- Весной, - начал он, - я видел очень интелесную доменную 
печь.
    Горошек тихо вздохнул. "Ну вот, опять лекция по радио", - 
подумал он. Но Ика слушала внимательно. И даже перестала замечать, 
что "гусь" вместо "р" говорил "л". Рыжий рассказывал и 
рассказывал. А закончил он вот чем:
    - Домна была действительно необыкновенно интересная. Сейчас 
она уже не работает. Но в свое время, видимо, была последним 
криком технического прогресса. Когда я ее осматривал, меня не 
оставляла одна мысль. Знаете о чем? Вот о чем. Каково бы нам 
пришлось без строителей этой домны? Без того, что придумали и 
изобрели они? Боюсь, что мы не сумели бы построить даже такой 
допотопный автобус. То-то и есть. И забывать о них нельзя...
    - О ком? - спросил Горошек.
     Автобус сделал поворот, а под осенним солнцем блеснула Висла. 
"Рыжий гусь" улыбнулся:
    - Я же сказал: об изобретателях и строителях этой домны.
    - Понятно, - вежливо, но уже равнодушно согласилась Ика. - 
Домна - это доменная печь.
    Но Горошка смущала загадочная улыбка Рыжего.
    - Простите, - вдруг спросил он, - а когда эту домну построили?
    - Полторы тысячи лет назад, - добродушно сказал Рыжий.
    У Ики и даже у тетки Педагогики глаза в этот момент стали не 
меньше тарелки - скажем, десертной тарелочки.
    - О-го-го! - ахнул Горошек, состроив Ике рожу. - Снова 
влопались. Совсем, как с Яком, - шепнул он ей.
    На этот раз Ика не рассердилась. Она внимательно посмотрела на 
Рыжего.
    - Ты прав, - тоже шепотом призналась она.
    А когда автобус наконец остановился возле живописного 
казимежского рынка, когда их обняла осенняя тишина, Ика и Горошек 
совершенно ясно услышали, как тетка Педагогика шепнула Рыжему:
    - Золотко, да ведь ты же замечательный педагог! Горошек 
подтолкнул Ику:
    - Слышала?
    - Еще бы, - отвечала Ика, - теперь это уже, конечно, не 
секрет.
    - Что?
    - Как - что? Поженятся.
    Горошек посмотрел на обращенные друг к другу лица взрослых. 
Кивнул головой.
    - Такова жизнь, - проворчал он, обращаясь уже исключительно к 
самому себе.


    ... Это был день полный чарующей осенней прелести. Леса вокруг 
городка стояли, как в огне, - красные, бронзовые и золотые. Солнце 
было удивительно ласковое, в воздухе, на волнах тихого ветра 
плавали паутинки. Настоящая осень: много красоты, чуточку печали. 
Жалко было даже тратить время на обед. Наскоро поели, и перед ними 
открылась сверкающая перспектива полной свободы.
    - В нашем распоряжении почти целый день, - сказал Рыжий. - Как 
же мы его проведем?
    Ика с Горошком переглянулись.
    - Может... - сказал Горошек, - может, мы вдвоем с Икой пойдем 
на Дворцовую Гору?
    - Вы? - возмутилась тетка Педагогика. - О_д_н_и?
    - Вдвоем - значит не одни, - коротко объяснил Горошек.
    А Ика добавила еще более нежным голосом:
    - Мы не хотели бы вам мешать.
    Тетка Педагогика не знала, что ответить. В ней происходила 
отчаянная борьба. Это была борьба между теткой Педагогикой, 
неумолимой воспитательницей и опекуншей всего человечества (и 
прежде всего молодого поколения), и теткой-влюбленной, мечтавшей 
провести чудесный осенний день с милым рыжим и тоже влюбленным 
археологом.
    Кто победил? Победила тетка-влюбленная. Она сказала:
    - В конце концов... вы уже не дети.
    - Вот именно, - поддакнула Ика.
    - Но, - тут заговорила сурово и строго тетка-воспитательница,
    - ужин ровно в восемь! Никаких опозданий! Горошек подтянулся, 
щелкнул каблуками.
    - Есть, никаких опозданий! - повторил он.
    - Минуточку, - сказал Рыжий, - чтобы не было опозданий, надо 
знать, который час.
    Он снял с руки свои великолепные часы-хронометр с двумя 
секундомерами и вручил их пораженному Горошку.
    - Прошу, - сказал он. - Вот так действительно не будет никаких 
опозданий.
    - Дорогой мой... - начала было тетка.
    - Дорогая моя, - прервал ее с веселой серьезностью Рыжий, - 
педагогика опирается прежде всего на доверие. Привет, молодежь 
мира!
    Ребята поклонились и пошли в сторону Дворцовой Горы.
    Горошек ежеминутно поглядывал на часы и, нечего скрывать, даже 
закатал рукава, чтобы каждый мог видеть, что он носит на левом 
запястье.
    - Этот Рыжий просто великий человек! - выпалил он.
    - Вероятно, - сухо ответила Ика. Она, видимо, считала, что 
могла бы сберечь часы нисколько не хуже Горошка.
    Но оба забыли даже о часах, как только оказались на крутой 
лесной тропинке, которая прямиком вела к руинам замка, 
построенного Казимежем Великим.
    Так тихо, таинственно, чудесно было тут!
    Ребята молчали. Шли бесшумно, очарованные. Ведь это тоже было 
приключение: в знакомом, хорошо знакомом месте вдруг найти что-то 
совсем новое - новую нежданную красоту. Задумчивые деревья, 
ласковое солнце, серебряные нити паутины и, наконец, 
просвечивавшие из-за деревьев, блестящие, как рыбья чешуя, волны 
далекой Вислы.
    Тропинка вывела их на лысый, нависший над трактом косогор. Оба 
словно пробудились от короткого прекрасного сна.
    Горошек сразу посмотрел на часы.
    - Тринадцать часов семь минут, - сказал он.
    - А сколько секунд? - ядовито спросила Ика.
    - Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать одна... - 
начал добросовестно считать Горошек и, вероятно, считал бы дальше, 
если бы не то, что ровно в тринадцать часов семь минут и двадцать 
две секунды где-то неподалеку раздался очень, очень знакомый звук.
    Это был звук а_в_т_о_м_о_б_и_л_ь_н_о_г_о г_у_д_к_а.
    После секундного перерыва гудок прозвучал снова. Три длинных, 
три коротких и опять три длинных. Словно он подавал сигнал SOS.
    - Это Капитан! - крикнула Ика.
    - Капитан... - шепнул Горошек.
    И оба, не раздумывая, бегом пустились вниз по косогору, не 
обращая внимания на острые колючки ежевики и терна.
    Горошек зацепился поясом за ветку орешника и на минуту должен 
был остановиться, так что первой внизу оказалась Ика. Дорожный 
кювет он перескочил следом за ней.
    Да, это д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о б_ы_л К_а_п_и_т_а_н. 
Запыленный, грязный, запыхавшийся. От мотора еще веяло жаром, а 
весь кузов дрожал, как после тяжелого напряжения.
    - Капитан! Что случилось, Капитан?! - спрашивала Ика.
    Капитан не поздоровался, не пошутил. С треском распахнул дверь 
и сказал только одно слово:
    - Садитесь!
    Они немедленно послушались. Едва они успели сесть, Капитан 
рванулся вперед и уже через сто метров развил максимальную 
скорость.


    Из всех их встреч эта встреча была самой удивительной. Как он 
их разыскал? Как появился здесь среди бела дня? З_а_ч_е_м?
    Но они ни о чем не спрашивали. Они знали, что раньше или позже 
все объяснится, а на такой скорости Капитан не захочет произнести 
ни слова.
    Капитан с удивительной легкостью обогнал какой-то автобус, две 
легковые машины. При этом шофер второй машины едва не налетел на 
дерево, увидев за рулем мчавшегося "Оппеля" двоих ребят, из 
которых ни один н_е п_р_и_к_а_с_а_л_с_я к баранке.
    Спустя некоторое время Капитан, резко затормозив, свернул на 
неровную проселочную дорогу. Не похоже было на то, что по ней 
когда-нибудь проходили автомобильные шины. Несмотря на это, адская 
гонка продолжалась. Ребята невольно вспомнили полет на Яке сквозь 
самум. Камни не камни, корни не корни, выбоины не выбоины - 
Капитан ни на что не обращал внимания. Даже пересекший путь ручей 
его не остановил. Он рвался напролом, как танк. Ветки кустов и 
деревьев хлестали по крыше, по стеклам, мотор задыхался и кашлял 
от напряжения: Капитан лез на гору по дороге, по которой едва ли 
могла пройти и телега...
    Ика и Горошек судорожно вцепились в сиденья. Они по-прежнему 
молчали. Только сердца их бились все тревожнее. Оба понимали, что 
их ожидает неслыханное приключение. Об этом красноречиво говорил и 
сумасшедший бег Капитана, и его упорное молчание.
    Наконец Капитан выбрался на вершину холма. Дорога стала 
ровнее. Впереди в нескольких десятках метров сквозь деревья 
просвечивала озаренная солнцем, молчаливая, огромная и пустая 
поляна. Капитан замедлил ход. Медленно, словно собрав остаток сил, 
доехал до ее края и остановился.
    Он помолчал еще немного, как запыхавшийся человек, который 
должен отдышаться, прежде чем скажет хоть слово. Молчание это 
продолжалось ровно пять секунд, но для ребят они тянулись 
невыносимо, безмерно долго.
    Наконец Капитан заговорил.
    - Ика и Горошек, - сказал он тихим, измученным голосом, - вас 
ждет самое трудное испытание. Испытание, которому еще никто и 
никогда не подвергался.
    - Мы слушаем, - шепнул Горошек.
    - Объяснить я вам могу немного. Я сам почти ничего не знаю. Я 
лишь исполняю приказ. Мне приказали привезти вас сюда.
    - Кто?
    - Все те, кто дружит с людьми и помогает им. Радиостанции и 
электронно-счетные машины, радиолокаторы и астрономические 
инструменты. Мне приказано привезти вас сюда и сказать: нужна ваша 
помощь. Готовы ли вы на все?
    Побледневшие щеки Ики сразу зарумянились.
    - Разве вы нас не знаете? - крикнула она.
    - Погоди, детка, - тихо сказал Капитан, - на этот раз дело 
слишком трудное.
    - Что мы должны сделать? - спросил Горошек.
    Капитан минуту поколебался. Потом ответил почти шепотом:
    - Вам придется... покинуть... Землю!
    Ребята переглянулись. Ика закрыла рот ладонью. Горошек взял ее 
за руку.
    - Как же это? - спросил он. - Как?
    - Не знаю, - шепнул Капитан. - Мое дело было привезти вас 
сюда.
    - Но зачем? Для чего?
    - Мне не сказали. Но это скоро выяснится.
    Он умолк. В лесу царила необычайная тишина - молчали и птицы и 
насекомые. Даже ласковый ветерок остановил свой полет и деревья 
стояли недвижно.
    Первой прервала молчание Ика:
    - А мы должны покинуть Землю... навсегда?
    - Нет! - сказал Капитан. - Нет! Это я знаю - не навсегда. 
Совсем ненадолго. И еще я знаю, что это очень важно.
    - Что "важно"?
    - Не знаю что. Знаю только, что очень важно.
    Ика явно рассердилась. Горошек по-прежнему молчал, стиснув 
зубы. А она, разрумянившись от злости, хлопнула себя по коленке:
    - Что за чепуха! Ведь у нас нет крыльев! Мы готовы на все. Но 
ведь надо знать - что, зачем, почему?
    - Ика, - тихо сказал Капитан, - дело это необычное и 
таинственное. Я повторил вам только то, что мне сообщили. Решение 
приняли более мудрые, чем я. Мне сказано: отвези их туда-то и 
туда-то. Попроси помочь. Если согласятся, пусть выйдут на середину 
этой поляны. Я доставил вас. Передал просьбу. Остальное - ваше 
дело.
    - Что же мы должны делать?
    - Мне сказали: пусть просто будут сами собой. Пусть будут 
такими, как всегда.
    - Да что это за чепуха? - снова крикнула Ика.
    Вот тут Горошек взял ее за руку:
    - Погоди! Это совсем не чепуха. Но с одним я не согласен.
    - Не согласен? - тихо переспросил Капитан. Казалось, в его 
голосе прозвучал испуг.
    - Не согласен, чтобы Ика шла со мной. Я пойду один.
    - Горошек! - крикнула Ика.
    - Пойду один!
    - Без меня не пойдешь!
    Горошек упрямо затряс головой. Ика, сделав героическое усилие, 
взяла себя в руки.
    - Капитан, - спросила она, - обратились к нам обоим?
    - К вам обоим.
    - Тогда всего хорошего, Капитан! - сказала она, открывая 
дверцу.
    - Ика! - отчаянно закричал Горошек, выскакивая за ней из 
машины и хватая ее за руку. Он хотел крикнуть еще что-то, но не 
сумел издать ни звука. Ика тоже остановилась на полушаге.
    Еще секунду назад молчаливая солнечная поляна была совершенно 
пуста. Сквозь неподвижный прозрачный воздух они различали на той 
стороне поляны чуть ли не каждый листик, чуть ли не каждую 
освещенную солнцем веточку.
    Но в тот самый момент, когда Ика и Горошек выскочили из 
машины, воздух вдруг начал... как бы это сказать, уплотняться, 
набирать цвет. Деревья на той стороне вдруг подернулись дымкой, 
как маревом. Все затуманилось. И на зеленом фоне показался неясный 
силуэт огромного полупрозрачного, отливавшего всеми цветами радуги 
пузыря.
    - Будьте сами собой! - сказал Капитан. - Такими, как всегда! 
До свидания!
    И тихо-тихо, задним ходом двинулся по лесной дороге среди 
молчаливых деревьев, уходя все дальше и дальше...
    Вскоре он исчез. Затих звук его мотора.
    Но ребята словно бы не заметили этого. Они продолжали стоять 
неподвижно, держась за руки, онемев, почти не дыша.
    Перед ними - возникнув "из ничего", просто из воздуха! - все 
четче и яснее рисовались контуры огромного, с дом, гладкого, как 
зеркало, серебристого шара. И что было еще удивительнее - несмотря 
на свои размеры и огромную, казалось бы, тяжесть, шар этот не 
лежал на земле. Похоже было, что он опирается только на самые 
верхушки травинок...
    - Что же это такое? - прошептала Ика.
    - Не знаю, - ответил Горошек.
    Ребята посмотрели друг на друга. Взгляды их говорили больше, 
чем слова. Они говорили: "Мы боимся, не знаем, что нас ждет в эту 
минуту, у нас нет ни мужества, ни отваги. Но надо идти вперед... 
нас просили... мы обещали... значит, идем вперед".
    Горошек крепче стиснул руку девочки.
    - Идем, - сказал он.


    Шли шаг за шагом. Медленно, но все увереннее. Шар, огромный и 
неподвижный, все приближался. Наконец они остановились в двух 
шагах от его блестящей, как зеркало, но ничего не отражавшей 
поверхности.
    - Так, - сказал Горошек, сморщив лоб. - Что дальше? Не трогай! 
- крикнул он вдруг.
    Но Ика уже прикоснулась концами пальцев к странной 
поверхности.
    - Он очень... - начала было она.
    Она хотела сказать: он очень твердый. Но в этот самый миг 
часть сферической поверхности, как раз перед ними, исчезла. Просто 
исчезла. И одновременно открылся какой-то коридор с бледно-
голубыми, слегка светившимися стенами, плавно изогнутый, как 
раковина улитки.
    И в глубине его ласково замигал, замаячил з_е_л_е_н_ы_й 
с_в_е_т.
    - Зеленый свет, - прошептала Ика.
    - Да, - тоже шепотом ответил Горошек.
    И тут Ика... засмеялась Да, засмеялась.
    - Зеленый свет? Значит, путь свободен, - сказала она весело.
    И пошла вперед.
    Горошек почувствовал на лице краску стыда. Он сорвался с 
места, в два прыжка опередил Ику и, не останавливаясь, перескочил 
порог.
    Но, видимо, он немного перестарался: с разгона влетел в 
голубой коридор и самым позорным образом зарылся носом в пол. 
Вскочил он под громкий хохот Ики. Она даже присела от смеха, глядя 
на полусердитое, полуиспуганное лицо Горошка.
    - "Га-га-га"! Как гусыня! - свирепо передразнил он Ику.
    А она, отирая слезы смеха, спокойно перешагнула порог и с 
достоинством вступила на слегка подавшийся под ногой, эластичный, 
как губка, пол.
    Но едва она поставила вторую ногу на этот странный паркет, 
смех замер у нее на устах.
    Без малейшего шума, без малейшего сотрясения шар... закрылся. 
Все исчезло: трава, поляна, лес, озаренный солнцем. Ребята стояли 
меж голубых светящихся стен.
    - Так и надо было полагать, - сказал Горошек, - Пошли!
    - К-куда? - спросила Ика.
    - На зеленый свет.
    Перед ними было два пути. Два коридора. Но в одном из них 
голубой свет стен темнел, превращался в синеву, в темно-сапфировую 
синь.
    Зато в глубине другого то разгорался, то замирал зеленый 
огонек. Мерцал, словно приглашая ребят ласковым жестом.
    Сразу присмиревшая Ика просунула пальцы под локоть Горошка и 
пошла на полшага позади него.
    Зеленый свет вел их шаг за шагом. Оглянувшись, они заметили, 
что сапфировый цвет следует за ними.
    - Погоди, - сказала Ика, - почему тут нет тени?
    - Больше тебя ничего не интересует? - сделал ядовитое лицо 
Горошек. - Смотри, если ты начнешь обо всем спрашивать, тебе 
хватит вопросов до конца жизни!... Вот только отвечать некому.
    - Теней нет, - убежденно заявила Ика. - Потому что свет идет 
со всех сторон. Даже с пола.
    - Да помолчи ты! - рассердился Горошек. - Есть вопросы 
поважнее. Что дальше делать?
    Действительно, коридор закончился глухой стеной. Зеленый свет 
- он превратился в полупрозрачную дымку - мигнул ребятам еще 
разок-другой и исчез. Ушел в стену.
    - Что же делать? - беспомощно произнесла Ика.
    - Надо это продумать, - пробормотал Горошек. - Погоди-ка.
    - Чего годить? Чего годить?
    - Раз свет нас вел, то значит... - в раздумье говорил Горошек, 
- значит, надо идти за ним.
    - С ума сошел! Сквозь стену? Горошек улыбнулся.
    - А может, не я сошел с ума... а стена? - сказал он и положил 
руку на стену.
    - Горошек! - взвизгнула Ика.
    Она завизжала не без причины. Рука Горошка вошла в стену, как 
в воду. Просто погрузилась в нее. Казалось, что руку отрезали. А 
между тем выражение лица Горошка свидетельствовало о том, что с 
ним не случилось ничего, абсолютно ничего плохого.
    - Ну, что ты кричишь?... - начал он, но вдруг лицо его 
перекосилось, и он вырвал руку, словно ее обожгли раскаленным 
железом.
    - Что с тобой? - выдохнула Ика, подскочив к нему.
    - Ой мамочка! - простонал Горошек.
    - Ну, говори же, что случилось! - начала Ика уже со слезами в 
голосе.
    Вместо ответа он поднес руку к уху.
    - Да часы, часы Рыжего... тоже чуть не плача сказал он, но 
сразу просиял: - Идут!
    - Тьфу ты! - топнула ногой Ика. - Я чуть с ума не сошла от 
страха, а ты...
    Но Горошек ее не слушал. Вместо этого он сделал самую 
поразительную вещь, которую кто бы то ни было, где бы то ни было и 
когда бы то ни было мог сделать. Сотворил чудо. Настоящее чудо. 
Сделал два шага вперед, вошел в стену и исчез. Просто-напросто 
прошел сквозь стену.
    Ика глубоко вздохнула. Ей вдруг стало очень страшно. В 
коридоре потемнело, темнота все сгущалась, а Горошек исчез, 
пропал, растворился.
    - Ой, мама, - слабым голосом всхлипнула она.
    Но вместо мамы на нее - из стены! - глянуло улыбающееся лицо 
Горошка.
    - Пошли, сестренка, - сказал он. - Чудес нет. Эта стена 
проходимая.
    В доказательство он выставил из "проходимой" стены еще и 
указательный палец и поманил им Ику. У нее сразу прошел весь 
страх.
    - Подвинься, - строго сказала она. - Дай пройти.
    Горошек исчез. Ика сделала шаг, другой, третий, увидела, как 
ее собственная нога пропадает в стене.
    А потом? Потом она ощутила дуновение легкого, прохладного 
ветерка и оказалась возле Горошка в большом квадратном... зале.
    Едва оглядевшись, Ика сказала:
    - Горошек, может быть, мы все-таки сошли с ума?
    - Успокойся, - буркнул он в ответ.
    Молча осматривались. Все было очень просто и обычно. Но просто 
и обычно только на первый взгляд. А на самом деле все было 
загадочно и не похоже ни на что, к чему люди привыкли.
    Во всех шести стенах - на четырех боковых, в полу и на потолке 
- были круглые окна. Окна? Казалось бы, да. Только сквозь них 
совершенно не проникал свет.
    Мало того. Возле к_а_ж_д_о_г_о окна стояло по два... не то 
кресла, не то дивана. В_о_з_л_е к_а_ж_д_о_г_о. Это значит, и на 
стенах и на потолке! Между этими креслами стояли обычные столики. 
На столиках какие-то прозрачные сосуды, а в них разноцветные 
жидкости и цветистые неведомые плоды.
    Так вот то, что кресла стояли на полу, это было и совершенно 
понятно и вполне естественно. Но ведь они стояли и на стенах и на 
потолке! Первые, естественно, боком, а вторые? Вторые просто вверх 
ногами!
    - И ты будешь мне доказывать, что мы не в сумасшедшем доме? - 
ядовито спросила Ика.
    Но Горошек не отвечал. У него было лицо человека, 
вслушивающегося в собственные мысли. Он явно что-то продумывал. 
Всерьез. И вот он не спеша, вразвалку подошел к стене и, слегка 
откинувшись назад, п_о_ш_е_л п_о н_е_й.
    Ика так и села на пол. А Горошек шел и шел. Дошел до потолка, 
взошел на потолок. Там он сунул руки в карманы и, засвистев что-
то, побежал рысцой. Остановился на минутку возле кресел, стоявших, 
вверх ногами, присел на