нуют! Я сама
знаю, что делать.
     Мама решительно  направилась к  телефону.  Она  набрала  номер,  но там
трубку долго никто не снимал.
     -- Алло! Виктор?  -- заговорила, наконец, Наталья. -- Да проснись, ради
бога! Проснулся? То-то! Ну и подарочек ты нам привез! Как это -- что?! Ночью
Капуша распустила  мою  новую  кофту.  Что?  Бывает?! Нет,  мы с Олей просто
требуем, чтобы ты забрал свою обезьяну, да! Понял?! На днях заедешь? Ладно!
     Оля не выдержала и выхватила у мамы трубку:
     -- Не надо! Не забирай, пожалуйста! Это моя обезьяна, я ее люблю!
     --  Ладно,  Витя,  --  трубку взяла  опять  Наталья. --  Видишь,  какие
сложности. Спи дальше... Уже выспался? Тогда с добрым утром!
     Она повесила трубку.
     Так началось новогоднее утро в квартире Кольцовых.
     Капуша перепрыгнула со шкафа  на форточку и стала кататься от стены  до
окна и обратно.
     Поднялся и вышел, протирая глаза и потягиваясь, папа.
     -- С Новым годом! -- сказал он, зевая.
     -- На весь год настроение испорчено, -- бросила ему Наташа.
     -- Ты, как всегда, преувеличиваешь, -- ответил он.
     -- Что за животное? -- не слушала его Наташа. -- Никакой пользы, только
безобразничает.
     -- Мама! -- предложила Оля. -- Я же умею вязать и ее научу. Она  свяжет
тебе из этих ниток кофту лучше старой. Вот увидишь!
     -- Ай, ну вас! -- усмехнулась Наташа. -- Ладно уж, садитесь завтракать.
Зови за стол свою Капушу!



        Восемнадцатая история. ДЕВОЧКА С РЕБЕНКОМ

     -- Тебе надо подышать свежим воздухом, -- напомнила мама Оле. -- Заодно
сходишь в магазин, купишь  хлеба, молока и сушек к чаю. Только обязательно с
маком.
     -- Пускай Капуша тоже подышит свежим воздухом! -- решила Оля.
     Она посмотрела на градусник за окном. На нем было два градуса мороза.
     Девочка сразу  стала  думать,  как  Капитолину  укутать, чтобы  она  не
простудилась.
     Оля  взяла одеяло, расстелила на диване, положила Капу на  одеяло,  как
маленького  ребенка, который еще не умеет ходить. Она запеленала  обезьяну и
взяла на руки.  Тяжелая получилась ноша.  Наташа  вручила Оле еще  и сумку с
пустыми бутылками.
     Вошла Оля в магазин -- там очередь. Все после Нового года попросыпались
поздно, и все вспомнили про обыкновенную пищу -- про хлеб и молоко.
     Встала Оля  в  очередь и осторожно  заглянула  под одеяло.  Капа лежала
тихо, не возилась и не пыталась выбраться.
     -- Тебе удобно? -- спросила девочка.
     -- Угу, -- ответила Капуша.
     И захлопала рыжими ресницами.
     Тут Оля  услышала, как  старушка,  которая заняла  очередь  позади Оли,
говорила, ни к кому не обращаясь, но так громко, чтобы все слышали:
     --  Что  за  народ  такой пошел?  Никого не уважают. Хоть бы  девочку с
ребенком без очереди вперед пропустили...
     -- И правда, -- заговорила очередь. -- Пропустите. Пропустите!..
     -- Ничего, я постою, -- промолвила Оля. -- Не беспокойтесь!
     -- Как  это -- не  беспокойтесь? -- произнес старичок. -- Дети -- цветы
жизни.  Все должны о них беспокоиться. Так что  проходи вперед, пока у  тебя
ребенок плакать не начал, а мы постоим.
     Оля начала  объяснять,  что у нее вовсе не ребенок, но все  решили, что
она стесняется, стали  ее  подталкивать. Она подошла к  прилавку, и  очередь
расступилась.
     Продавщица сама  стала  вынимать  из Олиной  сумки  пустые бутылки. Она
положила на их место полбатона черного хлеба, батон белого, как просила Оля,
и две  бутылки  молока. Сушки с маком продавщица надела  на веревочку и тоже
положила на весы. Сушек оказалось  много, целая гирлянда. Продавщица подняла
их с весов и хотела опустить в Олину сумку вслед за хлебом и молоком.
     В  этот момент край одеяла  приподнялся, и из него  высунулась мохнатая
рука с  розовой ладошкой и тонкими пальцами.  Рука  ухватила сушку с маком и
хотела быстро спрятать ее под одеяло. Но сушка, за  которую ухватилась рука,
потянула все остальные.
     -- Ой!  -- продавщица вскрикнула  и обняла весы, будто  они тоже сейчас
уедут.
     Одеяло открылось, показался  ребенок: большие уши, две  дырочки на  том
месте, где должен быть нос, и огромный рот.
     -- Батюшки светы, -- запричитала продавщица. --  Это что же  за ребенок
такой волосатый?
     -- Обезьяна.
     -- Обезьяна?! -- зашумела очередь. -- Что же нас обманывать? Разве есть
такой порядок, чтобы с обезьянами без очереди?
     -- Ай да девочка! --  покачал головой старичок,  который пропустил Олю.
-- Специально завернула обезьяну, чтобы нас обмануть...
     -- Ничего  не специально! -- возразила  Оля.  --  У  нее  пальто  нету,
пришлось ее завернуть.
     Девочка поправила одеяло, связку сушек положила в сумку.
     --  Вот как бывает, граждане,  --  заметил старичок.  --  Растим  цветы
жизни, а вырастают сорняки.
     Оля  вышла  из  магазина расстроенная. Она  еле  несла  полную сумку  и
мохнатого ребенка.



        Девятнадцатая история. ВО ДВОРЕ ЗЛАЯ СОБАКА

     Едва Оля вошла во  двор, у  самых  ее ног раздался радостный  лай.  Лай
умолк, и  девочка почувствовала,  что  руку,  в которой у  нее зажата сумка,
кто-то старательно облизывает.
     -- Мракобес, здравствуй! -- обрадовалась девочка. -- С Новым годом! Мне
очень хочется  тебя погладить и пощекотать за ухом, но не могу: видишь, руки
заняты...
     Мракобес, такса,  черная, как  все самое черное на  свете,  был  темнее
ночи, сажи и ваксы, вместе взятых. Он внимательно  обнюхал Олю. Если  бы  он
умел говорить, он обязательно заметил  бы вслух, что от одеяла пахнет кем-то
неизвестным. Но он только  хмыкнул и  поглядел назад. На  тротуаре показался
его хозяин Дима.
     Собака с Димой  жили  на  одной лестничной площадке с  Олей --  дверь в
дверь. Дмитрий тоже учился в первом классе,  только  не  в Олиной школе, а в
специальной  английской.  Он  очень  этим  гордился и постоянно  вставлял  в
разговор английские слова.
     -- Хау ду ю ду? -- спросил Дима.
     У них в спецшколе это означало "как дела?".
     -- Знаешь, таксист, у меня есть...
     Таксистом Оля стала звать Диму с тех  пор,  как у него появилась такса.
Сколько мама ни  объясняла, что таксист  это  совсем другое  и Дима вовсе не
таксист, Оля стояла на  своем. Она отдала Диме сумку  и  приподняла  краешек
одеяла.
     -- Манки! --  воскликнул Дима. -- Настоящая манки! Или по-русски просто
обезьяна.
     Мракобес залился  лаем. Но,  увидев обезьяну, тут же замолчал и завилял
хвостом. Все умные собаки любят  детей и никогда на них не злятся. Если уж в
магазине Капушу приняли за ребенка, что же говорить о Мракобесе?
     Дима хотел  расспросить  Олю подробнее  об обезьяне, но в  этот  момент
совсем рядом  раздалось  рычание. Из соседнего  подъезда выскочил  громадный
рыжий  боксер, которого  боялись все во  дворе, в  том числе  собаки. Увидев
злого  боксера, Дима  хотел поднять  таксу на руки,  но боксер в  два прыжка
очутился рядом. Мракобес взвизгнул и пустился бежать вокруг Оли.
     --  Ррр-разор-р-рву! -- прохрипел  боксер и открыл громадную пасть,  из
которой капали слюни.
     Он бросился на таксу.
     Вдруг Капитолина завозилась в одеяле и выскользнула.
     -- Мама! -- закричала Оля.
     А Капуша уже сидела верхом на боксере и мчалась на нем вокруг Димы.
     Боксер скакал  все медленнее,  потом остановился  и стал  изо всех  сил
мотать  головой,  пытаясь  освободиться.   Не  тут-то  было!  Капуша  крепко
держалась на  нем тремя лапами. А пальцем четвертой нажимала боксеру на нос.
Боксеру стало так больно и обидно, что из глаз его закапали слезы.
     Оля бросилась на выручку. Она  подняла  обезьяну на руки, но тут боксер
подпрыгнул и укусил Капу за ногу. А сам бросился бежать.
     Капуша тихо скулила.
     --  Не  плачь! --  погладила  ее  Оля.  -- Думаешь, дружить легко? Тебя
кусают, а ты не сдавайся!



        Двадцатая история. ЖОРА ЗАГОРЕЛСЯ

     -- Свежее горячее мороженое! -- крикнул Жора.
     -- Нам одну порцию, -- попросила девочка.
     -- Сделаем, -- охотно согласился маэстро.
     Он  бросил вазочку на весы так,  что  стрелка переметнулась через  весь
циферблат, как будто в вазочке мороженого было больше килограмма.
     Жора протянул пухлую ладонь, чтобы получить деньги. В этот момент из-за
прилавка высунулась мохнатая рука и схватила вазочку с мороженым.
     -- Спасибо! -- девочка положила деньги на стойку и пошла к столику.
     Мороженщик  перегнулся, насколько  позволил  ему живот, и с  изумлением
смотрел вслед обезьяне.  Та важно прошествовала по залу, поставила вазочку с
мороженым на стол и забралась с ногами в кресло.
     Все посетители  кафе перестали есть, следя за тем,  как  обезьяна взяла
ложечку и стала пробовать мороженое.
     Капуша  тотчас убедилась, что этот  снег очень вкусный, вазочка  быстро
опустела.
     Маэстро  работал, как  автомат:  вазочка,  мороженое,  деньги,  деньги,
вазочка, мороженое. Он почти не  смотрел  на  весы.  Все  его  внимание было
приковано к обезьяне. Это была та самая обезьяна, что кувыркалась на балконе
напротив кафе "Снеговик". Жора еще  подумал тогда: посадить бы ее в  клетку.
Все посетители станут смотреть на  обезьяну, а  не на весы. Вот и сейчас все
на нее глазеют.
     Жора  стал  класть  в каждую  вазочку  еще меньше мороженого.  И вообще
перестал ставить вазочки на весы.
     -- Следующий!
     -- Еще одну порцию, пожалуйста!
     Это снова  подошла девочка,  которая привела  обезьяну. Опять она взяла
порцию  Капе,  а  сама  сидела  рядом и глядела,  как  мороженое исчезало  у
обезьяны во рту.
     Оле тоже  хотелось мороженого.  Но мама его  строго-настрого запрещала.
Оле оставалось только получать  удовольствие от того,  что она смотрела, как
мороженое ест Капуша.
     Ничего  не  ускользнуло  от внимания  Жоры.  Эта  обезьяна очень  любит
мороженое. Мне бы такую обезьяну! Меня спрашивают:
     -- Где мороженое?
     А я в ответ:
     -- Видите, обезьяна ночью открыла холодильник и все съела. Бедные  дети
на зимние каникулы остались из-за нее без мороженого.
     Выходит, я ни при чем -- во всем виновата обезьяна!
     -- Жора, ты самый обыкновенный гений! -- сказал он сам себе.
     Маэстро вышел из-за стойки и присел к столику, за которым сидели  Оля с
Капушей.
     -- Несчастная, -- пожалел Жора. -- Что это у нее с ногой?
     -- Ее собака покусала.
     -- Приходится лечиться мороженым? Слушай, девочка, -- ласково улыбнулся
Жора. -- Где ты достала обезьяну?
     -- Я не доставала, -- ответила Оля. -- Мне дядя привез ее из Индии.
     -- Из Индии? Оттуда, где не счесть алмазов в каменных пещерах?
     -- Про алмазы дядя ничего не говорил...
     --  Дядя?  Так это же  в Большом  театре поют!..  Послушай, зачем  тебе
обезьяна? Оставь  ее  в  кафе!  Я ее  буду  мороженым кормить  вволю...  Так
сказать, питать...
     Оля замахала руками.
     -- Как оставь? Что вы! Она -- моя подруга и живет у нас дома!
     -- А может, твои родители согласятся ее продать?
     -- Не согласятся. И вообще, нам пора домой, а то мама рассердится.
     Оля посадила Капитолину в одеяло, и они вышли на улицу.
     Мороженщик тихо  выскользнул  за  дверь  и  зашагал по  тротуару  в том
направлении, куда двигались девочка  с обезьяной. Их  не  было  видно. Тогда
маэстро, тяжело дыша  и топая, побежал вперед. Он то и дело толкал прохожих,
они останавливались и ворчали.
     Жора пробежал два квартала и, наконец, на  другой стороне улицы заметил
Олю.  Он  ухмыльнулся  и,  пыхтя,   перешел   улицу,  прячась  за  стоявшими
автомобилями, чтобы девочка его не увидела.
     Крался он вдоль стены, задерживаясь у дверей подъездов.
     Оля  свернула  во  двор, и Жора  тоже повернул во  двор.  Он  встал  за
деревом, но живот торчал, как Жора ни старался втянуть его.
     Девочка  с обезьяной скрылась в подъезде. Жора долго стоял, разглядывая
окна квартиры Кольцовых на четвертом этаже.
     Маэстро  уже  собрался вернуться в кафе "Снеговик", как вдруг  дверь на
балконе  у  Кольцовых   открылась.  Там  случилось  такое,  что   Жора  даже
присвистнул.



        Двадцать первая история. КЛЮЧ

     А в квартире у Кольцовых происходило вот что.
     Сначала раздался звонок,  и  Павел открыл дверь.  На пороге стоял Дима,
держа  на  поводке  Мракобеса. Пес  махал  хвостом, а  хозяин изо  всех  сил
старался не расплакаться.
     -- Что случилось, Дмитрий? -- спросил Павел.
     --  Я...  --  Дима  всхлипнул, -- по... пошел  гулять  с  Мракобесом...
Потерял... ключ и не могу... домой...
     -- Подумаешь, беда какая! Позвони!
     -- Папы с мамой нету.
     Тут в коридоре показались Оля с мамой. Наташа спросила:
     -- Вспомни, где ты потерял ключ?
     -- Он у тебя  всегда на шее  висел, -- напомнила Оля. --  На веревочке,
чтобы не потерялся.
     -- Висел... Я  снял  и повесил на шею  Мракобесу, а  он потерял ключ  в
снегу...
     --  В  снегу?..  --  Павел  задумался. --  Если в снегу, найдешь только
весной, когда снег растает.
     -- Весной? А мне домой сейчас надо... Весной будет поздно.
     Дима опять всхлипнул.
     -- Знаете что? -- предложила Наташа. -- Не будем закрывать дверь. Когда
Димины родители придут, мы сразу услышим. Дима, заходи и раздевайся!
     Скоро  на лестнице  послышались  шаги. Внизу показались  Димины  отец и
мать.
     -- Димуля! -- обрадовался отец.
     -- Ты не дома? -- удивилась мать.
     Дима  часто  терял  ключ.  И  каждый  раз,  когда  это случалось,  отец
сердился, а мама переставала с ним разговаривать.
     -- Чего же вы так долго не идете? -- вытирая слезы, спросил Дима.
     -- Идем! Спешим и  думаем: жалко, что тебя придется будить. Дело в том,
что мы ключ от квартиры забыли.
     -- Как вам  не  повезло! -- посочувствовала Наташа. -- У Димы  тоже нет
ключа!
     -- Ой! -- произнесла Димина мама.
     Растерявшись, она села на ступеньку.
     -- Атмосфера становится горячей, как на Венере, -- заметил Павел.
     -- Вам  легко шутить, вы дома, -- проговорила Димина мама. -- А нам что
делать? Ночевать на лестнице?
     Мракобес  встал на  задние лапы,  пытаясь  отворить дверь,  но из этого
ничего не вышло.
     -- Что же делать? Что делать?..
     Димина  мама  обняла заплаканного сына и положила  его  голову  себе на
колени. Дима успокоился.
     Оба папы стояли и молчали. Наталья думала о том, как разместить соседей
на ночлег. И только Оля исчезла.
     Она  бесшумно  подошла  к  вешалке,  надела шубку и шапочку,  подозвала
Капушу,  которая уже  устраивалась спать в  уголке дивана, взяла ее на руки.
Девочка укутала обезьяну шарфом, открыла дверь на балкон и вышла.
     Балкон занесло снегом,  от  ног оставались  глубокие следы.  Капитолине
сразу стало холодно, и она прижалась к Оле. Девочка подошла к краю балкона и
осторожно поставила обезьяну на карниз.
     -- Ну, пожалуйста... Ты же понимаешь!.. Будь умницей, очень тебя прошу!
     Она показала пальцем на форточку в окне, выходящем на соседний балкон.
     Маэстро Жора, не дыша, стоял во дворе и не сводил глаз с балкона.
     Капуша пошла по узкому карнизу,  прижимаясь к  стене. Вот она добралась
до соседнего  балкона, прыгнула в форточку и  оттуда помахала  Оле  кончиком
хвоста.
     -- Забирайся, забирайся в комнату! -- крикнула Оля.
     И девочка со всех  ног помчалась  на лестничную клетку, чуть не сбив  с
ног собственную маму.
     Оля  подбежала  к  Диминой  двери,  прижалась  к  замочной  скважине  и
зашептала:
     -- Капуша, Капуша, иди сюда! Сюда!..
     -- Угу, -- послышалось из-за двери.
     Оля  хотела  посмотреть  через  скважину,  что  происходит   в  Диминой
квартире, но увидела только глаз, который  ей подмигивал. Капуша тоже решила
посмотреть в замочную скважину -- с другой стороны.
     -- Открой! -- попросила Капушу Ольга. -- Это же  очень просто: на замке
есть колесико, возьмись за это колесико и поверни.
     На шум  у двери стали  собираться  обитатели  лестничной  клетки.  Жора
разглядывал  их  в окно.  Они  были  в  пижамах, ночных  рубашках, пальто, в
шлепанцах.
     Мракобес лаял,  становился на  задние  лапы, звал  обезьяну.  Замок  не
открывался.
     -- Ну постарайся,  Капуша, сообрази!  -- умоляла  Оля. --  Надо  только
повернуть ручку. Понимаешь, -- по-вер-нуть...
     Замок покряхтел, щелкнул. Дверь открылась.
     -- Наконец-то! -- вздохнула лестничная клетка.
     Капуша бросилась на шею Оле.
     Мама  и  папа  увели Диму.  Он  спал на  ходу.  Через  минуту  лестница
опустела.
     -- Как  же я сразу не сообразил? -- упрекнул себя  Жора,  возвращаясь в
кафе  "Снеговик". -- Ну,  конечно!  Обезьяна  сама  вылезет  из  форточки  и
прибежит ко  мне  за мороженым. Не будь  я специалистом  ниже нуля,  если не
заманю обезьяну к себе! А тогда...



        Двадцать вторая история. ОШИБКА КЛОУНОВ

     Билеты были  куплены еще  до каникул. В этот день  Ольга,  проснувшись,
прошептала одно слово:
     -- Цирк...
     Павел с Олей одевались.
     -- Мама, -- спросила Оля, -- а где шуба, которая мне стала мала?
     -- Для Капуши? -- догадалась Наташа.
     -- Конечно! У нее ведь тоже  каникулы, и она никогда  в жизни не была в
цирке.
     -- А ее пустят без билета?
     -- Пустят! -- заявил папа, несмотря на возражения мамы.
     Наталья порылась в шкафу и извлекла оттуда шубку, шапочку с помпоном  и
валенки, оставшиеся от тех времен, когда Оля была маленькой.
     Обезьяна  надела  старую Олину  шубку, из которой Оля  выросла, и сразу
стала обыкновенной  девочкой, только  немножко волосатой и с  хвостом. Нос и
рот ей Оля закутала шарфиком, чтобы Капитолина не дышала холодным воздухом.
     -- Конечно, этот ребенок одет не очень модно, -- сказала Наташа. -- Но,
может, так даже лучше, потому что от моды до простуды -- один шаг. Идите!
     Оля с папой и Капушей пришли первыми.
     Зал потихоньку заполнялся публикой.
     На арене еще было полутемно, когда появился мороженщик.
     На плече у маэстро висел ящик с надписью "Мороженое". Нет, не тот ящик,
набитый  деньгами, что лежал у Жоры в кафе  "Снеговик", в тайнике.  Это  был
другой ящик, как две капли воды похожий на спрятанный под полом.
     Мороженщика с  ящиком  пропустили  без билета.  Но он  не торговал.  Он
поставил ящик возле барьера и стал ждать, когда начнется представление.
     Капитолине  надоело долго  сидеть на одном  месте. Чтобы размяться, она
начала раскачивать кресло, отчего закачался весь ряд. Те, кто сидели вокруг,
обратили внимание на обезьяну.  Они  стали  показывать  на Капушу пальцами и
шептаться.
     Засветились прожектора. Музыка  грянула так громко,  что Капа от страха
съежилась  и закрыла глаза.  А  когда  открыла,  увидела на  сцене  собачек,
которые танцевали,  прыгали через кольцо и  катили друг друга на тележке.  И
после каждого номера дрессировщик давал им лакомство.
     За  собачками  выступали  дрессированные  лошади,   потом  канатоходцы,
фокусник,  жонглер, икарийцы, которые  крутят ногами разные  предметы и друг
друга. А между номерами выбегали на арену четыре клоуна Сидоровы:  Бам, Бим,
Бом и Бум.
     Кто  из  них  кто,  разобрать  было  совершенно  невозможно.  Они  были
братьями-близнецами и  похожи  друг на друга так, что в  детстве  их  путала
родная мама. Клоуны кувыркались, разговаривали со  зрителями,  пели.  Ребята
кричали  изо  всех  сил.  И  Оля кричала. Капуша  удивленно  поглядывала, не
понимая, почему кричат все, а кувыркаются только на арене.
     Но вот весь зал  замер. На арену вышли люди в серебристых костюмах. Они
уцепились за канаты и полезли вверх, к куполу. Там они уселись на трапеции и
стали раскачиваться.
     Свет  потух.  Оркестр  умолк. Серебристые  костюмы воздушных  гимнастов
засветились,  заискрились  в  темноте. Казалось, купол  начал  вращаться,  а
вместе с ним гимнасты. От этого мелькания у Оли закружилась голова.
     Прожектора снова осветили арену. Гимнасты по канатам  спустились  вниз.
На сцену опять выс