ули звуки других инструментов.
     Опомнился Илья,  когда  Бедуля вырвал из  его  рук  палочки,  а  другие
оркестранты стащили его со стула.
     Гулибаба и Филя ползком выбрались на дорогу и на всякий случай отбежали
подальше:  как бы  и  на  них не  обрушилась ярость музыкантов...  Илюха был
изгнан из оркестра.
     ...День встречи праздновали на  острове в  первое воскресенье июля.  На
Пионерский   съезжались  первые   выпускники  школы,   родители   теперешних
интернатовцев,  лучшие люди  совхоза.  Школьные поэты загодя сочиняли стихи,
художники оформляли специальный выпуск стенной газеты. С самого утра на весь
остров  разносились с  кухни  ароматные запахи  пирогов.  Девочки  старались
перещеголять друг друга в  кулинарном искусстве и  творили под  руководством
тети Глаши настоящие чудеса.  А вечером по традиции на летней эстраде давали
большой  концерт  художественной  самодеятельности.   Кроме  всего  прочего,
опытное жюри определяло лучшие номера программы. Исполнители получали призы.
     Сипу  очень  хотелось отличиться.  Но  дела  его,  прямо  скажем,  были
кислые...
     И все же спасительная идея пришла,  и пришла совершенно неожиданно.  На
доске  объявлений у  директорского домика  вывесили  плакат:  "Внимание!  Не
забудьте,  в День встречи - концерт-конкурс художественной самодеятельности!
Что ты подготовишь к нему?"
     Плакат был  нарисован очень  красиво.  В  одном  углу  смеялся клоун  в
колпаке. В другом из саксофона вылетали птицы-ноты. А нижний рисунок молнией
поразил мозг Саввушкина: два акробата, один из них выполняет стойку на руках
другого.
     Сип  притащил к  плакату Гулибабу и  ткнул  пальцем в  завороживший его
рисунок.
     - Ну и что? - пожал плечами Володя.
     - Айда,  -  схватил его за  рукав Саввушкин и  потащил на берег Маныча.
Когда они отдышались,  Илья серьезно сказал:  -  Ты знаешь, Вовик, у каждого
есть талант...
     - У меня нет никакого, - ответил Гулибаба.
     - Есть,  Вовик, - убежденно сказал Сип. - Вот увидишь, мы с тобой такое
выдадим, все ахнут!
     Володя  обреченно  вздохнул.   Сип  несся  на  парусах  новой  идеи.  И
остановить его было невозможно.
     За три дня до праздника Саввушкин явился к Смирнову,  ответственному за
проведение концерта-конкурса, и заявил, что намерен выступить на празднике.
     - В каком жанре? - поинтересовался пионервожатый.
     - В оригинальном, - сказал Сип.
     - Что  именно:   жонглирование,   акробатика,  пантомима,  иллюзион?  -
допытывался Андрей. - Мне же надо составлять программу.
     - Оригинальный, - повторил Илья. - И еще мне надо черный задник.
     - Задник у нас один, ты же знаешь.
     - Тогда ничего не получится.
     Смирнов  вздохнул.   Вообще-то   устроители  вечера  должны  были  идти
навстречу самодеятельным артистам. По возможности, конечно.
     - А коричневый тебя устроит? - после некоторого колебания спросил он.
     - Устроит, - обрадовался Илюха. - Только темный...
     Подготовка  номера  велась  в   полной  тайне  на   берегу  Маныча  под
развесистой ивой, когда на небе полыхала вечерняя заря.
     А  за  несколько часов  до  концерта от  летней  эстрады  донесся  стук
молотка,  на который никто не обратил внимания:  обычные приготовления перед
торжеством...
     В день встречи гостей набралось немало.
     Приехали и Саввушкины,  мать и дед Иван, нарядившийся по этому случаю в
свой лучший костюм,  на  котором красовались его  боевые награды.  Гордостью
старика была  шапка с  красным верхом.  Отец Сипа приехать не  смог:  совхоз
послал его на совещание передовиков области. Отсутствие отца огорчило Сипа.
     Больше всех задавался Ваня Макаров.  Приехал его  брат,  военный моряк,
гостивший в  станице на  побывке.  Макаров-старший произвел настоящий фурор.
Белоснежная матроска,  отглаженный клеш,  словно жестяной, и самое главное -
бескозырка, с ленточками, на которых весело играли якоря. Моряк дал поносить
ее Ване, и тот чуть не лопнул от гордости.
     Среди гостей был и летчик-испытатель. Молодой, в полковничьих погонах и
со звездой Героя.  Но он не был чьим-то отцом или братом,  а  приехал сам по
себе,  как  бывший  воспитанник  школы.  Из  Ростова  прикатил  даже  доктор
сельскохозяйственных наук.
     Первым на  концерте выступил объединенный хор.  Затем эстрадный оркестр
под управлением Бедули. Оркестр имел большой успех. Потом выступал чтец.
     И вот конферансье объявил:
     - Илья Саввушкин, оригинальный жанр.
     Дед Иван,  сидевший в первом ряду,  не удержался и довольно крякнул. По
задним рядам  интернатовцев прошел смешок.  Но  когда занавес начал медленно
раздвигаться,  воцарилась полная тишина. Перед зрителями возникла пустая, не
сильно освещенная сцена с темным задником.
     Илюха  выбежал в  синих  трусиках с  белыми лампасами,  майке и  кедах.
Поклонился.  Вид у  него был довольно уморительный:  худая мосластая фигура,
покрытая веснушками.  Представ перед такой аудиторией, Сип, видимо, поначалу
оробел.  И,  стараясь не глядеть на первые ряды,  где сидели гости, учителя,
Макар  Петрович,  дед,  Илюха  с  места,  не  разбегаясь,  сделал  несколько
колесиков.  Приземлился он  не совсем удачно,  что опять вызвало смешки,  но
вскочил бодро.  Начало было положено.  Сип отвесил поклон и пересек сцену на
руках, прыгая "лягушкой".
     Теперь уже засмеялись и  первые ряды.  Илюха поднял руку,  останавливая
аплодисменты, повернулся к кулисам и трижды хлопнул в ладоши. На сцену вышел
Филя, в майке, трусиках и чешках.
     - Глянь, Филька, - послышался чей-то голос.
     Макар  Петрович  не  выдержал и  поднялся.  Его  сурового взгляда  было
достаточно, чтобы смешки прекратились.
     И  тут  все  замерли,  затаив дыхание.  Сип  и  Филя  взялись за  руки,
мгновение -  и малыш застыл в стойке на вытянутых руках партнера. Пусть ноги
у Фили были согнуты и несколько торчали в разные стороны,  но это было как в
настоящем цирке.  И  самое главное,  тощий Сип свободно держал Филю,  у него
даже не дрожали худые руки.
     Первым захлопал дед Иван.  И  тут же  последовали дружные аплодисменты.
Они перешли в шквал,  когда Илюха отвел руку и Филя продолжал держать стойку
на одной его ладони.
     Саввушкин-старший вертел головой,  ликующим взором окидывая соседей. Он
так неистово бил в ладоши, что тряслась его бороденка.
     Илюха опустил партнера на  пол,  и  они  оба  раскланялись.  Сип обошел
вокруг Фили,  дергая худыми плечами и  потирая руки,  как  бы  отдыхая.  Так
делают циркачи на манеже.
     Свой номер акробатическая пара продолжила под несмолкаемую овацию. Филя
выполнил стойку  на  голове Сипа,  затем  стоял  головой на  вытянутой вверх
Илюхиной руке.  Закончили они выступление коронным номером буквально под рев
интернатовцев.  Малыш  стоял  на  вытянутой вперед  руке  Саввушкина.  Стоял
секунду, другую... пятую, пока занавес не скрыл их от зрителей.
     Дед Иван хлопал уже стоя. Аплодировали доктор наук и летчик-испытатель.
Даже моряк, брат Вани Макарова, не удержался и крикнул:
     - Браво!
     Тут со всех концов раздались крики:
     - Бис!
     - Повторить!
     - Тощой-тощой, а силища-а! - послышался голос какой-то старушки.
     Занавес раздвинулся.  Сип,  улыбающийся и ликующий, отвешивал поклон за
поклоном, держа за руку Филю. Илью распирало от успеха.
     - Хорошо!  -  крикнул он,  видя,  что их не отпускают.  -  Повторяем по
желанию публики.
     И  когда зрители успокоились,  он  в  мертвой тишине,  прерываемой лишь
звоном цикад,  снова поднял Филю над  собой...  И  вдруг за  сценой раздался
громкий стук.  На  глазах изумленных зрителей Филя  подлетел вверх  метра на
полтора и завис в воздухе, размахивая всеми четырьмя конечностями.
     - Занавес,  -  беспомощно пролепетал Саввушкин, делая кому-то отчаянные
знаки. Но занавес не сдвигался.
     Смех  стал  нарастать из  задних рядов.  Затем  он  прокатился по  всей
аудитории. Филя, раскачиваясь как маятник, все увеличивал амплитуду. И когда
он  стал пролетать над первым рядом,  все увидели,  что от  пояса мальчика к
потолку тянется тонкий трос.
     Потом  на  сцене  появился Володя  Гулибаба,  отчаянно дергая за  трос,
видимо напрочь заклинивший.
     - Мама! Ма-а-ма! - верещал Филя, паривший между небом и землей.
     - Спасай Фильку! - раздался чей-то боевой клич.
     Несколько взрослых выскочило на  сцену,  и  акробат оригинального жанра
был отцеплен и поставлен на ноги.
     Что было потом,  Сип не знал. Он убежал в палатку и как был, в цирковом
наряде, бросился на раскладушку лицом вниз. Саввушкин не плакал. Но ему было
горько и  обидно,  оттого что так отлично задуманный и  выполненный поначалу
номер кончился провалом. Илюха уже не мечтал о славе, о первом месте. Дорого
отдал бы он тогда, чтобы выступление вообще не состоялось.
     Когда  раздались  шаги,  Илья  даже  не  посмотрел,  кто  пришел.  Тихо
скрипнула раскладушка рядом. Знакомое пыхтение.
     - Сип...
     Илюха еще крепче вжался в подушку.
     - Это я об лестницу зацепился. Ну, и упал... - вздохнул Гулибаба.
     В  Сипе боролись два чувства:  жалость и  злость на друга.  Илюха одним
рывком  перевернулся  и  сел.  Володя  опустил  глаза  и  завозил  по  земле
тапочками.
     - Все из-за тебя! - сказал Сип с досадой. Ему необходимо было на ком-то
отыграться.
     - Говорил я, что нет у меня таланта, - опять вздохнул Володя.
     - "Говорил,  говорил"!  -  передразнил друга Илья. - Сколько трудились,
блок вытачивали, трос с трудом нашли... А ты все испортил.
     - Не  надо  было  во  второй  раз  выступать,  -  попытался оправдаться
Гулибаба.
     Илья посмотрел в окно палатки.  Синел июльский вечер. Пахло рекой. Илья
с  тоской думал  о  том,  как  придут с  концерта ребята,  начнутся шуточки,
подковырки.
     - Да,  -  сказал Илья  сурово,  -  правильно пишут,  что  артист должен
вовремя уйти со сцены. Да и Филька хорош. Развизжался, как поросенок.
     Снаружи послышались шаги.  Сип  инстинктивно бросился под  раскладушку.
Володя тоже нырнул под свою раскладушку.
     - Саввушкин! - сказал в палатке незнакомый голос.
     Сип и Володя молчали. Только слышно было сопение Гулибабы.
     - Они здесь, это точно.
     У  Саввушкина в  груди вскипела обида.  Это  говорила Маша Ситкина.  Не
успел  Илюха  поклясться  припомнить Машке  это  предательство,  как  чьи-то
сильные руки вытащили его из-под раскладушки и  поставили на ноги.  Тут же с
трудом извлекли и Володю.
     - Вы что же это, друзья? Вас все ищут, а вы прячетесь!
     Перед партнерами стоял улыбающийся летчик-испытатель.
     На  летнюю эстраду их  доставили,  когда председатель жюри  -  это  был
доктор наук, приехавший из Ростова, - зачитывал решение:
     - За выдумку,  за оригинальное решение номера и отличное его исполнение
первое  место  присуждается Илье  Саввушкину,  Филиппу Чилимову и  Владимиру
Гулибабе.
     Все зрители радостно поддержали слова доктора наук аплодисментами.


                            ФУТБОЛЬНЫЙ МАТЧ

     Илья простил Володе его  оплошность и  Филе его недостойное для артиста
поведение на празднике.  Победителей,  как говорится,  не судят.  Некоторые,
правда,  остались недовольны решением жюри  и  судачили по  углам.  Бедуля в
особенности. Оркестр был удостоен второго места. Говорят, оркестранты бегали
жаловаться к Макару Петровичу на несправедливое,  по их мнению,  решение. Но
директор сказал, что члены жюри - по традиции бывшие воспитанники интерната,
- люди уважаемые,  заслуженные, к тому же любят свою школу, и если уж отдали
предпочтение Сипу и  его  товарищам,  то,  значит,  усмотрели в  выступлении
действительно  необычное  и  интересное.  После  таких  слов  самого  Макара
Петровича Саввушкин мог спокойно купаться в лучах заслуженной славы.
     Седьмой "А" был доволен. Правда, Ваня Макаров пыхтел. После успеха Сипа
на  празднике  о  его  брате  никто  не  вспоминал.  И  когда  Ваня  начиная
задаваться, кичась Макаровым-старшим, то ему тут же указывали:
     - Не ты же моряк, а брат...
     На следующий день после праздника произошло событие, в корне изменившее
отношение Сипа к свиноферме, на которую он попал волею судьбы.
     Илюха уже кончил работу, повесил свой халат на вешалку и навострил лыжи
к Стасику, когда прибежала запыхавшаяся Маша Ситкина.
     - Леонид Матвеевич будет у нас!
     Илюха сразу и  не  взял в  толк,  что за  Леонид Матвеевич,  почему так
засуетились Ситкина, Веревкина и Назаренко. Маша, так та просто не знала, за
что сначала хвататься.
     - Девочки,  срочно проверьте загоны.  Сип, наведи порядок в кормокухне.
Нет, девочки пусть убирают в кухне, а ты помоги мне вымыть Васю.
     Ситкина словно помешалась.  На ферме и так был всегда полный порядок. А
Вася - тот сиял как начищенный ботинок: купали его каждый день.
     Илюха  с  большим неудовольствием,  ворча,  снова  надел халат и  пошел
помогать бригадиру мыть борова.
     - Кто такой Леонид Матвеевич?  - спросил он Машу, окатывая Ваську водой
из ведра. Тот похрюкивал, довольный, щуря белые редкие ресницы.
     - Тю! - вытаращила на него глаза Маша. - Доктор наук!
     И  тут  только  до  Саввушкина  дошло,   что  Леонид  Матвеевич  и  был
председателем жюри  на  вчерашнем вечере  и  вручил  Илюхе  с  партнерами по
"мировому аттракциону" подарки.
     Ростовский ученый появился на свиноферме вместе с  Макаром Петровичем и
какой-то незнакомой девушкой.  Девушка была в белых брюках, защитных очках и
маленькой шелковой кепочке, чудом державшейся на ее пышной шевелюре.
     - Людмила Павловна,  познакомьтесь,  пожалуйста: заведующая свинофермой
Маша, - представил гостье Ситкину директор школы.
     С самим Леонидом Матвеевичем,  одетым скромно -  хлопчатобумажные мятые
штаны,  клетчатая рубашка с короткими рукавами, соломенная шляпа и босоножки
на босу ногу, - Маша поздоровалась как старая знакомая, хоть и почтительно.
     - А это Веревкина,  Назаренко и Саввушкин,  - продолжал знакомить Макар
Петрович.
     - Ба! - воскликнул доктор наук, тряся Илюшину руку. - Артист. Мастер на
все руки!
     - Совершенно верно,  на все...  - хмыкнул директор, но объяснять ничего
не стал.  - Ну, что скажешь, Леонид? - Макар Петрович широким жестом показал
на ферму.
     - Отлично,  отлично, - качал головой ученый. - А с чего мы начинали, а?
Помните, как первый раз приехали на остров? Кустарник - не продерешься. Весь
затянут илом...
     - В тот год очень сильно разлился Маныч, - кивнул Макар Петрович.
     - Две старенькие палатки, - вспомнил доктор наук.
     - Все своими руками...
     - Нюра Шовкопляс заблудилась, помните?
     - А как же.  Нашли ее в камышах.  Там сейчас у нас бахча... Но Нюра-то,
Нюра, а? - сказал Макар Петрович.
     - Да-а. Виделись в Ленинграде. Главный инженер завода.
     - Ты тоже, Леонид, кое-чего добился, - засмеялся директор.
     Илюхе было странно слушать,  как Макар Петрович называет гостя запросто
по  имени.  Доктор наук,  из  Ростова.  Но потом Илья сообразил:  этот самый
Леонид Матвеевич был  когда-то  для  директора простым учеником,  как и  он,
Илюха. И тоже бегал босоногим мальчишкой по улицам Тихвинской...
     - Леонид  Матвеевич,   нет,   вы  только  посмотрите!   -  прервала  их
воспоминания Люся.  Девушка стояла  у  загона  Васи.  В  ее  голосе  звучало
нескрываемое восхищение.
     - Да,  -  сказал земляк,  -  тебя, Маша, можно поздравить. - Он зашел к
борову, присел на корточки. - Вырастила рекордиста, хоть сейчас на выставку.
     Вася,  словно догадываясь,  что  речь идет о  нем,  хрюкнул и  легонько
поддел ученого пятачком.
     - А что? - сказала Люся. - Надо будет рекомендовать.
     Леонид Матвеевич поднялся.
     - Обязательно. Я как член комиссии буду настаивать.
     Пришла очередь смущаться Маше. Щеки ее запылали.
     Сип  недоумевал:  подумаешь,  столько  разговоров  вокруг  обыкновенной
свиньи!
     Но когда он узнал, что Люся - кандидат наук, да еще приехала из Москвы,
то пожалел,  что с прохладцей относился к изучению книжек,  которые дала ему
Маша.  О чем толковали животноводы,  он понимал с трудом.  Зато Маша была на
высоте.
     Прощаясь, Леонид Матвеевич сказал:
     - В конце лета готовься, Маша, на выставку в Ростов.
     - А может, и на ВДНХ, - добавила Людмила Павловна.
     Гости ушли,  а бригада еще долго не могла успокоиться.  Сип даже забыл,
что намеревался пойти в мастерские.
     - Счастливая ты, Машка, - сказала Веревкина. - В Москву поедешь.
     - Это  еще неизвестно,  -  ответила Ситкина.  Она сидела на  табуретке,
прижимая ладони к горящим щекам.
     - Надо  Васю  лучше  кормить,  -  предложил  Илюха.  У  него  к  борову
проснулись нежные чувства.
     - Будем строго придерживаться науки, - сказала Ситкина.
     Покидая в этот день свиноферму, Саввушкин задержался у загона Васи. Тот
лежал на боку, дремал, и определенно нравился ему все больше и больше.
     После работы Сип не  пошел на рыбалку,  как договаривались с  Володей и
Филей:  он схватился за книжки по свиноводству. И теперь они уже не казались
ему такими скучными.  Не участвовал Илюха и в играх,  затеваемых ребятами на
вечерней заре.
     - Ты знаешь основные методы подготовки кормов для свиней? - спросил Сип
у Гулибабы, когда они уже укладывались спать.
     Володя, разумеется, не знал.
     - Измельчение,  помол,  дробление, плющение, запаривание, осолаживание,
дрожжевание,  ферментирование,  проращивание и  увлажнение,  -  без  запинки
отбарабанил Илюха.  Гулибаба аж присвистнул от удивления. - А какие вещества
входят в рацион?
     - Отходы с кухни, еще картошка...
     - Аминокислоты,  протеины,  минеральные вещества... - начал перечислять
Сип и привел десятка два названий.
     Гулибаба молчал, подавленный осведомленностью приятеля.
     Напоследок, залезая под одеяло, Илюха спросил:
     - Сколько больших калорий в килограмме говядины?
     - Не знаю, - признался Володя.
     - 1520 единиц.  А в свинине аж 4060.  Теперь понял,  что свиноводство -
это сила?
     - Сила, - согласился Гулибаба.
     Илюха еще долго ворочался в постели.
     До  него  доносились едва слышные звуки транзисторного приемника -  Юра
Данилов  слушал  "Маяк".  Голос  диктора пробивался в  сознание Сипа  сквозь
полусон.
     "Передаем  последние известия!  -  Сип  медленно  погружался в  сладкую
дрему.  -  Сегодня на ВДНХ СССР,  -  продолжал диктор,  - состоится вручение
Золотой медали выставки пионерам Тихвинской школы-интерната Маше  Ситкиной и
Саввушкину Илье, вырастившим рекордсмена Васю..."
     ...По  Москве  едет  открытая легковая машина.  Вокруг  столько солнца,
такие яркие и  нарядные улицы,  как  бывает только во  сне  или  мечтах.  От
счастья у Сипа щекочет в горле. Он едет с Ситкиной по московским проспектам.
Здесь же, в машине, Вася. Чистый, с голубой лентой на шее.
     Потом что? Потом машина въезжает на ВДНХ. Бьют упругие струи, золотятся
в  солнечных лучах  огромные фигуры.  Он  отчетливо помнит приятную прохладу
фонтана Дружбы народов в  тот  летний день,  когда стоял как  завороженный с
матерью и отцом перед уходящими вдаль дворцами...
     Илюха и Маша выходят из машины.  Переваливаясь,  солидно колыша тяжелую
тушу,  спускается на землю Вася.  Щелкают фотоаппараты, жужжит кинокамера. И
много людей вокруг.  Улыбающихся,  любопытных,  восхищенных. Слышна красивая
музыка.
     "Ваше  хобби?"  -  выныривает  откуда-то  человек  и  подносит  ко  рту
Саввушкина микрофон.
     "Люблю играть в футбол..."
     - Юрка, кончай, - доносится откуда-то голос Криштопы.
     Илюха  открывает глаза.  Сквозь  окно  палатки  виден  кусочек  неба  с
крупными звездами.
     Данилов выключает свой приемник.  Сип зажмуривается. Но теперь приходит
другой сон. Какой, Илюха наутро забудет...

     Посещение  свинофермы  учеными  не   прошло  незаметным.   Скоро   весь
Пионерский знал,  что  Ситкина с  боровом поедет на  выставку.  В  свинарник
повалили любопыт