нялись,  ха!  Зад  мне
будут лизать еще. Крутизна? Мы крутизна! - ударил Туман себя в грудь.
   Он будто съехал с катушек. Его переполняла дурная энергия.
   В нем крепла уверенность, приобретавшая какие-то маниакальные формы,  что
теперь ему и море по колено.
   Однако дела вовсе не спешили налаживаться. Денег все так же  не  было  Но
Туман решил, что вскоре все изменится. И вот, посмотрев  на  своих  корешей,
скучающих в подвале, он резко заявил:
   - Все. Шварц, Тюрьма. Завтра едем.
   - Куда? - лениво полюбопытствовал Тюрьма.
   - В Москву.
   - На хрена?
   - На уши ставить торгашей...
   - Чего?
   - Я магазинчик присмотрел. Нам туда наведаться надо бы.
   - Чего придумал?
   - А ничего!

***

   Магазин "Электромир" располагался в Бибиреве. Он открылся  год  назад  на
месте продмага и состоял из одного просторного зала  с  розовыми  стенами  и
идущими рядами  по  потолку  светильниками.  Кондиционер  трудолюбиво  гонял
прохладный воздух. Торговали здесь видеоаппаратурой и бытовой техникой. Цены
были круче, чем на оптовых рынках радиоаппаратуры, а потому залы  пустовали,
если не считать пары посетителей,  которые,  кажется,  пришли  сюда  как  на
выставку, и высокой стареющей  блондинки,  выбирающей  аудиоцентр.  Уборщица
старательно драила полы из черного кафеля. На витринах и полках ждали своего
покупателя телевизоры, видеодвойки, пылесосы.
   Обслуживающий персонал - до  тошноты  вежливые  и  притворно  улыбающиеся
возможным  клиентам  чистенькие  молодые  девицы  и  парни   в   белоснежных
аккуратненьких рубашках и блузках с  прилепленными  карточками,  на  которых
указывались их фамилии-имена, откровенно скучали. Туман  их  возненавидел  с
первого взгляда: сытые  твари,  похожие  на  манекенов,  как  из  пластмассы
сделанные. Они-то уж вряд ли голодали, когда мамаша за  день  пропивала  все
деньги, на которые нужно было кормиться месяц. И  их  не  колотили  дубинкой
менты, извлекая ночью из обкраденного ларька.  И  на  него  они  смотрели  с
вежливым презрением, потому что не видели в нем покупателя, зато готовы были
зад вылизать тем, кто достанет "лопатник" с баксами. Ох,  как  же  вытянутся
сейчас их самодовольные хари.
   - Давай, - кивнул Туман.
   Тюрьма достал пистолет, передернул выразительно затвор, упер ствол в  лоб
кассирше и заорал истошно:
   - Не дергаться, падлы!
   Здоровенный, в форменной рубашке с надписью "ЧОП "Гард", сытый,  ленивый,
ширококостный, с бычьей шеей профессионального борца, уверенный в своей силе
охранник перед этим, вытянув ноги и скрестив волосатые руки на груди,  сидел
на стуле, лениво присматривая за пацанами, зашедшими в магазин.  Он  ожидал,
что они могут втихаря что-то стянуть. Но того, что произошло, ему и в голову
прийти не могло. Он потянулся к кобуре на  поясе,  но  Туман,  осклабившись,
повел в его сторону стволом:
   - Давай, дернись, сука!
   Он ненавидел этих уверенных в себе битюгов, которые могут его  перешибить
соплей. Теперь Туман может отправить его на тот свет одним движением пальца.
Ликование рвалось наружу, и он счастливо захохотал.
   - Кассу! - орал Тюрьма. - Быстро!
   Девчонка трясущимися руками вытряхнула кассу. Денег,  вопреки  ожиданиям,
там было немного -  несколько  пачек  сторублевок  -  тысяч  двадцать  пять.
Налетчики не знали, что крупные деньги хранятся у директора в кабинете. Да и
времени не было.
   - Покедова, - смахнув деньги в целлофановую сумку,  Тюрьма  устремился  к
выходу.
   Туман все еще  держал  на  мушке  охранника...  Тот  неожиданно  зачем-то
приподнялся со стула... И Туман  с  наслаждением,  плавно  вдавил  спусковой
крючок. Пуля отбросила охранника назад, и он со стуком врезался в стену.
   - Говорили - не дергайся...

***

   Вобла была настоящая - ее два дня назад привез  из  Ярославля  однокашник
Павлова по милицейской школе. А пиво все то же - "Балтика" номер три.
   Пива было много - бутылок пятнадцать. Но могло  и  не  хватить,  учитывая
габариты двух богатырей - Павлова и Аркаши.
   Маленький телевизор "Самсунг" в  углу  просторной  комнаты  однокомнатной
холостяцкой квартиры вещал что-то о разгуле терроризма. Показывали  набившие
оскомину кадры взорванных домов, бьющихся  в  истерике,  отчаявшихся  людей.
Террористы опять угрожали.
   -  Чую,  "Вихрь"  введут,  -  покачал  головой  Аркаша  и  отхлебнул   из
стандартной поллитровой  кружки,  похищенной  лет  пять  назад  Павловым  из
ближайшей пивнухи.
   - Достали они все, -  покачал  головой  Павлов.  Как  началась  чеченская
война,  антитеррористическую  операцию  "Вихрь"  вводили  постоянно  -   это
означало двенадцатичасовой рабочий день и прощание  с  выходными,  а  заодно
множество планов и мудрых мероприятий, которые  планировали  штабные  крысы,
полностью оторвавшиеся от реальной жизни В итоге личным составом  овладевала
апатия, нежелание вообще что-то делать, и результат получался обратный тому,
что был задуман, - то есть  вовсе  не  повышение  бдительности,  а  всеобщий
пофигизм. Спецрежим не должен затягиваться на месяцы.
   Максимум - трое суток, тогда будет эффект. Это все понимали. И все  равно
все продолжалось по-старому.
   - На черта, спрашивается, нам бен Ладен сдался? - махнул рукой Аркаша.  -
У нас вон своих два жмурика за месяц.
   - Жмурики, жмурики, - Павлов откинулся на диване и посмотрел в окно,  где
уже зажглись фонари. Во дворе завыла противоугонка. Слышался стук домино.  С
пятого этажа доносилась странная, тупая музыка. И настроение у Павлова  было
не умиротворенное, а какое-то тревожное.
   - Смущает меня все-таки, что обоих завалили  из  "ТТ".  -  Аркаша  сделал
богатырский  глоток,  и  треть  содержимого  кружки  переместилась   в   его
необъятное пузо.
   - А что? Самая распространенная и лучшая машинка для разборок. И дешевая.
Китайские "ТТ" стоят копейки. Использовал и выбросил. Одноразовый шприц.
   - И бомжа, и воровского авторитета завалили из "ТТ", - повторил Аркаша.
   - Ты что, считаешь, одни люди завалили?
   - На бомже потренировались. На Плотнике отработали, - предположил Аркаша.
- Нелогично?
   - Да все логично... Пустобрехство только. Что это дает?
   - Не знаю пока... И стрельба на озере была. Мне Кролик  простучал.  Средь
бела дня два выстрела, похоже, пистолетные.
   - Когда?
   - Да с месяц где-то.
   - Ну и что?
   - Пока не знаю.
   Павлов задумался, постучал воблой о стол, потом  приложился  к  кружке  и
поинтересовался:
   - Слушай, Аркаш, у нас совещание производственное? Давай лучше о бабах...
   - Стар я уже для непотребств всяких, - томно потянулся Аркаша.
   - Супер стар, - хмыкнул Павлов, косясь на телефон и  перебирая  в  памяти
кандидаток, кого можно притащить сегодня в свое холостяцкое жилье.

***

   Где-то Туман слышал, что оружие  нужно  постоянно  чистить  и  держать  в
порядке. Разбирать "ТТ" он научился методом  проб  и  ошибок,  равно  как  и
собирать.
   На столе перед ним лежал его верный друг и  слуга.  И  Туман,  никогда  и
никого не любивший, проникся к этой игрушке  самыми  теплыми  чувствами.  Он
протирал "ТТ" смазанной тряпкой и  гладил  ребристую  ручку  с  кружочком  и
звездочкой в центре. И улыбался.
   В окно светило солнце. Внизу жил своей жизнью московский  дворик.  Тюрьма
лежал на диване, задрав ногу  на  подушку,  и  хлестал  пиво  -  уже  третью
бутылку, закусывая солеными орешками, и в целом наслаждался жизнью.
   Эту хату в Марьино они сняли две недели  назад  у  опустившегося  алкаша,
уезжавшего на  лето  в  Подмосковье.  Деньги  ему  заплатили  по  московским
масштабам плевые, но  для  Тумана  и  его  корешей  еще  недавно  совершенно
фантастические.  Но  деньги  для  них  как-то  в  один  миг  перестали  быть
проблемой. Есть оружие - есть деньги. Им  наконец  удалось  реализовать  эту
нехитрую формулу.
   После того налета на магазин их жизнь преобразилась. Туман понял, что  на
самом деле все просто. Не нужно  только  в  критический  момент  трястись  и
демонстрировать нерешительность.  Закон  для  всех  один  -  у  одного  есть
пистолет, у другого его нет. У того, другого, одна возможность - смириться и
сделать так, как требует человек с пистолетом.
   Второй налет они сделали на бензозаправку. Шварц отбивался от  этой  идеи
до последнего, но его уговорили. Все зависело от его участия, потому что  он
один умел водить. Машину  они  выбрали  старую,  не  привлекающую  внимания,
"копейку", и Шварц, взломав замок, умело, напрямую соединил  провода,  будто
всю жизнь этим занимался.
   - Бабки давай, сука! -  крикнул  Туман,  наставляя  пистолет  на  кассира
бензозаправки.
   Два работяги стояли в стороне, окаменев. Их держал на мушке Тюрьма.
   - Быстро!
   И деньги дали...
   Потом была еще одна бензозаправка. Та охранялась лучше, и денег там  было
больше. И кассир скрывался за пуленепробиваемым щитком.
   - У вас барахлит пистолет, - заявил Туман.
   - Где? - Дверь будки открылась, и в лоб кассиру был  направлен  пистолет,
только не заправочный, а самый обычный, "ТТ".
   - Бабки...
   Когда они с добычей усаживались в  краденый  "жигуль",  Туман,  улыбаясь,
повел оружием в сторону бензоколонки.
   - А если выстрелить, взорвется?
   - Дурак! - ткнул его в бок Тюрьма. - В воздух взлетим.
   - Чего, ссышь, да? - хохотнул Туман, но пистолет убрал...
   Это  было  не  хуже  героинового  кайфа.  Шуршание  денег,  сыплющихся  в
целлофановый пакет. Ужас людей, в которых пялится зрачок пистолета. И Туман,
решающий, жить им или сдохнуть с пулей в груди.
   Все было по-серьезному. Все теперь было на самом  деле.  И  Туман  ощущал
себя серьезным человеком, а не мелкой шпаной.
   И деньги. Их было столько, сколько Туман не видел за всю свою жизнь.  Это
был  сладостный  момент.  Стало  традицией,  возвращаясь  на  съемную  хату,
вытряхивать сумку прямо на  пол  и  смотреть,  как  купюры  усеивают  старый
выцветший ковер.
   Деньги. Их  надо  тратить.  Туман  прибарахлился.  Купил  яркую  рубашку,
кожанку, настоящие американские джинсы, кроссовки "Рибок",  очки  -  темные,
такие, как в американских боевиках. Это круто - черные очки, кожанка, джинсы
и пистолет за поясом.
   Делили добычу по-честному. Так договорились с самого начала.
   - За крысятничество на зонах сразу пику в бок, - заявил Тюрьма. - Так что
будет по-честному.
   Денег было столько, что Туману было не жалко делиться. Он смеялся, сминая
в кулаке деньги и запихивая их в карманы. Шварц  брал  угрюмо,  пересчитывал
сосредоточенно, разглаживал купюры на столе и обвязывал резинками.
   - Пригодятся, - говорил он, облизывая губы. Он стал еще жаднее, чем был.
   Кикиморе тоже что-то перепадало, меньше, чем другим. Вид у нее, когда она
брала деньги, был какой-то чумной.
   - Дела серьезные начались, - нервничал Тюрьма. - Проболтается Кикимора. У
нее язык, как жало, длинный.
   - А мы ее замочим, - хмыкнул Туман.
   Но Кикимора, кажется, понимала отлично, чем занимается  вся  компания,  и
вовремя завязала на своем длинном языке узел. Она радовалась как малое дите.
Приоделась в кожу, нацепила  очки  "хамелеон",  сделала  прическу,  выкрасив
волосы в розовый, с синими и зелеными оттенками цвет, наложила на лицо яркую
косметику,  так  что  стала  похожа  на  нечистую  силу.  И  стала  говорить
отрывисто, с вызовом, по-крутому. И  еще  приобрела  дорогой,  с  наворотами
плейер для лазерных дисков и теперь с утра до ночи слушала "Муммий  Тролль",
"Иванушек" и особенно Земфиру, припевая:
   - Хочешь, я убью соседей...
   Переполненный  новыми  ощущениями  Туман  даже  меньше   стал   колоться.
Зависимость от героина у него была еще не очень плотная, поэтому  интерес  к
окружающему миру не  был  утерян.  И  появилось  много  возможностей  весело
провести время.
   Они исследовали несколько московских дискотек, на которые  раньше  их  на
пушечный выстрел не подпустили бы, вход в них стоил по двадцать долларов,  а
то и по пятьдесят. Кикимора вообще бы годами оттуда не вылезала, она  готова
была балдеть там не переставая, дергаясь в ритм музыки  и  иногда  пожевывая
экстази, который там можно было прикупить без труда. Ее  едва  кондрашка  не
хватила, когда на одну из дискотек прикатили "Иванушки Интернэшнл". Приятели
ее такой никогда не видели - она, дико  визжа,  все  пыталась  прорваться  к
сцене, сорвать лифчик и кинуть в кумиров, пока Тюрьма  не  сбил  ей  дыхалку
чувствительным ударом локтем по ребрам.
   - Башню клинит? - прошипел он, но глаза у нее все равно остались чумными.
   Туман московские дискотеки не жаловал. Там была охрана, металлодетекторы,
поэтому пушку не протащишь, а  без  нее  он  ощущал  себя  человеком  только
наполовину. Зато он пристрастился к постоянным визитам в "Морозко" - местный
кабак с баром. Раньше на визиты сюда не  было  денег.  Теперь  кореша  могли
спокойно с утра до вечера кутить там. Обычно он ходил в  бар  в  компании  с
Тюрьмой  и  Кикиморой,  Шварц  жилился,  экономил  деньги,  похоже,   мечтал
прикупить иномарку или сильный компьютер, о котором прожужжал все уши.
   - Не уважает нас качок, - задумчиво говаривал, устроившись на  крутящемся
барном стуле и уговаривая третий коктейль, Туман.
   - Куркуль долбаный, - Тюрьма хлопал джин. - Каждую копейку считает.  Если
на халяву - тут как тут.
   - Не, я за него башлять по  кабакториям  не  собираюсь.  Выяснилось,  что
праздное времяпровождение требует достаточно много времени. Для  Тумана  это
было нечто новое. Он, привыкший  бесцельно  шататься  по  улицам,  сидеть  в
подвале, бесцельно и тягуче убивая часы и дни,  вдруг  оказался  загруженным
самыми разными делами. Сегодня -  дискач,  завтра  -  кабак.  Послезавтра  -
проехать, присмотреть новый объект, который можно гробануть без затей.
   - Надо брать обменник, - все нудил Тюрьма, зациклившийся на этой идее.  -
Там баксы.
   Он был прав. Но обменник брать трудно.  Там  охрана  вооружена.  И  щитки
пуленепробиваемые.
   - Найдем, который легко взять... Туман оторвался от чистки оружия,  когда
послышались четыре условных звонка. Кто-то из своих.
   - Открой, - сказал Туман.
   - Сам открой.
   - Я занят! - заорал Туман.
   - Чего глотку драть? - Тюрьма нехотя поднялся и направился к дверям.
   В комнату влетела взъерошенная,  злая  Кикимора,  бросила  новую  кожаную
сумку с размаху на стол и плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу.
   - Гад, падла, - всхлипнула она.
   - Ты чего? - спросил Тюрьма.
   - Теперь здесь буду жить, - сообщила она.
   - Чего?
   - Папашка, мудак, - она потрогала  оттопырившееся  красное  ухо.  -  Убью
его...
   - Да ладно шуршать, - отмахнулся Тюрьма.
   - А чего? - по-хулигански вызывающе протянула  Кикимора.  -  Думаешь,  не
смогу, да? Да я лучше вас всех стреляю! Мне его замочить - раз  плюнуть!  На
спор! - растопырила она пальцы, как братва из анекдотов.
   - Ха, Кикимора уже пальцы загибает, - восхитился Тюрьма.
   - Я ей попальцую, - возмутился Туман.
   - А чего, возьму пистолет и завалю! - зло крикнула Кикимора.
   - У, бля, - удивился Туман. - Ты, соска, место свое забыла?  -  Он  резко
вскочил и рванулся к ней. - Забыла, да?! - Он встряхнул ее за руку, бросил в
угол кожаную сумку, ударил кулаком по лицу.  -  Чего,  сука?  Рот  научилась
разевать? Да?!
   - Ты чего? - всхлипнула она.
   - Пистолет она возьмет, - сердце у  Тумана  стучало.  Его  пистолет!  Его
оружие. Самое дорогое, что у него есть!
   Кикимора плакала, и тушь черными потоками струилась по ее щекам.
   - Тварь мелкая! - Туман залепил ей еще одну затрещину, потом рявкнул:
   - Иди в ванную, сопли вытри!
   Кикимора зло зыркнула на него и пошла в ванную, размазывая  рукой  слезы,
что-то нашептывая и хлюпая носом.
   Если бы Туман слышал, что она шепчет... А шептала она:
   - И тебя убью, гад... И тебя...

***

   Теперь  Туман  знал,  что  их  главный  городской  кабакторий  "Морозко",
казавшийся ему совсем недавно покруче "Астории", -  самая  что  ни  на  есть
заштатная забегаловка по сравнению с московскими кабаками. Но  других  в  их
глуши не было, а потому приходилось довольствоваться имеющимся.
   Когда-нибудь Туман купит себе  черную,  блестящую  черным  лаком  машину,
лучше "Крузер", как у покойного  Плотника,  и  швейцары  московских  кабаков
будут подобострастно открывать дверцу его машины. Так и будет.  Но  пока  он
сидел и смотрел на  опостылевшие  морды,  такие  знакомые  и  унылые,  своих
земляков. Одни и  те  же  морды.  Одни  и  те  же  разговоры.  В  углу  бара
притулилось двое москвичей - здоровяки с  бритыми  массивными  затылками,  в
костюмчиках-тройках, скорее всего, бизнесмены, из бывших бандитов,  приехали
какие-то договора заключать. Заодно выпить и найти подстилку  на  ночь.  Они
думают, что крутые. Интересно, а если подойти и сунуть  им  в  морду  ствол?
Сохранится ли на их лицах это брезгливое выражение превосходства?
   Кикимора молотила ладонью по столику в такт льющейся из динамиков музыке.
   - Па-па-па, - подпевала она.
   - Заглохни, - лениво бросил Туман.
   - Чего?
   - Заглохни, говорю.
   Она поморщилась, хотела что-то сказать, но только присосалась к бокалу  с
коктейлем.
   Голова у Тумана была какая-то ватная. Он слез с иглы, ломки вроде уже  не
было, но внутри образовалась пустота. Он знал, что вскоре опять вколет  себе
в вену "герыч". Даже не из-за наркотической зависимости, а потому что  пусто
и скучно без этого. Но это будет потом. Пока у него еще много дел.
   Москвичи-бизнесмены стали клеиться к  девахам,  которых  Туман  знал  как
дешевых шлюх. Одна из них хохотала и передергивала плечиками. Москвич что-то
вливал с патокой в уши, а она неумело делала  вид,  что  стесняется.  Вечная
игра, когда самец прорубает дорогу к  телу  самки.  Почему-то  Туману  стало
противно. Ему сегодня все было противно.
   Он проглотил коктейль.  Это  пойло  совершенно  не  действовало.  Пустота
захватывала внутри него все больше места.
   Тут и принесла нелегкая Брокера. На  нем  был  серый  костюм,  облегающий
накачанную массивную фигуру, на пальце светился массивный золотой  перстень.
Ботиночки тоже были ничего себе.  Выглядел  он  как  с  картинки  У  Брокера
настроение было тоже какое-то странное, тянущее,  тоскливое  -  то  ли  бури
магнитные действовали, то ли перемена погоды. Ему  было  страшно  скучно.  И
хотелось развлечений.
   Он заказал "Мартини" с тоником,  взял  бокал,  приземлился  за  свободный
столик.
   Туман, насупившись, окинул его взором. Брокер заметил это  и  хмыкнул.  А
через пару минут поднялся и направился к их столику.
   - Здорово, Надюха, - кивнул он Кикиморе. - Пошли, потанцуем.
   - Не хочется.
   - Да ладно ломаться, - Брокер взял ее за запястье и  дернул.  -  Пошли...
Договоримся...
   Тумана он игнорировал нарочито, и в том закипала ярость.
   Брокер окончил их школу три года  назад,  с  первого  класса  числился  в
неизменных отличниках и считался бы маменькиным сынком со всеми  вытекающими
отсюда последствиями, если  бы  не  природное  здоровье  и  целеустремленное
увлечение вольной борьбой. Он прожужжал всем уши,  как  станет  после  школы
финансистом, и за это получил кликуху Брокер. Так получилось, что его тренер
по борьбе был одним из  ближайших  помощников  Плотника,  и  пехоту  братаны
набирали именно в борцовской секции И год назад  Брокеру,  в  то  время  уже
учившемуся на вечернем экономическом факультете одного из московских  вузов,
предложили войти  в  бригаду.  Сначала  на  роль  "принеси-подай".  Потом  -
охранником на рынке, следить за  порядком  на  торговых  точках  и  собирать
навар. Но он рассчитывал на  большее,  потому  что  был  дисциплинированным,
неглупым и вообще подавал  надежды.  Брокер  был  горд  до  жути,  что  стал
бандитом.
   Они знали  друг  друга  достаточно  хорошо.  Тумана  невозможно  было  не
заметить - разговоров в школе было только о нем да о  Тюрьме,  как  о  людях
конченых, уже собирающих чемоданы в колонию. На них в  среднем  два  раза  в
месяц приходили кляузные бумаги из