против  подъезда  в
"Жигулях"  дежурит  милиционер.  Теперь  он  не  сомневался,  что   квартира
поставлена на прослушивание, поэтому двигался бесшумно, не зажигая света.
   Приблизившись к крепко спящей Наталье, он прикрыл ей рот  левой  ладонью,
коленом зафиксировал грудь, а пальцами правой руки аккуратно пережал  сонную
артерию. Тело девушки конвульсивно задергалось. Еще  несколько  секунд  -  и
Наталья  расслабленно  затихла,   погрузившись   в   глубокий,   близкий   к
летаргическому сон.
   У мужчины было около десяти минут, до того как она придет в себя. Взвалив
Лиганову на плечо, он так же бесшумно вышел из квартиры.
 
*** 
 
   - Красавец, - сказал Денис. - Умница. Роскошный пес.
   Бернский зенненхунд с чувством лизнул его руку и  замахал  пушистым,  как
песцовая муфта, хвостом.
   Андрей Сикорский был не столь доброжелателен.
   - Выходит, это ваша жена заложила нас ментам? - с отвращением осведомился
он.
   - Скорее это сделал я, - покаялся Зыков. - А как бы вы поступили на  моем
месте?
   - На вашем месте я не проявлял  бы  столь  повышенный  интерес  к  чужому
дамскому белью, - проворчал Сикорский. - По телефону вы толком не  объяснили
цель своего визита. Так в чем дело?
   -  Я  помогаю  милиции  расследовать  убийство  Шарля  Айма,  -  объяснил
журналист.
   - Все понятно. Вы полагаете, что я укокошил его из ревности.
   - Лично я так не думаю. А алиби у вас есть? Бизнесмен вздохнул.
   - Хотите коньяка?
   - С утра? - удивился Денис.
   - Коньяк всегда коньяк, - пожал плечами Андрей. - Что  утром,  что  днем,
что ночью.
   - Логично, - согласился Зыков. - А можно кофе... с коньяком?
   - Можно и кофе, - согласился Сикорский.
   Проницательный Штерн, сообразив,  что  гостя  сейчас  поведут  на  кухню,
первым устремился в сей райский  уголок,  где  немедленно  оккупировал  свое
излюбленное место между холодильником и  столом.  Холодильник  для  пса  был
вместилищем  бесценных  сокровищ,  пещерой  Али-Бабы,   распахивающей   свои
белоснежные врата по велению всемогущего хозяина.
   Вот и сейчас врата сокровищницы распахнулись, но зенненхунд, попытавшийся
понюхать лежащую на блюде жареную курицу, получил чувствительный  щелчок  по
носу.
   "Вот так всегда, - подумал обиженный Штерн. - Как лапу дать, так  хорошая
собачка, а тронь носом курицу - и сразу репрессии".
   Пара рюмок коньяка улучшила настроение Андрея до такой  степени,  что  он
даже перешел с Денисом на "ты".
   - Значит, тебя интересует мое алиби?
   - А оно у тебя есть?
   - Представь себе, - в голосе Сикорского звучало непонятное торжество. - В
жизни не догадаешься, с кем я был.
   - С кем же?
   - С Алисой Гусевой, так называемой невестой Шарля.
   - С Алисой? - удивился журналист. - Ты это серьезно?
   - Абсолютно, -  подтвердил  бизнесмен  и  налил  себе  еще  рюмку.  -  Мы
встретились около одиннадцати вечера в ночном  клубе  "Лиловый  мандарин"  и
провели вместе всю ночь. Жена думала, что я уехал в командировку.
   - А Шарль знал о том, что ты встречаешься с Алисой?
   - Нет, конечно, - покачал головой Андрей. - Это  вышло  случайно.  Я  уже
понял, что Айм вовсю подбивает клинья к Инне,  а  тут  неожиданно  один  наш
общий знакомый  упомянул,  что  у  Шарля  есть  невеста,  точнее,  роскошная
блондинка, которая считает себя  невестой  атташе,  а  тот  вроде  слухи  не
опровергает, хотя и подтверждать их не торопится. Этот  приятель  рассказал,
что Алиса - нечто вроде девочки по вызову высочайшего класса, и с  клиентами
она обычно встречается в "Лиловом мандарине" - хозяин клуба обеспечивает  ей
"крышу".
   Ссориться с Шарлем из-за жены я не хотел - нас связывали кое-какие  общие
дела, вот и решил отомстить ему самым что ни  на  есть  нехитрым  образом  -
трахнуть его невесту.
   - А Шарль знал, что Гусева - девочка по вызову?
   - Разумеется, знал. Он сам познакомился с ней в "Лиловом мандарине".
   - Но в таком случае его, вероятно, не слишком волновало, что Алиса спит с
другими мужчинами?
   - Понятия не имею, как относился к  этому  Шарль,  зато  я,  отодрав  его
невесту во все дыры, помимо удовольствия, получил еще и  глубокое  моральное
удовлетворение.
   - А с Натальей Лигановой ты случайно не встречался?
   - Фамилия вроде незнакомая, а  Наталий  я  знавал  разных  -  всех  и  не
упомнишь.
   - Лиганова - подруга Гусевой, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.
   - Ах, эта Наталья! - сообразил Андрей. - Изящная такая, миниатюрная. Знаю
ее. Тоже девочка по вызову. Нас Алиса в тот вечер  и  познакомила.  Брюнетка
появилась в "Лиловом  мандарине"  около  половины  третьего  ночи  с  рыхлым
толстяком,  которого  она  называла  Борюсик.  Они  с  Гусевой  почти  сразу
отправились в  дамскую  комнату  поправить  макияж,  вернулись  минут  через
двадцать, а еще через полчаса мы с Алисой  поднялись  в  номер:  в  "Лиловом
мандарине" есть номера для избранных клиентов.
   - То есть ты встречался с Натальей только раз?
   - Да, а почему ты спрашиваешь? Подозреваешь, что она  имеет  отношение  к
убийству Шарля?
   - Все может быть, - пожал плечами Денис. - Похоже, что Наталья, как и  вы
с Шарлем, испытывала глубокое моральное  удовлетворение,  соблазняя  женихов
своих подруг.
   - И откуда вокруг столько мерзости? - адресуясь к бутылке коньяка, мрачно
поинтересовался Сикорский.
   Бутылка не ответила, и бизнесмен вылил себе в рюмку оставшийся на донышке
алкоголь.
   Потерявший терпение Штерн решил напомнить о себе и, уронив тяжелую голову
на колени Дениса, горестно вздохнул.
   - Можно я дам ему печенье? - спросил журналист.
   - Дай, почему нет, - махнул рукой Андрей. - Раньше я полагал, что  термин
"черная дыра" относится исключительно к космическим  объектам.  Теперь  я  в
этом не уверен.
   - У меня дома тоже черная дыра, - усмехнулся Зыков. -  Размером,  правда,
поменьше, но так же ненасытен.
   Глаза зенненхунда  сверкнули,  тяжелые  челюсти  сомкнулись,  перемалывая
подачку, в горле булькнуло, и пес снова уставился на Дениса  полным  надежды
взором.
   - Ты случайно не в курсе, Айм не проявлял интереса к предметам старины?
   - К иконам, что ли?
   - Не обязательно к иконам. К вещам, запрещенным к вывозу из страны.
   - Если Шарль и занимался контрабандой, то мне об этом ничего не известно.
Кристально честным он не был, это  факт,  но  кто  в  этом  мире  кристально
честен?
   - А какие дела ты с ним вел?
   - Полностью законные. Он помогал заключать  сделки  с  рядом  бельгийских
фирм и, соответственно, получал за это комиссионные.  Еще  иногда  он  делал
богатым людям бельгийское гражданство. Тут, конечно, закон он преступал,  но
по мелочи, да и другие сотрудники посольства тоже были в этом  замешаны.  Но
оформление гражданства - дело не криминальное. За такое не убивают. А насчет
предметов старины мы с Шарлем ни разу не говорили.
   - Что ж! Спасибо за кофе и приятную беседу, поднялся с места журналист.
   - Постой-ка! - щелкнул пальцами Сикорский. - Кое-что мне  пришло  на  ум.
Только сейчас вспомнил.
   - Об Айме? Андрей кивнул.
   - Было это примерно месяц назад или чуть больше. Шарль устроил  мне  одну
выгодную сделку, и мы, в  натуре,  ее.обмывали.  Вот  тогда-то  я  спьяну  и
рассказал ему о "Бюро добрых услуг".
   - "Бюро добрых услуг"? - вскинул брови Денис. -  Это  нечто  вроде  фирмы
"Заря"? Уборка, мытье стекол и все такое прочее?
   - Уборка? - усмехнулся Сикорский. - Можно и так  сказать.  А  вот  мытьем
стекол там точно не занимаются. Только имей в виду - это  все  строго  между
нами. Давать показания в милиции я не намерен. В  случае  чего  -  от  всего
отопрусь.
   - Договорились.
   - Так вот, я занимаюсь бизнесом, а бизнес, как ты сам понимаешь, в  нашей
стране без "крыши" не бывает. Месяца полтора назад я  оказал  услугу  одному
типу из "крыши"  -  деньгами  его  выручил,  иначе  бы  его  пристрелили  за
карточный долг. В награду он и рассказал мне  о  "Бюро  добрых  услуг".  Дал
адресок электронной почты и пароль особый сказал - без него, мол, сколько ни
пиши - не ответят.
   - Заказные убийства? - догадался Денис.
   - И убийства тоже. Все, что  угодно,  лишь  бы  клиент  выложил  денежки.
Устранение  конкурентов,  киднеппинг,  поджоги,  похищение  документов   или
ценностей, словом, весь  криминальный  спектр.  И  заказчик,  и  исполнитель
полностью  анонимны.  Половина  денег  вперед,  половина  потом.  Люди   там
серьезные, поэтому обманов не бывает - случайный человек пароль  не  узнает.
Даже не помню, с чего у нас с Шарлем  начался  этот  разговор.  Кажется,  он
спросил чисто гипотетически, как в России находят исполнителей для "особых",
нестандартных поручений. Я сдуру решил похвастаться своей  осведомленностью,
вот и назвал Шарлю адрес и пароль.
   - И что дальше? Он воспользовался ими?
   - Понятия не имею, - покачал головой Андрей. - Больше у нас об этом  речь
не заходила.
   - То есть, если ты назовешь мне  адрес,  я  смогу,  при  желании,  нанять
киллера?
   - Теперь уже нет, - покачал головой Сикорский. - Пароль там каждый  месяц
меняется, чтобы ненужные люди отсеивались, а нового я не знаю.
   - А электронный адрес какой? - полюбопытствовал Зыков.
   - Адрес отличный, - ухмыльнулся бизнесмен. - Раз услышишь - не  забудешь.
Мать-Тереза, собака, хотмэйл, точка, ком.
   - Действительно, "Бюро добрых услуг", - согласился Денис.
 
*** 
 
   В десять часов утра Наталья на допрос в управление не явилась. Не было ее
и в половине одиннадцатого, и в  одиннадцать.  Матюгнувшись,  Колюня  Чупрун
позвонил на мобильный Игорю Белокурову, сменившему Женю Сечкина на  посту  у
подъезда Лигановой.
   Узнав, что никаких разговоров в квартире не велось, а с шести утра, когда
Игорь заступил на пост, и до настоящего момента там вообще  не  было  слышно
никаких  звуков,  то  есть  Наталья  еще  не  проснулась,  Колюня  еще   раз
матюгнулся, сел в машину и помчался к дому Лигановой.
   - Сбежала, стерва, - бормотал опер. - Провела-таки меня, зараза. Эх, надо
было сразу ее арестовать.
   - Из подъезда она не выходила, - заверил Чупруна Белокуров. - Через  окно
тоже сбежать не могла: все окна ее квартиры выходят на эту сторону.  Другого
выхода из дома нет.
   - Будем надеяться, что она спит, - ответил опер  и,  поднявшись  к  двери
Натальи, нажал на кнопку звонка.
   - От такого шума и мертвый бы проснулся, - заметил  Игорь,  когда  Чупрун
проделал это в пятнадцатый раз. - Что будем делать? Продолжим наблюдение или
войдем в квартиру?
   - Толку от вашего наблюдения, как с евнуха приплода, - фыркнул Колюня  и,
немного подумав, принял решение:
   - Зови понятых. Будем вскрывать замок.
   - А смысл? Если она сбежала, нам это ничего не  даст,  только  время  зря
потратим. Обыск мы у нее еще вчера сделали.
   - А если не сбежала? - посмотрел на Игоря Чупрун.
 
*** 
 
   В случае Паши Зюзина поговорка "утро вечера мудренее" категорически  себя
не оправдывала. Для опального "гиббона" утро было столь  омерзительным,  что
майор предпочел бы вообще не просыпаться.
   Голова  разламывалась  и  гудела,  тусклый  свет,   льющийся   из   окна,
безжалостно резал глаза, а тело ныло так, словно это Пашу, а не ненавистного
покойника, по непонятной причине решившего испортить Зюзину жизнь, выбросили
на асфальт из окна пятого этажа.
   Майор сделал усилие и сел на кровати. Сжав  руками  виски,  Паша  жалобно
застонал. Еще немного - и он не выдержит.  Спасти  майора  от  убийственного
похмелья могло лишь одно веками проверенное средство,  которого,  по  закону
подлости, у него-то и не было.
   Спотыкаясь о разбросанные на  полу  пустые  бутылки,  Зюзин  добрался  до
прихожей и со стоном натянул куртку, в  кармане  которой  чудом  сохранились
последние сорок рублей.
   "На бутылку хватит, - подумал майор. - А что потом?"
   Ответа на этот вопрос Зюзин не знал,  а  думать  над  ним  не  было  сил.
Преодолевая предательскую слабость в членах,  Паша  двигался  к  магазину  с
упорством ползущего через лес Мересьева. Добравшись до цели, майор  приобрел
бутылку водки, дрожащими руками  сорвал  с  нее  крышечку  и  жадно  высосал
содержимое прямо из горла.
   Боль в голове смягчилась, тело почти не ныло, приобретя взамен обманчивую
легкость. Причудливыми  зигзагами  Паша  двинулся  обратно  к  дому,  мечтая
залезть в постель и уснуть.
   Зюзин так и не понял, сколько времени он возвращался в  родные  пенаты  -
час, год, а может быть, целый век. В любом  случае  до  дома  он  так  и  не
добрался, зато местность вокруг него стала совсем незнакомой.
   "Прямо как заколдованный лес", - затравленно подумал майор.
   Словно  в  подтверждение  его  мыслей  перед  Пашей  неожиданно  возникла
бревенчатая избушка на  курьих  ножках.  Избушка  эта  была  маленькая,  как
собачья конура, а из ее нутра бил в ноздри устойчивый запах мочи.
   "Вот здесь я и буду жить, - с пьяным умилением решил  майор,  отвечая  на
свой полузабытый вопрос: "А что потом?" - Почему бы и  нет?  С  работы  меня
выперли, денег нет, дом свой я потерял и уже, наверное, не найду, а  избушка
справная, добротная. Раз курьи ножки  -  выходит,  баба-яга  тут  прописана.
Прилетит сейчас старая на метле, накормит меня, напоит, в баньке попарит  да
спать уложит. И буду я с этой самой ягой жить-поживать да  бражку  попивать.
Хоть какая-то перспектива..."
   В ожидании бабы-яги майор на четвереньках  забрался  в  тесное  избушкино
чрево, и,  свернувшись  клубком  на  грязном  полу,  провалился  в  странное
забытье, в котором сны причудливым образом мешались с явью.
   В зыбком мареве полусна услышал Паша Зюзин мужские голоса.
   - Гуляй, Тротил, гуляй!
   - Фу, Пахан, не смей жрать эту гадость!
   - Ну почему эти кобели не успокоятся, пока все вокруг не обоссут?
   - Свою территорию метят. Совсем как люди. Некоторое время беседа текла  в
том же ключе, и майор почти было отключился, как его  затуманенное  сознание
встрепенулось, автоматически выхватив из бессмысленного потока  слов  весьма
болезненную для Паши фразу.
   - Слышал,  как  "гиббонам"  к  посту  жмурика  подкинули  со  свечкой?  -
осведомился более низкий голос.
   - Кто же про это не слышал? - усмехнулся неприятный режущий тенор. -  Вся
Москва уже два дня хохочет, остановиться не может. Так им, козлам,  и  надо.
Вчера на Варшавке полсотни баксов с меня срубили ни за что ни про что. Я  уж
думаю - может, моего "мерина" под "запора" замаскировать?
   - Крутая задумка, - оценил баритон. - Так и напиши  крупными  буквами  на
боку у своего "шестисотого": "Запорожец". Мадэ ин Хохляндия. Баксов нет".
   - Вот-вот. А в качестве эмблемы нарисую кусок сала.
   - Так я к чему о трупе заговорил-то. Знаешь, чьих рук это дело?
   - Нет.
   - Я вчера был в ресторане и случайно услышал, как пьяный Клоп похвалялся,
что это он так схохмил.
   - И ты на это клюнул? - усмехнулся  тенор.  -  Клопу  и  трезвому  нельзя
верить, а уж когда выпьет, он тебе  такие  байки  сочинит  -  любой  фантаст
обзавидуется.
   Голоса становились все глуше,  Паша  Зюзин,  качаясь  на  мягких  волнах,
уплывал в безбрежный голубой океан. Милицейский жезл в его руке  превратился
в сияющий меч, правда, тоже полосатый.
   - Стой! - размахивая мечом, кричал майор проплывающим  мимо  крейсерам  и
линкорам. - Вы превысили скорость! Развернулись в неположенном  месте!  А  у
вас почему корма плохо вымыта? Непорядок! А фары где? Где, я вас  спрашиваю,
передние фары? А ну-ка, платите штраф, штраф, штраф, штраф, штраф...
   Где-то на краю сознания пьяного майора затаилось неясное  воспоминание  о
том, что тело бельгийского атташе на его пост подбросил некий Клоп.
 
*** 
 
   - Тепло ли тебе, девица, тепло  ли  тебе,  синяя?  -  мрачно  пробормотал
Колюня Чупрун, глядя на бледную  до  синевы  Наталью,  чинно  возлежащую  на
кровати поверх одеяла.
   Ее тело уже успело окоченеть. Девушка, одетая в  короткую  полупрозрачную
ночную рубашку, лежала в классической позе покойника в гробу. В сложенных на
груди руках она держала свечу, правда, на этот раз не зажженную.
   - Тот же почерк, что и  в  деле  об  убийстве  атташе,  -  заметил  Игорь
Белокуров.
   - Это ничего не  значит,  -  возразил  Колюня.  -  История  с  подкинутым
"гиббонам"  покойником,  особенно  после  операции  захвата  в  "Контрольном
выстреле", стала притчей во языцех, так сказать, образцом бандитского юмора.
Это мог быть и подражатель.
   - Где, интересно, она ухитрилась так вывозиться? -  спросил  Игорь.  -  В
квартире вроде идеальная чистота.
   Ночная  сорочка  девушки  была  покрыта  серыми  пятнами,  в  белоснежных
кружевах застряла пыль и комочки грязи. Было очевидно, что из  квартиры  она
выходила.
   - Хотел бы я знать, куда ее носило в ночной сорочке,  -  покачал  головой
Белокуров. - И как она ухитрилась незаметно выбраться из дома?
   - Не носило, а носили, - поправил Чупрун.
   - Ты хочешь сказать, что убийца вынес ее из квартиры, извозил в грязи,  а
потом притащил обратно и убил? Но мы  же  вели  наблюдение!  Это  совершенно
нереально. В доме нет второго выхода!
   Наморщив лоб, Колюня смотрел на точеные бедра Натальи. Смуглые, упругие и
легкие,  они  были  чудо  как  хороши.  У   самого   края   сорочки   сквозь
полупрозрачную ткань дразняще просвечивал  темный  треугольник.  Тугие,  как
наливные яблоки, груди вызывающе торчали, вонзая в  тонкие  кружева  твердые
острия сосков.
   Помимо воли, опера охватывало возбуждение, мешавшее ему  сосредоточиться.
Ему хотелось схватить  девушку,  впиться  поцелуем  ей  в  рот,  встряхнуть,
разбудить от сна, как спящую красавицу из сказки. Несправедливо,  что  такая
красота должна исчезнуть, разложиться, истлеть, превратиться в прах.
   "О чем я только думаю, - одернул себя Чупрун. -  Совсем  сдурел  от  этой
работы. Мозгами шевелить надо, а не слюни над трупом пускать.  Так.  Значит,
из дома никто не выходил, но Наталью бесшумно забрали и вернули в  квартиру.
Вчера убийца Айма тоже не вышел из дома. Он ушел через подвал. Вот оно!"
   - Надо осмотреть подвал, - Колюня резко повернулся к Белокурову. -  Держу
пари, что убийца прятал  Наталью  там.  Вот  и  объяснение  грязным  пятнам.
Оставайся здесь и жди следственную бригаду, а я прослежу, чтобы жильцы около
подвала не топтались.
   - Надо же, подвал! - хмыкнул Игорь. - Действительно,  очевидно.  Странно,
что я сам об этом не подумал.
 
*** 
 
   Паша  Зюзин  очнулся  от  холода.  В  голове  немного   прояснилось,   и,
поморщившись от бьющего в нос запаха мочи, он понял, что  волшебная  избушка
на курьих ножках оказалась самым обычным домиком, стоящим в  центре  детской
площадки.
   Это означало, что  баба-яга  не  прилетит,  чтобы  накормить,  напоить  и
попарить в баньке исстрадавшегося майора.
   Болезненно поморщившись, Паша  встал  на  четвереньки  и,  пятясь  задом,
выбрался на волю. Порыв колючего ветра хлестнул его по лицу.
   "Как отвратительно в России по утрам", - подумал  Зюзин,  хотя  было  уже
далеко не утро.
   Покачиваясь под ударами ветра, майор пытался сообразить, где он находится
и как он вообще здесь оказался. Кажется, он шел домой.  Шел,  но  так  и  не
дошел. И где же его дом?
   Оглянувшись  по  сторонам,  Паша  попытался  сориентироваться,  и  удача,
казалось, навек от него отвернувшаяся,  на  этот  раз  улыбнулась  опальному
"гиббону". В  глаза  Зюзину  бросилась  яркая  вывеска:  "Медицинский  центр
"Мадонна". Аборты в день обращения".
   Теперь майор  знал,  где  он  находится.  В  соседнем  дворе  жил  Денис,
журналист, написавший книгу для Психоза. Паша однажды заходил к нему в гости
- "обмыть" права, которые он по дружбе выписал для жены Зыкова за полцены.
   Сонный мозг майора заработал,  извлекая  из  глубин  подсознания  смутные
обрывки ассоциаций.
   Он слышал, как Психоз беседовал с  Денисом.  Где  это  было?  Кажется,  в
"Космосе-2". Кажется, речь шла о книге. А  потом?  О  чем  же  они  говорили
потом?
   Некая исключительно важная мысль юрким мотыльком