ы обходятся все в более и более крупные суммы.  Народ
подустал от трепачей и подонков во власти, так что победу  следует  готовить
загодя. Проплатить кампанию, купить активистов из стана конкурентов и  иметь
неприкосновенный запас на день голосования. И обязательно - приобрести клише
избирательных бюллетеней. Без него никуда. Прошли времена, когда листочки  с
фамилиями кандидатов и пошлой  смазанной  печатью  можно  было  печатать  на
струйном принтере.
   Теперь все по-другому. Дубликат клише отвозится на заводик  в  Московской
области,   где   уже    готовы    и    рулоны    специальной    бумаги,    и
специалисты-печатники, и мастера по подделке подписей. Туда же в ночь  после
голосования уедет часть журналов, в которых расписывались глупые избиратели.
Там быстренько впишут данные не пришедших на выборы, и курьер  на  машине  с
проблесковым маячком отвезет журналы обратно.
   Вся операция занимает  часов  пять.  Но  эти  часы  для  кандидата  самые
напряженные. Он должен быть  готов  к  провокации,  к  случайному  срыву,  к
засветке  помощников,  к  выезду  на   место   происшествия,   дабы   личным
присутствием пытаться гасить скандал.
   Вот на это все и нужны деньги.  Очень  большие  деньги.  Достаточные  для
того, чтобы  отремонтировать  дороги,  построить  жилье  уволенным  в  запас
офицерам, мыкающимся с семьями по общежитиям барачного типа, или в два  раза
поднять пенсии.
   Но пенсионеров и офицеров много, а мэр один.
   И личная судьба для него  гораздо  важнее,  чем  проблемы  какого-то  там
мелкого люда. Главное - любыми способами остаться в кресле  градоначальника.
А избиратели подождут. Они привычные. Восемьдесят лет терпели, так  что  еще
четыре года погоды не сделают. Зато за этот срок мэр и его окружение  утроят
личные состояния.
   Денег мало не бывает.
   - Плохо идут платежи в  наши  фонды,  -  пожаловался  Прудков,  -  как-то
медленно по сравнению с прошлым разом. Надо бы ускорить процесс.
   - Есть конкретные фамилии?
   - Вот, я тебе подготовил, - мэр вручил генералу три листа  со  списком  и
адресами, - наиболее  злостные  неплательщики.  Сваливают  все  на  то,  что
расходы большие, бизнес не идет... Мои люди проверили.  Вранье  это.  Просто
делиться не хотят.
   - Нехорошо, - согласился Кулик, которому полагался процент  с  выбитых  у
коммерсантов денег. - Начнем, пожалуй, с проверок  ребятами  из  отделов  по
борьбе с экономическими преступлениями...
   - Детали - это твой вопрос. Меня интересует результат.
   - Тут есть иностранцы, - генерал ткнул пальцем  в  нижнюю  треть  второго
листа. - Как с ними?
   - Так же, как и с остальными. Это  турки.  У  них  две  трети  рабочих  -
нелегалы. Хохлы, бульбаши и молдаване. Есть к чему докопаться...
   - Это точно, - хмыкнул Кулик.
   На нелегальных строителях подрабатывали  все,  кто  только  мог.  Сначала
обещали им золотые горы, а после выполнения работ вышвыривали на  улицу.  Не
оплатив ни подряда, ни билета домой. Жаловаться на коммерсантов, находящихся
в плотной смычке с администрацией города и милицией, было бесполезно.
   Даже столичное МВД успело погреть на этом руки. Для  офицерского  состава
украинские бригады возвели две девятиэтажки. А когда пришел срок расчета,  к
толпе хохлов,  выстроившихся  в  очередь  у  строительного  вагончика-кассы,
подлетели  автобусы  с  ОМОНом.  Работяг  избили,  отвезли  в  КПЗ   и   там
посоветовали покинуть Москву в двадцать четыре часа.
   Кулик получил в тех домах семь  квартир.  Три  ушли  двум  племянникам  и
сестре жены, а оставшиеся он продал  через  подконтрольное  ему  риэлтерское
агентство.
   - Азерботов тряхани, армяшек... С "черными" не церемонься, мы с тобой уже
об этом говорили, - посоветовал Прудков.
   - Я помню.
   - Тогда давай, действуй. Все,  я  тебя  больше  не  задерживаю...  Завтра
позвони, что и как.
   - Может, уже сегодня, - Кулик поднялся со стула, -  у  нас  общегородские
учения идут, так что все карты в руки. Заодно курсантов погоняем.
   - Смотри, аккуратнее. У тебя ж еще проверяющие сидят.
   - Ерунда, они и не узнают ничего... ***
   Антончик  заворочался  и  открыл  глаза.  Он  был  накрепко  привязан   к
стоматологическому  креслу,  рот  заклеен  пластырем,  а  рядом   возвышался
давешний парень, выскочивший две минуты назад неизвестно откуда.
   Рокотов продемонстрировал хирургу маленькие щипчики.
   - Люблю хороший инструмент. Так вот, мужик, слушай сюда.  Дверь  заперта,
так что нам никто не помешает. Орать не рекомендую. В ближайшие полчаса тебя
никто не хватится, а  мне  этого  времени  -  с  избытком.  Сейчас  я  сниму
пластырь, и ты ответишь на несколько вопросов. Ясно?
   Антончик убедительно закивал и скосил глаза.
   Возле металлической тумбы кресла лежал  связанный  Курбалевич  с  залитым
кровью лицом. Хирургу показалось, что Валентин уже не дышит.
   Влад сорвал пластырь и предусмотрительно поднес к правому глазу  пленника
острое  изогнутое  шило  на  хромированной  рукояти,   приспособленное   для
извлечения глубоко засевших корней.
   - Будешь дергаться или вести себя неадекватно - лишишься  сначала  одного
глазика, потом второго. Говорить шепотом. Уяснил?
   - Д-да.
   - Что тебе принес этот придурок?
   - Ампулы...
   - Это я и так вижу, - Рокотов подбросил на ладони три стеклянные капсулы,
- но вряд ли это ультракаин-форте, как на них написано.
   - Там особое в-вещество, - стоматолога колотило от ужаса.
   - Какое?
   - Что-то типа тубарина.
   - Из разряда курареподобных? - уточнил биолог,  неплохо  разбиравшийся  в
фармацевтике. В длительных экспедициях чего только не узнаешь.
   - Да...
   - Зачем оно тебе?
   Антончик зажмурился. Ему было очень страшно.  Но  страшнее  было  сказать
правду.
   - Я жду, - напомнил Влад и легонько пощекотал шилом возле уха пленника, -
не вздумай строить из себя героя.  Не  выйдет.  Я  хорошо  знаю  анатомию  и
расположение нервных центров. При необходимости устрою  тебе  такое,  что  в
ночном кошмаре не приснится.
   - Эт-т-то для особого клиента...
   - Кого именно?
   - Человека сверху...
   - Милейший, кончай говорить загадками. У любого человека есть фамилия.  И
я, кстати, ее знаю. Просто проверяю  твою  искренность,  -  небрежно  заявил
биолог. - Если ты сейчас скажешь,  что  тебе  заказали  барыгу,  то  станешь
Кутузовым. Или адмиралом Нельсоном. Мне без разницы,  какой  глазик  у  тебя
выковыривать - левый или правый...
   На самом деле Рокотов не  помнил,  каких  именно  глаз  лишились  русский
полководец и английский моряк. И ляпнул наобум.
   Антончик, впрочем, тоже  не  был  силен  в  вопросах  истории.  Однако  о
Нельсоне и Кутузове помнил.
   - Его фа-амилия...
   - Смелее, - ободрил Владислав.
   - Лукашенко...
   - Вот, а ты боялся! Конечно, Лукашенко. Сие и без  тебя  известно,  -  по
манере поведения Рокотова было видно, что сказанное Антончиком его не  очень
заботит. Ну, Батька. Ну и что? Не про таких, типа, слыхали.
   До последней  секунды  Влад  надеялся,  что  хирург  назовет  кого-нибудь
другого. Надежда была призрачной, слишком  много  до  этого  произошло,  что
указывало на развернувшуюся охоту на Президента, но один  шанс  "против"  из
тысячи "за" все же оставался.
   Теперь и его не стало.
   "Куда ж я влез? - огорчился Рокотов. -  Какое-то  осиное  гнездо.  Каждый
норовит сделать Луке какую-нибудь пакость. То ракеты, то дерьмом  в  газетах
обливают, то травануть собираются... Да-а, повезло ему с республикой, ничего
не скажешь..."
   - Как ты должен был дать Лукашенко яд?
   - На п-приеме... У него п-проблема с семеркой снизу, я бы  дал  наркоз  и
выдернул.
   - А как потом должен был уйти?
   - Мне не н-надо уходить...
   - Почему?
   - Вещество не  м-мгновенного  действия.  Эффект  наступает  через  сутки.
Естественные п-при-чины... Инсульт или инфаркт.
   -  Что-то  крутишь,  милейший.  Насколько  мне  известно,  курареподобные
действуют очень быстро.
   - Это сп-пециальная разраб-ботка...
   - А следы в организме?
   - Вещество разлагается ч-через несколько м-минут...
   - После смерти? - уточнил Влад.
   - Нет, п-после введения.
   - Ага. А как быть с охраной? Они же все проверяют.
   - У нас - нет. Мы обслуживаем правительство...
   - Замечательно, - Рокотов отложил шило. - Кто тебя вербанул?
   - Пушкевич.
   - Это какой-такой Пушкевич?
   - Зам г-главы а-администрации...
   - Президента?
   - Да...
   - И как сие случилось?
   - Он предложил п-подзаработать и свел с  нужными  людьми.  Я  сначала  не
знал...
   -  А  потом  было  поздно,  -  съязвил  Владислав.  -  И  денежки  небось
неплохие...
   - Меня заставили, - неубедительно заявил Антончик.
   - Щас! В убийцы, придурок, никогда случайно не  попадают.  Сам,  сволочь,
был готов. Оставалось предложения дождаться, - биолог схватил  скальпель.  -
Сколько ты получил?
   - Сто т-тысяч...
   - Аванс?
   Хирург обреченно кивнул.
   - А по завершении работы?
   - Еще полмиллиона.
   - И, естественно, долларов, - констатировал Влад. - Все вы одинаковы.  За
пачку "президентов" на все пойдете...
   - Я не хотел! - у Антончика начиналась истерика.
   Рокотов отвесил хирургу звонкую оплеуху.
   - Будешь говорить только тогда, когда я разрешу. С кем ты  на  конкретном
контакте?
   - С Йозефом...
   - Как его найти?
   - У меня есть только номер мобильника.
   - А фамилия?
   - Не з-знаю...
   - Тебя послушать, так ты ничего  не  знаешь.  Йозеф  работает  по  заказу
Пушкевича?
   - По-моему, нет. Пушкевич просто нас свел. Он, вроде, сам не в к-курсе...
   "Еще лучше! Один половины не знает, другой  не  в  курсе.  Как  с  такими
работать, ума не приложу. Хотя до  главы  администрации  мне  все  равно  не
добраться. - Рокотов повертел  в  пальцах  скальпель.  -  Мне  нужно  время.
День-два. Спугну - пиши пропало..."
   - Так. Номер Йозефа?
   - Девять - два - семь - ноль - четыре - восемь - восемь...
   - Сейчас ты ему скажешь,  что  Курбалевич  потерял  препарат,  и  ты  его
выгнал. А сам  уезжаешь  от  греха  подальше...  Есть  какие-нибудь  кодовые
слова?
   - Если я под контролем, то должен сказать "приветствую"...
   Антончик был полностью деморализован.
   - Попробуешь финтить - сдохнешь, - твердо пообещал Влад. - Сделаешь  все,
как я сказал, - поедешь за город. В подвале  месячишко  посидишь,  -  биолог
набрал номер и поднес трубку к уху стоматолога.
   Пленнику нельзя давать передышку. Иначе возникнут проблемы.
   - Здравствуй, Йозеф, - покорно забормотал Антончик.  -  Твой  Валентин  -
идиот!.. Где ампулы?.. Да, был... Сказал, что оставил где-то... Не знаю,  он
уехал сразу... Только что... Идите к черту! Я не намерен так работать!  Все,
я уезжаю... Не твое дело!.. И не угрожай мне... Да-да, ты правильно понял...
Сам пошел...
   Рокотов дал отбой и положил трубку на  рычаги.  Затем  заклеил  Антончику
рот, сломал кончики доставленных Курбалевичем ампул и наполнил шприц.
   - Сейчас проверим, не обманул ли ты меня... Но проверке не  суждено  было
состояться.
   Как только игла коснулась кожи на шее стоматолога, того  затрясло,  глаза
вылезли из орбит, и от лица мгновенно  отхлынула  кровь.  Антончик  посерел,
втянул носом воздух и вытянулся в струнку.
   Влад положил шприц на стол.
   Сердечный  приступ  избавил  его  от  необходимости  убивать   связанного
человека. ***
   Хотя иного выхода все равно  не  было.  Оставленный  в  живых  стоматолог
представлял для Рокотова серьезнейшую угрозу. Можно было дать тысячу  против
одного, что хирург не преминул бы еще раз  позвонить  Йозефу  и  сообщить  о
случившемся.
   Смерть Антончика сразу решила несколько проблем.
   Владислав развязал стоматолога, снял с его  лица  пластырь,  протер  кожу
возле губ смоченной в спирте ваткой и уничтожил  следы  борьбы  в  кабинете.
Затем порылся на полке с лекарствами и достал флакончик  с  нитроглицерином.
Одна таблетка отправилась под язык трупу, остальные биолог рассыпал по  полу
и закатил под стол стеклянный цилиндрик упаковки, как будто  почувствовавший
себя плохо хирург выронил пузырек с лекарством.
   Завершила композицию свесившаяся с кресла правая рука Антончика.
   Именно правая.
   Многие имитаторы несчастных случаев прокалываются на  мелочах,  известных
любому студенту-медику. Во время сердечного приступа левая рука  немеет,  ею
больной не может достать таблетки, а  чаще  всего  рефлекторно  прижимает  к
груди. Так что и после смерти рука в большинстве случаев остается согнутой.
   Антончик полулежал на спине, и упавшая с кресла правая рука  красноречиво
свидетельствовала о происшедшем.
   Подозрения судмедэкспертов в умышленном убийстве Владу были ни к чему.
   Он  окинул  внимательным  взглядом  получившийся   натюрморт,   аккуратно
упаковал шприц, предварительно сняв с него иглу, отомкнул  замок  на  двери,
прислушался, перевалил мычащего Кур-балевича через подоконник,  спрыгнул  во
внутренний дворик и потащил тело к полуоткрытым воротам в дальнем углу.
   По причине раннего часа двор был совершенно пуст.

ГЛАВА 3
МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

   Богданкович сверился со списком.
   - Саша, - сидящий напротив Потупчик поднял голову, - обгисуй, пожалуйста,
ситуацию...
   Председатель наблюдательного совета "Белорусской Правозащитной Конвенции"
страдальчески поморщился. Вчера  он  сильно  перебрал  перцовой  настойки  с
приехавшим  в  гости  с  Украины  коллегой   -   главой   националистической
организации "Шлях Булави" Орестом  Педюком  -  и  с  утра  мучился  страшным
похмельем. Принятая  сразу  после  пробуждения  рюмка  сизого  картофельного
самогона не помогла, а только усугубила состояние Потупчика.
   Александр даже не успел вскочить с постели и добежать до туалета.
   Его сначала вывернуло прямо на просыпающуюся супругу,  а  потом  организм
внезапно сжался в пароксизме желудочной колики и вместе с  мощнейшей  стру„й
газов выбросил из себя солидную порцию жидких фекалий.
   Матрац, простыня и  одеяло  отправились  на  помойку,  а  Потупчик  перед
выходом из дома полчаса замазывал царапины  на  роже  и  синяк  под  глазом,
которыми его наградила жена, разбуженная столь авангардистским способом.
   Педюку, к слову сказать, было не лучше.
   Посреди ночи Орест выполз в ванную комнату, где заблевал не только стены,
но  даже  светильник  над  зеркалом,  а  в  финале  извержения,   аналогично
Потупчику, навалил в штаны. Дело происходило в гостинице, и горничная наутро
отказалась входить в номер Педюка без противогаза.
   Виной всему была плохо промытая бочка, из  которой  в  далекой  Осетии  в
бутылки с самопальной и потому дешевой "перцовкой" наливали  воду.  Стальной
двухсотлитровый сосуд приобрели на химкомбинате и не поинтересовались, что в
нем ранее хранили.
   А зря.
   Ибо в течение пяти  лет  в  бочку  сливали  остатки  самых  разнообразных
жидкостей  -  от  ди-хлорэтана  до  белесой   взвеси   из   прополаскиваемой
толстостенной бутыли, в которой лаборанты держали токсичные реактивы. За эти
годы содержимое бочки превратилось в  сверхсложную  гремучую  смесь,  сплошь
состоящую из длинных молекулярных цепочек и бензольных колец.
   Ответственный за разбодяжку спирта  осетин  чистоплотностью  и  глубокими
познаниями в неорганической химии не отличался и  потому  ничтоже  сумняшеся
сунул шланг в посудину, даже не заглянув внутрь. В результате оставшиеся  на
дне бочки два литра раствора благополучно смешались с водой из-под крана.
   - Пусть лучше Толя расскажет, - простонал Потупчик, - он все знает...
   - А ты не можешь? - ворчливо спросил Бог-данкович.
   - Не-ет.
   - Хогошо. Толя,  мы  тебя  слушаем...  Голубко  недовольно  покосился  на
покачивающегося в кресле Потупчика.
   - Пить надо меньше. Тоже мне, жертва несвежей водки.
   - Попрошу без  амикошонства...  -  еле  слышно  прошелестел  председатель
правозащитников.
   - К делу, к делу! - Богданкович захлопал в ладоши, со  стороны  напоминая
дурацкую пародию на образ Ленина из фильма "Человек с ружьем".
   -  Да  что  докладывать-то?  -  Голубко  бросил  испепеляющий  взгляд  на
держащегося за голову Потупчика. - Все в норме...
   - Конкгетнее...
   - Да готово все. Плакаты сделаны, народ заряжен. Статьи с завтрашнего дня
будут выходить.
   -  К-какие  плакаты?  -  живо  заинтересовался  заместитель  председателя
"Белорусского Народного Фронта" Вячорка, маленький, похожий на дистрофичного
гнома человечек.
   Во времена СССР сей типчик  подвизался  на  профсоюзной  работе  и  чудом
избежал отправки в зону за скотоложество во вверенном ему  совхозе.  Женщины
не мывшегося месяцами подряд Вячорку не любили и постоянно отказывали ему  в
плотских утехах. Оттого профсоюзный лидер начал хиреть и по ночам  повадился
заглядывать в сарай к соседу, где тот держал двух козочек.
   Спустя месяц с начала регулярных визитов Вячорки к рогатым  любовницам  у
тех начались проблемы с удоем.
   Сосед поначалу ничего не мог понять.
   Вроде и выпасает козочек на сочных лугах,  и  шерстку  расчесывает,  и  в
тепле они у него содержатся. Местный ветеринар предположил, что  коз  кто-то
пугает. Владелец скотины возвел напраслину на волков из  ближайшего  леса  и
засел с берданкой на чердаке сарая.
   На вторую ночь Вячорка был пойман на месте преступления.
   Возмущенный сосед  избил  визжащего  профсоюзного  босса,  загнал  в  зад
вырванную с грядки огромную и грязную морковь и  в  таком  виде  доставил  в
сельсовет. Как оказалось, морковь была лишней. Если б не  овощ,  торчащий  у
Вячорки из заднего прохода, тот  бы  сел.  А  так  перед  участковым  встала
дилемма. Либо привлечь обоих - одного за скотоложество, второго за нанесение
тяжких телесных повреждений в особо циничной форме, либо  спустить  дело  на
тормозах. Милиционер выбрал второй вариант.
   Естественно, что после такого происшествия  из  родного  совхоза  Вячорке
пришлось уехать.
   Помыкавшись  в  Минске  без  работы,   он   примкнул   к   нарождающемуся
националистическому движению и, благодаря опыту профсоюзной болтовни, быстро
выдвинулся  в  лидеры.  "Белорусский   Народный   Фронт"   почти   полностью
скомплектовался  из  психопатов,  извращенцев  всех  мастей,  включая   даже
мастурбаторов-копрофантастов, и  мелкого  хулиганья,  так  что  на  их  фоне
Вячорка выглядел вполне нормально.
   - "Долой  тирана!",  "Мы  с  тобой,  Ичкерия!",  "Да  здравствует  Шамиль
Басаев!", "Русские, вон с нашей земли!", "Лукашенко - под трибунал!", "НАТО,
не  молчи!",  -  Голубко  принялся  зачитывать  список,  -   "Диктатора   на
виселицу!", "Масхадова -  в  президенты  Беларуси!",  "Смерть  банде  пахана
Луки!"..,
   - Хорошо! - восхитился Вячорка.  -  Только  надо  добавить  побольше  про
"нациянальна свядомые" силы...
   - Добавим, Виня, нет вопросов, - согласился  манерный  глава  "Ассоциации
Молодых Политиков".
   - Не згя хлебушек кушаем, - довольно выдал Богданкович. - А что у  нас  с
пгессой?
   - Серевич с Трегубовичем обеспечили материалы, - Голубко взял тонюсенькую
белую  сигарету   из   пачки   "Вирджиния   слим",   прозванных   в   народе
"педерастическими  палочками".  -  С   завтрашнего   дня   пойдут   обзорные
аналитические статьи. Из  Москвы  прислали  обращения  Яблонского  и  "Союза
Правых Сил", из Питера -  классный  материальчик  Пенькова  с  иллюстрациями
Ириновой.
   - Щекотихин пгиедет?
   - Ждем послезавтра утром. Билет на  обратную  дорогу  ему  уже  взят.  На
третье число.
   - Славно, -  Богданкович  потер  ладошки.  -  Юга  имеет  большой  вес  в
московских политических кгугах...
   - Подожди еще развития событий, - Голубко  щелкнул  зажигалкой,  -  а  то
будет, как в прошлый раз. Митинг разогнали,  а  по  телевизору  об  этом  не
сказали.
   - Потому, что твои люди плохо сгаботали. Надо  было  не  витгины  камнями
бить, а в ментов кидать!
   - Я активистов настрополю, - пообещал Вячорка, - мало не покажется!
   - Вы не могли бы потише базарить?!. - тягуче заныл Потупчик.
   От громких голосов со