и смотрят друг на друга -- кто  кого переглядит.
Людям до обезьян в этом виде спорта далеко.
     Но сейчас Капе было некогда.
     -- В другой раз! -- вздохнула она.
     На дорожках уже появились посетители, сделалось шумно.
     "Вот бы  в зоопарк пришла сейчас Оля, -- размечталась Капа. --  Мы бы с
ней погуляли, а потом поехали домой и стали играть".
     Но Оли  не было. Капуша  влезла  на  забор, чтобы уйти из  зоопарка,  и
огляделась. Вдали маячила телебашня. Верхушку ее закрывало серое облако.



        Сорок первая история. ТРУДНО БЫТЬ АРТИСТОМ

     Добраться до телебашни оказалось непросто.
     После  неудачной  поездки  на  трамвае  Капуша  решила  транспортом  не
пользоваться. А то еще увезут куда-нибудь не туда.
     Она отправилась пешком, вернее прыжками: с крыш на заборы, с заборов на
деревья и снова на крыши.
     Наконец, телебашня  стала такой большой, что верхушка ее ушла под самое
небо.
     Капа  пробралась  в дверь и хотела  прошмыгнуть в лифт, но двери  лифта
сами  захлопнулись,  чуть  лапы  не  прищемили.  Лифт  умчался,  а  обезьяна
осталась.
     Рядом с лифтом стоял большой чемодан. На нем было выведено:

     ОСТОРОЖНО -- РЕКВИЗИТ!

     Даже если бы  Капуша могла прочитать надпись, что такое "реквизит", она
бы все равно не поняла. Но ей очень хотелось подняться на верхушку башни. Не
будет  же  чемодан вечно  стоять  на дороге -- его  заберут.  Она приоткрыла
крышку и нырнула внутрь. Крышка  захлопнулась. Стало совсем темно,  а лежать
было мягко.
     Кто-то ухватился за ручку чемодана и принес его в лифт.
     Когда крышка  приоткрылась, стало светло,  как летом  на  ярком солнце.
Может, даже светлее.
     Чемодан  оказался  за  ширмой. На  ширму  нацелили  прожектор.  Пожилая
артистка улыбалась во весь рот и громко говорила:
     --  Добрый  вечер,  наши  маленькие   друзья!  Сейчас  мы  покажем  вам
увлекательное и развлекательное кукольное телепредставление...
     Прямо  на артистку поползло одноглазое чудовище. Но артистка продолжала
смело улыбаться.
     Если бы Капитолина бывала когда-нибудь  на телевидении,  она  знала бы,
что  ничего  страшного не  происходит.  Просто начиналась  передача.  Капуша
лежала  в   чемодане,  не  шевелясь,  а  рядом  с   ней   сидели  куклы  для
представления.
     К артистке,  нагнувшись,  подкрался  артист,  и они оба  спрятались  за
ширмой.
     Возле обезьяны в чемодане сидел старичок.  Он  держал в тряпочных руках
пластмассовую репку.
     -- Посадил дед репку, -- сказал артист.
     Он взял деда и поднял над ширмой.
     --  Выросла  репка большая-пребольшая, -- продолжал артист. -- Стал дед
репку из земли тянуть. Тянет-потянет, вытянуть не может. Позвал дед бабку...
     Артистка вытащила бабку и тоже подняла ее вверх.
     --  Бабка  за  дедку,  дедка  за  репку,  --  говорят  вместе  артист с
артисткой. -- Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвала бабка внучку...
     Артист одной рукой держит деда, а другой шарит  в чемодане.  Капе очень
хотелось, чтобы и ее скорее  показали по  телевизору. Она  сама подлезла под
руку артисту. Он схватил обезьяну за шиворот. Глянул на нее и сразу опустил.
     -- Это не внучка! --  шепотом, чтобы не было слышно  в микрофон, сказал
он артистке. -- Куда делась внучка, не знаешь?
     -- Вот она! -- так же тихо ответила артистка.
     Она подала артисту внучку и пропела:
     -- Внучка за  бабку,  бабка за дедку,  дедка  за репку.  Тянут-потянут,
вытянуть не могут. Позвала внучка Жучку...
     -- Гав, гав! -- сказал артист.
     И попросил шепотом артистку:
     -- Подай, пожалуйста, Жучку!
     Капуша  подлезла под руку  артистке,  и та,  не  глядя,  подвинула  ему
обезьяну.
     -- Какая же это Жучка? -- возмутился артист. -- Скорей давай собаку!
     И отодвинул обезьяну назад к артистке. Наконец она нашла Жучку.
     -- Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, --
весело заговорил артист. -- Тянут-потянут, вытянуть  не могут. Позвала Жучка
кошку...
     -- Мяу! -- пропела артистка...
     И тихо спрашивает:
     -- Где кошка?
     -- Вот она, -- показал артист.
     -- Это же не кошка!
     -- Тогда  ищи сама! --  рассердился  артист.  --  Я  буду  пока  искать
мышку... Где мышка? По-моему, ее вообще не положили...
     Артистка тем временем нашла в чемодане кошку.
     -- Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за...
     -- Не знаю, что делать, -- зашептал артист. -- Мышки нигде  нет. Может,
я ее дома забыл?
     --  Внучка  за бабку, -- продолжала артистка сердитым голосом, -- бабка
за дедку, дедка за репку!.. Твою мышку, наверно, кошка съела.
     -- А это что за зверь?
     Артист взял на руки Капушу.
     -- Тянут-потянут... Вытянуть не могут... По-моему, это обезьяна!..
     -- А зачем нам обезьяна?
     --  Откуда я  знаю! Наверно,  положили  из  другой пьесы... Может,  она
сойдет за мышку?
     -- Не сойдет! Клади обратно! Тянут-потянут... Тянут-потянут...
     Капитолине стало  жалко и старика, и  старуху,  и  внучку, и  Жучку,  и
кошку. Никак они не могут вытянуть репку. Надо им помочь. Пускай Оля увидит,
какая Капуша умница.
     Капа  выскочила  из рук актрисы,  прыгнула на ширму и  стала  тянуть за
хвост кошку. Вытянули репку!
     Капа была так рада, что помогла деду, бабке, внучке, Жучке и кошке. Она
стала раскланиваться телезрителям.
     --   Ой,  --  воскликнула  артистка.  --  Сейчас  мне   будет  дурно...
Обезьяна-то, кажется, живая!..
     -- Вытянули репку! -- радостно закричал артист.
     И вытирая со лба пот, тихо добавил:
     -- А я думал -- не вытянем.
     Телезрители с удивлением наблюдали суматоху на экране.
     -- Немедленно прекратите передачу!  -- закричал режиссер. -- Почему это
в сказке про репку вдруг вылезает обезьяна совсем из другой сказки?!
     -- Держите ее! -- крикнула артистка.
     Капуша  прыгнула  с  ширмы  на телекамеру, с телекамеры  на  прожектор,
оттуда на микрофон, подвешенный к потолку.
     Все бросились ловить Капу.



        Сорок вторая история. СЛЕЗЫ

     Оля   сидела  в  старинном   кресле  с  резной   спинкой   и  выгнутыми
подлокотниками и смотрела телевизор.
     Бабушка ушла на рынок и сказала, что скоро придет.
     По телевизору кукольный театр показывал  сказку "Репка". Сказку эту Оля
много раз  видела  и  знала  наизусть,  но если  показывают, не пропадать же
сказке зря!  А поскольку было не очень интересно, Оля то и дело подпрыгивала
в кресле, и  старые пружины ворчали, недовольные тем, что им мешают спокойно
пружинить.
     Сказка уже подходила к концу. Вдруг Оля перестала подпрыгивать и начала
внимательно следить за тем, что происходит на экране. Она забралась в кресло
с ногами, вскочила и, показывая пальцем на телевизор, закричала:
     -- Смотрите! Смотрите! Это же наша Капуша!
     Но  смотреть,  кроме Оли, было некому. И внучка пожалела,  что  бабушка
Капа не увидит своей тезки.
     А на экране тем временем Капа  вытащила  репку и  раскланивалась. Из-за
ширмы выскочили артисты и бросились ее ловить.
     -- Беги, Капа! -- крикнула Оля, будто обезьяна могла ее услышать.
     Передача  неожиданно  кончилась. Только теперь  девочка сообразила, что
все это очень странно. Как  могла  Капуша очутиться на телевидении, если Оля
оставила ее дома? И почему ее все ловят?
     Взять  бы обезьяну с собой, и сейчас все было бы в порядке. Приехали бы
вместе в Ярославль  к бабушке. Мама боялась, бабушка  обидится, что обезьяну
назвали, как ее, -- Капитолиной. А бабушка Капитолина, внимательно посмотрев
на  фотографию Оли с обезьяной, нисколько не  обиделась. "Я,  говорит, тоже,
между  прочим, от  обезьяны  произошла.  Чего же  своих собственных  предков
стесняться?"
     И вот, выходит, обезьяна ушла из  дому. Если Капуша одна, мало ли что с
ней случится! Заблудится, потеряется, попадет в беду...
     Слезы у Оли потекли сами собой.
     Что же делать? Бабушка, как назло, ушла. А медлить  нельзя  ни  минуты,
иначе будет поздно.
     Оля прыгнула с  кресла  на  пол. Пружины облегченно  вздохнули, запели.
Девочка вырвала из тетради листок бумаги в клеточку и написала записку:

        БАБУЛЯ! НЕ ВОЛНУЙСЯ, Я УЕХАЛА. ЦИЛУЮ -- ОЛЯ

     Потом подумала и исправила "и" на "е".
     Она положила записку на  стол, быстро натянула  валенки,  надела шубу и
шапочку с помпоном и выскользнула за дверь.
     Дорогу на вокзал она помнила хорошо.



        Сорок третья история. ОТ ЗВЕЗД НА ТАКСИ

     Павел Кольцов провел  день с  Олей у  бабушки, а  после  сел в  поезд и
вернулся  в  Москву.  Прямо  с вокзала он сразу  отправился  на  работу. Уже
стемнело.   Астроном  Кольцов  начал  смахивать  кисточкой  пыль  со  стекол
телескопа, когда ему позвонила жена.
     -- Несчастье, Павел, -- промолвила Наташа.
     -- Что случилось? -- тревожно спросил Павел.
     Жена не ответила.
     -- Не молчи, пожалуйста! Объясни, что слу-чи-лось?!
     -- Не  знаю! Не понимаю! Но очень  боюсь! От бабушки пришла телеграмма.
Срочная -- понимаешь?!
     -- Что же в ней написано?
     -- Вот, послушай:

     БЕСПОКОЮСЬ  ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ  ОЛИ  ТЧК  ОСТАВИЛА ЗАПИСКУ  ЗПТ  УЕХАЛА  ТЧК
СООБЩИТЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ТЧК БАБУШКА

     -- Ничего не понимаю! -- воскликнул Павел. -- Я собирался завтра утром,
после дежурства, съездить за Олей...
     -- А она оставила записку и уехала! Что-то случилось... Она одна уехала
из Ярославля.
     -- Это недоразумение! -- убежденно сказал Павел. -- Какая-то путаница!
     -- Не путаница, а факт!
     -- Что же делать? -- Павел растерялся. -- Поеду ее искать.  Только пока
не  знаю куда. Я  подумаю! И буду тебе  звонить. Ты, Наташа,  не беспокойся:
Олька наша умница. Если  она что-то  задумала,  значит, надо. А как поживает
Капуша?
     -- Видишь ли, я ее отдала. Пока Оля вернется...
     -- Отдала?
     -- Да, -- тихо ответила мама.
     -- Кому?
     -- Розочке...
     -- Ой-ой! Тогда не исключено, что мы с тобой виноваты... Пока!
     Кольцов посмотрел на часы. Если  Оля села в поезд  и  поехала в Москву,
то, пока телеграмма шла, дочка должна уже быть здесь.
     Астроном Кольцов  нажал  кнопку.  Крыша обсерватории  над  его  головой
разделилась пополам. Половины разъехались  в разные стороны, словно это были
две  дольки  выеденного арбуза. Павел надел ушанку и надавил другую  кнопку.
Огромная пушка-телескоп  вместе  с  креслом,  в  котором сидел  Павел, стала
подниматься  вверх  и  высунулась  из  крыши.  Вот нажата  третья кнопка,  и
телескоп вместе с Павлом и вместе с крышей стал медленно поворачиваться.
     Павел прищурил один глаз и увидел через глазок телескопа  звезды, такие
большие, словно они вдруг начали падать на землю.  Но на этот раз Кольцов не
стал  наблюдать  звезды.  Он  повернул  телескоп  еще  ниже,  пока в нем  не
замелькали  крыши домов, трубы,  фонари.  Папа разглядывал город, надеясь на
невероятное. Ему  хотелось  найти  в пустыне песчинку -- среди тысяч и тысяч
людей разыскать свою дочь.
     Сперва Кольцов навел телескоп на  трубу кондитерской фабрики, затем  на
окно, за которым работала его жена.
     В  свое  время   именно  так  астроном  Павел  Кольцов  познакомился  с
шоколадницей  Натальей.  Когда  они  встретились,  он  ей  сказал,  чем  она
занимается. Мама удивилась, и папа ей понравился. А мама ему понравилась еще
раньше, когда папа смотрел в телескоп не на звезды, а на  нее. Правда, тогда
они еще не были  папой и мамой  -- Оли на свете не существовало. Но и теперь
Павел  изредка наводил  телескоп  на  Наталью,  чтобы  узнать, какое  у  нее
настроение.
     А  сейчас за  окном  в  маминой  лаборатории было темно.  Рабочий  день
кончился, Олина  мама сидела  дома. В лаборатории  на  ее столе поблескивали
пробирки с кусочками нового сорта шоколада.
     Затем  Павел  перевел  трубу  на  здание  Ярославского  вокзала.   Сюда
подходили и отходили поезда, из вагонов высыпали  толпы народа и  невозможно
было в толчее разглядеть одну маленькую девочку.
     Тут,  как  назло, повалил снег.  Закружились,  заметались хлопья, и все
исчезло.
     Павел нажал все кнопки сразу, телескоп с  креслом  перестал  вращаться,
опустился вниз, обе половинки крыши сомкнулись.
     Кольцов  поглядел на  часы, вздохнул, поднял воротник и вышел на улицу.
Стоянка такси была недалеко от обсерватории.
     -- Куда? -- спросил шофер такси.
     -- Вперед! -- сказал Павел. -- Только вперед!
     Шофер пожал плечами и поехал только вперед.



        Сорок четвертая история. КУДА ДЕЛАСЬ ОЛЯ?

     Оля  приехала домой одна. Она поднималась в  темноте по лестнице, когда
кто-то налетел на нее и стал подпрыгивать, норовя лизнуть в нос.
     -- Мракобес?! -- обрадовалась Оля. -- Здравствуй!
     Следом за Мракобесом по лестнице прыгал таксист Дима.
     -- Знаешь, Капитолина сбежала! -- выпалил он.
     -- Сбежала? Я ее видела по телевизору... Как же теперь быть?
     Дмитрий задумался.
     --  Ты  не расстраивайся! --  сказал он. -- Между прочим, это мало кому
известно, но такса -- собака охотничья.
     -- Ну и что? -- не поняла Оля.
     -- А то,  что  у нее  нюх потрясающий.  Такса может выследить лису и из
норы ее вытащить за хвост или задние ноги. Она  сможет и по следу искать! Мы
с Мракобесом идем вместе с тобой!
     -- Куда?
     -- За Капой, конечно!
     И  они  поехали  на  телевидение.  В  трамвае  Мракобеса  спрятали  под
скамейку.
     Вот и телебашня. Дима с Олей и таксой поднялись на лифте.
     -- Вы не видели тут нашей обезьяны? -- спросил  Дима, когда они вошли в
телестудию.
     -- Так это ваша обезьяна нам передачу сорвала?!
     -- Наша! А где она?
     Артист и артистка только руками развели.
     --  Мы гонялись за  ней по  всем этажам, но она  исчезла. Обыскали  все
уголки -- нигде ее нет!
     Мракобес  скулил и  вставал  на  задние  лапы,  но  Дима крепко  держал
поводок.
     -- Что же делать?
     Оля посмотрела на мальчика.
     -- Будем искать! -- уверенно заявил Дима.
     А сам  посмотрел  на Мракобеса. Такса вертелась вокруг, нюхала паркет и
махала хвостом.
     -- Мракобес, след! След! -- твердил ему Дима.
     -- Таксик, миленький, ищи Капушу! -- с надеждой повторяла Оля.
     Такса  потянула поводок. Она побежала вдоль  стены  в лифт. Дима с Олей
выскочили на улицу.
     --  Если ее забрали  хулиганы, не бойся, -- заявил Дима Оле. -- Я  буду
драться. Я, между прочим, самый здоровый в классе.
     -- Откуда ты знаешь?
     --  Я со всеми дрался. Повалил даже одного четвероклассника, правда, он
был  после болезни. С одним не дрался целый месяц, а вчера подумал: вдруг он
думает, что уже сильнее меня? На большой перемене подрались. Порядок! Теперь
буду драться  с двумя сразу. Так  что  мне все  нипочем! Пускай знают  моего
кулака!
     -- Не моего  кулака,  а  мой  кулак, -- поправила Оля, едва поспевая за
таксой. -- Ну, где же след?
     Такса обежала вокруг телебашни и снова оказалась у входа. Она залаяла и
побежала вокруг еще раз.
     -- По-моему, Мракобес запутался, -- запыхавшись, проговорила Оля.
     -- Как-то все не так! -- согласился Дима. -- А почему, не понимаю...
     Телебашню   закрывали  низкие  плотные   облака.  Дул  ветер.  Мракобес
остановился и мелко  дрожал от холода. Если бы не было облаков и если бы пес
поднял морду вверх, он заметил  бы,  что Капуша совсем близко. Стоит  только
подождать, позвать ее, и она появится!
     --  Мне  надо домой!  -- неожиданно  скис  Дима.  --  А  то  мама будет
беспокоиться. Я ведь ушел с таксой гулять...
     -- Поехали, -- вздохнула Оля.
     Они втроем сели в трамвай. Мракобес снова спрятался под скамейку, чтобы
его не было видно, потому что,  хотя это и несправедливо, собакам  ездить  в
трамваях не велят.
     Возле дома на прощание Мракобес встал на задние лапы и лизнул девочку в
щеку.
     Оле домой не хотелось.
     Она  пошла  куда глаза  глядят  и брела  до тех  пор, пока  прямо перед
глазами не засветилась вывеска с красными буквами:

     МИЛИЦИЯ

     Она взялась за ручку тяжелой двери.



        Сорок пятая история. ВЕРХОМ НА МОТОЦИКЛЕ

     Лейтенант  Кислица отрезал ножницами край конверта со странным адресом:
"Милиция! Срочно!! Лично!!!" и вытащил заявление. Он прочитал его два раза и
ни  разу ничего  не понял.  Может, это  опасный преступник? Сорок лет  ловил
хулиганов  Кислица,  но  не слышал, чтобы они  превращались в обезьян и  тем
более пилили  пополам стулья или другое имущество. Если это правда, то зачем
писать левой рукой и подписываться странным именем Добрая Фея?
     А не выбросить ли заявление? Нет, выбросить нельзя. Надо действовать.
     Сперва предстояло найти того, кто писал  заявление.  Но как  найти  эту
Добрую Фею?
     Лейтенанту было так некогда,  что  он не мог даже заглянуть  в  газету.
Кислица сдвинул фуражку на затылок и вытер ладонью вспотевший от напряженной
работы лоб.
     Он чувствовал,  что  дело нечисто.  Предположим,  обезьяна настоящая. С
чего это умное животное будет лазить по чужим  квартирам? Выходит, кто-то за
ним гонится, кому-то обезьяна нужна. Кому? И зачем?..
     -- Здравствуйте!..
     Девочка в белой  шубке с трудом  двумя  руками оттянула тяжелую дверь с
пружиной. Пружина пропела и захлопнула дверь за девочкой.
     -- Тебе чего?
     Лейтенант Кислица  даже  приподнялся,  чтобы лучше разглядеть Олю из-за
высокой загородки. Но Оля растерялась и не знала, что сказать.
     -- Тебя как зовут?
     -- Кольцова.
     -- Что случилось, Кольцова? Да ты не бойся!
     Кислица сразу спросил,  что  случилось. Он  хорошо знал: от  радости  в
милицию не идут.
     -- У меня, -- всхлипнула Оля, -- убежала обезьяна...
     --  Опять обезьяна? Постой-ка, не та  ли  обезьяна,  которую  твой дядя
привез из Индии? Дела...
     -- А вы откуда знаете?
     -- Какой же я был  бы лейтенант милиции, если бы  не знал все про всех?
Откуда она убежала?
     -- Из дома.
     -- Почему убежала? -- спросил Кислица.
     -- Не знаю.
     -- А вот заявление поступило от населения: требуют наказать обезьяну...
     --  Наказать? За что?!  Ведь она очень  хорошая. Она уже превращается в
человека... Помогите мне ее найти! Пожалуйста!
     -- Раз такое дело, -- поднялся Кислица, -- пошли!
     Он надел ушанку и варежки, взял Олю за руку и вывел во двор.
     У  крыльца  стоял  желтый  мотоцикл.  Кислица  поднял девочку  на руки,
откинул полог  в  коляске  и усадил Олю, а  сам оседлал  мотоцикл  и включил
желтые фары. Сильный свет ударил в стену дома, осветил окна, ворота  и кусок
улицы.
     Мотоцикл взревел и тарахтя помчался по улицам.
     Под  фарами  иней  сверкал,  искрился. Оля  жмурилась от  ветра,  ветер
обжигал лицо.
     Прохожие, услышав треск,  шарахались в  стороны.  Лейтенант то  и  дело
останавливался, крутил рулем, направлял свет в темноту, ощупывая лучом дома,
машины, деревья, тротуары, скамейки, заборы...
     Они объехали,  кажется, весь город, повертелись  около телебашни. Ветер
навстречу дул такой сильный, что Оля совсем замерзла. Капуши нигде не было.
     На углу Кислица остановился.
     --  Что-то  не видно твоей  обезьяны,  --  проговорил  он.  -- Наверно,
где-нибудь  спряталась. Да  ты не  бойся  --  мы ее задержим!  А родители не
беспокоятся? Отвезу-ка я тебя домой!..
     Мотоцикл  взревел,  и  через  пять  минут  Оля очутилась  возле  своего
парадного.
     Навстречу ей выскочила мама. Лейтенант кивнул и умчался.
     Дома мама стала  раздевать совсем  замерзшую девочку.  Оля молчала. Она
сердилась на маму за то, что та так нехорошо поступила с Капушей.
     -- Где папа? -- спросила Оля.
     В это время Павел Кольцов сидел в милиции и мял в руках шапку.
     -- Что у вас? -- спросил Кислица.
     Он только что вернулся.
     -- У меня пропала дочка!
     -- Ну  и день сегодня! -- устало пробормотал  Кислица.  --  То обезьяны
пропадают, то дочки...
     -- Значит, она к вам приходила?