме положительной
стороны (так как прекрасное-благое), также один недостаток. Этот недостаток
состоит в неполно использованном таланте (таланте в евангельском значении
слова).

15

познания. Оно может принимать различные формы, но в основном сохраняет тот же
внутренний смысл и цель.

Во мраке скрыты причины необходимости устремляться "в поте лица" вперед и
ввысь - через страдания, зло и муки. После того, как пройдет один этап и с
пути устранены некоторые преграды, какая-то неведомая злая рука бросает на
дорогу новые глыбы, которые иной раз, казалось бы, совершенно засыпают дорогу,
делая ее неузнаваемой.

Тогда неминуемо приходит один из нас - людей; он во всем подобен нам, но несет
в себе таинственно заложенную в него силу "видения". Он видит и указывает.
Иногда он хотел бы избавиться от этого высшего дара, который часто бывает для
него тяжким крестом. Но он этого сделать не может. Сопровождаемый
издевательством и ненавистью, всегда вперед и ввысь тянет он застрявшую в
камнях повозку человечества.

Часто на земле уже давно ничего не осталось от его телесного Я, и тогда всеми
средствами стараются передать это телесное в гигантского масштаба мраморе,
железе, бронзе и камне. Как будто телесное имело какое-либо значение для таких
божественных служителей и мучеников человечества, презиравших телесное и
служивших одному только духовному. Как бы то ни было, эта тяга к возвеличению
в мраморе служит доказательством, что большая часть человеческой массы
достигла той точки зрения, на которой некогда стоял тот, кого теперь чествуют.


-------------------------------------------------------------------------------




II. Движение

Большой остроконечный треугольник, разделенный на неравные части, самой острой
и самой меньшей своей частью направленны