и из кармана.
   - Вот падла, - прошипел он, вскипая.
   Если бы в тот момент он застал маманю, порвал бы ее, как Тузик грелку. Но
ее в квартире не было. Зато на кухонном  столе  присутствовали  вещественные
доказательства  ее  загула  -  среди  ошметков  ветчины  и  воблы,  рядом  с
пластмассовой бутылкой "фанты" возвышалась пустая бутылка из-под "Мартини".
   - Ни  хрена  себе!  -  оторопело  уставился  на  бутылку  Туман,  пытаясь
врубиться, что это такое.
   Он знал, что эта бутылка в магазине стоит три сотни  рублей.  И  полагал,
что  маманя  скорее  сдохнет,  чем  купит  что-то  дороже  дрянного  спирта,
размешанного с водой и клофелином для большего  кайфа  и  меньшего  градуса,
который гонят азеры и  продают  из-под  полы  за  бросовую  цену.  Но  никто
"Мартини" приволочь в дом не мог. Получается, купила ее маманя. Из тех самых
рублей. Чего ее дернуло? Может, какое-то дремлющее внутри желание хоть  один
вечер  пожить  красиво  и  насладиться  дотоле  неведомым  ей   таинственным
напитком, воспринимавшимся как амброзия. "Я хочу жить красиво", -  несколько
раз заявляла она, когда пила особенно много и особенно дрянную водку. И вот,
кажется, мечта ее сбылась.
   В общем, маманя выжрала бутылку "Мартини", забрала все деньги и  смылась,
небезосновательно опасаясь гнева своего сына.
   - Прибью суку.. Застрелю, - пробурчал он... Самое  хреновое,  что  деньги
были  последние.  Оставалась  еще  доля  "герыча",  которую  он  получил   в
результате дележки - после всего у  него  было  граммов  десять,  количество
огромное, на полтысячи долларов потянет. Но расставаться с чистейшим розовым
героином он не хотел. В крайнем случае разбадяжит побольше и начнет  толкать
по "чекам" - дозам в одну десятую грамма, благо желающих полно. Не тут,  так
в Москве. Но это на крайняк.
   На улице  было  тепло.  Казалось,  что  тротуары  превратились  в  палубу
океанского лайнера. Ощущение знакомое. Пока Туман  еще  мог  заставить  себя
самостоятельно слезать с иглы, но  с  каждым  месяцем  это  становилось  все
труднее. Со временем от ломки без метадона не избавиться. Но это  когда  еще
будет!
   В подвале было пусто. Он полез к тайнику, вытащил  оттуда  "дипломат"  со
стволами. Взял один пистолет. Вернулся в комнатенку и стал  завороженно  его
рассматривать. Он гладил его гладкие формы, при  этом  возникало  сладостное
ощущение, будто он гладит желанную женщину. Это возбуждало.
   Послышался шорох. Туман обернулся, выставив перед собой пистолет.
   - Убери! - нервно воскликнул Тюрьма.
   - Ты чего?
   - А ты чего?
   - Сижу. Вас жду. Где все?
   - Шварц свою долю героина продает. На  мотоцикл  почти  собрал.  Кикимора
дома сидит. Ее предок запер.
   - А ты?
   - А что я? У меня маманя в Валаамский монастырь с паломниками укатила.
   - Делать ей не хрена?
   - Она верит, - в голосе Тюрьмы неожиданно появились теплые  нотки.  -  Ее
право.
   - Ну да, - отмахнулся Туман. - А моя все бабки стырила.
   - Бабки-бабули нужны. Иметь ствол и стрелять  в  бомжей,  -  презрительно
покачал головой Тюрьма. - Козырно жить можем!
   - Бомжей, да... Ты сам согласился!
   - Теперь делом надо заняться.
   - И чего? Банк взять?
   - Поехали в Москву. Может, что надыбаем. Часы показывали начало второго.
   - Поехали, - кивнул Туман.
   В три часа они вышли на площадь трех вокзалов. У Тумана было возбужденное
состояние. Пистолет за поясом электризовал его. Но было жутковато, что могут
накрыть с оружием. Любой мент подойдет... Не, менту просто так он не дастся.
Пистолет готов к бою. Пусть сунутся, пусть попробуют!
   Несколько часов они  бродили,  продираясь  сквозь  толпу,  по  огромному,
роскошному городу, глазея на сказочные  витрины  дорогих  супермаркетов,  от
которых отъезжали "мерсы" и джипы. И Тюрьме и Туману стало  тоскливо  -  они
понимали, что и дальше вся эта шикарная жизнь будет  катиться  мимо  них.  А
хотелось это изменить...
   - Смотри, если  зайти,  охраннику  в  лоб  стволом,  -  кивнул  Туман  на
стеклянные двери обменного пункта.
   -  Там  стекла  пуленепробиваемые.  Этот  город  будто  ждал,  чтобы  его
разграбили. Он внушал алчные мысли.
   - А вот сберкасса. Если охраннику в лоб, то...
   - Не пройдет...
   Город вовсе не желал делиться  своими  богатствами,  даже  если  ты  -  с
пистолетом.
   Время шло незаметно. Уже начало темнеть,  и  стрелки  часов  подвалили  к
девяти. Последняя электричка отходила в одиннадцать.
   Они забрели в жилые районы у метро "Авиамоторная". Туман  уже  решился  и
рванулся  было  к  "Форду"  с  тонированными  стеклами,  остановившемуся   у
тротуара. Сжал пистолет. Но оттуда вылезли два амбала, один  из  них  мрачно
посмотрел на Тумана, и тот сник.
   Тумана все больше раздражала  абсурдность  ситуации.  Рядом  баксы  рекой
текут, а тут у них пистолет, и добычу найти не могут.
   - Давай его! - предложил Туман.
   Они ринулись к пацану в подворотне, но тот, поняв, в чем дело, с завидной
резвостью сделал ноги.
   - Козел, - буркнул Туман.
   - Быстро бегает, - покачал головой Тюрьма.
   - Москвичи ссыкливые.
   Наконец они вышли на тихую, безлюдную улицу, по одну сторону которой  шли
какие-то развалины, по другую - пятиэтажки, в них загорались желтые  люстры,
издалека слышался собачий лай.
   Метрах в двадцати перед ними, не доезжая нескольких метров  до  желтовато
мерцающей витрины ларька, остановился белый "Ниссан", из него вылезла  тетка
- такая толстая, что машина аж приподнялась, с облегчением избавившись от ее
туши.
   - Смотри, коза упакованная, - воскликнул Тюрьма.
   - Ну. В ушах вон какие серьги. И бабок наверняка в сумке полно.
   - Ну?
   - Хрен гну!
   Туман, набрав побольше  воздуха,  устремился  вперед.  На  ходу  выхватил
пистолет и крикнул:
   - Эй, корова! Серьги, сумку, бабки!
   Тетка, сжимая объемную, крокодиловой кожи, сумку, удивленно посмотрела на
него. Она прищурилась и протянула нараспев, с вызывающей интонацией торговки
с сорокалетним стажем:
   - Чег-о-о?
   - Убью! - Туман выразительно махнул пистолетом.
   Тетка размахнулась и  с  чувством  влепила  ему  крокодиловой  сумкой  по
голове. Стук получился деревянный, с чмоканьем - полноценный такой,  вкусный
стук. В сумке было что-то тяжелое. Туман ошарашенно  отступил  на  несколько
шагов и нажал на спусковой крючок.
   Бах!
   Выстрел показался оглушительным. Но потом возник еще более  оглушительный
звук - это во весь голос визжала тетка, схватившись руками за голову и глядя
на аккуратненькую дырочку, появившуюся в дверце ее машины.
   Туман позорно бросился бежать. Тюрьма устремился  следом  за  ним.  Голос
толстухи еще долго  завывал  вдалеке,  а  потом  к  нему  присоединился  вой
милицейской сирены.

***

   Шварцу удалось выгодно сбыть доставшуюся ему долю  героина,  он  прибавил
предыдущие накопления и по дешевке  приобрел  "шестерку"  -  старенькую,  но
вполне годную. Руки у него были золотые, так что смотрелась она вполне.
   - Красавица, - твердил он, с гордостью протирая тряпкой мятый бок  своего
мустанга.
   Вся компания собралась во дворе дома Шварца и обозревала приобретение.
   Тюрьма снисходительно улыбался - он не мог  понять  пристрастия  людей  к
этим железякам:  и  почему  их  почти  одушевляют,  готовы  тратить  на  них
последнее.
   - Банка консервная, - презрительно скривился  Туман.  -  Колеса  на  ходу
отвалятся.
   - Да ладно, - махнул рукой Шварц.
   - Чего ладно? Закрутел теперь, да?
   - Ты чего? - удивился Шварц, сжимая  тряпку  и  глядя  во  все  глаза  на
Тумана.
   - А ниче! - Туман сплюнул.
   Он привычно исходил желчью. Ему не нравилось, что Шварц  имеет  машину  и
права, что он умеет водить. Кикимора оценила приобретение по-своему:
   - Интересно, как трахаться на заднем сиденье?
   И заработала пинок от Тумана, так и не поняв, за что, собственно.
   Злоба одолевала Тумана все больше. Он умудрился максимально сбавить  дозу
героина, закатываемого ежедневно в вену, и, по его расчетам, порошка  должно
было хватить еще надолго - в сутки уходило не больше двух десятых грамма.
   После того позорного бегства от толстой тетки шишка  еще  долго  украшала
его низкий лоб. В сумке действительно было что-то  увесистое  и  твердое.  А
шишка была напоминанием о том,  что  не  все  в  мире  происходит  так,  как
хочется.
   Вместе с зависимостью от наркоты у Тумана росла  аналогичная  зависимость
от пистолета Он уже не  расставался  с  ним  ни  на  миг,  рискуя  ненароком
залететь. И не мыслил, как выйдет из  дома  без  оружия.  Без  пистолета  он
ощущал себя маленьким, а с пистолетом будто  прибавлял  в  росте,  наливался
силой.
   Ему снова хотелось испытать, как пистолет бьет  в  руку  отдачей  и  пуля
устремляется в цель - в человека. Никакой радости стрелять по банкам. Оружие
создано для того, чтобы убивать. И западло использовать его на другое.
   Тюрьма после неудачного разбоя как-то сник. И  разговоры  о  рациональном
использовании оружия если и заходили вновь, то как-то быстро затихали.
   Дни тянулись вяло. Денег не хватало. Подвальные  братья  ограбили  как-то
темной ночью чью-то дачу  на  Васильевской  пустоши.  Что  наворовали  -  по
дешевке тут же и толкнули.
   - И это при четырех стволах и мешке патронов, - обиделся на жизнь Тюрьма.
- В "Морозко" бабок нет зарулить.
   - Все, на хер, - воскликнул Туман. - Надо искать, кого трясти.
   В тот вечер Туман и Тюрьма решили обуть какую-нибудь тачку.  И  вышли  на
промысел. Но ничего достойного не попадалось.  Или  какая-то  рухлядь,  даже
магнитолы  нет,  или  мигала  противоугонка,  или  места  были  людные,  или
ментовская машина проедет. Близилась полночь.
   - Невезуха, - сказал Туман.
   Они дошли до конца улицы Браермана и вышли  к  глухому  забору  гаражного
кооператива. Здесь город заканчивался.
   - Давай обратно, - предложил Туман. Тут Тюрьма остановился как вкопанный.
   - Ни фига себе! "Крузер".
   - В натуре, - кивнул Туман.
   - И, кажись, противоугонка не мигает. Какой дундук его сюда  поставил?  -
Подойдя к "Лендкрузеру", Тюрьма провел рукой по гладкой  лакированной  синей
поверхности. - Красавец.
   Действительно, мощная машина  с  широкими  шинами,  гнутым  бампером,  на
котором пристроились противотуманные фары, с тонированными стеклами и  всеми
возможными прибамбасами, внушала уважение и какой-то трепет.
   - Вот такую тачку  нужно  иметь,  -  воскликнул  Туман.  -  А  не  дерьмо
металлическое, как у Шварца.
   -  Знаешь,  сколько  джиповые  навороты  стоят?  -   Тюрьма   подошел   к
противотуманным фарам и начал деловито отвертывать одну из них.
   Туман бродил кругами, приискивая, чем бы взломать дверцу. В салоне лежали
объемистые пакеты. Нет, воистину нужно быть кретином, чтобы  оставить  такую
тачку в глухом месте.
   Зачем ее там оставил хозяин -  так  и  осталось  непонятным.  Но  оставил
ненадолго. Он уже появился из-за гаражей. В темноте мигал красный огонек его
сигареты.
   Хозяин  на  миг  застыл,  удивленно  глядя,  как  какой-то  мелкий   прыщ
расковыривает его драгоценный "Лендкрузер". А потом гаркнул:
   - Чего, шпана, припухли?
   Туман еще пару месяцев назад при таком оклике тут же сделал бы  ноги,  но
теперь, выпятив грудь, поинтересовался:
   - А ты кто такой?
   - Жора Плотник. Что, гниденыш, не слышал о  таком?  -  Жора  приближался.
Фигуру он имел внушительную и немало преуспел в вольной борьбе. Так  что  на
случай  драки  соотношение  сил  было  примерно  такое,  как  если  бы   два
"Запорожца" надумали задавить танк.
   Туман, конечно, слышал о Жоре  Плотнике,  главном  городском  авторитете,
державшем две бензозаправочные станции и городской рынок И еще недавно  одно
это имя возымело  бы  волшебную  силу  -  улепетывал  бы  он,  только  пятки
сверкали. Но порой даже два месяца - это время, за которое человек полностью
меняется. И Тумана будто злая сила потянула за язык, и  он  бросил,  ощущая,
как голова сладко кружится от собственной дерзости:
   - Пидор ты, Жора!
   - У, блин, - больше удивился, чем разозлился Плотник, развернул  плечи  и
ринулся на таран. Первым на его пути находился Тюрьма, не разделявший куража
своего приятеля и уже проклинавший все на свете. Связаться с Плотником - это
надо додуматься!
   Тюрьма проворно отскочил в сторону. Плотник  не  успел  его  сграбастать,
иначе Тюрьма угомонился бы надолго...
   - Передавлю, сопляки! - взревел Плотник. И ощутил, как в спину его что-то
тупо ударило. Грохот он услышал позже... Он покачнулся. Нашел  в  себе  силы
обернуться, еще не понимая до конца, что  происходит.  Земля  качнулась  под
ногами. Будто загудели где-то внутри электрические провода и сознание начало
уплывать.
   - Уроды, - прошептал он с каким-то укором.

***

   - Пожалуйста, - Аркаша, зайдя в кабинет  начальника  уголовного  розыска,
кинул "Московский комсомолец" на  стол.  -  Статья  "Открыт  сезон  весенней
охоты".
   - Ну да, - кивнул Павлов.
   - "Передел сфер влияния в Подмосковье. Убит известный авторитет".
   - Кому это он известен?
   - Теперь всей России.
   Для районного масштаба событие было действительно из ряда вон  выходящее.
Конечно, их захолустный подмосковный район - еще далеко не столица.  Но  тут
проходила  трасса  на  Минск,  стояли  бензозаправки.  И   снова   запыхтел,
очухавшись,  фарфоровый  завод.   Худо-бедно   давал   какую-то   продукцию,
производил соки и томатную пасту овощесовхоз. Так что  денежки  водились,  а
значит, братве было что делить. И свои разборки были, и стрельба  гремела  в
свое время вовсю. Но уже два года как все  утряслось.  В  криминальном  мире
прочно утвердился на командных высотах Плотник  со  своей  командой.  Будучи
человеком разумным и спокойным, никого он особо не напрягал, давал и  другим
жить, но за свой кусок был готов горло выгрызть. Ничего не предвещало  новых
криминальных войн. Угрозыск братву  особо  не  трогал,  пока  та  занималась
своими делами и не лезла в примитивную уголовщину. Однако время  от  времени
беспокойные птенцы гнезда Плотникова то лепили  несанкционированный  "папой"
разбой,  то  ставили  на  уши  какой-нибудь  кабак,  тогда   Павлов   их   с
удовольствием вязал, возил мордой об стенку  в  своем  кабинете,  опускал  в
самую "лучшую" камеру, а потом с интересом наблюдал,  чем  закончится  дело.
Обычно кончалось ничьей - шла отстежка в  суд  или  прокуратуру,  и  бандиты
получали условные сроки.
   - Чего ты за этих подонков башляешь? - спросил как-то Павлов у  Плотника,
когда тот отмазывал влетевших на грабеже своих орлов - они сняли  сережки  с
заезжих шлюх и еще отмордовали девах. - Они тебе что, так дороги?
   - Пойми, Кондратьич, это моя братва, - виновато развел руками Плотник.  -
Если я их не буду отмазывать, уважение потеряю.
   - М-да.
   - Но я не в претензии, если ты им своей властью все кости переломаешь.
   - А это уж тебя не спрошу.
   Пакта о ненападении между розыском и  бандатвой  не  было,  хотя  Плотник
неоднократно пытался подъехать к Павлову с предложением спонсорской  помощи,
притом весьма щедрой. Павлов имел воспитание старорежимное, которое в  новых
условиях не способствует наполняемости карманов, и всегда посылал  районного
авторитета коротко и емко. Вообще-то, он с радостью привлек бы  к  уголовной
ответственности и самого Плотника, но формально было не за что. Он  числился
бизнесменом. И пусть им РУБОП занимается.
   Но вот только раскрывать убийство приходится розыску.
   Первые сутки оперативники по наработанной методике рыли землю  -  дом  за
домом обходили жителей, опрашивали  каждого,  устанавливали,  чем  занимался
Плотник последние часы своей жизни, составляли списки  друзей  и  врагов.  И
ничего интересного так и не  нашли.  Выяснилось,  что  Плотник  за  каким-то
чертом поехал к гаражам - это в десяти минутах ходьбы от его дома.  Что  ему
там понадобилось -  так  и  осталось  без  ответа.  Киллер  поджидал  его  у
оставленной машины. В карманах  у  криминального  авторитета  лежало  триста
баксов, но их не взяли. Значит, версия ограбления отпадает.
   Аркаша уселся на стул напротив Павлова и закурил. Тут в дверь  постучали.
Двое оперативников втолкнули в кабинет Золотого. В  помещении,  и  без  того
тесном, стало вовсе не повернуться.
   - По кабинетам, - кивнул Павлов операм и поглядел на  Золотого.  -  А  ты
садись.
   - Я лучше присяду, - невесело хмыкнул Золотой. Он отпарился в  камере  за
тот самый извлеченный из-за холодильника пистолет  трое  суток.  Потом  дело
начало увядать. С доказательствами было дело швах. Светка взяла обратно свои
слова, что пистолет принадлежал Золотому. И он вышел на свободу, вернулся  к
ней, наставил ей фингал. И после этого они опять зажили, как голубки.
   - Ну что, Ваня, кто твоего пахана завалил? - спросил участливо Павлов.
   - У вас хотел спросить.
   - А ты наглец, - покачал головой начальник розыска. Аркаша  встал  позади
Золотого и положил ему на плечо тяжелую руку, так что тот нервно заерзал  на
стуле.
   - Да откуда я знаю!
   - А я тебе скажу, - кивнул Павлов. - Кто второй человек в бригаде? Ты.
   - О какой бригаде речь?
   - Не об овощеводческой, Ваня... Ты  второй  человек.  Амбиций  у  тебя  -
тьма... Ты в курсе,  что  Плотник  собирается  по  каким-то  своим  делам  к
гаражам. Поджидаешь его. И дальше - один выстрел, и решение всех проблем.
   - Я? Андрюху чтобы?! - завопил Золотой, пытаясь подняться  со  стула,  но
Аркаша резко вдавил его обратно. - Да я б лучше в омут башкой!
   - Не свисти. Золотой. Нам твой кураж не убедителен, - сказал Павлов.
   - За каким хреном мне Андрюху валить? Весь бизнес на него записан. И  все
концы у него. Сейчас в бригаде раздрай начнется. Те суки, кто тихо сидели  и
вякнуть боялись, теперь послабуху требовать станут. Это мне надо? У меня при
Плотнике не жизнь, а малина была.
   - Кто его мог заказать?
   - Не знаю!
   - Все ты знаешь.
   - Слышь, мужики, как на духу, - ударил себя в грудь Золотой.  -  Если  бы
хотя бы что было - незаплаченные долги, разборки! Хотя бы  кого  напрягли  в
последний год не по понятиям! Ничего! Все чин-чинарем было,  культурно.  Все
утрясено. Живи да радуйся.
   - Все не может быть утрясено, - заметил Аркаша.
   - Почти все. И с московской, и со смоленской  братвой  договорились.  Все
путем было.
   - Всегда будет кто-то голодный, кому ваше  процветание  не  по  нутру,  -
сказал Павлов.
   - Не знаю.
   - Вон, голодная молодежь подрастает.
   - Так ведь не подросла еще.
   - Подрастет.
   - Тогда они всем дадут просраться, - задумчиво протянул Золотой. - Но это
когда будет.
   - Золотой, не крути, - похлопал его по спине Аркаша. -  За  что  завалили
Плотника?
   - Я же все сказал! Мы сами расследование устроим...
   - Дашь знать, если что узнаете? - спросил начальник уголовного розыска.
   - Поглядим.
   Павлов побарабанил ребром  ладони  по  столу,  внимательно  посмотрел  на
Золотого - тот, кажется, был искренне удручен смертью своего пахана.
   - Ладно, двигай отсюда. Золотой встал. Потом сказал:
   - Святослав Кондратьевич. Нащупаете что-то - нам свистните. Мы  сами  все
порешаем. Нам суды и прокуратуры ни к чему.
   - Иди, мафиози...

***

   Туман зачитал газету до дыр и замучил цитатами всех своих приятелей.
   - "Наши источники в правоохранительных органах полагают,  что  известного
авторитета ликвидировали конкуренты, и это является началом нового  передела
сфер влияния"... Ха-ха, - он был уже несколько дней лихорадочно возбужден.
   Шварц тягал эспандер, и ему были  до  фонаря  восторги  Тумана.  Кикимора
зевала, съежившись в углу подвала на диванчике.
   - Тюрьма, слышь, "конкуренты убрали".
   - Ну и чего? - Тюрьма откровенно скучал.
   - Передел сфер влияния.
   - И чего?
   - А, может, мы правда конкуренты... Вон, кончили  Плотника.  И  остальных
кончим. И рынок южный наш будет. Азеров на колени поставим.
   - Ну тебя на хер, - отмахнулся Тюрьма.
   - Что на хер?.. Конкуренты... Ха-ха... Круто мы под