Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
, --
выкрикнул Хасан.
-- Давай похаваем, какой базар, -- предложил я Хасану.
-- Да разогреть бы хавку на костре, а то горячего давно не жрал.
Запарила уже эта сухомятка.
БТР наш пристроился к колонне и остановился. В люк заглянул Сапог и
обратился к Хасану:
-- Хасан, тебя ротный зовет.
-- Где он? -- спросил Хасан.
-- На БТРе своем сидит, впереди нас.
Хасан вылез из люка, и мы с Туркменом остались одни. Туркмен сидел и
молчал, положив голову на руль.
-- Да ладно, Туркмен, не переживай, мы всегда возвращались, вернемся и
в следующий раз. А когда в Союз вернемся, то обязательно когда-нибудь
встретимся вместе, и будем вспоминать этот сучий кошмар уже в прошлом, --
сказал я Туркмену и похлопал его по плечу.
-- Пусть слова твои Юра, дойдут до бога, -- сказал Туркмен.
-- Дойдут, дойдут, вот увидишь. Может к медикам заскочим, проведаем
Качка.
-- Ах да, забыл. Качка вертушка забрала с ранеными, у него температура
поднялась, заражение вроде пошло.
-- Вот черт, я так и знал, у него температура была еще тогда, я думал
это у него от браги.
-- Я подъезжал к вертушке, когда его грузили, вид у него был не важный.
Вам привет передавал.
-- Ну ничего, выкарабкается, Качок пацан здоровый.
-- Будем надеяться.
-- Туркмен, а ты знаешь? Если бы не Сапог, не сидел бы я тут с вами.
-- Нет, не знаю, -- подняв голову, сказал с удивлением Туркмен.
И я рассказал Туркмену, как Сапог замочил духа, потом я рассказал, что
происходило в кишлаке. Туркмен смотрел на меня и слушал, не перебивая, и не
задавая вопросов. Закончив, я спросил Туркмена:
-- Ну, и как ты назовешь все это блядство?
-- Юра, в какие условия нас ставят, в таких условиях мы и действуем. А
что касается промашек и потерь, пусть это будет на совести генералов. А мы
будем делать то, что нам прикажут, и никуда от этого не денешься, мы давали
присягу. Здесь война, на войне умирают, и к сожалению многие гибнут по
глупости, если не по своей, то по глупости командиров.
-- Ты, Туркмен, рассуждаешь, прямо как проповедник.
-- Ну, я же все-таки учился в офицерском училище, меня там пропагандой
зарядили под завязку.
Тут в люк заскочил Хасан:
-- В общем, так, сейчас колонна выдвигается в Герат, едем сначала в
сарбосовскую дивизию, там передохнем и пообедаем заодно, подождем наливники
с горючкой, наши за это время смотаются в полк за хавкой и боеприпасами.
После куда-то еще рванем, а вот куда -- не знаю.
-- А на хрена нам эти сарбосы? -- спросил я.
-- Да не знаю я, полкач так решил. Наверно, хочет навести разборки за
провал в кишлаке. Ротный говорит, что полкач замполита вздрючил, и хотел в
расположение отправить, но потом передумал, сами знаете, с замполитами
ссориться опасно.
-- Пи...дить их надо. Это в Союзе пусть они политику свою пихают, а тут
Афган, здесь другая политика. Черт, как базар про замполитов заходит,
вспоминаются политзанятия, и сразу тянет на сон, -- сказал я, и завалился на
десантное сидение. Спустя какое-то время я задремал, проснулся от жуткой
жары весь мокрый от пота. БТР был раскален как духовка, я глянул на часы,
они показывали пол одиннадцатого дня, проспал я где-то около двух часов.
Рядом на сиденье спал Урал.
-- Туркмен, где мы едем?
-- Я не Туркмен, я Хасан.
-- А где Туркмен?
-- Спит рядом с тобой.
-- Это же Урал.
-- Да на полу он спит.
-- Где едем, черт возьми?
-- Окрестности Герата показались, духовский мост уже видно, километра
три примерно до него.
-- Спаситель мой где?
-- Сапог, что ли? На броне сидит.
-- У нас, вроде, брага оставалась?
-- Да, там есть пара литров.
-- На привале надо будет допить, а то переиграет и будет сивухой
переть, ненавижу этот запах.
-- Конечно, выпьем, неужели ты думаешь, что мы ее обратно в полк
привезем.
-- Дай чарса, я косяк заколочу, свой отдал пацанам. Хасан протянул
пластинку, я взял у него эту пластинку и заколотил сигарету.
-- Ты будешь? Хотя чего я спрашиваю, когда ты не хотел.
-- Вот именно, и никогда такое не спрашивай.
Я прикурил и, сделав несколько затяжек, передал сигарету Хасану.
-- Юра, ты че гильзу не вставил?
-- Да облом с ней возиться, я не до конца выпотрошил, и забил так.
(Гильза -- это трубочка сделанная из плотной бумаги, ее вставляешь в
выпотрошенную сигарету, как фильтр, чтоб табак не попадал в рот. Обычно мы
ее делали из картонки из спичечного коробка или из пачки от сигарет.)
Мы выкурили косяк и я, захватив с собой автомат, полез на броню. Сапог
сидел и разглядывал окрестности, колонна как змея двигалась по извилистой
дороге, пыль относилась ветром в сторону и на броне было более или менее
сносно. Жара стояла сумасшедшая, и горячий ветер обжигал лицо, но мы давно к
этому привыкли и не обращали внимания. Впереди виднелись окрестности Герата,
но это была духовская часть Герата. Полк, конечно, не поедет через город,
хотя через него намного ближе, чем в объезд, но есть одно "но", там везде
духи и везде мины. Бывали случаи, когда наши пытались таким образом
сократить путь, но без происшествий это сделать никому не удавалось, и
приходилось всегда в спешке возвращаться обратно и ехать в объезд, только
время зря теряли, а бывало, что людей и технику.
Я обратился к Сапогу:
-- Слушай, Сапог, а как тебя зовут-то? А то постоянно Сапог, Сапог.
-- Андрей, -- ответил Сапог.
-- Значит, тезка Качка?
-- Значит, так.
-- А на гражданке чем занимался?
-- Да ничем, работал сварщиком, потом в армию забрали.
-- А родом откуда?
-- Родился во Фрунзе, там школу закончил и уехал в Казахстан, в город
Актюбинск.
-- Родня там, что ли?
-- Да нет, так просто поехал. Да, в общем, долгая история.
-- Да расскажи ты, все равно делать нечего.
-- После окончания школы гуляли мы на выпускном вечере, ну и выпили
малость. Там ансамбль наш школьный пел, аппаратура у них была новая, недавно
только закупили. Ну, мы с дружками после вечера еще выпили немного, и решили
эту аппаратуру свиснуть. Трое нас было, вот мы ночью пришли к школе,
выставили окно и залезли в здание, потом прошли в спортзал, там была
кладовка и в ней хранилась вся эта аппаратура. Вот мы ее оттуда и уперли,
взяли три электрогитары, усилитель, пару колонок, микрофоны и еще всякой
дряни по мелочи, барабаны брать не стали, они гремят как кастрюли. Всю эту
хрень мы спрятали за гаражами, и решили, когда все утихнет, пихнем все это,
новая аппаратура у нас спросом пользовалась. А на другой день в школе
начался кипеш, ментов вызвали, начали выдергивать тех, кто был на выпускном.
А один мой дружок, Бахыт его звали, кому-то по пьяне проболтался, а тот
другому и в оконцовке дошло до ментов. Двоих моих дружков забрали, а я успел
смотаться, забрал из дома документы, взял деньги, сколько смог найти в доме,
и рванул куда глаза глядят, а из родных ничего никому не сказал, матушка с
батей были в это время на работе, а сестренка в школе. Ехал куда попало,
сначала на попутках, потом на товарняках, и оказался в каком-то городе, как
потом оказалось, это и был Актюбинск. Как раз было время сдачи документов в
учебные заведения всякие, я набрел на какое-то училище и сдал документы на
сварщика. Год проучился, но домой пока писать боялся, потом уже через
полтора года на новогодние каникулы съездил в свой город, и втихаря пришел
домой. Дома, конечно, все обрадовались, что я хоть живой оказался, потом
разборки устроили, но все в конце концов обошлось. Батя рассказал, что моих
дружков посадили обоих, по два года дали общака, а меня менты сначала
искали, спрашивали, а потом вроде бросили это дело, но мне батя посоветовал
пока никому на глаза не показываться, а дальше видно будет. Потом я снова
уехал в Актюбинск, закончил училище, прошел практику, потом началась
отработка и оттуда же призвался в армию. Вот и вся история.
-- Ну ты даешь, Сапог, да ты, оказывается, фестивальщик.
-- Да, было дело.
-- Ну а чего здесь-то опустился так? Ты ведь вроде нормальный пацан,
судя по рассказу.
-- Да это с учебки еще. Я с Носорогом в месте в одной учебке был, а у
него земляк там служил на постоянке в роте обеспечения, вот они меня и
загоняли. А потом когда сюда попал, Носорог меня стал опускать дальше, и
сказал, если пикну, то он меня отпидарасит и всем объявит об этом, а я с
детства драться не могу и не люблю. Он приставал ко мне постоянно. Ну, ты
понимаешь о чем я.
-- Че ты говоришь? Носорог хотел тебя отжарить...? Сапог да ты че,
шутишь? -- я обалдел от удивления.
-- Да какие тут шутки. Я ему сказал, что если он это сделает, я
застрелюсь. Потом он отстал вроде, но обещал до самого дембеля меня чмырить.
К Закирову он приставал постоянно насчет этого, но Закирчик с ним подрался,
Носорог был здоровый бык и, естественно, отметелил Закирчика. Но Носорог
тебя боялся, ты же земляк Закирова. Но ты дембель, и поэтому Носорог
запугивал постоянно Закирчика, мол, уйдут дембеля, я тебя чурку ваще урою.
-- Так значит, Носорог беспределом занимался в роте конкретно?
-- Еще как.
-- Так он же трусливый был, как заяц.
-- Это он перед вами трусливый.
"Да, -- подумал я, -- Носорог оказывается, опускал пацанов по всякому.
Ну что ж, он на что шел, на то и нарвался, Закиров оказался пацанчиком не
промах. Но если б не Закирчик, так кто-нибудь другой все равно бы это
сделал. Так ведь нельзя, здесь же не зона, черт возьми, но даже на зоне
беспределом не занимаются."
-- А этот урод пидарасил кого-нибудь в роте? -- спросил я Сапога.
-- Вроде нет, но я по крайней мере, такого не слышал. Но приставал он к
чижам постоянно.
-- Ну ты даешь, Сапог, я даже представить себе такого не мог. А ну,
Сапог, пошли в БТР запрыгнем.
Я запрыгнул в люк, и уселся на командирское сидение, Сапог залез за
мной и пробрался в отсек, Туркмен с Уралом уже проснулись, и сидели болтали
о чем-то.
-- Пацаны, знаете, что я вам сейчас расскажу, а?
-- Ну и что ты нам расскажешь, Юрец? -- спросил Хасан.
-- Я вам сейчас про Носорога, царствие ему подземельное, такую х...ню
расскажу, не поверите.
И я поведал пацанам о том, что мне рассказал Сапог. Все слушали с
недоумением, никто про Носорога такое не слышал, также как и я.
-- Не пи...ди, -- удивленно произнес Хасан, выслушав меня.
-- Вот свидетель перед вами, Сапог, не верите мне, спросите его.
Хасан посмотрел на Сапога, тот закивал головой. Потом все принялись
обсуждать услышанное. Всех перебил Хасан.
-- Машина комбата свернула в кишлак! -- крикнул он.
Мы все вылезли на броню, Хасан отдал руль Туркмену, и тоже вылез с
нами. За БТРом комбата в кишлак съехала машина ротного. Из кишлака
повыскакивали бачата и побежали в сторону колонны, размахивая открытками,
монтановскими сумками и всякой дребеденью, на которую можно обменять у нас
еду или что-либо из одежды, у некоторых из них в руках были лепешки чарса,
за ними потянулись и остальные обитатели этого небольшого кишлачка, они
тащили канистры и ведра для солярки или бензина.
На окраине кишлака находились насколько бедных дуканчиков, в них
торговали изюмом, сушеными дынями, гранатами (плод такой), лепешками и
виноградом. Колонна остановилась, к машинам сразу же стали подбегать бачата
и жители кишлака, началась торговля. Офицеры пытались отогнать бачат от
машин, но те, как назойливые мухи, облепляли одну машину за другой. К нам
подбежали пара бачат и стали предлагать чарс и всякие побрякушки.
-- Шурави, сумка бери, короший сумка. Мала деньга беру, -- баченок
показывал мне три пальца, мол, триста афганей.
-- Да не надо мне твою сумку, пошел вон отсюда! -- крикнул я ему.
Урал подозвал этого баченка и стал предлагать ему сменять шапку на
сумку. Хасан менял у другого бачи чарс на кашу из сухпая. Пока эти двое
бачат парили нам мозги, третий с другой стороны пытался отвязать ящик с
гранатами, которые были привязаны с боку БТРа. Я увидел это и закричал:
-- А ну, быстро пошел вон от сюда, сученок.
Баченок отбежал на несколько метров, потом остановился и стал смотреть
на меня. Я навел на него автомат и передернул затвор.
-- Вали отсюда я тебе сказал, не врубаешься что ли.
Баченок скривил мне гримасу и побежал к следующему БТРу. Сапог сидел на
башне и наблюдал за происходящим. Я крикнул ему:
-- Сапог, смотри за этими чертятами, а то они весь БТР по гайкам
растащат.
К нам подошел старик с канистрой.
-- Масла, масла, -- говорил он и показывал на канистру.
Я поманил его пальцем, он быстро подошел ко мне и стал протягивать
канистру.
-- Да убери ты эту канистру, пистолетные патроны есть, цинк. Понимаешь.
Пуф-пуф. Понимаешь? Маленький такой, -- я показывал пальцами размер
патрончика.
-- Масла, Шурави, -- тыкал он мне канистру.
-- Вот баран, да нахер мне твоя канистра. Хасан! Переведи этому
придурку.
-- Че ты хотел? -- спросил Хасан, подойдя к нам.
-- Патроны ему хочу сбагрить, скажи ты ему там по-своему.
Хасан перебросился с этим аксакалом несколькими фразами, тот закивал.
Хасан показал ему два пальца, старик ему один.
-- Он берет один цинк, -- сказал Хасан.
-- За сколько?
-- За пятнадцать. Говорит, что два бы взял с удовольствием, но денег на
два нету.
-- Так пусть предложит кому-нибудь из своих. Хотя, слушай, поехали
подъедем к кишлаку, заодно в дукане возьмем лепешек и винограду.
Хасан вытащил цинк с патронами и показал старику, чтоб подошел с другой
стороны. Тот обошел БТР, отдал деньги и забрал цинк с патронами; замотав его
в мешковину, он поспешно направился в кишлак.
-- Туркмен! Поехали подъедем к дуканам.
БТР наш тронулся, и мы направились в сторону дуканов. Хасан показал
пальцем в сторону кишлака. Там между дувалами стояли две БМПшки.
-- Смотрите, вон разведка стоит.
-- Ну, ни фига себе, они уже там, ну разведчики, шустрые ребята, --
удивился я.
-- Сейчас подъедем и узнаем, чего они там торчат, -- промолвил Урал.
-- А ну, покажь сумарь, -- я взял из рук Урала сумку, которую он
выменял у бачи.
-- За шапку выкрутил, да?
-- Пришлось еще ремень отдать в придачу.
-- Ниче, нормально, на дембель покатит, -- я протянул Уралу сумку.
Мы подъехали к дуканам и стали разглядывать их содержимое. Туркмен
спрыгнул с БТРа и, подойдя к дуканщику, стал с ним о чем-то болтать, пробуя
при этом виноград.
-- Хасан, а давай заберем все, что захотим, а если этот душара будет
пи...деть, по башке автоматом долбанем, и все, че зря деньги тратить, --
предложил я.
-- Ага, конечно, это уже наша сторона Герата, тут советники где-то
недалеко. Сейчас пожалуются царандойцам или ХАДовцам, те особняк подключат,
потом разъе...ывайся с ними.
-- Да пошли они нахер эти царандойцы, как воевать, так их нету. К тому
же это не наша сторона, здесь пограничная зона.
-- Да какая разница, чья сторона. Скажут, что мародерством занимаемся и
все такое.
-- Ну, иди возьми пожрать в дукане, а то Туркмен стоит болтает бестолку
и виноград жрет.
-- Пошли вместе.
Мы спрыгнули с брони и подошли к Туркмену с дуканщиком. Потом Хасан
пошел к другому дукану, расположенному недалеко от этого.
-- Ну че Туркмен торгуешься? -- спросил я.
-- Да нет, просто болтаем. Зачем торговаться, я и так нахаляву фрукты
хаваю.
Я тоже оторвал от кисти несколько виноградинок и стал кидать их в рот
по одной. К нашему БТРу снова подбежали двое бачат и стали крутиться,
предлагая что-то Уралу с Сапогом. Я хотел крикнуть им, чтоб смотрели за
этими гавриками, но Сапог и так бдительно наблюдал за бачатами. Дуканщик
неплохо знал русский, и я его спросил:
-- Патроны возьмешь?
-- Какой патрон? -- спросил он.
-- Пистолет -- Макаров.
-- Скока?
-- Цинк.
-- Давай неси, беру.
-- Пятнадцать, -- предложил я.
-- Давай, даю пятнадцать.
-- А двадцать?
-- Нет, двадцать не даю, цена пятнадцать, больше не даю.
К нам подошел Хасан, в руках у него было несколько лепешек и гора
винограда. Туркмен тоже купил пару лепешек, винограда и несколько гранат, и
мы направились к БТРу.
-- Тот дуканщик берет патроны, -- обратился ко мне Хасан.
-- Этот тоже берет.
-- Я с тем уже договорился за пятнадцать.
-- Я с этим тоже, да к тому же сюда ближе нести.
Я обернулся, дуканщик шел следом за нами. Потом я увидел, как другой
дуканщик тоже бежит к нашему БТРу. После оба дуканщика стали спорить между
собой, размахивая руками.
-- Хасан, чего они орут? -- спросил я.
-- Спорят, кто патроны возьмет.
-- Кто больше заплатит, тот и возьмет, че тут думать.
-- Ага, хрен они больше заплатят, будут целый день спорить, а больше
пятнадцати ни один не даст.
-- Ну и пошли они тогда нахер, не ждать же, пока они наорутся.
Мы залезли на броню, Хасан достал цинк с патронами, и что-то крикнул
им, оба дуканщика сразу заткнулись и уставились на Хасана.
-- Чего ты им такого сказал? -- спросил я Хасана.
-- Предложил, как ты советовал, кто больше даст, того и цинк, и они
заткнулись сразу.
Потом Хасан показал пальцем на дуканщика, с которым договаривался я и,
говоря ему что-то по-таджикски, указал на меня, после чего протянул ему
патроны, тот подошел ко мне и протянул деньги, я взял их и положил в карман.
После афганцев деньги можно не пересчитывать, они обычно не надувают, это
наши вечно "кидают" духов на каждом шагу. То солидол им спихнут вместо
масла, в канистру натолкают солидола, а сверху нальют немного масла, то
вместо тушенки пропихнут хрень какую-нибудь в банке. Поэтому духи нам не
очень то доверяют, прежде чем дать деньги они говорят: "Шурави, давай
контрол", мол, давай проверим.
И так удачно сторговавшись, мы загрузились на броню и направились в
сторону, где стояли разведчики, там же недалеко стояли машины комбата и
ротного.
-- А че ты своему дуканщику патроны не продал?
-- Тот, с которым ты договорился, таджик по нации.
-- А, ну тогда понятно, родная кровь, значит. Слушай, а ты чарса взял?
--спросил я Хасана.
-- Взял, конечно, я чарс всегда в первую очередь беру.
-- Ну тогда забей косяк, что ли.
-- Я уже забил.
-- Ну взрывай.
-- Кто будет? Сапог, курнешь?
-- Не, я не буду.
-- Ну, дело хозяйское. Урал, спроси Туркмена.
-- Нет, он не будет, -- ответил Урал.
Мы втроем курнули косяк, БТР как раз подкатил к БМПшкам разведчиков. Из
люка торчал Серега.
-- Серега, где остальные? -- крикнул ему я.
-- По кишлаку шарахаются где-то.
-- А че вы здесь делаете?
-- Комбат здесь со старейшинами базарит о чем-то.
-- А Пипок где?
-- Не знаю, там по кишлаку лазит, только что на горизонте мелькал,
потом свалил куда-то.
Мы с Хасаном спрыгнули с брони и направились в кишлак, Урал запрыгнул
на БМПшку к разведчикам, а Туркмен с Сапогом остались в БТРе. Километрах в
двух виднелись руины старого города, и немного позади видно было духовский
мост, вдалеке виднелась бетонка и кусочек нашего моста с заставой, мы
находились на возвышенности, и поэтому видели всю окраину старого и нового
города.
В кишлаке жизнь била ключом, женщины