уша остановилась возле сугроба, вытерла ногой нос и как ни  в чем не
бывало стала снова карабкаться в гору.
     Все, кто катался  в овраге, и  взрослые, и дети, во все глаза смотрели,
как  скользит  Капуша.  Один  мальчик  тоже  вдел руки в  лыжи и  попробовал
съехать. Но сразу свалился.
     -- Тебе до обезьяны еще далеко! -- сказала ему Оля.
     Капуше  очень понравилось на лыжах. Плохо только, что приходится  опять
на гору  взбираться.  Тогда обезьяна приспособилась: она  хватала за ошейник
Мракобеса, он тащил ее в гору. А вниз Капуша мчалась сама.
     Мама все стояла на горе. Она так ни разу и не съехала.
     Когда  все устали, мама открыла рюкзак, достав оттуда термос. Кольцовы,
и Дима, и Капуша пили  горячий  чай  с  печеньем  и  конфетами.  Один только
Мракобес отказался от чая: печенье и конфеты он предпочитал заедать снегом.
     Потом компания двинулась к станции. Все  так накатались,  что по дороге
домой еле волочили ноги. А Капитолина -- руки.
     В кафе "Снеговик" еще светились окна.
     Капуша увидела в окне мороженое.
     -- Пожалуйте! --  радостно воскликнул мороженщик  и  бросился навстречу
обезьяне.
     -- Капа!
     -- Капуша!
     Это Павел и  Оля  бежали  по  улице.  Послышался собачий лай.  Мракобес
обшаривал улицу.
     Мама с Димой стояли посреди тротуара, держа лыжи.
     -- Куда ты пропала? Мы с ног сбились!
     Оля подбежала и взяла Капушу на руки.
     Обезьяна молчала и только облизывалась.
     Жора глядел им вслед, потирая пухлые руки.



        Двадцать шестая история. ФОТО НА ПАМЯТЬ

     Ольга давно не гостила у бабушки. Бабушка Кольцова была старая, ходить,
а  тем  более  ездить  далеко ей  было  трудно.  Жила она  в древнем  городе
Ярославле, внучку видела редко и очень по ней скучала.
     Давно  решили,  что  на  зимние  каникулы  Оля обязательно выберется  к
бабушке.  Астроном  Кольцов  специально  заранее  отдежурил  лишнюю  ночь  в
обсерватории, чтобы потом ему дали день отгула.
     Но  теперь,  когда каникулы  шли  к  концу и  надо  было  скорей ехать,
возникло непредвиденное препятствие: Оля не знала, как быть с обезьяной.
     -- Я возьму ее с собой! -- заявила она.
     -- Только этого  не хватало, --  возразила  мама. --  Бабушке  с  тобой
трудно. А уж с вами обеими ей просто не справиться. Капа останется. Не будем
на эту тему спорить!
     -- Кто ее будет воспитывать без меня? -- спросила Оля.
     -- Уж как-нибудь, -- усмехнулась Наташа. -- Если  с тобой справляюсь, с
обезьяной -- тем более.
     -- А бабушка? Она ведь тоже хочет посмотреть на обезьяну!
     -- Знаешь что, Ольга? -- вдруг вмешался отец.  -- Ты просто  расскажешь
бабушке про нашу обезьяну. А  покажем... покажем ей фото. Пока мама собирает
чемодан, сходите-ка к фотографу...
     Неподалеку  от  кафе  "Снеговик"  даже  днем  мерцали  четыре  огромные
оранжевые буквы: Ф-О-Т-О.
     Маэстро Жора  увидел  через окно идущих  мимо  Олю с Капой и бросился к
двери. Но девочка с обезьяной прошли мимо.
     За  стеклом фотоателье  висели  большие портреты улыбающихся красавиц и
красавцев. "Мы  были несчастны до тех пор, -- говорили их  лица, -- пока нас
не сфотографировали. Хотите быть такими же красивыми и радостными? Для этого
вам  нужно  только открыть  дверь да  сесть на стул.  Фотограф нажмет кнопку
и..."
     Оля открыла дверь, и они с Капушей вошли в  комнату, часть которой была
отгорожена  зеленой  шторой.  Они  подождали  немного.  Штора  зашевелилась,
отдернулась, как занавес в театре. Из-за нее  показался  человек  маленького
роста и неопределенного возраста. Казалось, он никогда в жизни не стригся.
     Человек поднял руку и щелкнул пальцами:
     -- Прошу сюда! В один момент мы снимем вас на документ.
     Оля отрицательно покачала головой:
     -- Не на документ, а для бабушки.
     -- Для бабушки? Ладушки! Снимем вас для бабушки!
     Фотограф посмотрел на девочку и только тут заметил Капитолину.
     -- Хм... прекрасно! Вашу даму мы повесим как рекламу.
     -- Зачем?
     -- Даже  обезьяна эта жить  не может без портрета, -- ответил фотограф.
-- Занимайте первый ряд! Вставлю пленку в аппарат!
     Ольга  села  на скамейку  перед трехногим  аппаратом и  посадила  рядом
Капушу.
     -- Не жмурьтесь!  Глаза должны  быть открыты. Смотрите вперед,  зажигаю
софиты!
     Сильный   свет  ослепил   обеих   клиенток.   Капитолина  заморгала   и
отвернулась.
     Фотограф оставил  аппарат и побежал к скамейке, на которой сидели Оля с
Капой.
     -- Как надо сидеть, я сейчас покажу: сижу, не моргая, и прямо гляжу...
     Он сел на скамью рядом с девочкой и посмотрел прямо в аппарат.
     Капуша прошмыгнула между тремя ногами фотоаппарата и прыгнула  на стул.
Фотограф  не успел вскочить, как  она  схватила  маленькую резиновую грушу и
нажала. Затвор щелкнул. Капуша сфотографировала фотографа.
     Он  помчался  за Капой, Оля --  за ним, а  Капитолина --  за  Олей. Они
немножко побегали, пока фотограф не зацепил  ногой аппарат. Тот стал падать,
и фотограф поймал его на лету. Все остановились, аппарат снова был заряжен.
     Оля с  Капушей  опять  уселись на скамью. Фотограф занял свое  место  и
быстро нажал резиновую грушу.
     --  Ура! Я вас снял. Я вас снял, это факт! А если б не снял, получил бы
инфаркт.
     -- А теперь? -- спросила Оля.
     -- Теперь  подождите,  проявим пластинки  и  напечатаем  лучшие снимки.
Только прошу, зная вашу натуру, больше не трогать аппаратуру!
     И он задернул занавеску.
     Через несколько минут фотограф появился и,  жмурясь от света,  протянул
девочке снимок.
     Оля взглянула: на фото она сидела рядом с лохматым фотографом.
     -- Наверное, вы ошиблись. А где Капитолина?
     --  Ах  да! Фу ты,  ну  ты! Действительно странно: где вы, где я и  где
обезьяна?  Возьмите-ка  лучше  вот  этот  портрет.  Надеюсь, теперь  уж  все
правильно. Нет?..
     На этот раз  в руках  у Оли  была  фотография, с  которой  смотрели два
жизнерадостных лица: Олино и Капитолинино. Они  и в  самом деле годились для
витрины.
     -- Спасибо!
     Оля хотела заплатить деньги.
     Но фотограф денег не взял. Он пожал Оле руку и долго тряс мохнатую руку
Капуше.  Он  вдруг  стал очень  грустным, этот маленький  лохматый  человек,
ласково погладил обезьяну и произнес:
     -- Помощника мне завести бы охота. Несложная, в сущности, будет работа.
Я говорю: "Спокойно, снимаю!" Он свет зажигает, а я нажимаю...
     --  Спасибо!  -- опять поблагодарила  Оля.  -- Но Капуше нужно  многому
учиться.
     И, чтобы утешить фотографа, Оля прибавила:
     --  Может,  когда  она выучится  и  станет человеком,  она захочет сама
фотографировать. А пока...
     -- Ну  что ж,  пусть придет. В  атмосфере  сердечности всегда остановим
мгновенье для вечности.
     Лохматый фотограф распахнул перед ними дверь.
     ...Капуша  брела  домой  следом  за  Олей. Едва они поравнялись  с кафе
"Снеговик", Капуша исчезла в кафе.
     Оля побежала за ней.
     --  Добро пожаловать!  -- раскланялся мороженщик. --  Я очень люблю эту
обезьяну. И она меня...
     -- Нам надо спешить, -- сказала Оля. -- Я уезжаю к бабушке...
     -- А обезьяна?
     -- Мама не разрешила брать ее с собой...
     -- Очень хорошо! -- обрадовался Жора. -- То есть я хотел сказать, очень
плохо!.. Это -- угощение обезьяне!
     Он протянул эскимо.
     Капитолина взяла эскимо, и они вышли.
     Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка -- великое
дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.


        Двадцать седьмая история. ОЛЯ УЕЗЖАЕТ

     Мама суетилась, бегала из комнаты на  кухню  и обратно. Она  собирала в
чемодан  Ольгины  вещи, приготовила бутерброды и  термос в дорогу,  положила
подарки для бабушки. И при этом приговаривала:
     -- Ольга! Не садись в поезде у окна. Не выходи в тамбур -- там холодно.
Не пей холодной и сырой воды. Не приставай к отцу, когда он думает. Не...
     -- А когда не думает, можно приставать? -- спросила Оля.
     Наташа сделала вид, что не слышит. Она уже говорила с папой.
     -- Не задерживайся, а то на работу опоздаешь!
     -- Будь спокойна! --  отвечал  Павел.  -- Побуду  день,  оставлю Олю  у
бабушки и вернусь. После за ней съезжу.
     Капуша сидела верхом на валике дивана и грустила.
     -- Ты не грусти! -- промолвила  Оля. -- Я буду скучать без  тебя и буду
вспоминать тебя. И ты меня вспоминай. Ладно?
     Капуша подпрыгнула. Казалось, ей хотелось сказать Оле:
     -- Я чувствую, что без тебя мне опять придется баловаться.
     Но сказать она не могла, только повизжала  тихонько и прыгнула с дивана
к девочке на руки.
     --  Ох  боюсь, твоя  воспитанница натворит чего-нибудь!  -- воскликнула
мама.
     -- Ничего страшного! -- успокоила Оля. -- Нет обезьян без изъян.
     -- Надо говорить "без изъянов"!
     -- Пожалуйста! Без изъянов нет обезьянов!
     --  О  боже!  --  воскликнула  Наташа.  --  Слышала   бы  тебя  бабушка
Капитолина!
     Наташа  наполнила  чемодан и защелкнула  запоры. Она  вынесла чемодан в
коридор и пошла одеваться, чтобы проводить Павла с Олей до метро.
     -- Мам,  ты  не  забыла, что мне нужно сшить костюм  к  празднику  юных
фигуристов?
     --  Не забыла!  -- ответила  Наталья.  --  А ты  придумала  что  будешь
танцевать?
     -- Придумала! Вот и придумала! Я буду танцевать танец- обезьянец!
     -- Это что такое?
     -- Танец такой! Сшей мне костюм обезьяны!
     -- А что? -- вмешался Павел, чтобы опередить мамино "нет". -- Это идея!
     Он объявил голосом диктора:
     --   "А    теперь,    дорогие    зрители,   Ольга   Кольцова   исполнит
танец-обезьянец". Звучит!..
     -- Ладно!  -- согласилась  Наташа. -- Вот останусь  одна, у  меня будет
больше времени, и сошью...
     Оля хотела обнять на прощание Капушу, но ее нигде не было. Все оделись,
отец поднял чемодан, и Кольцовы стали спускаться по лестнице.
     Выйдя на  улицу, Павел  поставил чемодан на крыльцо, снял шапку и вытер
платком лоб.
     -- Мне  кажется,  Наташа,  ты положила в  чемодан  кирпичи  -- такой он
тяжелый!
     -- Не говори чепухи! -- отрезала мама.
     Папа,  кряхтя, поставил чемодан на плечо, и они пошли  к остановке.  Но
через полквартала Павел снова опустил чемодан на тротуар.
     --  До  чего  неудобно нести!  --  проворчал  он.  -- То перевешивается
вперед, то назад...
     -- Может, плохо уложено и болтается? -- спросила Оля.
     Павел  положил чемодан на тротуар,  мама отстегнула  запоры. Вдвоем они
подняли крышку. Между вещами, обхватив  всеми четырьмя лапами теплый термос,
свернувшись калачиком,  лежала Капитолина. Она зажмурилась от яркого света и
виновато хмыкнула.
     -- Дела... -- вздохнул Павел. -- Первый раз встречаю существо, которому
удалось перехитрить маму.
     -- То  есть как  --  перехитрить?  --  возмутилась мама.  --  Ничего не
выйдет!
     -- Мам! Давай мы возьмем Капушу с собой, чтобы не возвращаться!
     -- И слышать не хочу! Вы поезжайте, а я заберу ее домой!
     Наташа вынула из чемодана обезьяну и взяла на руки.
     -- Я дальше не пойду.
     Они поцеловались. Капуша  чмокнула Олю в щеку. Оля вздохнула и пошла по
улице не оглядываясь. Папа подхватил чемодан и помчался за дочерью.
     Наталья  постояла,  глядя  им вслед,  и,  укрыв  Капушу  полой  пальто,
вернулась домой.



        Двадцать восьмая история. КАК СТАТЬ КРАСИВОЙ

     Мама освободилась от Павла и Оли на целых два дня.
     Перво-наперво она стала прикидывать, какие дела она сумеет сделать в их
отсутствие, когда не надо ни о чем думать и ни о ком заботиться.
     Наташа стала загибать пальцы.
     --  Во-первых,  я  постираю грязное белье,  во-вторых,  уберу квартиру,
в-третьих, сошью для Ольги костюм к  празднику юных фигуристов, в-четвертых,
схожу в гости к подруге,  у которой тыщу лет не была, -- она перевела  дух и
продолжала. -- В-пятых, в кино, в-шестых, по магазинам, что делать в-седьмых
-- вспомню потом,  в-восьмых,  оставлю вечер  про запас,  на всякий  случай,
в-девятых, если останется  время,  покрашу волосы,  чтобы стать  из  шатенки
блондинкой  и  удивить Павла.  Ну,  а кроме того, мне  придется, как всегда,
ходить на работу. Хотя работа и сладкая, шоколадная, она все-таки работа...
     Подумав  еще  немного,  Наталья  решила начать  с девятого пункта.  Она
покрасит волосы, и все остальное будет делать уже не она, а блондинка.
     Мама наполнила таз теплой водой, вынула флакон с краской и вылила его в
таз. А сама  пошла  на кухню  приготовить  кофе. Наташа очень  любила сушить
волосы феном  и пить  при этом  крепкий  черный кофе,  конечно, без  сахара.
Сладкого мама не любила.
     Когда  кофе  вскипел,  она  накрыла  его блюдечком,  чтобы он чуть-чуть
настоялся, потом перемешала ложечкой и налила  в чашку. Теперь можно красить
волосы, а потом сушить их и пить кофе.
     Про Капушу Наташа забыла, а та сидела на диване и о себе не напоминала.
     Без Оли Капе было  грустно.  Она  вышла в коридор и заглянула в ванную.
Там  Наташа  размешивала воду  в тазу. Затем она  вырвала у себя  из  головы
несколько волосков и опустила их в  таз. Точь-в-точь как звездочеты в Индии,
которые гадают, принесет ветер дожди или нет.
     Мама подержала волоски в  воде, вынула, покачала головой  и подлила еще
бурой жидкости. Потом снова положила волоски и ушла на кухню.
     Капуша  тихо вошла  в ванную, наклонилась над  тазом, вырвала у себя на
затылке несколько волосков и  опустила их в таз.  Она постояла,  ожидая  что
будет. Но ничего не произошло. Тогда  обезьяна покачала головой  и вылила  в
таз весь флакон.
     Оля купала Капу в этом тазу. Вода была теплая и очень приятная.
     Капуша  сняла с  себя  курточку,  брючки и  забралась в  таз. Она очень
любила купаться.  Ногой она схватила губку, стала  набирать воду  и поливать
себе на голову.
     Скоро  голова  и  плечи, а после живот  и ноги из  рыжих  стали сначала
желтыми, а потом белыми.
     Капуша уже вытерлась мохнатым полотенцем, когда дверь открыла Наташа.
     Мама подняла с пола мокрое полотенце, глянула на  таз с водой  и только
теперь заметила обезьяну.
     -- Это уже  нахальство! Я так  мечтала перекраситься,  а теперь? У меня
больше   нет   краски!  И  вообще,  надоело!   Крашеная   обезьяна   --  это
неестественно! Ты  творишь в доме, что  тебе заблагорассудится! Оли и  Павла
нету, нянчиться  с тобой у меня нет  ни сил, ни времени!  Я хочу сделать так
много,  а  с  тобой ничего не получится.  Может, детей действительно полезно
воспитывать с животными, а животных с детьми, как сказал Виктор. Но животные
должны быть нормальные! Хватит! Больше так продолжаться не может. Ты сама-то
понимаешь?
     -- Угу, -- кивнула Капитолина.
     Она  чувствовала   себя  виноватой,  только  не  могла  понять,  в  чем
конкретно.



        Двадцать девятая история. ОБЕЗЬЯНИЙ ВОПРОС

     Рассердившись на  Капушу,  мама придвинула телефон, подумала  немного и
позвонила подруге, с которой года четыре не виделась.
     -- Здравствуй! --  сказала Наташа. -- Я  хочу тебя обрадовать. Мой брат
Виктор привез из Индии обезьяну, просто очарование...
     -- Поздравляю! -- сказала подруга.
     -- Хочешь, она поживет у тебя некоторое время, пока нет Оли?
     -- У меня? -- поперхнулась трубка.
     -- Да, у тебя! С ней ты будешь просто счастлива!
     -- А что с ней делать?
     -- Все, что захочешь. Играть, гулять, веселиться...
     -- Спасибо, -- сказала  подруга. --  Мне и так  весело. Подари ее лучше
Люсе. Целую тебя, милочка!
     Мама  позвонила  Люсе,  потом  папиному  однокласснику  Костику,  потом
знакомым, с которыми они три года назад отдыхали в Крыму.
     Никто не хотел, чтобы у  них  поселилась  обезьяна. Никто не верил, что
Капуша умеет вязать и помогает на кухне.
     Может,  позвонить  в  зоопарк,  подумала  Наташа.  Но в зоопарке  своих
обезьян полно. И тут  Наталья сообразила, кто возьмет  обезьяну. Это Розочка
Николаевна.
     --  Розочка, -- позвонила она машинистке. -- Ты,  конечно, уже слышала,
что Виктор привез обезьяну?
     -- Знаю, -- сказала Розочка Николаевна. -- Из-за нее мы поссорились.
     -- Вот и прекрасно!
     -- Что ж тут прекрасного? Теперь Виктор на мне не женится.
     -- Женится! -- уверенно  заявила Наталья. -- Если  ты на время возьмешь
обезьяну.
     -- Я? Обезьяну?
     -- Да! Не забывай,  что Оля научила ее вязать. Я бы ни за что не отдала
обезьяну.  Все колебалась,  колебалась и решила. В конце концов нам  она уже
вязала,  а тебе еще нет. Оля на несколько дней уехала,  играть с ней некому.
Используй этот случай!
     -- Когда можно приехать? -- загорелась Розочка Николаевна.
     -- Да хоть сейчас!
     Решив обезьяний вопрос, Наталья занялась стиркой.



        Тридцатая история. ШУТКИ В СТОРОНУ

     -- А, радость моя, старая знакомая! -- произнесла Розочка Николаевна.
     Она вошла в квартиру Кольцовых и первым делом погляделась в зеркало.
     Розочка Николаевна приехала с большой коричневой сумкой, застегнутой на
"молнию". Она поставила сумку рядом с диваном, на котором сидела Капуша.
     -- Значит, ты, Розочка, ее уже знаешь? -- спросила мама.
     --  Само  собой! Мы  виделись у Вити. Там  она  вела  себя иначе. Такое
натворила! Только...
     -- Что -- только?
     -- Она же была рыжая!
     -- Верно! Она немножко перекрасилась. И, по-моему, ей идет...
     -- Правда, что ее научили вязать? Это очень существенно.
     -- Конечно! Ей только нужно говорить, когда пора остановиться. А то она
будет вязать без конца.
     -- Я поняла,  радость  моя!  Когда  надо  будет,  она  остановится,  не
сомневайся!
     -- Виктор тебе не звонит? -- поинтересовалась Наташа.
     Ей хотелось, чтобы ее брат наконец женился.
     -- Иногда звонит, -- уклончиво ответила Розочка Николаевна. -- Он очень
занят.  На  него взвалили много  ответственной работы  после  того,  как  он
приехал из Индии... Скажи, ошейник для обезьяны у вас есть?
     -- Нет, -- ответила Наташа.
     -- Понятно! --  сказала Розочка  Николаевна. --  Знаешь,  я  немедленно
позвоню  Вите, сообщу, что обезьяна  живет у меня и приглашу его в гости. Он
думает, что я совершенно бесчеловечная эгоистка, а я наоборот. Ты  правильно
решила отдать обезьяну именно мне. У тебя  заботы, хозяйство, а  я пока живу
одна. С обезьяной мне будет даже веселее...
     Едва Розочка Николаевна вошла, Капуша насторожилась. Она тихо сидела на
диване и слушала разговоры.
     Розочка Николаевна встала, подошла  к дивану, открыла "молнию" на сумке
и сказала обезьяне:
     -- Ну, а теперь шутки в сторону, радость моя! Садись в сумку!
     Капуша зарычала. Шерсть у нее на шее поднялась. Она готова была укусить
Розочку  Николаевну  и  не  укусила  только  потому,  что  это  было  бы  не
по-человечески.
     Капа с  тоской посмотрела на Наталью, будто хотела сказать: "Что  же ты
делаешь? Кому меня отдаешь?"
     Маме  стало  неловко,  и  она  отвернулась.  Розочка  Николаевна  взяла
обезьяну за шиворот, затолкнула в сумку, закрыла "молнию".
     -- Сиди тихо! -- приказала она. --  А то еще, чего доброго,  вылезешь в
трамвае, людей испугаешь. Ну, мне пора!
     -- Может, выпьешь чашечку кофе? -- спросила Наталья. -- Я быстро сварю.
     -- И не подумаю! -- ответила Розочка Николаевна. -- Поеду домой, посажу
обезьяну вязать. Сама знаешь, время -- деньги... Чао!
     Розочка Николаевна подняла тяжелую сумку и ушла, хлопнув дверью.
     Наташа облегченно  вздохнула.  Теперь  она спокойно  займется домашними
делами и сошьет Ольге костюм обезьянки для праздника юных фигуристов.
     Розочка Николаевна по дороге заехала в охотничий магазин.
     -- Мне  нужен,  -- потребовала  она, -- самый  строгий  ошейник,  какой
только есть.
     -- Вам? -- переспросил продавец.
     -- Не задавайте глупых вопросов! --  отрезала  Розочка Николаевна. -- У
вас есть строгие ошейники? С цепью?