веревки, обычно дергавшей 
его за шею, удивленно оглянулся на мальчика. 
  - Иди! Иди же! - плача, крикнул ему Филька. 
  Черные Уши понюхал снег, несколько секунд простоял в нерешительности, а потом 
быстро побежал к лесу. Уже у самой его кромки, он повернул морду, еще раз 
оглянулся на Фильку, точно прощаясь, и скрылся между елями. 
  Филька долго смотрел на его следы на снегу, а после зашвырнул ошейник в сугроб 
и побежал к поселку. 
   
  Рассказ двадцать третий. 
  ДРЕССИРОВЩИК 
   
  Коля Егоров посмотрел по телевизору выступление Куклачева - знаменитого 
дрессировщика кошек, и ему тоже захотелось стать дрессировщиком. Так как своего 
кота у них не было - у мамы была алергия на кошачий пух - то Коля кликнул клич 
на весь 7 "А": 
  - Люди! У меня к вам просьба! У кого есть кошки, принесите их ко мне в 
субботу! 
  - А котов тоже приносить? - спросил двоечник Петька Мокренко, известный тем, 
что всегда задавал идиотские вопросы. 
  - И котов тоже, - подтвердил Егоров. 
  - А зачем тебе наши кошки? - спросила Ритка Самойлова, обладательница 
роскошного кота-перса, которого звали Барон де Круазан. 
  - Я буду их дрессировать, как Куклачев. А когда выдрессирую, буду выступать с 
ними по всему миру, - объяснил Коля. 
  - А деньгами делиться будешь? Хочешь наших кошек за просто так использовать, 
без всякой материальной компенсации? - спросил Антон Данилов. 
  - Я о деньгах пока не думал. Я, наверное, буду бесплатно выступать! - сказал 
Коля. 
  - У меня тоже вопросец! Ты наших котов насовсем просишь или на время? - 
поинтересовался Филька Хитров. 
  - На время. Я с ними буду в выходные заниматься, а вечером вы их будете снова 
домой забирать. 
  - Ладно, - кивнул Филька. - Посмотрим, что из этого получится! 
  В субботу в двухкомнатной квартире Егоровых собралось сразу несколько кошек. 
Хорошо, что родителей не было дома, иначе им стало бы плохо. На маминой подушке, 
брезгливо щурясь, сидел благородный Барон де Круазан. Черный с белым кот 
Тимошка, принесенный Филькой, с подозрительной настойчивостью обнюхивал шторы и 
углы. На столе рядом с компьютером, обозревая с высоты все происходившее в 
комнате, сидел Васька - крупный, короткошерстный кот с расцарапанным носом и 
прокушенным ухом. Это был кот Петьки Мокренко, первый забияка, крысолов и 
попрошайка во всем поселке. 
  Диана, маленькая аккуратная кошечка, принадлежавшая Антону Данилову, 
благоразумно лакала молоко из блюдца. 
  Сами хозяева кошек стояли в дверях комнаты и с нетерпением готовились 
наблюдать, как Коля будет дрессировать их питомцев. 
  - Трюк первый! Прыжки в обруч! - торжественно провозгласил Егоров. 
  Он взял обруч, приблизил его к Барону де Круазану и, поманив того сосиской, 
крикнул: "Алле-ап!" Но вместо того, чтобы прыгнуть, персидский кот соскочил с 
подушки и спрятался под шкаф. Сколько Коля не кричал: "Алле-ап!" и не размахивал 
обручем, Барон де Круазан не покинул своего убежища. Не манила его и сосиска: 
Коля подносил ее к самому носу Барона, а тот только отворачивался. 
  - Он у нас сосиски не любит. Он только гусиную печенку ест и специальные 
деликатесные консервы для кошек, - сообщила Ритка. 
  - Ха! Во дурак-то! - сказал Петька Мокренко. - А наш Васька даже морковь 
лопает и говяжьи кости. А позавчера поймал крысу и всю ее сожрал, кроме лап и 
хвоста. 
  - Крыса - это мясо, а оно нужно для мышц! - назидательно сказал Антон. 
  - Тьфу! Вы не могли бы о чем-то другом говорить? - поморщилась Ритка. 
  Отчавшись добиться чего-то от Барона де Круазана, Коля Егоров занялся 
филькиным котом Тимошкой. 
  - Трюк второй! - возгласил он. - Хождение между ног! Смотри, Тимошка, это 
очень просто: я делаю шаг, и ты пробегаешь у меня под ногой, делаю еще шаг и ты 
повторяешь то же самое. 
  Но несмотря на такое внятное объяснение, Тимошка все равно ничего не понял. 
Закончив обнюхивать штору, он вспыгнул на подоконник и стал нюхать горшки с 
цветами. 
  - Он ради сосиски ничего не будет делать! Все равно мы его рыбой кормим! - 
сказал Филька. - Ты сделай бантик из бумаги и попробуй заинтересовать его 
бантиком. 
  Коля сделал бантик, привязал его к нитке и, шагая, стал протаскивать его у 
себя под ногой. Тимошка покосился на бантик и продолжал нюхать горшки. 
  - Он сейчас не в настроении играть. Без настроения он не играет! - сказал 
Филька. 
  - Хорошенькое дело! - фыркнул Коля. - Представь, будет у меня выступление. 
Людей соберется полный цирк, а твой Тимошка будет бездельничать. И что я 
зрителям скажу: "Простите, уважаемые зрители, но у кота нет настроения!" 
  - Оставь его в покое! Попробуй моего подрессируй! - предложил Петька Мокренко. 
- Мой ужасно сообразительный. У нас сосед с рыбалки вернулся, живых карасей на 
балконе в таз положил, а наш Васька по перилам перебрался и все украл. Сосед 
заметил, выскочил, а наш с последним карасем в зубах на свой балкон перебежал и 
там карася сожрал. 
  - А что сосед? - спросил Антон. 
  - Что он сделает? Между балконами загорожено, а лезть по перилам - сорваться 
можно. 
  Коля выкатил из-под кровати игрушечный грузовик. 
  - Трюк третий! Я его сам придумал! - гордо объявил он. - Нужно поставить 
передние лапы в кузов, а задними перебирать и толкать машину вперед. 
  Коля поднес сосиску к носу кота Васьки, показывая тому, что он получит, если 
выполнит трюк. Он уже хотел убрать ее, как вдруг Васька сделал быстрое движение 
головой, вцепился в сосиску, выхватил ее из рук у дрессировщика и утащил за 
компьютер. 
  - Отдай! Ты ее не заслужил! - кричал на него Коля, но кот только шипел. 
  - Не отдаст! - убежденно сказал Мокренко. - И руку к нему лучше не засовывай, 
а то поцарапает! 
  Тем временем кошка Антона Данилова допила все молоко и теперь трогала лапкой 
пустое блюдце. Внезапно у Коли возникла идея. Он схватил блюдце, налил в него 
молока и поставил в кузов грузовичка. Кошка немедленно поставила в кузов 
передние лапы и стала лакать. Неустойчивый грузовичок тронулся и поехал, и 
Диана, продолжавшая лакать, вынуждена была перебирать задними лапами. Если 
смотреть со стороны, похоже было, что кошка его толкает. 
  - Получилось! У меня получилось! - радостно завопил юный дрессировщик. 
  - Деньги делим пополам! Или нет, не пополам! Мне девяносто процентов, тебе - 
десять. Кошка ведь моя! - закричал Антон Данилов. 
  В этот момент грузовичок столкнулся с ножкой стула под которым сидел Барон де 
Круазан и опрокинулся. Испуганная Диана метнулась под шкаф. Барон де Круазан, 
перепугавшийся не меньше, чем она, вспрыгнул на подоконник и свалил два горшка с 
цветами. Кот Тимошка, приняв это за нападение, выгнул спину, зашипел и сцепился 
с персом. Вначале коты обменялись ударами передних лап, а потом упали на бок, 
зажмурились и стали драть друг другу животы когтями задних лап. Они скатились с 
подоконника и продолжали схватку уже на полу. 
  Доевший сосиску кот Васька был не из тех, кто пропускает хорошую драку, не 
вмешиваясь. Он спрыгнул со стола и принял участие в схватке. Теперь уже три кота 
царапали и кусали друг друга, мяукая при этом дурным голосом. 
  В драке не принимала участия только Диана, наблюдавшая за ней из-под шкафа. 
  - Разнимите их! Вашим беспородным кошакам ничего, а моего породистого подерут! 
Он никогда в жизни не дрался! - перепугалась Ритка. 
  Коля и Филька бросились к перекатывающемуся по полу клубку и стали его 
растаскивать. Но вошедшие в азарт коты вырывались и бросались друг на друга. 
Наконец Петька Мокренко догадался схватить лейку и разлить их водой. Коты, шипя, 
разбежались по разным углам комнаты. 
  - Ты что сделал? Персов нельзя мочить! Если вода попадет ему в ухо, он 
оглохнет! - всполошилась Ритка. 
  Она схватила в охапку своего Барона фон Круазана и выбежала с ним из комнаты. 
  - Хватит с меня! Чтобы я еще раз согласилась принести вам своего кота! И не 
надейтесь! - крикнула она напоследок. 
  - На мою Диану тоже не рассчитывай! Я сам буду ее дрессировать и делиться ни с 
кем не собираюсь! - заявил Антон и тоже ушел. 
  Петька хотел было остаться, но его кот Васька воспользовался тем, что входная 
дверь открыта и улизнул на лестницу. 
  - Стой, паразит! Стрелять буду! - закричал Мокренко, бросаясь за ним следом. 
  В комнате остались только Филька Хитров и Коля Егоров. 
  Коля уныло сел на диван и подпер руками подбородок. 
  - Вот все и накрылось медным тазом! - сказал он грустно. 
  - Не унывай! - сказал Филька. - Кошки - животные для дрессировки слишком 
капризные. Попробуй кого-нибудь попроще. Кстати я тут недавно читал про 
тараканьи бега. 
  - Про какие тараканьи бега? 
  - Бега гоночных тараканов, - пояснил Хитров. - Их наши эмигранты после 
гражданской войны изобрели. Берешь большую коробку, внутри ставишь перегородки, 
вроде беговых дорожек, и запускаешь тараканов. Какой таракан первым пересечет 
финишную черту, тот и победил. 
  Коля с сомнением посмотрел на Фильку, а потом, моментально загоревшись новой 
идеей, схватил спичечный коробок и помчался в ванную ловить тараканов. 
   
  Рассказ двадцать четвертый. 
  БИТВА ТИТАНОВ 
   
  Почти каждый месяц по 7 "А" - да что там по 7 "А", по всей школе! - 
прокатывались волны увлечений. Эти волны захлестывали повально всех, и не было 
никого, кто остался бы в стороне. Вначале увлекались роликовыми коньками, затем 
постепенно перешли на резиновые маски монстров, с них на водяные пистолеты и 
брызгалки, а потом внезапно вся мужская половина седьмых классов увлеклась 
армреслингом, то есть борьбой на руках. Правила этой борьбы просты: нужно 
поставить локоть на стол, взять ладонь соперника и, не отрывая локтя, прижать ее 
к столу. Естественно, соперник тебе в этом нисколько не помогает, а напротив 
старается прижать к столу твою ладонь. 
  Начало новому увлечению положил физкультурник Андрей Тихоныч. Он был бывший 
штангист, пузатый, широкоплечий, на животе у него на желтом шнурке всегда висел 
свисток. К своим ученикам он относился полупокровительственно-полупрезрительно. 
  - Эх вы, дистрофики, вам только за удочками прятаться! Посмотрите на себя: 
спины сутулые, животы вперед, вместо мышц какие-то фигли-мигли! - сказал он 
как-то после футбола, обозрев выстроившуюся перед ним шеренгу семиклассников. 
  - Я что тоже дистрофик? - обиженно спросил толстяк Петька Мокренко. 
  Андрей Тихоныч окинул его оценивающим взглядом. 
  - Ты не дистрофик, но мышцы тебе не мешает наростить! 
  - Мне и так силы хватает! - Петька похлопал себя по бицепсу. Хоть толстяк и не 
мог подтянуться ни разу, его кулаков боялись все одноклассники. 
  - Сейчас проверим, какой ты сильный. А ну иди сюда! - Андрей Тихоныч подошел к 
своему столу и поставил на него локоть. 
  Петька тоже поставил свой локоть, и они стали бороться на руках. Разумеется, 
сколько Мокренко не пыхтел и не наваливался, победа осталась за учителем. Но 
Петька все равно был горд, потому что Андрей Тихоныч одобрительно похлопал его 
по плечу и сказал: "А ты ничего, не дохляк!" 
  И вот на одной из перемен Петька подошел к Коле Егорову, который в этот момент 
стоял рядом с Катей Сундуковой и набирался храбрости пригласить ее погулять 
после школы, и толкнул его в плечо. 
  - Чего тебе? - спросил Коля. 
  - Давай на руках бороться! 
  - Не сейчас, в другой раз! - отмахнулся Егоров. 
  - Ага! Струсил, дистрофик! - восторжествовал Мокренко. Слово "дистрофик" 
Петька услышал впервые только сегодня и рад был возможности его обновить. 
  В другое время Коля, возможно, и пропустил бы это мимо ушей, но теперь, когда 
рядом была Катя Сундукова, все пути к отступлению были отрезаны. Он сел на стул 
и уперся локтем в парту. 
  - Ну давай, толстяк, покажи, что ты умеешь! - сказал он Петьке. 
  Мокренко уселся на ту же парту с другой стороны и сгреб ладонь Егорова своей 
огромной ручищей. 
  - Раз, два, три - начали! - скомандовал вынырнувший откуда-то Антон Данилов. 
Он недолюбливал Колю и рад был полюбоваться, как его руку прижмут к парте. 
  Мокренко засопел и навалился. Коля напряг все силы, но их хватило лишь на 
несколько секунд сопротивления. Его рука неуклонно кренилась к парте. Еще 
мгновение - и торжествующий Петька прижал ее к столу... 
  - Недолго мучалась старушка-дистрофушка! - издевательски сказал Мокренко, 
отпуская его руку. 
  - Дохляк! Тебе даже не за удочку прятаться, а за эту... за леску! - противно 
расхохотался Антон Данилов, и Коле захотелось наброситься на него с кулаками. На 
Катю Сундукову он даже глаз не поднимал: боялся увидеть на ее лице улыбку. 
  Коля вскочил, оттолкнул со своей дороги Антона и выбежал из класса. Перед 
глазами у него стоял красный туман, а вслед неслись басистый хохот Мокренко и 
похожий на повизгивание смех Антона Данилова. 
  - Ты куда? А диктант! - крикнула ему вслед Катя Сундукова, но Коля ее уже не 
слышал. 
  Дома, отшвырнув школьную сумку в угол, он бросился в комнату родителей к 
большому зеркалу. Коля стащил рубашку, майку и уставился на себя в зеркало. Из 
зеркала на него смотрел долговязый сутуловатый подросток с выступающими ребрами 
и ключицами. Коля выпрямился изо всех сил и постарался напрячь мышцы, но ничего 
не изменилось, только ребра обрисовались еще отчетливее. 
  "Дохляк, старушка-дистрофушка!" - услужливо выплыли из памяти оскорбительные 
слова. Это было так обидно, что Коля дал себе клятву, что не съест ни одного 
мороженого и ни часу не станет играть в компьютер, пока не сделается сильнее 
Мокренко и не сможет на глазах у всего класса прижать к парте его руку. 
  И Коля решил тренироваться. Первым делом он достал книгу по атлетизму и 
прочитал ее от корки до корки, а стены своей комнаты увешал плакатами с 
культуристами, чтобы вид их мышц подстегивал его. Не прошло и недели, а Егоров 
знал уже все про бицепсы, трицепсы, широкие мышцы спины, верхние грудные и 
нижние грудные, а также про сгибатели бедер, голень и пресс. 
  Потом он взял толстую тетрадь, составил себе график упражнений по дням недели 
и стал упорно заниматься, делая нужное количество подходов и с каждым разом 
немного увеличивая вес. Первые несколько дней мышцы ныли после тренировок, но 
постепенно боль становилось все слабее и слабее: тело привыкало к нагрузкам. 
Особое внимание Коля уделял мышцам рук и плеч - ведь именно они были нужны ему 
больше всего, чтобы справиться с Мокренко. По вечерам же, когда его отец 
возвращался домой, Коля боролся с ним на руках, отрабатывая технику. 
  Результаты появились не сразу - мышцы увеличивались ужасно медленно, и 
несколько раз подростком овладевало отчаяние: казалось, что ничего не выйдет и 
что лучше все забросить - и тогда одно только упрямство заставляло его 
продолжать упражнения. 
  Тем временем в 7 "А" во всю развернулось увлечение борьбой на руках. На каждой 
перемене устраивались настоящие турниры, на которых определялись чемпионы 
класса. Вторые, третьи, четвертые места могли чередоваться, первое же место 
крепко удерживал Петька Мокренко, которому ничего не стоило уложить любого из 
класса и даже некоторых старшеклассников. 
  - Я от природы мощный! - часто хвастался Мокренко. - У меня весь род такой. 
Мой дед в одиночку колесо от трактора поднимал. 
  - Подумаешь, колесо! Его каждый осел поднимет, - фыркнул как-то Антон, но 
точас пожалел об этом. 
  Петька схватил его за шиворот и, как морковь с грядки, сдернул со стула. 
  - Отвечаешь за свои слова? К твоему сведению колесо без шины сто восемьдесят 
килограммов весит, - мрачно спросил Петька. 
  - Я чего... я ничего... Если сто восемьдесят, тогда дело другое... - залебезил 
Антон. 
  - То-то же! Попробуй обычный человек поднять сто восемьдесят килограммов, у 
него грыжа вылезет и позвоночник в узел завяжется, - уже миролюбиво сказал 
Мокренко, отпуская его. 
  Но несмотря на то, что ему частенько доставалось, Антон Данилов постоянно 
вертелся рядом с Петькой: ему все хотелось выведать секрет его силы. 
  - А ты как тренируешься? - спрашивал он. 
  - Никак, - говорил Мокренко. - Я ем. 
  Он доставал огромный пакет с бутербродами, с которыми не справился бы и 
десяток голодных туристов, и спокойно пожирал их один за другим. 
  - Шлегка подзакушу, а пошле уроков уже дома пообедаю, - с набитым ртом заявлял 
Петька, и глаза у Антона тихо лезли на лоб. 
  Прошло пять месяцев. Все это время Коля Егоров много тренировался, не говоря 
об этом никому из одноклассников. Если же кто-то порой и удивлялся, что плечи у 
Коли стали как будто шире, то в одежде разница была не так заметна, и Егорова 
продолжали по привычке считать слабаком. 
  И вот однажды Андрей Тихоныч, от которого не укрылось увлечение седьмых 
классов борьбой на руках, решил устроить в физкультурном зале чемпионат по 
армреслингу. Он отыскал даже где-то кубок - большую медную чашу с завитыми 
ручками, на которой было выгравировано: "Победителю состязаний." 
  Посмотреть на чемпионат собралась добрая половина школы и многие родители. Все 
родные Петьки Мокренко явились в полном сборе: пришла и его мать, работавшая 
заведующей булочной, и его пузатый папа-милиционер, и даже дедушка. Антон 
Данилов сразу жадно уставился на петькиного дедушку, словно проверяя, нет ли у 
него с собой тракторного колеса. Колеса у дедушки не было, и Антон почувствовал 
разочарование. 
  Петька был уверен в своей победе. Он по-хозяйски подошел к столу, на котором 
стоял кубок и стал вертеть его в руках, рассматривая со всех сторон. 
  - Считай, что он у меня уже в кармане. Не правда ли, дистрофик? - заявил он, 
покровительственно похлопав по плечу стоявшего рядом Колю. 
  Тот ничего не ответил, а только сбросил со своего плеча руку Мокренко и отошел 
к своей бабушке, тоже пришедшей на соревнования и теперь разговаривавшей с Катей 
Сундуковой. 
  - А мой-то Колька уж несколько месяцев тяжести тягает. Как-то подметала в его 
комнате, так о гантель споткнулась и едва лоб не расшибла, - рассказывала Кате 
бабушка. 
  Смущенный Егоров бросил на бабушку раздраженный взгляд, что-то пробурчал и 
поспешно отступил, воспользовавшись тем, что Андрей Тихоныч стал объявлять 
участников соревнования. 
  И вот совернования начались. Они проводились по олимпийской системе, когда 
проигравший выбывал из борьбы, а выигравшие сражались между собой. В первом туре 
Филька Хитров завалил Рому Сухарева, а Мокренко притиснул к столу руку Кости 
Дементьева, а затем Коля услышал свое имя: 
  - Коля Егоров и Антон Данилов! 
  Антон вышел к столу и, сев на свой стул, выставил локоть. В классе он был 
четвертым по силе и поэтому рассчитывал на легкую победу. 
  - Ну что, хиляк, может сразу сдашься? - поинтересовался он. 
  Коля ничего не ответил, он лишь слегка прищурился и крепко ухватил ладонь 
Антона. Из регулярных тренировок с отцом он знал, что удачный захват - это уже 
полдела. 
  - Начали! - скомандовал Андрей Тихоныч, и в ту же секунду ладонь Антона 
оказалась припечатанной к столу. 
  - Это нечестно! Я не успел приготовиться! - завопил Данилов. 
  - Хорошо! Давай еще! - согласился Коля. 
  На этот раз Данилов схитрил и стал давить даже раньше команды. Коля не успел 
приготовиться и его рука наполовину сместилась к парте. Но Коля не собирался 
сдаваться, он собрался с силами, и, отыграв преимущество, легко приложил руку 
пыхтящего Антона к столу. 
  Данилов снова стал было возмущаться, но острый на язык Андрей Тихоныч присек 
его возмущение в самом корне. 
  - А ну катапультируйся отсюда! Иди есть манную кашу! - посоветовал он Антону. 
  Продолжая качать свои права, Антон отправился на свое место. Ему не верилось, 
что Коля, всегда казавшийся ему слабаком, так легко с ним справился. 
  - Желаю тебе спрятаться за леской, Данилов! - не удержавшись, крикнула ему 
вслед Катя Сундукова. 
  Во втором туре дело пошло еще быстрее. После короткой схватки Мокренко положил 
руку Фильки Хитрова, а Коля Егоров справился с Пашей Суховым, считавшимся прежде 
вторым по силе после Мокренко. Теперь и Андрей Тихоныч посматривал на Колю