сможет вернуться.
   - Так он и так мог вернуться, - пожал плечами Крстржембский. - Только что
ему здесь делать? По-моему, читать лекции в Сорбонне гораздо интереснее, чем
прозябать в Питере.
   - Не скажи, не скажи...
   - Витя, я не очень понимаю, к чему ты клонишь.
   - Анатолий Саныч мог бы здесь очень пригодиться.
   - Кому?
   - Всем нам.
   - А зачем?
   - У него огромный опыт разводки ситуаций...
   - Так поговори с Вовой.
   - Видишь ли, я не знаю, как начать. И какие у них сейчас отношения...
   - Нормальные отношения, - весомо сказал Крстржембский. -  Володя  никогда
никого не сдавал. К тому же, насколько я понимаю, все дело против  Стульчака
яйца выеденного не стоит. Кто-то решил его просто подставить.
   - Не кто-то, а "Щука", - Чаплин тут  же  назвал  действующего  питерского
губернатора.
   - Может быть. Я не знаком с подробностями...
   - Мне они известны, - гордо заявил генерал. - Значит,  ты  считаешь,  что
принципиально обсудить этот вопрос можно?
   - Наверное, - начальник пресс-службы ушел от прямого ответа.
   В Кремле  лучше  всего  не  говорить  ни  "да",  ни  "нет".  Чтобы  потом
попросивший совета не стал обвинять собеседника в том,  что  тот  подтолкнул
его к не правильному с точки зрения бюрократической морали решению...
   Когда  за  Крстржембским  закрылась   дверь,   глава   внешней   разведки
почувствовал  себя   более   раскованно.   Подловатого   Крстржембского   он
недолюбливал и совершенно не понимал, зачем того после  всего  произошедшего
взяли обратно в систему.
   - Интересные новости из Косова.
   - Слушаю, - Секретарь Совбеза отложил в сторону цветной график.
   - Немцы начали захоронение ядерных отходов.
   - Прямо в Косове? - удивился Штази.
   - Именно. Из места временного хранения в Горлобене  отправлены  уже  семь
контейнеров.
   - Как они легендируют операцию?
   - Крыша - Совет Безопасности ООН. Их транспорты  сейчас  ходят  по  всему
краю. Ставят на контейнер марку ООН и спокойно перевозят.
   - Косовары об этом знают?
   - Вряд ли, - директор СВР положил руки на стол. - Их никто не  собирается
информировать. Контейнеры сбрасывают в заброшенные шахты медных  рудников  и
бетонируют. Всего немцы намерены захоронить около двадцати тысяч тонн.
   - А защита отходов? - нахмурился Штази.
   - Минимальная. Если не сказать - никакой. Лет через пять-семь ее пробьет.
   - Но принадлежность отходов легко определить...
   - Ну и что? Германия всегда может откреститься. Заявят, что еще до начала
боевых действий ирод Милошевич заключил  договор  о  захоронении  отходов  в
спецхранилищах у себя в Сербии, а потом, сволочь такая, припер их в  Косово.
Дабы облучать несчастных албанцев.
   - А документальное подтверждение?
   - Пожар в архиве.
   - Да уж...
   - Но есть и другая сторона медали. На мой взгляд, не менее важная.
   - Слушаю.
   - Немцы, а вместе с ними и остальные "миротворцы", очень торопятся. Такое
ощущение, что они не  рассчитывают  задержаться  в  Косово-Метохии  надолго.
Поэтому сразу начали исполнять  подобные  захоронению  отходов  программы...
Хотя немецкий  контингент  ведет  себя  по  отношению  к  мирному  населению
достойно. В отличие от французов, американцев и остальных.
   - Мне докладывали, - кивнул Секретарь Совбеза.
   -  По  нашим  расчетам,  НАТО  сможет  удерживать  Косово  года  два-три.
Возможно, меньше.
   - И что потом?
   - Это будет зависеть от ситуации в Белграде. Если  к  власти  придет  Вук
Драшкович, то Югославия развалится сначала на Сербию и Черногорию,  а  затем
от самой Сербии отхватят треть территории. Север  отойдет  к  Венгрии,  юг-к
новообразованной Албании.  Если  же  победят  люди  Желько  Ражнятовича,  то
косоваров либо поставят в полное подчинение, либо вышибут с территории. Есть
и третий вариант - у власти останется Милошевич.
   - Какой из вариантов для нас наиболее предпочтителен?
   - Последние два.
   - Мы можем как-то повлиять на ситуацию? - заинтересовался Штази.
   - Только косвенно. Если Дед активизирует переговоры о  создании  союза  с
Сербией, то шансы на положительное разрешение велики...
   В наличие политической воли такого калибра у стареющего и  зависимого  от
Запада Президента не верили ни директор СВР, ни Секретарь Сов-беза.
   -  Это  больше  вопрос  Думы  и  Совета  Федерации,  чем  Президента,   -
констатировал Штази.
   - Без инициативы самого Деда они не пошевелятся.
   -  Пока  отставим   данный   вопрос.   Я   проконсультируюсь   с   Главой
Администрации. Доведу до него информацию о положении дел в Косове...  Что  у
нас по Прибалтике?
   -  Второе  отделение  Марлезонского  балета,  -  хмыкнул  глава   внешней
разведки. - Литовский сейм пытается  выставить  нам  счет  за  оккупацию  их
земель.  На   четыреста   семьдесят   шесть   миллиардов   долларов.   Скоро
присоединятся Латвия с Эстонией. По нашим  оценкам,  общая  сумма  претензий
составит около полутора триллионов.
   - Они в своем уме?
   - Вполне. США и Европа их в этом поддерживают.
   - А Израиль? - Секретарь Совбеза умел ставить вопросы.
   - С Израилем пока ясности нет. Там слишком много наших, которым поддержка
кнессетом инициатив Балтии не понравится. Это во-первых. А во-вторых, крайне
запутана проблема участия прибалтов в геноциде евреев...
   Штази кивнул.
   Горячие прибалтийские парни из батальонов СС и полицай-команд  уничтожили
за три года почти миллион иудеев.  Причем  делали  они  это  в  основном  по
собственной инициативе. Когда после войны стали разбираться  с  документами,
то  оказалось,  что  немцы  не  отдавали  приказов  своим  вассалам  строить
концлагеря и расстреливать племя Соломоново. Прибалтийские  марионетки  сами
все решили и выполнили.  Сохранилось  даже  письмо  начальника  вильнюсского
гестапо своему  непосредственному  шефу  Мюллеру,  в  котором  штурмбанфюрер
выражал озабоченность массовыми казнями евреев и связанными с ними грабежами
лавок и мастерских. Во многом благодаря литовским и эстонским зондеркомандам
в Прибалтике началось активное сопротивление солдатам вермахта.
   С  новообразованными  республиками  Балтии  Израиль   попал   в   трудное
положение. Особенно после того, как придурковатая  латышская  Фемида  начала
процессы по пересмотру истории и на скамье подсудимых оказались те,  кто  по
долгу службы отлавливал и сажал "лесных братьев", на чьих руках  была  кровь
сотен убитых евреев.
   - Наши аналитики подготовили очень интересную справку, - хитро  улыбнулся
директор СВР. - Если судить по международным законам, то прибалты вообще  не
имеют прав на свои земли.
   - Ну-ка, ну-ка, - оживился Секретарь Совбеза.
   -  В  тысяча  семьсот  четырнадцатом  году,  -  глава  внешней   разведки
откашлялся, - Петр Первый и Карл Двенадцатый подписали договор  о  том,  что
России в полное  неотрицаемое  вечное  владение  и  собственность  переходят
Лифляндия, Эстляндия, Ингрия и часть Карелии с Выборгом.  Петр  заплатил  за
эти земли два миллиона ефимков. На наши деньги - это добрая сотня миллиардов
долларов. Далее, в тысяча семьсот девяносто пятом  году  герцог  Курляндский
продал нам и  Курляндию  за  миллион  четыреста  тысяч  талеров.  Это  около
тридцати миллиардов  долларов  по  сегодняшним  ценам.  Следовательно,  и  с
юридической, и с финансовой точек зрения Прибалтика до сих пор  наша.  Любой
международный суд это подтвердит.
   - Но ведь они получили независимость после революции, - возразил Штази.
   - Так-то оно так, если б  не  одно  "но".  Для  того  чтобы  признать  их
независимость,  им  самим   для   начала   требуется   признать   абсолютную
легитимность  правительства  большевиков.  Ибо!  -  директор   СВР   вскинул
подбородок. - Тартусский договор от  тысяча  девятьсот  двадцатого  подписан
именно с большевиками. Причем подписывался  он  заговорщиками,  свергнувшими
законные     прибалтийские     правительства.     Ни     большевики,      ни
подписанты-террористы не являлись на тот момент субъектами права!  И  они  к
тому же не признаны до сих пор!  Мнение  современных  балтийских  правителей
едино и вряд ли изменится  -  Ленин  и  большевики  являются  преступниками.
Соответственно, возникает  юридическая  коллизия.  Договоры  царской  России
никто не  отменял,  они  до  сих  пор  существуют  в  качестве  единственных
правоустанавливающих документов на владение землями. И международные суды их
и будут рассматривать.
   - А сроки давности?
   - На подобные сделки сроки давности не распространяются.
   - Это хороший аргумент, - согласился Штази.
   - Более чем. Особенно если взыскать с Литвы, Эстонии и Латвии  уплаченные
суммы с процентами. Выходит три с половиной триллиона долларов.
   - Это нереально.
   - Понимаю. Но ход сильный.
   - Солидарен с  вами.  Вот  что.  Подготовьте  мне  эту  справку  со  всем
документальным подтверждением. Будем думать.
   - Есть.
   - Теперь о недавней  операции  в  США.  Что-нибудь  удалось  вытянуть  из
попавшего нам в руки компьютера?
   - Естественно. Материал крайне интересный... ***
   Влад просидел на скамеечке еще час.
   За это время он успел подробно рассмотреть все строения  вокруг  площади,
пять минут отдохнуть, хохоча над встреченной на  последней  странице  газеты
статьей под названием "Уфолог Ажажа обнаружил какашки марсиан!", и прийти  к
выводу, что единственным возможным месторасположением исполнителей покушения
может быть стройплощадка. Или территория, непосредственно к ней прилегающая.
С иных точек ступени лестницы Дома Правительства просто не просматривались.
   А использовать средства  навесного  огня  вроде  миномета  террористы  не
будут. Слишком мала вероятность  попасть  в  цель  с  первого  же  выстрела.
Миномет  -   штука   прихотливая.   Иногда   надо   произвести   до   десяти
корректировочных залпов, чтобы один последний угодил в мишень.
   Рокотова серьезно беспокоило то обстоятельство, что он до сих  пор  никак
не  мог  разобраться  с  методикой  проведения  теракта.  Не  зная  средства
достижения цели, очень сложно придумать способ противодействия.
   Все карты путала непонятная "радиостанция".
   Не будь ее, биолог работал бы в двух направлениях: снайпер и  взрывчатка.
Но эти оба способа представлялись ему плохо осуществимыми и годными  лишь  в
качестве отвлекающего маневра.
   Тем более что снайпер, если судить по  результатам  допроса  Курбалевича,
был один.
   А так уважающие себя террористы не работают.
   В любом случае стрелков должно быть не меньше трех. Лучше четыре. Тогда у
одного-двух есть шансы всадить пулю в жизненно важные органы Президента. Как
это произошло в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году в Далласе.    Джон
Кеннеди получил сразу с двух сторон - в лоб и в затылок. Третья пуля  прошла
сквозь шею и ранила находившегося с ним  в  машине  сенатора  Конелли.  Были
четвертый и пятый выстрелы, но пули  изменили  траекторию  под  воздействием
поднимающихся от разогретого асфальта масс воздуха и  пролетели  мимо.  Одна
впилась в асфальт у правого переднего колеса президентского лимузина, другая
застряла в растущем у пешеходного мостика дереве.
   Это только в кино бывает, что снайпер-одиночка с  расстояния  в  километр
разносит жертве череп одним-единственным точным выстрелом.
   В жизни все скромнее.
   Стреляют с дистанций, не превышающих четырех сотен метров.  И  минимум  с
двух разных сторон. Поэтому снайпера служб  охраны  глав  государств  плотно
контролируют радиус в восемьсот восемьдесят метров  от  охраняемой  персоны.
Подсчитано, что стрелок,  находящийся  вне  этого  круга,  поражает  цель  с
вероятностью  не  более   одного   процента.   И   эта   вероятность   равна
статистической ошибке. Поэтому учитывать ее не принято.
   Кролль разработал нечто иное.
   То, что  не  вызовет  никаких  подозрений  до  того  мгновения,  пока  не
сработает. ***
   Рокотов, не поворачивая головы, осмотрел стройку.
   Все  как  на  любой  другой  площадке.  Работает  подъемный  кран,  гудит
бетономешалка, подъемник доставляет на этажи строительные материалы,  бродят
рабочие в оранжевых касках, у ворот лежит разомлевшая от жары собака. Слышен
голос прораба, распекающего нерадивого штукатура.
   "Мясо надо не забыть прихватить с собой, - подумал Влад. - Килограмма два
вырезки.  Вечером  закуплю...  Псов  там  может  быть  штуки  три.  И,   что
удивительно, никто эту стройку не проверяет... Хотя нет, не удивительно. Фиг
ли ее проверять, если с нее ни черта не просматривается? Ладно, топать надо.
Сюда мне часов в пять прибывать. Значит,  вставать  в  полчетвертого.  А  до
этого хорошенько выспаться..."
   Биолог неторопливо поднялся со скамейки, сложил газету и медленно  побрел
по аллее, направляясь к виднеющейся вдали витрине универсама.
   Сразу после прилета из Мюнхена в Москву собственный корреспондент  "Новой
газеты"   Вадим
Бледноцерковский нанес визит  своему  приятелю  и  коллеге  по  цеху  Борису
Каргалицкому.
   Любимое  детище  главного  редактора  Дмитрия  Мюратова,  "Новая  газета"
представляла собой немного странное  с  точки  зрения  нормального  человека
издание. ***
   С одной стороны, в ней печатались вполне грамотные и выдержанные в едином
ключе материалы о  коррупции  во  власти,  необъяснимых  смертях  менеджеров
нефтедобывающих  компаний,  демографической  ситуации  в  стране,  тонкостях
взаимоотношений между разными кланами  политического  истеблишмента.  Статьи
читались на одном дыхании, авторы аргументировали и доказывали свои позиции,
приводили интересные и малоизвестные доказательства.
   С другой стороны, половина печатных полос была отдана дичайшему бреду,  в
котором безграмотность авторов  в  тех  сферах  жизни,  что  они  описывали,
оттенялась  злобным  кликушеством  и  передергиванием  слов  интервьюируемых
персон.   Особенно   в   таких    публикациях    преуспевали    Каргалицкий,
Бледноцерковский и их наставница Анна Пилятковская. Они обожали  муссировать
"чеченскую тему", пугая читателей описаниями зверств по отношению к  мирному
населению, пересказывая байки  о  "десяти  убитых  спецназовцами  малолетних
девочках" и допуская чисто  технические  ляпы  в  изложении  своего  видения
современной   боевой   техники.   Например,   над   головами   беженцев    и
самоотверженных  "корреспондентов-свидетелей"  регулярно   и   со   страшным
грохотом проносились "тактические ракеты Х-31А", летящие в  сторону  позиций
боевиков. Исходя из подобного репортажа, можно было решить,  что  российской
армии противостоит мощная группировка ичкерийских  крейсеров  и  авианосцев,
так как "Х-31А" - исключительно  противокорабельные  ракеты  и  по  наземным
целям работать просто не в состоянии.
   Каргалицкий встретил  гостя  в  изрядно  замасленном  домашнем  халате  и
войлочных тапочках.
   - Ну, как Европа? - поинтересовался  хозяин  дома,  расставляя  на  столе
рюмки и блюдечки с закуской.
   - Стоит, - буркнул Бледноцерковский. - Чо ей сделается...
   - Ты к нам надолго?
   - На пару дней.
   - А потом куда? - Каргалицкий  осторожно  достал  из  морозильной  камеры
литровую бутыль польской водки.
   Русскую он не пил по принципиальным соображениям. От своей бабки он знал,
что происходит из краковской шляхты, и поэтому считал себя "паном", которому
не пристало травиться сорокаградусной бурдой.
   Польская водочка полегче будет, всего градусов  тридцать,  да  и  очищена
лучше.
   Каргалицкий  и  не  подозревал,  что  под  видом   благородного   напитка
"европейские евреи", как называют поляков их  соседи,  поставляют  в  Россию
дрянной, разбавленный сырой водой  из  речки  картофельный  самогон.  Речка,
помимо источника воды, служила еще и местом сброса фекальных вод.
   - В Минск.
   - Ого! - Борис разлил по первой. - А зачем?
   - Слухи ходят, что скоро Луку снимать будут.
   - От кого слухи-то? - жадно спросил Каргалицкий.
   - От разных, - информировать нечистого на руку Бориса Бледноцерковский не
собирался.
   - Мятеж?
   - Вроде того...
   - Давно пора! Я бы этого Луку лично бы вздернул!
   - А тебе-то он чо сделал? - не понял Вадим.
   - Не мне лично, а всем нам... - с таинственным видом шепнул Каргалицкий.
   - Хорош темнить!
   -  Мы  хотели  репортаж  сделать  про  обстановку  в  Беларуси,  но   нам
аккредитации не дали. Мю-ратов в их представительство ездил, там тоже ничего
не вышло.
   На самом деле главный редактор элементарно пожадничал и не выделил деньги
на  командировку,  предпочтя  потратить  их  в  ночном  клубе.  Однако   для
корреспондентов  была  придумана  другая,   более   отвечающая   настроениям
правозащитной прессы версия. Мол,  злой  Лукашенко  и  его  подручные  чинят
препятствия независимым журналистам.
   - А-а, это! Я не удивлен.
   - Ты-то как визу получил?
   - Спокойно, - Бледноцерковский хрупнул малосольным огурчиком. - Пришел  в
ихнее консульство и получил.
   - От меня помощь не требуется?
   - А ты сможешь найти тех, кто скрывается от режима?
   - Здесь, в Москве?
   - Ага...
   - Нет проблем! -  осклабился  Каргалицкий.  -  Тут  их  навалом.  Тот  же
Шеремет.
   - О Шеремете все знают, это неинтересно...
   - Есть еще.
   - О них уже писали?
   - Если надо, найдем тех, о ком не писали, - потомок  обедневшей  польской
шляхты выразительно посмотрел на гостя.
   - Много не дают, - сразу предупредил Бледноцерковский.
   - Сколько?
   - Пятьдесят марок за голову.
   - Да, немного...
   - Это за обычный репортаж. Найдешь интересный случай, будет больше.
   - Насколько больше?
   - Если с видеоматериалом - пятьсот.
   - Проверять будут? - у Каргалицкого сразу возникла мысль нанять  за  пару
сотен рублей беспризорников, чтобы они  поведали,  как  им  плохо  жилось  в
Беларуси и что их родителей посадили в тюрьму по политическим мотивам.
   - Могут.
   Борис опечалился.
   - А без проверки нельзя?
   - Тогда только полтаха. Каргалицкий махнул рукой.
   - Согласен.
   Полтаха так полтаха. По сегодняшнему курсу - шестьсот рублей за "голову".
Беспризорники возьмут по сто. Выгода очевидна.
   - Когда тебе нужен материал?
   - Я уезжаю завтра, чтобы  успеть  на  митинг  третьего  июля.  Там  будет
грандиозная тусовка по поводу пятидесятипятилетия освобождения  Беларуси  от
немцев. Обещают классный скандальчик. Вернусь где-то десятого.
   - Нормально, - Каргалицкий разлил по второй. - Справлюсь. Ну, вздрогнули!
ГЛАВА 9 СИЗУ ФАНЗА, ПЬЮ ЦАЯ...

   Перед работой генерал Чаплин заехал в одно место.
   В половине восьмого утра офис частного охранного предприятия,  созданного
бывшими сотрудниками КГБ, был еще пуст. Только на  входе  дремал  пузатый  и
равнодушный ко всему охранник, да на  втором  этаже  Виктора  Васисуальевича
дожидался отставной майор из Второго Главного  Управления.
   Причина столь раннего визита в  детективное  агентство  была  веской.  По
крайней мере, для Чаплина. Вчера в коротком разговоре  с  Секретарем  Совета
Безопасности  России  он  позволил   себе   поднять   вопрос   об   экс-мэре
Санкт-Петербурга и получил  ответ,  который  ему  не  понравился.  Штази  не
намеревался давить Стульчака в угоду кому бы  то  ни  было,  он  сохранил  с
экс-мэром достаточно теплые  отношения  и  не  разделял  мнение  большинства
политической  "элиты",  что  профессор  права  должен   быть   исключен   из
общественной жизни.
   Более того - Секретарь Совбеза  намекнул,  что  намерен  лично  проверить
материалы уголовного дела и выяснить, что же  на  самом  деле  инкриминируют
Стульчаку.
   Проверки дела Чаплин не боялся. О нем там не было ни слова.
   Да и не могло быть. Никакого касательства  к  санкт-петербургской  мэрии,
перераспределениям квартир или к аферам на телевидении генерал не  имел.  Он
даже близко не подходил к  городским  финансам,  получая  субсидии  на  свой
департамент непосредственно  из  федерального  бюджета.  Была  одна  мелочь,
связанная с незаконной приватизацией  жилплощади,  но  там  речь  шла  не  о
Чаплине, а о его супруге. К т