Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
сладкого покалывания в сердце,
Пашка прочесал почти всю яхту - до самого носа - и вернулся по
противоположному борту. Сумерки только спустились, и он без труда нашел
вход вовнутрь, отмеченный крутыми ступеньками. Но благопристойно
спуститься по ним не удалось: на второй у него соскользнула нога, и
Пашка ввалился в салон, протаранив лбом дверь. В узеньком коридорчике
было тихо и одуряюще пахло каким-то ароматизированным табаком. Этот
запах сразу же шибанул Пашке в голову и на секунду отвлек от
внутренностей яхты, слабо проступающих в сумерках. Справа от него
находилась небольшая кухонька с самой настоящей газовой плиткой, а чуть
дальше, по обеим бортам, - каюты. Вернее, отсеки, отделенные от коридора
узкими фанерными перегородками. Пройдя вперед, Пашка заглянул в один из
них.
Отсек напоминал маленький кабинет небольшой, привинченный к полу
стол, книжная полка над ним, стопки каких-то брошюр, развернутая карта,
небольшой магнитофон "Sony" и маленькая, тускло блестящая коробочка,
которую Пашка вначале принял за плейер. Наверное, это и был плейер, вот
только наушников к нему не просматривалось. Пашка повертел диковинку в
руках, что-то нажал, и передняя панелька отскочила, явив на свет божий
небольшую кассету. То есть кассету, гораздо меньшую, чем обыкновенная
аудиокассета.
Далеко шагнула техника, ничего не скажешь.
Расстаться с чудной коробочкой у Пашки не хватило сил, очевидно,
бациллоноситель Печенкин заразил его страстью к чужим симпатягам-вещам,
гад такой! Нет, о том, чтобы красть плейер, Пашка и не помышлял, он
просто обнаружил себя с ним в отсеке напротив кабинета.
В этом отсеке находилась кровать, покрытая веселеньким разноцветным
пледом. А прямо над изголовьем была привинчена небольшая полка с
крошечной моделью корабля.
Здесь он и останется, пожалуй! Шиш тебе, паук Печенкин, попробуй-ка
найди!..
Подогреваемый этой мыслью, Пашка плюхнулся на койку, пристроил плейер
на груди, забросил руки за голову и принялся думать о сегодняшнем дне, в
котором он наконец-то нашел Лену. Правда, плата за этот день оказалась
слишком высока - бедолага Нео! - но с другой стороны, встретились-то они
не случайно. Нео был другом Лены, а теперь и Пашка стал ее другом: вот и
выходило, что как будто Нео завещал Лену Пашке.
Беречь и охранять.
Осознание этого обдало Пашку горячей волной, тут же смешавшейся с
волнами, ласково облизывающими корпус за обшивкой.
Должно быть, это и подействовало на Пашку, и он, наплевав на
по-кошачьи вкрадчивые следопытские заветы Би-Пи, заснул.
Самым предательским образом.
А проснулся от голосов наверху, какого-то подозрительного стука о
борта и приглушенных шагов. Звук шагов усилился; очевидно, кто-то, как
совсем недавно Пашка, спускался в жилой отсек. На то, чтобы сообразить,
что он попал в ловушку, у Пашки ушло несколько секунд. Еще столько же
занял стремительный марш-бросок под кровать: щель между полом и койкой
была узкой, и Пашка протиснулся в нее - с трудом, но все-таки
протиснулся. И едва успел распластаться по полу, как вспыхнул свет.
Мимо него продефилировали женские ноги в аккуратных перепончатых
босоножках без каблука. Что-то такое было в этих ногах - завораживающее,
иначе не скажешь.
Им как будто хотелось оторваться от земли и взлететь, им как будто
было скучно и приходилось самим себя развлекать. Что ноги и проделали
прямо перед Пашкиным замершим носом: они сделали несколько довольно
странных движений, подпрыгнули и хищно вытянули носок - как раз в
сторону койки, под которой хоронился Пашка.
Потом он услышал звук открываемого ящика, легкий стеклянный звон и
звук наливаемой жидкости. И - голос, идущий с той стороны, откуда только
что появились эти чудные птичьи ноги.
- Мне баккарди, бэби!
- Пошел к черту, - парировала владелица ног. - Руки есть, сам и
нальешь!
- Да что ты злишься, в самом деле? Все же хорошо, за это стоит не
только баккарди хряпнуть.
- Идиот. Вы оба - идиоты.
- Ну, успокойся, пожалуйста!
- И не подумаю успокаиваться, Игорек! Если ты думаешь, что мы
проскочили, ты глубоко ошибаешься. Я видела этого волкодава, он так
просто не отцепится.
- Я тоже видел, ну и что. - В мужском голосе сквозила какая-то
хмельная испуганная отвязанность. - Прост, как правда.
И никакой фантазии. И лоб в два пальца.
Да и потом - у тебя железное алиби.
При слове "алиби" Пашка дернулся, попытался сжаться в комок и
подпихнул задом низкую койку. И тотчас же над его головой тонко звякнула
пружина, а под боком - что-то тихо щелкнуло. Совсем неплохое звуковое
сопровождение для пугающего "алиби". "Алиби" всегда паслось неподалеку
от места преступления, прятало клыки и притворялось парнокопытным - и
было связано с опасностью для жизни.
Картины из жизни алиби Пашка неоднократно наблюдал по Виташиному
видаку, и от него же, от видака, знал простое правило: чем
железобетонное выглядит алиби, тем оно подозрительнее и тем больше
вероятность, что к титру "THE END" от него камня на камне не останется.
Продолжить вереницу мыслей об алиби Пашке не удалось, а все потому,
что женский голос бичом хлестнул по голосу мужскому:
- Кретин! Какое алиби? Я ничего не знала об этом, ровным счетом
ничего!
- Ну ты же не будешь отрицать, что все к лучшему? Ты сохранила
работу, а могла бы пролететь со свистом. А так - ты белая и пушистая и к
тому же примадонна. И все это - заметь, все, сделано не твоими руками.
Зачем же так возмущаться? Наоборот, нужно в ножки поклониться нашему
санитару леса...
- Кстати, где он?
- Кто?
- Да санитар этот хренов.
- Паруса ставит. Не ты же будешь это делать, правда?..
Только теперь Пашка сообразил, что качка усилилась, а волны стали
бить в борт настойчивее: яхта набирала ход.
- Дурацкая идея с этим выходом... Как будто нельзя было на берегу
поговорить.
- Можно. На берегу поговорить можно. - Мужской голос не покидало
горячечное веселье. - Вот только вокруг дома вся время какие-то люди
вертятся... Живо интересующиеся происшедшим. Серж как раз сегодня двоих
таких выпроводил - бабу и мальчишку. Назвалась хорошей знакомой
покойного Ромы, между прочим.
- Что ты говоришь? И как же зовут эту хорошую знакомую?
- Не помню точно.., кажется, Лена...
Упоминание о Лене, к тому же идущее из чужих и явно враждебных уст,
заставило Пашку вздрогнуть: нет, не зря ему с самого начала не
понравился задрыга-яхтсмен, не зря!
- Лена? - злобно озадачился женский голос. - Что-то я не припомню
таких червонных дам в его колоде... И когда только успевал, подлец...
Скотина... Сукин сын!
Мужской голос выдержал паузу, после чего разразился совсем уж
непотребным, почти бабьим хихиканьем:
- А ведь ты его до сих пор ревнуешь...
Даже мертвого... А ведь столько лет прошло. Пора бы успокоиться,
Лика.
После столь умиротворяющего призыва в помещении наступила долгая
тишина, которую нарушило легкое позвякивание: очевидно, бутылки о край
стакана.
- Что ты можешь знать обо мне, идиот? - процедила женщина между
глотками. - Я его любила. И что вы вообще можете знать о чувствах?
Мужики...
- О-о... Прямо мексиканский сериал, домохозяйки будут рыдать, плакать
и обрывать пуговицы на халатах! Возможно, ты его и любила, но это не
мешало тебе использовать его вслепую.
- Но ты же знал его... Знал... Он никогда бы не согласился. Никогда.
А у кого еще не было проблем с таможней... При его-то славе...
- При его славе и твоей сообразительности...
- Скажи ей спасибо. Вы оставили мне не так много времени, чтобы ее
проявить.
- Я-то при чем? С Сержа и спрашивай...
- Что именно?..
Пашка даже мигнуть не успел, как в разговор вплелся еще один голос.
На этот раз - знакомый: задрыга-яхтсмен, кто же еще!
- А-а.., вот и ты, душа моя. - Получив новый объект для желчных
высказываний, женщина по имени Лика заметно приободрилась. - Спасибо
тебе за эту хренову овсянку... Неизвестно еще, сколько мы будем ее
расхлебывать.
- А что я должен был делать, скажи?
После того, как он накрыл меня в электричке? И еще эта стерва Афа...
- Одно к одному, - прокомментировал второй парень. - Лихо ты с ними.
Классически.
- Просто привык принимать решения.
- Не задумываясь о последствиях, - вклинилась Лика.
- Нет... Там все должно быть чисто.
- Чисто?
- Максимум, что они могут выдоить, - это несчастный случай на
железнодорожном транспорте.
- Несчастный случай?
- Ну да... Ее не сбросили, вот в чем дело. Она выпала на ходу и
ударилась виском о сосну.
- Откуда ты знаешь? - синхронно спросили Лика и Игорь.
- О сосне? Это профессиональное.
Я столько раз ездил на этой электричке - вполне можно было изучить
окрестности.
А все остальное - дело техники. Простой расчет. Умение математически
просчитывать все факторы и точно определять расстояние... Как у любого
яхтсмена. Хорошего яхтсмена. Могу поставить свою долю, что дальше
несчастного случая дело не пойдет.
- Да кто спорит... - обрубила Сержа решительная Лика. - Только лучше
в тот, раз ты поехал бы на машине.
- Я не мог светиться, ты знаешь. Машина на стоянке, они легко бы это
установили... Пойдемте-ка на воздух, что здесь сидеть... Да и ночь
теплая. И за парусом следить надо...
Спустя минуту стойкое преступное сообщество двинулось наверх, оставив
Пашку в полной растерянности. Единственное, что он вынес из всего этого
странного и малопонятного разговора, было то, что эти люди.., вернее,
человек.., были причастны к смерти Нео. Да что там причастны - они и
были ее виновниками. Вернее, виновник был один - задрыга-яхтсмен,
стремительно переквалифицировавшийся в матерого и безжалостного убийцу.
От осознания этого у Пашки затрещали волосы и вздулась кожа - даже голый
среди волков в свете луны чувствовал бы себя в большей безопасности.
Если бы только ему представилась возможность, он бы бежал отсюда куда
глаза глядят под ироническую ухмылку Би-Пи ("слабак ты, Пашка, слабак"),
но такой возможности не было.
Яхта все еще скользила по волнам.
И оставаться под кроватью тоже казалось проблематичным: в любой
момент троица вернется, и кто-то из них обязательно завалится сюда, под
веселенький и уже опробованный Пашкой плед. И нет никаких гарантий, что
его худая острая задница тотчас же не вскроется. Вскроется - и еще как.
А если еще Пашка надумает чихнуть, как это обычно и бывает в
детективах, больше смахивающих на фильмы ужасов, - вот тогда ему точно
не отвертеться. И жалкая Пашкина жизнь, не идущая ни в какое сравнение с
блестящей жизнью Нео, - она и гроша ломаного стоить не будет. И не
окажется такой же красивой, как блестящая смерть Нео. Его просто утопят
как щенка - и все.
И все.
Подстегиваемый безысходностью ситуации, Пашка выскочил из-под кровати
и на четвереньках двинулся к носу. И почти сразу же нашел то, что могло
бы скрыть его от посторонних глаз: маленькая фанерная дверца, за которой
вполне можно перекантоваться. Ведь не полезут же они сюда среди ночи!
...Так он и оказался здесь, в маленьком чуланчике с бейсбольной битой
в боку.
Приспособиться к бите удалось только к утру, когда стал проступать
прямоугольник двери - сначала неясный, а потом все более отчетливый.
Пашка периодически впадал в полудрему, несколько раз он готов был даже
вывалиться в проход, но в самый последний момент что-то спасало его.
Быть может, то, что он постоянно думал о Лене, о далекой, оставшейся в
Питере Лене, которая наверняка сейчас спала и видела сны, и (чем черт не
шутит) по краешку этих снов бродил и Пашка.
И уже перед самым утром, когда прямоугольник двери стал особенно
явственно резать глаза, Пашка все-таки заснул; опустился на пол,
свернулся калачиком и заснул. И даже не помнил, как проснулся - от
самого прозаического желания на свете: ему захотелось в туалет. Сейчас
он встанет, пройдет несколько шагов - как раз до срамного ведра, которое
ставила на ночь бабка, чтобы каждый раз не таскаться к сортиру посреди
грядок с кабачками.
Все еще не разлепляя глаз, он выполз в коридорчик. Но ведра так и не
нашел.
И только потом сообразил, что находится он вовсе не дома, под
ворчливым бабкиным крылом, а в осином гнезде преступников со стажем.
Впрочем, соображать было уже поздно. Глаза открылись в самом
неподходящем месте - как раз между кухней и отсеком с койкой.
Неизвестно, что случилось бы с Пашкой, если бы революционная тройка
продолжала заседать. Но в наличии имелось только одно ее звено - да и то
крепко спящее. Крепко спящее звено было накрыто пледом почти по самую
макушку и было черноволосым и явно мужеского полу, из чего Пашка сделал
вывод, что это не могут быть ни яхтсмен, ни Лика. Что это - третий:
живчик с бабьим смехом по имени Игорь. На крючке перед отсеком болталась
одежда живчика: джинсы, футболка и жилетка - почти такая же, какая была
у Нео.
А из верхнего кармана жилетки выглядывал телефон.
Мобильный телефон, если верить все тем же детективам, так похожим на
фильмы ужасов. Вожделенная близость телефона напрочь вышибла из Пашки
мысль о "пи-пи", и он, трясясь от страха и все время оглядываясь на
черноволосую макушку, вытащил мобилу из гнезда.
Если владелец мобилы проснется - ему несдобровать.
Но владелец и не думал просыпаться.
Более того, он сладко причмокивал во сне, источая вокруг себя
свежескошенный запах перегара. Остатки бурно проведенной ночи тоже
впечатляли: несколько переполовиненных бутылок с дорогим спиртным,
парочка - пивных с непонятным названием "Оболонь" и пепельница, полная
тонких белых окурков. Оценив все эти прелести бестрепетным взглядом
разведчика, Пашка с телефоном в зубах затрусил к своему укрытию.
Неизвестно, как работает эта маленькая адская машинка, но попытаться все
же стоит.
Забившись в каморку, Пашка перевел дух и принялся изучать небольшое
табло.
Табло оказалось включенным, на нем чернели буквы "NWGSM", в левом
углу покоилось время (06:03), а справа находилась надпись "меню".
После бесплодного тыканья на кнопки, которое заняло 25 минут, Пашка
наконец-то въехал в систему. Он набрал номер домашнего телефона Лены и
нажал кнопку с зеленой приподнятой трубкой. И едва не сошел с ума от
радости, когда на том конце послышались длинные, умиротворяющие гудки.
Пашка насчитал их ровно семь, прежде чем трубку сняли.
- Это Пашка, - задыхаясь бросил он.
- Какой Пашка? - Сонный мужской голос сразу же отправил Пашку в
глубокий нокаут.
- Пашка, - дрожащим голосом повторил он.
- Да пошел ты в жопу, Пашка! Ты хоть на часы-то смотришь, пацан?
Совсем офонарели, сволочи, поспать людям не дают.
Короткие гудки довершили картину полнейшего Пашкиного разгрома, хотя
оставалась еще надежда на второй номер. Но спустя несколько секунд
исчезла и она, когда приятный женский голос сообщил Пашке, что "абонент
временно недоступен или находится вне зоны действия сети".
Впрочем, и сам Пашка находился "вне зоны". Об этом ему напомнили
голоса, заполнившие каюту. Их опять было три: владелец трубки проснулся
и тотчас же заныл, что мобила, которая до сих пор мирно покоилась в
кармане его жилетки, исчезла.
Вот он, час расплаты!
Сейчас они примутся искать чертов телефон и обязательно наткнутся на
Пашку.
И все поймут. Что ж, сегодня рыбам, снующим в Заливе, будет чем
поужинать. Пашка отдал бы все на свете, чтобы перенестись сейчас в
родной дом на улице Связи, а еще лучше - непосредственно в вдвойне
родной сортир с видом на грядку с кабачками.
Даже дядя Вася Печенкин выглядел сейчас гораздо более
предпочтительно, и по здравом размышлении Пашка согласился бы и на дядю
Васю. Вся его коротенькая и не очень радостная жизнь пронеслась перед
Пашкиными глазами со скоростью электрички Калище - Санкт-Петербург, не
остановившись даже под украшенными вымпелами-рыбинами сводами полустанка
по имени Нео. Не остановившись даже на освещенной множеством
ослепительных огней станции по имени Лена.
Пашка уже прощался с бабкой, когда услышал рассудительный голос Лики:
- Да ты его наверняка утопил, идиот.
Утопил - и нечего теперь ныть.
- То есть как это - утопил?
- Блевал ночью? Блевал... Через борт перегибался? Перегибался. Вот он
и выскользнул. Ничего, деньги небольшие, новый себе купишь...
- Но...
- Или ты прикажешь нам бросить все, надеть акваланги и искать его на
дне? Проще уж тебя туда сбросить... За компанию...
Много себе позволяешь в последнее время!
А Серж у нас руку набил на буре и натиске.
Правда, Серж?
- Да ладно.., ладно... - Голос у Игоря истончился до самой последней
возможности. - Черт с ней. С трубой... И правда - новую куплю... Просто
у меня там телефонная книжка, полторы сотни номеров...
Жалко...
Под причитания Игоря троица испарилась, над Пашкиной головой снова
послышались шаги, а яхта набрала ход.
"Посейдон" возвращался.
Он ударился о доски пирса спустя полчаса - ровно в семь, если верить
часам на мобиле. А в семь ноль восемь на борту уже никого не было.
Выждав еще пятнадцать минут, Пашка покинул гостеприимную каморку и
направился к выходу.
Именно здесь его и поджидало главное разочарование: дверь оказалась
запертой на замок.
Немного посокрушавшись по этому поводу и даже побившись глупой
головой о переборки, Пашка успокоился. В любом случае время у него есть.
А Лене он будет звонить через каждые полчаса. Главное, чтобы в мобиле не
сели батарейки.
***
...Бычье Сердце вот уже несколько минут переминался с ноги на ногу у
дверей квартиры Афины Филипаки. Давно пора было посетить эту девицу,
жаль, что руки у него не доходили. Но, с другой стороны, сегодняшний
день нельзя было назвать неудачным. Самым главным было в нем то, что он
нашел наконец, что искал.
Не убийцу Ромы-балеруна. Пока.
Но он нашел книгу, которую так настоятельно ему рекомендовали сдать в
библиотеку. Он нашел ее именно там, где искал: в позабытом и увядшем без
хозяина "Лексусе", аккуратно завернутую в кальку. Книга покоилась в
чемоданчике с инструментами, в самом низу. Она не пряталась, нет, она
была почти на виду, даже странно, что ее не обнаружили раньше. Впрочем,
джип никто досконально не осматривал, он не имел никакого отношения к
убийству Валевского, не был, не состоял, не участвовал.
Книга, а вернее - каталог оказался фолиантом внушительных размеров,
страниц эдак на шестьсот. И назывался весьма красноречиво: "Все о
яхтах". Это было нечто среднее между курсом по навигации, математическим
справочником и сводом таблиц Добрую половину книги занимали приложения:
эскизы и фотографии корпусов, парусов, узлов и отдельные детали
механизмов. А на странице 786-й Бычье Сердце ждала настоящая удача:
именно здесь он обнаружил ничего не подозревающее изображение поворотной
рулевой колонки.
Изображение почти в точности соответствовало фотографии, которая
упала Сиверсу на руки прямиком из заказного письма, адресованного
Мельничуку Игорю Владиславовичу.
И было обведено гелевой ручкой.
После длительного изучения каталога Бычье Сердце обнаружил еще
несколько подобных обводок: в основном они касались деталей судового
оборудования, но были вещи и вполне экзотические, способные взволновать
не одно заросшее шерстью серд